***
За те месяцы, что они с братом провели в пути, Октавия привыкла ко многому, но только не к постоянной, стесняющей движения и мешающей нормально мыслить боли. Беллами всегда был очень предприимчив, когда дело касалось выживания на дикой природе, поэтому они быстро запасались всем необходимым, где бы не оказывались, однако и холод и голод не были ей так уж и чужды. А вот что касалось боли… Ее несколько раз били в школе, но так, без настоящей ярости и стремления сильно навредить. На самом деле, взъерепенившись, Октавия всегда отвечала обидчикам даже сильнее. Затем случилось то нападение, навсегда оставившее уродливый след на ее лице, вот только о боли она тогда совсем не думала. Теперь же, искусанная и исцарапанная, вдобавок покрытая ушибами от падения с обрыва, Октавия все ждала, когда от нее начнут отваливаться куски ее тела. Пару раз ей доводилось видеть ходячих с оторванными конечностями, и теперь она никак не могла выкинуть из головы мысль — а каково это? Наверное, также дерьмово, как сейчас, только еще хуже. По крайней мере рассыпалась Октавия пока что только у себя в голове, да и заражения каким-то чудом ей удалось избежать. Осталось только терпеть боль, вот и все. Вкусная еда в мешке, болтающемся на перекинутой через плечо девушки ветке, очень в этом помогала. Первое время Октавия обдумывала, насколько хорошей идеей было идти прямиком за машиной, но та успела уехать так далеко, что теперь казалась призрачным вариантом, до которого еще предстояло дожить. Главной проблемой стал выбор места для ночлега. Несмотря на дикую усталость, Октавия боялась засыпать вот так, последи дороги или на ее обочине. Раньше они с Беллами по очереди стояли в карауле, но теперь подстраховать ее от мертвеца-полуночника было некому, а полагаться на одну слепую удачу жуть как не хотелось. Поднапрягшись, Октавия все же придумала более-менее устраивавший ее вариант, и стоило ей про себя согласиться с ним, как тут же из ее груди вырвалось раздраженное рычание — слишком уж много предстояло впереди работы. Свернув с трассы обратно в лес, Октавия начала обшаривать землю в поисках толстых и длинных веток, которые могли отломаться из-за недавних бурь. Как оказалось, чего-то приемлемой длины в полной темноте найти было практически нереально, но девушка отказывалась сдаваться собственной усталости. Ее можно было перетерпеть, как и боль, а вот смерть во сне — это вряд ли, совершенно неприемлемо, а значит, поиски надо было продолжать. Когда они подошли к концу, стояла глубокая ночь. Не имея под рукой фонарика и не находясь в спасительном свете костра, Октавию теперь окружал сплошной мрак. Черная стена, в которой едва различались силуэты стоявших поблизости деревьев. Темноты Октавия не боялась, но вот ходячих, что в ней шныряли — вполне. Сейчас она чувствовала себя слепой и беспомощной. Беспомощность… еще одно давно забытое чувство. Отвлекшись от мрачных мыслей, девушка принялась за работу. Отбирая из собранной кучи ветку за веткой, она заточила каждую из них, после чего начала втыкать их тупым концов в мягкую землю, стараясь зарыть их надежно и поглубже, соорудив тем самым вокруг себя небольшой частокол. Это было хоть какой-то гарантией, что самый тупорылый зверь на Земле не сможет добраться до нее, пока она спит. Удовлетворенная результатом своих трудов, Октавия встала в центр круга из кольев, свернулась калачиком и мгновенно провалилась в сон. Разбудил ее, как и ожидалось, напоровшийся животом на кол ходячий. А еще пение птиц, конечно же, куда уж в лесу без него. Октавия безразлично посмотрела на тянущегося к ней мертвеца, потерла глаза и, щурясь, обратила взгляд к небу. Наверху по-прежнему все пространство занимали бороздившие небосвод серые тучи. Устало потянувшись, Октавия проверила, не открылись ли ее раны и, поняв, что все в порядке, наконец удосужилась прикончить застрявшего ходячего. Не стесняясь компании сгнившего трупа, она уселась в позу лотоса и перебрала все прихваченные с собой из брошенного лагеря банки, решая, чем же сегодня отзавтракать. Остановившись на персиках и свинине, Октавия начала ладонями вычерпывать