Другие сто дней

Течение унесло ее так быстро, что Беллами смог разглядеть только удаляющийся силуэт. Когда он услышал голос сестры, не отчаянный, как могло показаться, а скорее требовательный — его сердце упало. Но это и подстегнуло его. Нет, пусть он дал обещание, но Беллами никогда не думал, что в самом деле придется… Он не мог оставить сестру вот так. Они собирали все необходимые вещи месяцами, некоторые достались им легко, ради некоторых пришлось сильно рисковать, зато под рукой потом всегда было все необходимое. Беллами и Октавия гордились тем, что могли позволить с помощью пары груженых доверху рюкзаков организовать себе уютное место прямо посреди любого пустыря. И все же, сколько бы сил на это ни было потрачено, когда Октавия упала в реку, Беллами сбросил с плеч рюкзак без каких-либо раздумий, оставив при себе одно лишь оружие. Он сорвался с места и побежал, забыв о предосторожности, о том, что нужно было внимательно осматриваться, чтобы не споткнуться, не сорваться вниз, как Октавия, не нарваться на ходячего. Его сестренка была в опасности, и он был готов рискнуть всем, чтобы догнать ее. Какое-то время Беллами бежал, забыв даже о Кларк. Он позволил себе обернуться только тогда, когда Октавия совсем скрылась из виду. К его удивлению, девушка, хоть и сильно отставала, но продолжала бежать за ним. Свою поклажу она тоже сбросила с плеч. Беллами не знал, зачем она это сделала. Могла бы уйти и долгое время ни в чем не нуждаться, да еще и избавилась бы от вынужденных попутчиков, к которым так и не прониклась доверием. Однако, Кларк продолжала бежать. Беллами не хотелось останавливаться. Конечно, Октавия была уже далеко, но для него это не было приемлемой причиной. Вопрос был лишь в том, мог ли он позволить себе ждать Кларк. Кем она была для него? Да, в сущности, никем. Девушка немало помогла им за эти две недели, но стоила ли она того, чтобы задерживать себя и, возможно, упустить шанс спасти родную сестру? Для Беллами выбор был очевиден. Он развернулся, про себя прося прощения у безуспешно пытавшейся догнать его девушки, и снова перешел на бег. Спустя пару метров он снова остановился, услышав: — Не бросай меня! — упав на колени в грязь, крикнула Кларк — Пожалуйста! Беллами был шокирован такой реакцией. Столько отчаяния и мольбы, словно девушка сама сейчас оказалась в опасности не меньшей, чем Октавия. Прокляв все на свете, парень сделал то, что совсем от себя не ожидал — пошел в обратную сторону. Быстро сократив дистанцию между ними, он подошел к тяжело дышавшей Кларк и поднял ее на ноги. Ему показалось, что девушка плачет, но, скорее всего, это была вина ливня, который с каждой минутой продолжал усиливаться. — Я не смогу снова… — все еще пытаясь отдышаться, произнесла Кларк, — Не смогу… Не оставляй меня тут одну. — Только не останавливайся, — попросил ее Беллами, — Иначе упустим ее! Дважды просить не пришлось. Конечно, в одиночку он смог бы бежать быстрее, но Беллами не мог бросить человека в беде. Чувство, что таким образом он подводит сестру, постоянно накалялось, однако он успокаивал себя тем, что не переставал двигаться вперед. И Кларк не переставала. Они бежали в сторону залива до самой ночи, постоянно осматривая берег. В какой-то момент обрыв закончился, и река текла уже вдоль низины, поэтому у Беллами была возможность идти вдоль водной кромки, в надежде, что вот-вот покажутся чьи-то следы. Однажды они и правда появились. Он должен был понять, что следы были слишком большие и глубокие, Октавия не могла оставить их, но страх потерять сестру и огромная усталость затуманили его взгляд, притупили интуицию. В итоге следы привели их к запутавшемуся в коряге мертвецу. Беллами не стоило тратить время и силы, чтобы разобраться с ним, но разочарование накатило на него с такой силой, что в ярости он забил ходячего прикладом. По крайней мере, пока он давал выход своим эмоциям, начавшая сдавать Кларк смогла хоть немного отдохнуть. Погоня продолжалась, пока они, наконец, не вышли к побережью. Беспощадный ливень к этому моменту превратился в слегка моросящий дождь, а непроглядные тучи немного расступились, дав луне показаться на небосводе. Ее отражение разлилось по водной глади залива, куда впадала беспощадная река. Они дошли до самого конца. И никаких следов Октавии. Настал черед Беллами упасть на колени, запустить пальцы в сырую рыхлую землю и сжать ее в кулаках. Настало время подумать о худшем и закричать во все горло. — Октавия! — его крик эхом разнесся по берегу, — Октавия! — Беллами, здесь нельзя кричать! Он резко обернулся, почувствовав прикосновение к плечу, но сразу же смягчился, увидев сочувственный взгляд Кларк. Она присела рядом с ним и осмотрелась. — Тише, ты можешь привлечь ходячих. А если твоя сестра рядом, то они могут наткнуться и на нее. — Моя сестра… моя сестра, — едва сдерживая слезы, произнес он, рассеянно смотря по сторонам, — Что, если она утонула? Зацепилась ногой за что-нибудь под водой и не смогла выпутаться. Вдруг она… — Она просто выплыла на противоположный берег, — уверенно сказала Кларк, — утром найдем брод и прочешем там все. — Нет, — он отрицательно мотнул головой и стал подниматься на ноги, — нужно сделать все сейчас. — С-сейчас мы просто утонем, — отрезала Кларк, и Беллами заметил, что ее колотит от холода, — Если х-хочешь найти сестру, сначала надо самим не умереть. Идем. — Куда? — разведя руки, спросил Беллами и тоже почувствовал, как дрожь сотрясает его тело. Стоило перестать двигаться, и мороз вцепился в него мертвой хваткой. — Я видела сруб в лесу, пока мы бежали. Две мили назад на восток. Укроемся там, согреемся, а потом пойдем искать переправу. Беллами подумал, что бы сейчас делал, если бы оставил тогда Кларк, не стал бы ее ждать. Должно быть, ринулся прямо в реку, да сгинул в ней. Получается, девушка спасла ему жизнь? Но она же его и задерживала. Как бы это ни стоило Октавии жизни, ведь Беллами верил, что сестра была все еще жива. Он позволил себе минутную слабость, отдался в руки отчаяния. Парень пообещал себе, что больше этого не повторится. — Хорошо, — скрепя сердце согласился он, — Но как только станет светло, я сразу же уйду. С тобой или без тебя. Кларк нахмурилась и коротко кивнула, а затем развернулась и быстрым шагом направилась обратно вдоль берега. Через час они нашли тот самый сруб, одиноко стоявший на небольшой, расчищенной от деревьев, поляне. Беллами какое-то время пытался понять, на месте ли был его хозяин, но в темноте сделать это была крайне трудно. Свет не горел, а большего с такого расстояния понять было невозможно. Дав сигнал Кларк, он вскинул штурмовую винтовку и двинулся к двери, готовый в любую секунду броситься обратно в лес. Если кто и остался жить здесь в одиночестве, то из-за ходячих, бродивших по округе, наверняка к этому моменту стал уже параноиком, палившим по незваным гостям. Беллами добрался до окна, рискнув посветить внутрь фонариком. Он заметил широкую двуспальную кровать, но та пустовала. Кресло у камина тоже. Если хозяин был дома и почувствовал приближение чужаков, он мог, конечно, спрятаться даже в таком маленьком помещении, но более вероятным казался вариант, что дом попросту был необитаем. Беллами не стал тратить время на то, чтобы попытаться прислушаться к каким-либо подозрительным звукам, и просто пошел к двери. К его удивлению, та была не заперта. Это тоже могло значить все, что угодно. Хозяин ушел и не