сбор №68

      Первое, что Ойкава показывает на новом рабочем месте, крашеного в блонд качка, копающегося в корзине с уценёнными фруктами. Тецуро смеривает взглядом качка — бицепсы Геракла, плечи Атланта и задница мисс Вселенной, потом Ойкаву — глаза лани, стрижка под корейского айдола, хватка питона.       Выбор очевиден.       Парень тем временем поднимает голову и, заметив их, интенсивно машет бананом.       Голова чудом избегает встречи с полкой, руке везёт меньше, Ойкава приземляется на неё всем собой. Пальцы шевелятся, но синюшный оттенок напрягает. Тецуро поднимается с пола, кряхтя лет на шестьдесят.       — Я должен расценить это как «вот мой новый краш, не смей приближаться к нему на длину банана?»       — Будда упаси! — Ойкава делает замысловатый жест правой рукой и гордо удаляется в подсобку.       В воскресенье в супермаркете не протолкнуться, Тецуро честно отсиживается между полками с мангой.       — Малыш потерялся?        Тецуро вздрагивает, осматривается поверх читаемого журнала — никого, кто мог бы назвать его малышом, в обозримом пространстве не обнаруживается.       — Вы все потерялись? Хорошие мои, я вас спасу, — голос доносится громче. — Всех спасу, не волнуйтесь!       Тецуро высовывается в общий зал, вчерашний парень перекладывает в свою корзину бананы.       По одному.       При подходе вплотную обнаруживается незамеченный раньше плакат. Апофеоз маркетинга гласит: «Спаси банан от одиночества! Купив одинокий банан вы спасаете его от утилизации!»        Тецуро рисует на каждом грустную мордочку ещё три смены, потом маркер заканчивается.       В среду Бокуто, этот идиот умудрился уронить права под метлу уборочной машины, как раз в тот момент, когда Тецуро забыл, где кнопка выключения, крутится по залу минут десять. Столько же жалостливо вздыхает, прокатываясь мимо на тележке, но Тецуро стойко не отвлекается, раскладывает упаковки рамена по убыванию остроты.       После закрытия магазина находит в лотке для одиноких бананов восемь пустых шкурок, каждая с улыбкой Пеннивайза на боку.       Они обмениваются незамысловатыми посланиями, типа «охо-хо» и «оя-оя», а также улыбками, и каждая улыбка Бокуто ранит Тецуро в самую печень, до пятницы. В пятницу, примерно через две от той среды, Бокуто умирает. На нём нет ран или следов крови, но вид отсутствующий, а сверкающие обычно глаза подёрнуты дымкой разочарования. Он проходит мимо, не улыбнувшись даже на засунутый в карман чупа-чупс, а ведь сегодня Тецуро расщедрился на неистекший сроком.       — Что это с ним? — он спрашивает у Ойкавы, потому что все и всё спрашивают в этом месте у Ойкавы.       — Младшеклассники скупили у него перед носом все одинокие бананы.       Тецуро переводит взгляд на ряд ящиков, полных связок желтобоких бананов, потом снова на поникшего Бокуто, в третий раз подающего вместо денег проездной.       — Если он так их любит, то купил бы связку.       Да Тецуро сам купит ему таких грузовик!       — А героизм куда девать? — Ойкава почему-то не смеётся.       Тецуро думает над этим часа два, или пять, он точно не помнит, обнаруживая себя у весов с охапкой бананов.       — Я не понял, — Ойкава, пришедший отпустить на обед, присвистывает, пересчитав оторванные и взвешенные фрукты, — ты подцепить его хочешь или разорить?       Вопрос на миллион.       Тецуро выбирает помощь друга.       Бокуто возвращается в супермаркет только в следующую субботу, вяло шаркает мимо овощей, обходит по широкой дуге фрукты и, схватив первые попавшиеся чипсы, приближается к кассе.       — Хей, спасатель бананов! — Тецуро выпрыгивает, вернее его выталкивают, из-за холодильника с газировкой. Он гордо выпячивает грудь, игнорируя хихиканье из отдела рыбы и откровенное ржание из секции готовых бенто.       Бокуто растерянно хлопает ресницами, потом прищуривается, вчитываясь, и наконец расплывается в улыбке.       — Так значит, — он указывает на наклейку на футболке, ещё недавно бывшую тем самым банановым плакатом, — я могу забрать тебя к себе домой?       — Да, — кивает Тецуро, надеясь, что он красный не настолько, насколько горит лицо. — Но только через два часа, у меня смена не закончилась.