еду из банок, заминая ее за обе щеки, а затем стала довольно облизывать испачкавшиеся в жире и сиропе пальцы. Она решила на какое-то время не думать о гигиене. Сейчас, одна, посреди леса, Октавия ощущала себя таким же зверем, как те псы, что напали на нее. Думалось ей, что собаки такой ерундой не заморачивались, так что чем она была хуже? Беллами об этом знать было совершенно не обязательно. Мысль о брате внезапно обдала ее холодом. Она так настойчиво брела дальше на юг, надеясь, что Беллами будет ждать ее там, что на время забыла, насколько маловероятным был такой расклад. Октавия вспомнила тот день, когда они дали друг другу то обещание. Пропала из виду она совсем ненадолго, мертвецы смогли разделить их по разным сторонам улицы. Спустя полчаса брат уже нашел ее, но тогда он был в такой панике, что Октавию это даже испугало. И вот, обещая больше не отходить от него, просто так, в шутку, велела ему дать эту клятву. Мало ли, что могло случиться, судьба могла развести их так далеко друг от друга, а так теперь у них всегда было то самое место встречи. Крохотная надежда, но все же. Октавия даже не думала, что когда-нибудь оно пригодится, а теперь постоянно трогала мизинец, на котором они с братом дали одну клятву. Следуя своей переменчивой натуре, Октавия взбодрилась и продолжила путь, поначалу даже взяв спортивный темп, от которого вскоре устала и снова пошла пешком. Она прошла до первого милевого столба, а затем до второго, третьего… К двенадцатому Октавия уже хромала, пошатывалась, ее уводило то влево, то вправо к обочине, голова безвольно повисла на шее. Боль, что сопровождала ее второй день, и усиливалась, пусть и медленно, при каждом шаге, заставила Октавию выпустить из рук ветку, на которой был закреплен брезентовый мешок. При ударе об асфальт он раскрылся, и оставшиеся банки покатились к краям дороги, упали в овраг и скрылись где-то в траве. Октавия безразлично понаблюдала за этим, позволив себе остановиться, а затем просто продолжила путь. Ей казалось, что она вот-вот дойдет до моста, а там уже можно было просто подождать Беллами, который наверняка по пути достанет ей что-нибудь вкусное, как он делал это раньше, возвращаясь домой из походов. Счет столбов пошел дальше, пусть на этот раз и не достиг даже трех. Где-то между ними Октавия заметила дорогу, уходящую вглубь леса. Подойдя к ней, она потрогала следы от шин и, насколько можно было судить, они показались ей свежими. Должно быть, тот пикап, в котором мелькнула светловолосая голова, решил свернуть именно здесь. Октавия не была в этом точно уверена, она ведь не разбиралась в марках шин, да и вообще в автомобилях, но решила, как и вчера, внимательнее присмотреться к подаваемым ей знакам, поэтому двинулась по тропинке. Приноровившись отмерять мили по шагам, она определила, что прошла где-то шестьсот метров, прежде, чем услышала голоса и учуяла соблазнительный запах готовящейся еды. Стоило проявить осторожность и проследить за лагерем, чтобы понять, что это за люди, но уставшей Октавии не хватило терпения, поэтому она просто достала пистолет и, выставив его вперед, направилась прямиком в лагерь. Ей показалось, что она слышала всего два голоса, а уж двух человек держать на прицеле было не так уж и сложно. Вряд ли в этом было большое отличие от ходячих. Если это какие-то пугливые люди, то просто отдадут ей все, если злые, то поостерегутся, а если каким-то чудом это будет нормальная компания, то Октавия с радостью проведет с ними день. Осталось только разобраться. Оказавшись перед пятью людьми, четверо из которых были вооружены, Октавия поняла, что слух и интуиция жестоко ее подвели, но поворачивать назад было уже поздно. Стараясь не терять решительность, она громко обратилась к сидевшим у костра людям: — Эй, народ! Все тут же вскочили и направили на нее оружие. Октавия постаралась успокоить себя тем, что иной реакции ожидать не следовало, и продолжила: — Я очень надеюсь, что вы не какие-то козлы, которые захотят меня грабануть, тем более, что нихренашеньки у меня и нет. Короче, не поделитесь едой? Пока мужчины медлили с ответом, а адреналин вернул