вернулся? Или просто вышел и был где-то неподалеку, поэтому не стал запираться? Оказавшись внутри, Беллами первым делом обшарил каждый угол, заглянул под кровать, открыл дверцы шкафа. Пусто. Никого не было и, судя по паутине и слою пыли, не было уже давно. Закончив оценивать обстановку, Беллами слегка расслабился, но тут же пожалел об этом. Беспокойство за Октавию с новой силой стало заполнять каждый уголок его сознания. Он снова начал представлять ее мертвой, что ее труп растянулся сейчас где-то на дне или его выбросило на берег, на поживу ходячим мертвецам. Беллами сделал над собой усилие и отмел эти мысли. Нет, будь его сестра мертва, он бы это почувствовал. Не беспокоился бы, а был опустошен. Но раз она жива… — Она сейчас где-то там, — покачав головой, произнес он, — совсем одна, боится, голодает, мерзнет… Возможно, она ранена. Кларк, я должен сейчас быть с ней, я… — Сейчас ты должен не заболеть, — как-то по-матерински строго прервала его она. Беллами поднял взгляд на Кларк и увидел, что та заперла за собой дверь и теперь ходила вдоль стен, под лучом фонаря рассматривая каждую полку. Через пару мгновений она подошла к нему и начала расстегивать его куртку. — Что… что ты делаешь? — удивился он. — Раздевайся, — она помогла ему снять с себя куртку, затем убрала плед с кровати, — Накройся одеялом, согрейся. Давай, быстро. Я пока разведу огонь. Беллами послушно выполнил все ее команды. Пока он не мог думать ни о чем, кроме сестры, разум Кларк оставался чист. Беллами понимал, что девушка не разделяла его беспокойство, поэтому сейчас могла без лишних эмоций делать все необходимое. Она положила в камин охапку дров и, не найдя хвороста, просто нарвала страниц из стоявших на полках книг, смяла их и подоткнула под дерево. Кларк нашла рядом с камином огниво, аккуратно срезала с него стружку своим здоровым армейским ножом и выбила из него искру. Удостоверившись, что пламя не потухнет, она не церемонясь сняла с себя верхнюю одежду, оставшись в одном белье, взяла с кровати плед и, завернувшись в него, села рядом с камином, продолжая иногда судорожно подрагивать. Похоже, холод не оставил в ней места для стеснения. Беллами, накинув на себя одеяло, присел рядом с Кларк, придвинувшись поближе к огню. Он взял в руки кочергу и стал иногда ворошить ей горящие поленья. — Спасибо, Кларк. — Что? — встрепенувшись, спросила она и посмотрела на Беллами непонимающим взглядом. Беллами не понял ее реакции, она его даже смутила. Он решил ничего больше не говорить, и еще долго они просидели в молчании. Согревшись, Кларк положила всю их одежду поближе к огню, чтобы та к утру немного высохла, а сама стала искать в шкафу что-то подходящее. Гардероб оказался весьма… предсказуем. Простые домашние штаны на резинке, чтобы их можно было напялить на любую талию, вельветовые брюки, покрытые пятнами от зелени, вязаные свитера, старые рубашки, над которыми неустанно трудилась домашняя моль, пара грязных, но очень теплых осенних курток и все в таком роде. Кларк надела на себя все, что было ей по размеру, прикинула, что из этого налезет на Беллами, и бросила рядом с ним кучу одежды. Безразлично поворошив ее, он все же оделся. Беллами был очень высоким, поэтому края брюк едва доходили ему до ступней, а рукава рубашки оканчивались на середине кистей. И все же это было лучше, чем ничего. Да и в данный момент личное благополучие его не так волновало. Ему хотелось снова увидеть сестру, обнять ее, сказать, что он любит ее, сказать, что сожалеет, несмотря на то, что его бесконечные извинения больше раздражали Октавию. Но сейчас рядом была только Кларк. Беллами понял, почему она так испугалась, когда он едва не бросил ее. Поначалу ему казалось, что она его с сестрой просто терпит, не видя для себя иного выбора, но теперь стало ясно, что ее безразличие было вызвано по большей части тем, что Кларк было все равно, с кем она находилась. Кто угодно, лишь бы не быть одной. Но ведь прошло столько времени… так ли безразличен ей был он или его сестра? Кларк старалась делать все с отстраненным видом, но даже так Беллами чувствовал ее заботу. Зря он в чем-то ее подозревал. На такого человека смело можно было положиться. И все же… — Ты никогда не спрашивала, откуда у Октавии шрам на лице, — заметил он. — Нет. — Обычно люди всегда спрашивают. — Она его получила из-за тебя? — Нет! Как ты… — Тогда ладно, — пожав плечами, сказала Кларк и забрала у Беллами кочергу, чтобы самой занять руки. — То есть… да, — тяжело вздохнув, продолжил он, — это не я, но… это моя вина. — Беллами, — сочувственно обратилась к нему Кларк, — если тебе есть, что сказать — говори. Я не стану тебя осуждать. Беллами про себя подумал, а не это ли ему было нужно сейчас? Его сестре с таким трудом удалось побороть в нем постоянное самобичевание, а теперь он готов был вновь ему предаться. Взвесив все, он решил, что все-таки не осуждения ждет от Кларк. Скорее, понимания того, что происходит. — Мой отец рано от нас ушел… в смысле, из семьи. Сейчас я на него уже не так злюсь, ведь помню, что ему нравилось проводить со мной время, просто они с мамой не ужились. У нее был тяжелый характер, думаю, мы с сестрой на двоих унаследовали и разделили худшие ее черты. Она отца простить за уход не смогла, добилась единоличной опеки, больше я его не видел. Мне было всего пять. Тогда мама мне ничего не объяснила, поэтому мне казалось, что отец меня бросил, и этот поступок… он еще долго вызывал во мне отторжение. Но затем я рос, появилась Октавия, — неожиданно для самого себя он усмехнулся, — Черт, мама даже не знала, кто отец. Мы так и не выяснили, ей было наплевать. После развода она перестала быть разборчивой в… ну… — Не обязательно рассказывать мне все, — с понимающем видом успокоила его Кларк, — К чему все это? — Это к тому, что с ней было тяжело. Но и ей тоже. Одно время ей приходилось пахать на двух работах, Октавию, фактически, мне пришлось растить в одиночку. А я ведь сам был всего лишь ребенком, но четко для себя решил: моя сестра — моя ответственность. Я думал, так будет всегда. А потом у мамы появился второй муж, жизнь стала попроще, посветлее, знаешь, а я… Тогда еще я не знал, что к чему, поэтому решил, что это какое-то дурное отцовское наследие. Мне все время хотелось сбежать, вот и стал охотиться, постоянно уходил из дома. Я хотел уйти в армию, как только закончу школу, но мама не пустила. Давно хотел, на самом деле. — Почему? — А почему все тогдашние мальчишки туда рвались? — Одиннадцатое сентября? — предположила Кларк. — Конечно, оно, — кивнул Беллами, — Жить нам всегда было не просто, но когда это случилось, я впервые почувствовал… несправедливость. Мне хотелось, чтобы такого больше не было. Я готов был сражаться за это. Если бы я только знал, дурак, как все на самом деле там… Но меня не отпускали. Сама жизнь не позволила, чего уж там. Сначала сестра, затем мама заболела. — Я думала, вы потеряли ее, когда все это началось, — удивленно сказала Кларк. Беллами посмотрел на нее и понял, что сам ввел девушку в заблуждение. Он ведь и правда тогда сказал ей это так… — Нет, мы потеряли ее три года назад. Извини, если ты подумала не то. — Не извиняйся, — погрустнев, остановила его Кларк, — Это никогда не бывает легко. — Да, ты права, — согласился Беллами, — С мамой порой бывало тяжело, но без нее все стало намного хуже. Октавия начала меняться, мы стали отдаляться, и тогда я решил, что время