девушке собранность, она постаралась на этот раз четче оценить ситуацию. Две винтовки, два пистолета, на вид старые, грязные, авось какой из стволов и заклинит. Вид самих обитателей лагеря внушал тревогу даже после беглого осмотра. Кроме единственного невооруженного человека — щуплого старика, который, не сводя ошалелого взгляда с Октавии, медленно отступал от своих, никто из них не казался напуганным. У двоих так и вовсе на лице расползлась довольная ухмылка. Это было плохо, очень плохо. — Поверить не могу, — заговорил один из них, — Они теперь сами к нам приходят. — И правильно! — подхватил второй, — Не все ж Долговязому развлекаться. Они… что? Октавия была ошарашена той наглостью и легкостью, с которой эти двое переговаривались между собой, хотя она наставила на них пистолет. Не могли ж они по виду знать, что он уже давал осечку и в этот раз можно было ждать того же. Зато местные сразу же внесли ясность в ситуацию. Да, они были теми самыми козлами, на которых ей так не хотелось нарываться. — Эй, вы оба — закройте рот, нахрен, — пригрозил им третий и, вернув пистолет в кобуру на поясе, стал медленно идти девушке навстречу, — Спокойно, девочка, они просто два кретина. Мы не собираемся тебя трогать. — Ну да, как же, — фыркнула Октавия, — у вас прям лица лучезарных самаритян. — Ты права, мы не занимаемся благотворительностью… обычно, но, — он развел руки в стороны, — так и быть, сделаем для тебя исключение. Вижу, ты совсем малая еще и тебя знатно потрепало. Родители есть? — Нет, — она напряглась и продолжила медленно отступать, не давая мужчине приблизиться, — Лучше бы нам просто разойтись. — Это запросто, конечно, — с легкостью согласился тот, — только ты выглядишь, как человек, который протянет еще максимум день. Посиди с нами недолго, мы тебя накормим, согреем. Может, дадим работу. Мы потеряли двух человек совсем недавно, так что… — Прости, мужик, у меня срочные дела. От такого заявления все дружно и громко рассмеялись. Октавию это все сильнее начало выводить из себя. Они что, вообще не замечают пистолета, направленного в их сторону?! Она вот их видит и даже не представляет, что делать, если вдруг начнется пальба. — Говорю же, не бойся, все нормально, — продолжил мужчина, — Меня зовут Кевин. Я местный, живу в домике неподалеку. Эти парни тоже все свои. Если тебе куда-то надо, мы покажем дорогу. Просто опусти ствол, и спокойно все обсу… — Кевин, мать твою, да не выстрелит она, чего ты как маленький! — перебил его вдруг другой мужик, все еще направлявший дуло своего ружья в голову Октавии. — Джастин, кому сказал, хватит пугать девочку! Опустите уже оружие и позовите Долговязого. И кудесницу свою путь тоже покажет, а то вон девчонка думает, что попала к неотесанным дикарям, — он даже не побоялся отвернуться от Октавии на мгновение, но быстро вновь встретился с ней взглядом, — Сейчас выйдет наш главный, он все тебе расскажет и покажет. Вот увидишь, мы нормальные ребята. Старика видишь? Он доктор наш, посмотрит твои раны. — Они уже зажили, — не зная, что еще ответить, бросила Октавия, — Я в порядке. Не надо никаких мне Долговязых, просто дайте уйти. — Сейчас-сейчас, — вытянув вперед ладони, продолжал стоять на своем Кевин, — Ну где он там?! Один из мужчин, зашел внутрь большой палатки, стоявшей поодаль от их костра, но обратно так и не вышел. Спустя несколько долгих мгновений, прошедших в напряженном молчании, оттуда донесся истошный крик. Отвлеклись на него все, даже Октавии стало интересно, что там происходит. — Какого… — протянул Кевин и обернулся, — Джастин, он не в духе что ли? Зайди, проверь. Закатив глаза и буркнув что-то нецензурное, Джастин снял с прицела Октавию и, постоянно косясь в ее сторону, побрел ко входу в палатку. Едва дойдя дотуда и заглянув внутрь, мужчина с воплем вывалился обратно, вот только был он уже не один. Октавия увидела огромную, всклоченную фигуру ходячего, который вцепился зубами прямо в лицо Джастина и обхватил его руками, сдавливая мертвой хваткой. Такую здоровую и при том резвую тушу девушка сроду не видела, поэтому она, как и остальные, оцепенела на какой-то миг, но пришла в себя раньше других и дала деру. — Стой! К ее несчастью, вместо того, чтобы выручать друга, Кевин побежал за ней. Октавия была хорошим бегуном и в обычной ситуации смогла бы запросто взять разбег и сразу же оторваться от преследования, но с искусанными и ушибленными ногами она едва нашла в себе силы, чтобы быстро переставлять ноги. Кевин, воспользовавшись этим, резво нагнал ее и ухватился рукой за куртку. Октавия, поняв, что не сможет улизнуть, резко развернулась и направила пистолет прямо в лоб мужчине, нажав на спусковой крючок, но оружие снова подвело ее, выдав глухой щелчок. Она не успела даже выругаться, когда Кевин навалился на нее всем весом и прижал к земле. Октавия начала извиваться, как уж, пытаясь если не ударить, то хотя бы поцарапать нападавшего и параллельно достать нож, но мужчина оказался слишком тяжелым. Бывало, ходячие валили ее на землю, и всегда ей удавалось выкрутиться и убить их прямо так, лежа, но нерасторопные мертвецы не хватали ее за руки, не давая пошевелиться. Кевин продолжал пытаться обездвижить ее, постоянно пыхтя и приговаривая «стой, стой, стой», а Октавия, рыча, не оставляла попыток вырваться. Где-то позади все еще орал, как резаный, Джастин, затем дважды громыхнуло ружье, но крики не прекратились. Спустя несколько секунд над Кевином навис еще один силуэт, сверкнуло маленькое лезвие и на Октавию бешеным потоком хлынула кровь, залив ей все лицо и грудь. Девушка даже умудрилась вдохнуть немного и сразу закашлялась, пытаясь избавиться от запаха и привкуса металла, начала протирать глаза, а когда снова распахнула их, то поначалу не поверила. — Кларк? Это и впрямь была она. Октавии хотелось задать еще тысячу вопросов, но вместо этого она застыла с открытым ртом, наблюдая, как девушка вытаскивает пистолет из кобуры Кевина. — Ты как, цела? Не ранена? — достав оружие, спросила Кларк. — Э-э-э, — Октавия поняла, что сейчас было не подходящее время, чтобы дать на этот вопрос исчерпывающий ответ, — Я нормально. Кларк удовлетворенно кивнула, поднялась на ноги и пошла обратно в лагерь, бросив напоследок: — Жди здесь и не высовывайся. Октавия всерьез рассмотрела это предложение, пока вытирала рукавом кровь с лица, но потом напомнила себе, что Кларк ей не указ, и пошла следом. Благо, ее неожиданная спасительница даже не повернулась, чтобы проверить, послушала ли ее девушка. В лагере, тем временем, творилась полная вакханалия. Джастин, с лица которого оторвали целый шмат мяса, продолжал барахтаться на земле, крича и пытаясь скинуть с себя здоровяка-ходячего, в теле которого появилась пара новых дырок, что, впрочем, не сильно того заботило. Еще один из лесников, постоянно матерясь, пытался перезарядить винтовку, но та, похоже, перестала его слушаться… она или его пальцы. Безоружный старик просто вжался в стенку палатки и заворожено следил за происходящим широко распахнутыми глазами, которые из-за больших линз его очков выросли в два гигантских блюдца. Вышедшая на поляну Кларк первым делом всадила пулю в спину мужчины, который пытался перезарядить свое ружье. Он дернулся, развернулся и удивленно уставился на девушку, что направляла на него пистолет, а затем получил еще две пули: первая разорвала ему горло, вторая расколола череп. Кларк спешно переступила упавший на землю труп и подошла вплотную к борющимся на земле Джастину и ходячему. Еще один выстрел ударил Октавии по ушам. Раньше она вздрагивала каждый раз, когда слышала их, но после пары очередей из утерянной ныне штурмовой винтовки девушка к ним привыкла. Джастин, уже прекратив кричать и выть от боли, спихнул с себя обмякшее тело ходячего, перевернулся на живот и встал на колени, упершись руками в землю. Он потрогал пальцами развороченную щеку, зашипел от боли и только после этого приподнял голову, чтобы посмотреть на Кларк. — Что, хочешь позлорадствовать? — тяжело дыша, спросил он, — Хрен тебе в жопу, блондиночка. Все равно я уже скоро сд… Кларк не дала ему договорить, прострелив голову. — Раньше, чем ты думаешь, — бросила она и после этого заткнула пистолет за пояс. — А с ним что? — спросила Октавия, показывая пальцем