настало. Подал заявку и меня, конечно же, взяли. — А как же Октавия? — Отчим заботился о ней, — Беллами запнулся и сделал глубокий вздох, — вернее, я тогда так думал. Поэтому смог уйти. В армии я остыл, отвлекся, по крайней мере до Афганистана. Там все было… — Как сейчас? — Не совсем так, — Беллами покачал головой, — и уж точно не так, как показывали по телевизору. Но даже там я еще долго не догадывался, зачем все это было на самом деле. Я думал, что защищаю свою страну, что защищаю Октавию. В этом главная ирония. Я правда думал, что смогу так ее защитить… — он на какое-то время замолчал, слушая потрескивание горящих дров в камине, — Когда командировка кончилась, я вернулся домой. Октавия была одна, сидела на крыльце, что-то читала. Я бегу к ней, она поднимает на меня взгляд… радуется, конечно, мы же почти два года не виделись, бросается обнимать, но я уже все увидел, и меня как будто к месту пригвоздило. От самого уголка глаза, да через всю щеку… Пока я якобы оберегал ее, моя помощь нужна была там, дома. Оказывается, отчим ушел, не мог оставаться в нашем доме после всего, он ведь маму любил, а не нас. Только присылал Октавии деньги. Я тоже слал, поэтому ей хватало на жизнь. Она научилась жить сама, хотя была всего лишь подростком. Как-то раз решила пойти на вечеринку, знакомые в школе уговорили, а на обратном пути ее ограбил и избил какой-то урод. Я так и не выяснил, кто это был. Октавия тогда даже в полицию не обратилась, пришлось делать это школе, но, конечно же, никого не нашли. Напоследок он оставил ей это, — Беллами провел пальцем себе по лицу. — Ты не мог знать, — слегка пожав плечами, сказала Кларк, — откуда тебе было? — Я повторял это себе тысячу раз, а потом и Октавия это повторяла. Как могла старалась, чтобы я себя не винил. Она поэтому его прячет. Знает, что каждый раз, когда я его вижу, мне хочется сквозь землю провалиться. — Ты не плохой брат, Беллами, — уверенно произнесла Кларк, — Это видно без слов. И сестра тебя любит, она не винит тебя ни в чем, и тебе не следует. — Я подвел ее однажды, как на это ни посмотри, — Беллами нахмурился и понурил голову еще ниже прежнего, — это до сих пор меня гнетет. И теперь я снова ее подвожу. Если с ней что случится, я не знаю, что с собой сделаю. — Перед тем, как ее отнесло течением, она кричала о каком-то обещании, — решила отвлечь его Кларк. — А, это, — он, наконец, перестал сверлить взглядом пол и посмотрел на нее, — Когда мы только начали наш путь, то пообещали друг другу, что если в какой-то момент потеряемся, то встретимся у моста через Чесапикский залив. Октавия это придумала, просто шутка. — Вы почти добрались, — слегка улыбнувшись, заметила Кларк, — возможно, и правда стоит… — Нет, — резко прервал ее Беллами, — ни в коем случае. Мы будем прочесывать берег. Кларк слегка дрогнула от грубого тона парня и молча отвернулась. Беллами стал нетерпеливо смотреть в окно, ожидая, когда забрезжат первые лучи рассвета, чтобы со спокойной душой выдвинуться в путь. Кларк же смогла выкроить для себя пару часов сна, ей страх и нервозность спать не мешали. Когда небо начало розоветь, Беллами отошел от окна и приблизился к посапывающей девушке, чтобы разбудить ее. Он остановил себя всего на мгновение, позавидовав той безмятежности, с которой Кларк сегодня спала. Раньше она нередко просыпалась от кошмаров. — Эй, просыпайся, — Беллами потряс ее за плечо, — пора. — Конечно, — без каких-либо пререканий согласилась Кларк и села на изголовье кровати, потянувшись, — Слушай, так, а куда вы с сестрой все-таки… Беллами не понял, как он смог проглядеть опасность. Выстрелы один за другим стали греметь вокруг них. Бревна могли остановить пули, когда те попадали им в середину, но на стыках свинец безжалостно пролетал навылет. Боковое окно разбилось практически сразу, а его рама разлетелась в щепки секундой позже. Кларк и Беллами упали на пол, накрыв головы руками. Когда обстрел вдруг захлебнулся, они рискнули подойти к окнам, чтобы оценить обстановку. Беллами сразу заметил пять фигур, шныряющих между деревьев. Кто это был? Почему вдруг начали сразу стрелять? Если это хозяева дома, то слишком уж их было много, да и, похоже, не очень-то они любили собственный уютный уголок, раз с таким упорством разносили его по кусочкам. Перебежав к окну у входной двери, Беллами попытался высмотреть кого-нибудь перед входом, но там, похоже, все было чисто. — Я сейчас отвлеку их, а ты беги прямо через дверь, — прошептал Беллами, — заворачивай за угол и ломись в лес, как можно дальше. — А как же ты? — испуганно спросила Кларк. — Сразу за тобой, — он ухмыльнулся, — Я не собираюсь устраивать тут акт самопожертвования, если ты об этом. Беллами перебежал обратно, положил цевье на подоконник и начал палить во все стороны. Из-за того, что на стволе был закреплен глушитель, эффект оказался не таким весомым, как хотелось бы, и приближавшиеся к срубу люди не сразу попрятались за деревьями. Однако, благодаря этому Беллами удалось подстрелить одного из них. Мужчина в толстой куртке и с меховой шапкой на голове, выронил охотничью двустволку, схватился за живот и пронзительно закричал. В этот момент Кларк открыла дверь и ринулась наружу. Ответный шквал огня не заставил себя ждать, кто-то теперь стрелял по девушке, но если ей хватило прыти сразу же свернуть за угол, то сейчас уже ничего не угрожало. Теперь настала очередь Беллами. Набрав в грудь побольше воздуха, он сорвался с места и выбежал в уже распахнутую дверь. Оббежав сруб, он увидел Кларк. Она скрылась за деревьями и дожидалась его. Беллами на мгновение разозлился, он ведь велел ей бежать без оглядки! Что ж, он поругает ее позже, сейчас главным было скрыться. Даже против четверых вооруженных людей шансов у них было мало. Беллами был уверен, что это какие-то местные, а значит они знают этот лес и ориентируются в нем куда лучше, чем он сам. — Кларк, не стой, беги, беги! — крикнул он. Девушка кивнула и дернула наутек, а сам Беллами, постоянно оборачиваясь, постарался ее нагнать. Силуэты людей уже появились в поле зрения. — Что ты делаешь? Не туда! — ошарашено воскликнул Беллами, когда увидел, что Кларк бежит в обратную сторону. — Ходячие! Много, там! — она указала пальцем вперед и парень, наконец, заметил бредущие меж деревьев горбатые фигуры. Путь обратно к реке был отрезан, поэтому Кларк свернула направо, стараясь бежать так, чтобы не оказаться в ловушке между мертвецами и людьми. Беллами было подался за ней, но тут в их сторону вновь посыпались выстрелы, отрезав ему путь к девушке. Припав к земле, он дал очередь вслепую, перезарядился, а затем попытался как можно скорее придумать, что ему делать. Мертвецы были все ближе, нападавшие тоже. Вот-вот капкан захлопнется. Он понял, что уже не сможет пробежать там же, где и Кларк, ему придется рискнуть. Беллами сделал еще несколько выстрелов, стараясь выиграть хотя бы пару лишних секунд, и побежал налево. Он рассчитывал оббежать толпу мертвецов по краю, пока те, привлеченные громкими ружейными выстрелами, будут заняты его преследователями. Ходячих оказалось больше, чем он рассчитывал, так что бежать пришлось долго, а тропа уводила его все дальше в противоположном направлении. Когда Беллами почувствовал, что смог оторваться и от ходячих и от людей, то направился на восток, чтобы найти Кларк, но с ужасом осознал, что из-за прошедшей толпы ходячих не сможет взять ее след. Так они и потерялись.

***

Ее поразило то количество мертвецов, что плотным строем пробирались через лесную чащу. Они были опасными и практически неудержимыми, но все же очень неуклюжими созданиями. Кларк сама то и дело запиналась о торчащие корни и кочки, ветви кустов и деревьев нещадно били ее по лицу, пока она бежала, и вся дорога к спасению стала сплошной полосой препятствий. Заросли были настолько плотными, что, казалось, девушка пыталась бежать, будучи по пояс в воде. И как только в таком случае справлялись ходячие? Она думала, что оторвалась хотя бы от них, пока ее вдруг не схватил за ногу ползущий прямо на животе мертвец. Он весь бы покрыт слоем грязи и мха, похоже, что на ноги чудовище не вставало уже очень давно. Может, скрываясь в кустах, ему удавалось чаще настигать свою жертву, а может мертвецы и не задумывались о таких вещах — упал как-то случайно, а встать обратно уже не попробовал. Эти создания умудрялись становиться опаснее даже благодаря собственной глупости. Мертвец-скрытень напомнил Кларк, что от ходячих убежать нельзя, ведь они уже были на каждом шагу. Когда она вырвалась из его хватки и преодолела еще метров двести, то решила затормозить, отдышаться и понять, что к чему. Издалека Кларк все еще слышала редкие выстрелы и перекрикивания, треск ломавшихся веток, какой-то гул, должно быть, доносившийся от хора толпы мертвецов, но поблизости все было тихо. Все вышло так, как она рассчитывала, за одним исключением — Беллами куда-то пропал. Она почти не оборачивалась, когда бежала — боялась, что врежется в дерево или отбившегося от стада ходячего. Теперь Кларк жалела об этом. Поняв, что ее главный страх сбывается, и она действительно осталась одна, нарастающее отчаяние настойчиво советовало ей крикнуть, попытаться позвать Беллами. Вдруг, она сможет услышать его отклик? Нет. Кларк быстро поправила себя. Все, чего она этим добьется — привлечет к себе мертвецов и тех людей. Всегда надо отталкиваться от худшего исхода, и сейчас это значило принять тот факт, что Беллами мертв, а ее преследователи смогут уйти от ходячих и взять ее след. Сейчас нельзя надеяться, нельзя уговаривать себя, достаточно просто бежать. Только так и можно выжить. Кларк помчалась дальше, убеждая собственные ноги не подводить ее, и те послушно выполняли ее команды. С накатывавшим отчаянием было сложнее. Она снова чувствовала себя, как тогда, в Вайнленде. Узкий коридор, черные стены, готовые сомкнуться и раздавить ее заживо. Она пыталась увидеть перед собой что-то хорошее, но вместо этого видела Финна, молящего о… Кларк тогда думала, что хуже уже не станет, но это был еще один самообман. Через день она снова осталась одна, пусть и ненадолго. И теперь опять память вспыхнула и яростно напомнила ей, что вот она, Кларк, и нет у нее больше никого и ничего. Хочешь выжить? Просто беги. Хочешь жить, по-настоящему? Обойдешься, этот поезд давно ушел. Мир будет перемалывать каждого, с кем ты свяжешься, а тебе остается только бежать. Кларк резко остановилась, опершись руками о ствол дуба, дернула головой, громко зарычала, пытаясь отогнать все эти мысли. На пару мгновений стало тихо, получилось сосредоточиться. Надо было дать всему этому бой, решила она. Беллами говорил ей, что нужно подождать, а смысл потом сам собой найдется, как поспокойней станет. Но раз уж такой момент не предвидится, то оставалось брать все в свои руки. Кларк повернулась и пошла обратно, решив обыскать то место, где они с Беллами разминулись. Должно быть, это случилось сразу, как только из лесу на них двинулась шаркающая толпа. Кларк не помнила, сколько уже неслась, но, скорее всего, не очень долго. На то самое место можно было выйти и за полчаса, но спустя два девушка поняла, что заблудилась. Она не была следопытом, да и вообще за всю свою жизнь в лесу бывала очень редко. Для городской девчонки все деревья, все кусты и вся трава казались одинаковыми. Сплошной монотонный пейзаж, размазанный на мили вокруг нее. Она помнила со школы, что мох растет на северной стороне. Сквозь кроны попыталась разглядеть, где на пасмурном небе было сейчас солнце, но серое марево казалось ей совершенно однородным. Да и пойми Кларк, где сейчас восток, сильно бы это ей помогло? Она даже не помнила, в какую сторону света бежала. Оставалось только похвалить себя за попытку. Хорошая была затея, да что толку ждать за это поощрения свыше? Финн пытался так жить, вспомнила вдруг Кларк, да вот только что из этого вышло… Опять ее ждало чертово одиночество, можно было только выбрать направление для очередного бесцельного похода. Мох вел бы ее на север, но назад Кларк возвращаться не собиралась. Почему бы не пойти на юг? Октавия и Беллами пообещали друг другу, что встретятся у Чесапикского залива, что бы ни случилось. Кларк не давала им такого обещания, но могла дать его сама себе. Нужно было смириться с тем, что они потерялись, не думать о том, что спутников можно было найти вот так, слоняясь по лесу, убедить себя, что пока достаточно хотеть того же, чего и подстреленная Октавией лань — просто выйти к воде, да насладиться прекрасным видом. Кларк двинулась в выбранном направлении, шла напролом час, два и еще, пока не потеряла счет времени, но старалась не сворачивать. Лес вокруг снова опустел, замолкли выстрелы, исчезли куда-то все звери и ходячие, одни только птицы щебетали где-то высоко, среди почти что голых ветвей. Кларк помнила, что полуостров под конец сужался все сильнее, поэтому рассчитывала выбраться в какой-то момент к побережью, но все сложилось иначе. Похоже, что девушка двигалась к центру оставшейся полоски суши, ведь спустя долгие часы блужданий оказалась на краю дороги. Кларк немного удивилась своей находке, не спеша вышла на асфальт, потопала по нему, стряхивая налившую на подошвы грязь, посмотрела по сторонам, в оба края, куда уводила дорога. Никаких знаков поблизости не было, даже ограничителей скорости. Брошенных машин тоже рядом не оказалось. Родной Джесри был сильно урбанизированным штатом, с большой плотностью населения, поэтому полностью пустые дороги даже после конца света были для тех мест аномалией, но здесь, на окраине Вирджинии, почти не было населенных пунктов. Что тогда тут было спокойно, что сейчас, как будто ничего и не происходило вовсе. Кларк эта мысль даже успокоила немного, но тут она услышала шум двигателя. И разница между тогда и сейчас стала как никогда явной — теперь попутку мог ловить только безумец. Кларк увидела вдалеке свет фар и сразу бросилась обратно в лес, но поняла, что машина приближалась слишком быстро, так что бегущую фигуру могут в вот-вот заметить. Возможно, ее уже заметили. Девушке ничего не оставалось, кроме как припасть к земле у края дороги, сгрести вокруг себя опавшие листья и затихнуть, не шевелиться. Она услышала музыку. Тяжелый рок, от которого надрывались басы колонок внутри салона. Ей такая музыка не нравилась, но услышать любую мелодию после стольких дней затишья казалось настоящим благословением. Если бы только машина проехала мимо, момент и правда можно было бы считать таковым. Но вот музыка резко затихла, послышался тихий скрип торможения. Кларк поняла, что машина остановилась прямо там, где она лежала. Ее все-таки увидели или это просто какое-то ужасное совпадение? Девушка оставалась неподвижной, даже когда хлопнули двери и послышались шаги. — Слушай, может не будешь ломать комедию? — громко спросил кто-то. Кларк не сомневалась — обращались к ней, поэтому резко вскочила, надеясь успеть скрыться среди деревьев, так быстро, что случайным встречным будет лень бежать за ней. Три пули прямо перед ногами остановили ее. Это был очень скорый финиш. Теперь ничего не оставалось, кроме как поднять руки вверх и развернуться. — Так и знал, что это ты, — хищно оскалившись и кивнув самому себе, довольно произнес мужчина. Их было двое. Оба кряжистые мужики лет под сорок, небритые, неухоженные, в охотничьих жилетках, рубашках в клетку, да потрепанных бейсболках. Такими рисуют лесников на картинках. Один из них, тот, что обратился к Кларк, опустил ружье и пошел в ее сторону, обошел девушку сзади, забрал пистолет и нож, ткнул ей дулом двустволки в спину. — Двигай, — велел он. Кларк не стала ничего говорить, пытаться изобразить из себя кого-то или убеждать их в чем-то. Они ее узнали и раз не убили на месте, значит чего-то хотели. Осталось только узнать, чего именно. — Твой женишок убил Берта, — бросил второй, сплюнув на землю. — Мне жаль, — попытавшись изобразить искренность, произнесла Кларк. — Мне жаааль, — передразнил ее тот, что вел к машине, — Где кавалер-то? Что-то мы его потеряли. — Сама ищу, — ответила Кларк, посмотрев по сторонам, — Вам спасибо. Ее спокойствие им не понравилось, должно быть, приняли за наглость. Кларк вскрикнула, когда получила прикладом по спине, не удержалась, упала на колени. Однако, все еще не убили, хотя она видела, что одному этого точно хотелось. Чего медлят? Поверили ведь, что она не знает, где Беллами, наверняка поверили. И вещей никаких у нее теперь с собой не было. А спрашивать Кларк все равно смысла не видела. Ржать начнут, глумиться, и ничего это ей не даст. Мужчина вытащил из бардачка бечевку, разрезал ее надвое, завел Кларк руки за спину, начал их связывать. Следующими на очереди были ноги. — Не волнуйся, найдем мы его, блядь такую, — приговаривал охотник, — никуда от нас не денется. Это наши леса, понятно тебе, сука? Мы тут главные. Всю жизнь жили, трудились, а теперь вы роетесь тут, стервятники, лишь бы отхапать себе кусок того, что наше. Домик теперь чинить из-за вас, Берта хоронить… Он знаешь, как дичь выслеживал, а? Рыбу подо льдом найти мог. А твой его… Суки, падлы. — Вы сами на нас напали, — не выдержала Кларк, — Идиоты! Ушли бы спокойно, и дом целым бы остался и Берт этот ваш! — Много болтаешь, — злобно произнес мужчина и цокнул языком, после чего вытащил из кармана лоскут грязной ткани и перевязал девушке рот, затолкнув часть между зубов, — На, жри. Он рывком поднял ее на руки и грубо забросил в кузов своего пикапа, словно она была просто мешком. Кларк ударилась о холодную сталь, едва не прикусив себе язык. Двери спереди хлопнули, машина тронулась. И снова. Не поговорить по-человечески, не договориться. Кларк только и видела, что тупорылую злобу. Неужели, только Беллами и Октавия людьми смогли остаться? Как она осуждала Аню за то, что оскотинилась та с бандой своей, а оказывается теперь все так живут. То-то ей смешным ее осуждение тогда показалось. Кларк решила не ждать, когда за нее ее судьбу решать начнут. Пожалеют еще, уроды, что оставили девушку одну в кузове открытом. Сразу же ползком подобралась к перегородке, попыталась приподняться и перемахнуть через нее, да не получилось, путы мешали. Но сдаваться было рано. Кларк собралась и смогла добраться до задней стенки, перевернулась, на ощупь нашла замок, потянула его вверх, и кузов послушно открылся. Пикап несся довольно быстро, прыгать было страшно, можно ведь и шею свернуть, но девушка решила рискнуть, все равно это лучше, чем ждать, пока лесные жители с ней что-то сделают. Сгруппировавшись, Кларк сделала рывок и покатилась по асфальту, вертясь, как юла. Ушиблась так сильно, что поначалу двигаться даже не могла, но услышав, как впереди автомобиль затормозил, нашла в себе силы выругаться и подтянуть ладони к связанным ступням. Пальцы лихорадочно шарили в поисках узла, а нащупав, пытались его распутать. — Давай же, давай, — шипела сквозь повязку Кларк. От падения кожу с рук в который раз нещадно содрало, от боли они дрожали, ходили ходуном, но девушка не оставляла попыток заставить их слушаться. Наконец, поддела нужный конец веревки, стала разматывать узел, а пикап, развернувшись, уже вернулся. — Да уж, по-хорошему ты у нас совсем никак, да?! — совершенно не боясь привлечь ненужное внимание, закричал охотник. Кларк лежала к ним спиной, но ее быстро перевернули, уперев дула двустволки прямо в висок. — Джастин, не вздумай, — предостерег его второй, — Это добыча для Долговязого. — Заткнись, Кевин, — зарычал он, но все же отошел от Кларк на шаг, — Почему все должно доставаться ему? Кто сказал, а?! — Мы так решили… — Нахер Долговязого, нахер ваши решения. Она Берта убила! — Не она, — напомнил ему Кевин. Кларк повернулась так, чтобы видеть обоих, и заметила, что охотники стоят почти впритык, с оружием наизготовку. Если бы они застрелили сейчас друг друга, это избавило бы ее от целой кучи проблем. Да и машина на ходу лишней не будет. — Чы бы лучше пошлушал его, Жастин, и не рыпалша, — попытавшись говорить сквозь кляп, решила подлить она масла в огонь. — Эй, девка, — неожиданно расслабившись, обратился к ней Кевин, — не думай, что я тебя сейчас защищаю, — он вздохнул, — Ладно, забрасываем ее обратно. Выскочит еще раз — сам ее пристрелю. Кларк про себя выругалась. Нужно было молчать, того и гляди сами бы все сделали, а теперь она невольно уладила конфликт. И кто ее за язык тянул? Снова оказавшись в кузове, Кларк решила не бросать попытки сделать хоть что-то, поэтому, пока они ехали, успела распутать себе руки и ноги. Возможно, она сумеет выхватить у кого-нибудь оружие или хотя бы просто сбежать. Она успела понять, что не все так гладко в этой компании, этим тоже можно как-то воспользоваться. Все выйдет, если только этот их Долговязый не пристрелит ее на месте. Проехав еще пару миль на юг, пикап свернул на проселочную дорогу, снова оказавшись в сени деревьев. Кларк почувствовала запах дыма и еды. Несмотря на страх, она невольно сглотнула, настолько вкусно пахло. Следующая мысль едва не вызвала у нее истерический смех — а уж не ее ли зажарят следующей? Кузов открылся, ее выволокли наружу. Кларк попыталась отбиться, замахала руками и ногами, несколько раз даже сильно заехала Джастину по лицу и корпусу, но они с Кевином, переругиваясь, в очередной раз ее скрутили, заломили руки за спину, схватили за затылок и потащили к костру. Вокруг него сидели еще трое мужчин. Один из них сразу вскочил с места и подбежал к ней. Он казался самым пожилым и самым щуплым из всех. Черные волосы наполовину смешались с серебряными, щеки впали, под глазами тяжелые темные мешки. Он носил очки с очень толстыми линзами, дужки были перетянуты резинкой. Хоть ворот кофты был поднят до самого подбородка, но та была сырой до нитки. Похоже, старик совсем не заботился о собственном здоровье, а вот состояние Кларк его сразу заинтересовало. — Она ранена? — спросил он, опустившись рядом с ней на колени. Джастин и Кевин засмеялись, словно тот спросил у них какую-то нелепицу, двое других тоже поддержали их, выдавив из себя несколько смешков. Старика это совсем не смущало. Один из сидевших за костром мужчин поднялся, подошел к ним и грубо отпихнул старика ногой, словно надоедливого пса. — Отойди. Он присел рядом с Кларк и взял ее ладонью за подбородок, повертел туда-сюда, большим пальцем оттянув ей губу. Девушка поняла, что тот рассматривал ее зубы и чуть не задохнулась от возмущения. Ее рассматривали, как какое-то животное. Очень хотелось плюнуть уроду в лицо, но тогда она могла и своих зубов лишиться. — Здоровая, вроде, — хмыкнул он, — И где ж вы выловили такой прелестный экземпляр? — На дороге валялась, — усмехнувшись, ответил Джастин. — Врете все, ублюдки, — продолжая лапать лицо Кларк, сказал охотник, — Такие красавицы на дороге не валяются. Ладно, пойдет на дело, сейчас я… — Это добыча Долговязого! — выйдя вперед и слегка оттолкнув мужчину, вступился Кевин. Охотник поднялся на ноги и навис над ним, тяжело дыша и меряя его взглядом. Он сжал кулаки, Кевин держал наготове оружие. Какие-то правила у них были, вот только никого они здесь, похоже, не радовали. — Конечно, — осклабившись, кивнул мужчина, — если он еще не сдох, то пусть забирает. — Он скоро вернется, вот увидишь, — твердо произнес Кевин, — Донни, помоги дотащить ее до палатки Долговязого, а потом глянь, не покусанная ли. Кларк взяли под руки и поволокли по земле, даже не дав идти самой. Она успела заметить три палатки, стоявшие немного поодаль друг от друга, рядом с каждой из них лежали сваленные в кучу мешки и ящики. Совсем вдалеке виднелась растянутая между деревьев проволока, к который были привязаны банки — такая вот кустарная сигнализация. Кларк бросили в самую просторную палатку. Внутри был не спальный мешок, как она ожидала, а целая раскладушка, пара табуреток и небольшой столик. Здесь даже стоять можно было во весь рост. Руки ей снова связали, но кляп изо рта все же вытащили, естественно пригрозив немедленной страшной смертью за любое лишнее движение или звук. Джастин и Кевин вышли, в палатке остался только старик. Кларк видела, что его взгляд нервно мечется по сторонам, лишь ненадолго задерживаясь на ней самой. — Помогите мне, — сразу же попросила она, — Я вижу, вы не такой, как они. Помогите, пожалуйста. — Ш-ш-ш, — он приставил палец к губам, — не проси меня ни о чем. Я их лечу, но сделаю что не так и останусь без пальцев на ногах. Все равно мне бегать никуда не надо, так они говорят. — Вы доктор? — Доктор Дональд Дженкинс, — представился он. — Меня зовут Кларк, — она протянула ему связанные ладони, и он с некоторым смущением пожал их, — моя мама была врачом. Я тоже хотела… — Простите, — он виновато опустил глаза, — я ничем не могу вам помочь. — Просто поговорите со мной, — максимально жалостливо попросила Кларк, — пожалуйста. Я не… я не понимаю, кто эти люди? — Местные, — Дональд пожал плечами и потянулся руками к девушке, от чего та поежилась, — Я просто посмотрю, не укусили ли тебя. — Я в порядке, — отрезала она. — У тебя кровь. — Упала. — Есть чем перевязать, позволишь? — робко спросил он. — Валяйте, — после небольшой паузы выдохнула она, — Я не понимаю, как вы здесь оказались? Почему им помогаете? Вы же видите, что они за люди. — Я старый и слабый человек, Кларк, — он поправил очки и начал перевязывать ей ладони, — одному мне там не выжить. Это сильные люди, подготовленные, такие не пропадут, а меня, считай, за просто так защищают, — Дональд опасливо оглянулся, — на самом деле я ветеринар… им знать не обязательно. — А Долговязый? Кто он? — Лидер этой своры, — он закончил с перевязкой и сел на пол, потерев кончиками пальцев складки на лбу, — тут все по праву сильного. — Послушайте, Дональд, я умоляю вас, — Кларк вытянула вперед ладони в просящем жесте, — просто достаньте мне оружие. Я со всем разберусь, и вы сможете сбежать со мной. Неподалеку мои друзья, они нам помогут, — она посмотрела на выход из палатки, — защитят от них. Вы не обязаны так жить, а с нами больше не придется бояться. Мы хорошие люди, поверьте. — Ох, Кларк, — вздохнул доктор, — если б вы только знали, сколько раз мне это приходилось слышать. И тут она похолодела. Сколько раз… Сколько же еще попадали к ним под раздачу? И никому… Как же так? — Дональд, — севшим голосом произнесла Кларк, — что они со мной сделают? — Вы красивая молодая девушка, — удрученно произнес он и посмотрел на нее грустным взглядом, — Сами-то как думаете?

***

Вода, грозившая заполнить ее легкие, в один момент просто толчком вышла обратно, выплеснувшись ей на грудь. Организм сделал свой выбор, решил еще побороться, подержать ее еще немного на этом свете. Октавия сразу же очнулась и перевернулась на живот, постаралась прокашляться, вытерла стекавшую по подбородку вперемешку с кровью слюну, а затем на какое-то время замерла, затихла, не желая шевелиться. Так бы и уснула она, лежа в сыром песке, если бы не мороз, ударивший по ней с первым же сильным порывом ветра. Октавия вздохнула, даже вскрикнула, с трудом приподнялась, но сразу на ноги встать не смогла, просто присела и обхватила себя руками в тщетной попытке согреться. Дрожь не утихла, наоборот, девушка дергалась с частотой отбойного молотка, а зубы, стуча друг о друга, выдавали ритм чечетки. Но хуже всего был не озноб, а пробивавшаяся даже сквозь немеющие конечности боль. Болело вообще все, а из-под рассеченной над бровью кожи до сих пор текла кровь. Октавия смахнула ее с брови раз, другой, третий, а затем бросила это занятие. Сейчас важнее было подняться на ноги, что, хоть и не сразу, но все же ей удалось. Она осмотрелась и поняла, что ее едва не вынесло в залив, который раскинулся справа от нее. Течение оказалось благосклонным и соизволило выбросить девушку на берег, иначе плавать бы сейчас ее холодному трупу где-нибудь в нескольких милях отсюда, покармливая рыбешек, которым до конца света не было никакого дела. Динозавров они пережили и людей переживут. Октавия потопталась на месте, попыталась высмотреть Беллами и Кларк, ведь хорошо помнила, что те пытались бежать за ней, но осознала, что ее унесло уже слишком далеко от них. Более того, она оказалась на противоположном берегу, а перебраться обратно не было никакой возможности. Даже если она попыталась бы переплыть в своем состоянии реку, то утонула бы, едва погрузившись в воду с головой. У нее была мысль остаться на месте, вдруг Беллами все же не послушает ее, не пойдет к мосту, а вместо этого будет прочесывать берег и дойдет до самого конца, но после очередного порыва ветра отмела эту мысль. Остаться сейчас на месте или попытаться переплыть бурную реку — разницы никакой, итогом все равно будет смерть. Скрепя сердце, она решилась уйти с берега, подняться по небольшому холму и вновь уйти вглубь леса, надеясь найти там хоть что-то. Беллами хорошо подготовил ее к такой ситуации, многому научил, так что Октавия не боялась, она была готова. Единственное, чего девушка не ожидала, так это того, что она при этом будет чувствовать себя, как дерьмо. Передвигать ноги было тяжело, Октавия хромала на обе, первое время часто спотыкаясь, но каждый раз успевая опереться о стоявшее поблизости дерево. Она переходила от одного к другому, всегда держась к ним поближе, ведь если бы она упала, то уже, наверное, и не встала бы. Этого она не могла себе позволить. Октавия пообещала и обещание свое выполнит во что бы то ни стало. Это было единственной надеждой воссоединиться с братом, а пока ее больше ничего и не волновало. Ну, разве что, еще согреться бы не помешало. Когда опустилась ночь, Октавии показалось, что усилившийся холод добрался ей прямо до мозга, сковывая разум и мешая нормально мыслить. Она перестала обращать внимание на ориентиры и в какой-то момент начала идти чисто по наитию. Октавия боялась, что теперь она просто ходит кругами, но поделать с собой ничего не могла. Когда девушка остановилась, чтобы передохнуть, ноги сразу же начали подкашиваться, и она едва не потеряла сознание, поэтому решила больше не давать себе передышки, пока не найдет укрытие. Где-то же оно должно было быть. Люди жили повсюду, везде оставляли свои следы, даже в глухом лесу на окраине штата, так что вероятность наткнуться на что-нибудь чисто случайно, хоть и не большая, но была. Лишь бы только она не ходила кругами, лишь бы… Октавия почувствовала, как пнула что-то, делая очередной тяжелый шаг. Послышался глухой стук, предмет покатился по земле. Потерев глаза, Октавия решила рискнуть, опустилась на колени и подобрала с земли большую жестяную банку, повертела ее в руках, оттерла от налипшей грязи этикетку. Консервированная говядина, закрытая, никем не тронутая. Октавия улыбнулась, затем тихо засмеялась, едва услышав урчание в животе. Она потеряла все свои вещи, мачете и автомат, но пистолет и небольшой нож остались при ней. Открыв складное лезвие, Октавия вонзила его в крышку банки и распорола ее, постаралась отогнуть так, чтобы не порезаться, и стала вываливать в рот содержимое прямо через край. Жадно прожевав все, она запрокинула голову и высунула язык, подставив его под капли дождя. Казалось бы, мелочь, но такой вот импровизированный ужин раззадорил ее, заставив даже на мгновение забыть о боли от ран и холоде. Вопреки ее опасениям, она смогла подняться на ноги, даже легче, чем в первый раз. Продвинувшись немного перед, Октавия заметила, что вышла на небольшую опушку. Вот оно. Потухшие угли, котелок. Палатка и припаркованная машина с открытым нараспашку кузовом. Людское присутствие. Но где же сами хозяева? — Эй? Есть тут кто? — позвала неведомо кого Октавия. Никто не ответил. Должно быть, ушли за припасами или умерли. Кто бы стал оставлять открытой машину или палатку? Только сумасшедший. Октавия насторожилась, ведь такой вариант до конца отбрасывать не стоило. Беллами постоянно говорил ей, что вокруг теперь полно психов, хоть им и не часто приходилось встречать вообще кого-либо. Они всегда выбирали самые безлюдные тропы. Октавия никогда не жаловалась. Раз брат сказал, что чужие — проблема, значит, так оно и было, он был старше, ему лучше знать. Октавия с готовностью встречала трудности, но специально лезть в проблемы не стремилась. Зачем рисковать головой понапрасну? Разве что, если нужно было прийти на выручку, но сейчас она была совсем одна. Немного расслабившись, Октавия начала обыскивать лагерь. В котелке была только дождевая вода, которой девушка умылась, а затем, черпая ладонями, напилась вдоволь. В палатке лежали три спальных мешка, практически впритык друг к другу, потухшая керосиновая лампа, чья-то одежда, как мужская, так и женская. Октавия подумала было переодеться, но поскольку палатка оставалась открытой, то вода залилась внутрь, и все вещи теперь тоже промокли. Разворошив кучу белья, она нашла розового плюшевого медвежонка с одним выпавшим глазом-бусинкой, повертела его в руках, улыбнулась, но затем сразу погрустнела. Если тут детская игрушка, а людей нет, то… Да, скорее всего так и было. Октавия нахмурилась и отбросила медвежонка в угол палатки. Не ее это дело. Зачем тратить нервы на беспокойство о людях, которых она не знала? Выйдя наружу, Октавия доковыляла до автомобиля, залезла внутрь кузова, нашла там еще несколько банок с консервами, сразу же вскрыла ту, что с ананасами, довольно съела пару, сделала несколько больших глотков сиропа. Понимая, что силы надо где-то копить, она захлопнула кузов, обошла машину, села на переднее сидение. Ключи оказались в зажигании. Октавия повернула их, и двигатель, с некоторым надрывом, неохотно, но все же завелся. Приборная панель показывала, что бензин был практически на нуле. Девушку это не расстроило, водить она все равно не умела, просто хотела согреться. Включив печку, Октавия перебралась на заднее сидение и, свернувшись калачиком, перебарывая приводившие ее в чувства озноб и боль, все же заставила себя уснуть. Разбудило ее какое-то громкое шуршание. Аккуратно выглянув в окно, Октавия начала проверять, не вернулись ли хозяева лагеря, но поблизости никого не было видно. Снова раздался какой-то шум, и тут девушка заметила что-то, упирающееся в стенку палатки. Оно определенно шевелилось. Ходячий? Октавия надеялась, что это был он, ведь остальные варианты были в ее представлении куда более опасными и непредсказуемыми. Выйдя наружу, взяв в руки сразу нож и пистолет, девушка медленно подкралась к палатке и заглянула внутрь. Это была овчарка. Более худая, чем Октавия привыкла их видеть, с грязной, всклоченной шерстью, которая, казалось, местами вылезла целиком. Собака водила носом по спальным мешкам, ища там, чего бы поесть. Видя плачевный вид овчарки, у Октавии мелькнула безумная мысль, что животные тоже могли стать такими, как мертвецы. Собака заметила ее, мигом отвлеклась от поисков и тут же оскалилась, зарычала, утробно так, жутко. Октавия любила собак, даже хотела завести собственную, но у Беллами была аллергия, поэтому мать не позволила. Девушка никогда не боялась их, даже когда соседские начинали на нее лаять, но сейчас она испугалась. Животное не просто было встревожено, оно было очень голодно. Настолько, что втрое превосходившая его по размерам Октавия теперь казалась приемлемой добычей. Прежде, чем броситься в атаку, овчарка громко залаяла, и тут ей начали вторить. Лай начал эхом разлетаться то тут, то там, вокруг всего лагеря. Октавия привыкла убивать медлительных ходячих и к такому была не готова, но выбора не было, от целой своры ей не убежать, так что придется принимать бой. Она решила проверить, не испугаются ли собаки выстрелов, поэтому направила на рычащую овчарку пистолет и нажала на спусковой крючок. Раздался щелчок. Октавия чертыхнулась. Собака бросилась в атаку. Девушка попыталась отступить, но споткнулась, а овчарка придавила ее, клацнула челюстью перед лицом, обдала обильно текущей слюной. Даже теперь Октавии было как-то жалко бить бедное животное, все же собака была не волком, не ассоциировалась с чем-то очень опасным, убийственным. Но когда зверь вцепился девушке в рукав куртки, прокусил ткань и добрался до кожи, сомнений не осталось. Октавия высвободила руки и стала бить ножом по псу, куда только могла дотянуться, а рукоятью пистолета лупила ему по морде. В конце концов овчарка разжала челюсть, жалобно заскулила, попыталась отступить. Сердце Октавии сжалось, но она решила не рисковать, не отпустила, добила животное, а когда поднялась на ноги, то увидела, что ее уже окружили. В своре было еще пять псов, но вели себя они, точно свои старшие братья. Медленно приближались, кружили, отвлекали внимание. Октавия знала, что рано или поздно одна из собак все же кинется на нее, а если повалит на землю, то за ней сразу нападут все остальные, и тогда ей конец. Не дожидаясь, пока этот момент настанет, девушка побежала к машине и, перебарывая сковывающую боль, забралась на крышу. Поняв, что их добыча пытается сбежать, собаки бросились за ней, пытаясь помешать забраться повыше. Один из псов успел вцепиться ей в подошву, пока она подтягивалась, повис, не желая отпускать, хотел стащить девушку обратно вниз. Октавия несколько раз пнула его по морде свободной ногой, высвободилась, сделала пару глубоких вдохов, спешно поднялась на ноги. На крышу они при всем желании вместе не запрыгнут, места было слишком мало. Но звери были умные, по одиночке решили не лезть. Один попытался запрыгнуть на крышу прямо с земли, уцепился лапами за край, но Октавия быстро выпнула его обратно. Она не поняла, что тот просто отвлекал ее, пока второй забирался по капоту. Ей повезло, пес не накинулся ей на спину, отчего она запросто могла полететь обратно в сырую землю, а сразу стал прогрызать штанину. Октавия зарычала, вторя голодным зверям, и вонзила нож собаке в череп, прямо как ходячему. На животных это действовало не менее эффективно, собака упала замертво уже через секунду. Она надеялась, что это возымеет эффект на остальную свору, и они поймут, что добыча им не по зубам, но, похоже, собаки были уже слишком голодны, чтобы выбирать. Так и лезли по очереди, царапали ее, кусали, но умирали одна за одной. Последняя все же попыталась убежать, но Октавия к тому времени сама озверела, решив, что вот он — ее последний бой, поэтому со всей силы запустила пистолетом в собаку, спрыгнула на нее сверху, навалилась, как до этого они на нее, заколола. Уже без всякой жалости. Ей даже сожрать одну из них захотелось, так, для острастки, но тут она начала понемногу приходить в себя, отдышалась, успокоилась, вспомнила про консервы. Никаких рюкзаков и сумок в лагере не было, зато кузов был укрыт брезентом. Октавия отрезала от него кусок, набросала банок с едой, набрала в пустые пластиковые бутылки воду, что осталась в котелке, свернула все в подобие мешка, привязала к палке, как это в мультфильмах показывали. Порвала на лоскуты брошенную одежду, использовав ее вместо бинтов. Никаких антисептиков не было, оставалось только молиться, чтобы столбняк да бешенство от зверюг не подхватить. На месте сидеть Октавия опять побоялась, подождала только, пока кровь идти не перестанет, а потом снова вперед двинулась. Беллами если и искал ее, то не на том берегу, а сюда перебраться бы не смог — переправ никаких, русло широкое, по крайней мере ей так показалось. Ничего, скоро смирится, да вспомнит ее слова, снова к мосту пойдет, там они и встретятся. Самой бы поскорее туда добраться, чтобы он дождался, чтобы надежду не потерял, иначе не найдут уж друг друга больше. Октавия пошла на восток, стараясь держаться реки, но как снова показался обрыв, то сразу углубилась обратно в лес. Теперь она побаивалась идти рядом с водой, мало ли, какой кусок земли опять ее веса не выдержит, а заново весь путь отпахать она уже никак не сможет. На шум воды только ориентировалась, пока аж к самому устью не подошла, а там уже можно было, наконец, повернуть на юг. Продравшись через сгустившиеся заросли, она услышала какой-то гул и ускорилась. Вдруг лес кончился, и Октавия выбралась на дорогу. После всего, что ей пришлось пройти, девушка уж и не ожидала, что ей еще выпадет случай по твердому асфальту потопать. Она даже наклонилась и руками его потрогала, словно на удачу. В голове прикинула, где она могла оказаться. Вспомнила, что на карте по перешейку к заливу только одна нормальная дорога вела. Если она сейчас ее нашла, то оставалось просто прямо идти, и все получится. Октавия, вспомнив про гул, посмотрела вперед, на юг, куда дорога уходила, основательно так, на милю вперед, пока за поворотом не скрывалась. Она увидела удаляющийся красный пикап. И здесь люди, значит, есть. Может, тоже к заливу едут? И тут ей померещилось… или она и взаправду это увидела? Голова чья-то в кузове мелькнула, кто-то выглянуть как будто попытался. И волосы светлые такие, почти белые. Прямо как у Кларк. Наверняка ей показалось. Но вдруг… Октавия постояла на месте, переминаясь с одной больной ноги на другую, покусала губы в нерешительности, а затем пожала плечами и пошла вперед. Может, это вселенная ей так знак подать пыталась. А значит, стоило проверить.