на застывшего от страха доктора. — Я же велела тебе… — начала Кларк, заметив девушку, но осеклась, не договорив, и только сейчас обратила внимание на последнего выжившего обитателя лагеря, — Ну что застрял, Дональд? Побудь хоть немного полезным, помоги положить припасы обратно в кузов пикапа. Громко сглотнув и быстро кивнув два раза, доктор подошел к одной из коробок и, взяв ее в охапку, понес к кузову пикапа Долговязого. — Нет, давай не в него, — остановила его Кларк, — кидай к Джастину, — она опустила взгляд и провела указательным пальцем по лбу, будто хотела смахнуть непослушную прядь, — Мне красный цвет больше нравится. Придя в себя после увиденного, Октавия не спеша подошла к Кларк и заглянула той в глаза, пытаясь понять, в адекватном ли та состоянии. Внешне девушка сохраняла полное спокойствие, даже не дрожала. Это удивило Октавию, она не думала, что… — Ты что тут вообще делаешь? Где… — только теперь до нее дошло, — Где Беллами? — Он жив, — поспешила успокоить ее Кларк, — Был, по крайней мере, когда нам пришлось разделиться. Мы искали тебя, прочесывали берег, а потом на нас напали, и мы потерялись. Должно быть, твой брат все еще где-то там, ищет тебя. Не знаю, прошло уже много времени. — Кто на вас напал? — Вот они, — Кларк пнула ногу мертвого Джастина, — Схватили меня и… Тебе не обязательно все это знать. — Кто-то из них с тобой… — догадавшись, что имела в виду Кларк, хотела спросить Октавия. — Нет, просто избили меня хорошенько, — она приложила ладонь к животу и поморщилась, едва пальцы коснулись тела, — Переживу, ничего страшного. — А… — Октавия снова ткнула пальцем в сторону послушно перетаскивавшего коробки и ящики Дональда. — Он не опасен, — Кларк махнула на него рукой, — пусть себе таскает, — она подошла к дверце красного пикапа и расслабленно прислонилась к ней, посмотрев на небо. — И что дальше? — Октавия нетерпеливо развела руками, не разделяя спокойствия девушки. Все ее мысли теперь занимал потерявшийся брат. — Поедем на юг, наверное, — пожав плечами, ответила Кларк. — Так… вы слышали, что я кричала, когда упала в воду?! — в голове Октавии забрезжила надежда. — Да, мы… — Кларк выдохнула и забрала назад упавшие на лоб волосы, — То есть, я решила попробовать поискать вас у залива, когда мы с твоим братом разделились. Не знаю, послушает ли тебя Беллами, но сомневаюсь, что мы сможем найти его, если начнем рыскать по лесам на севере. — Ладно, — Октавия отвела взгляд и пожевала нижнюю губу, пытаясь придумать план получше, но после всего, что только что произошло, дельные мысли лезли в голову крайне неохотно, — давай все так и сделаем, — она посмотрела на гору добра, которую успели собрать за это время лесники, и подняла одну из коробок, — Ускорим процесс? Когда машину начали загружать уже все трое, дело пошло куда быстрее. Спустя полчаса Кларк и Октавия заново перевязывали коробки и бутылки между собой, благо бечевок в запасе было предостаточно. Дональд продолжал работать с немой покорностью, и Октавия подозревала, что вел он себя так потому, что теперь боялся разозлить Кларк. Доктор, наверное, решил, что перетаскивание припасов — это такой аналог выкапывания собственной могилы, и стоит ему закончить, то сразу за этим последует пуля в голову. Когда Кларк сказала, что им этого будет достаточно, Дональд застыл, наклонил голову вниз и стал выжидать, что же случится дальше. Октавия и сама не знала, как ее спутница поступит с этим неказистым человечком. Она не очень понимала, почему его не настигла сиюминутная кара, как остальных обитателей лагеря, но предпочитала не вмешиваться. Если Кларк не стреляла, значит, старик и правда был безобиден. — Ты так ни разу и не спросила, зачем мы идем на юг, — прекратила напряженную паузу Октавия. — Это было не мое дело, — пожав плечами, ответила Кларк. — А теперь? — Что там, за мостом? — уже с большей заинтересованностью спросила девушка. — Норфолк, — с легким налетом торжественности произнесла Октавия, — он сразу за мостом. Там живет отец Беллами. Э, у нас с ним разные… — Он мне говорил, — поспешила остановить ее Кларк, видя, что ей неловко говорить на эту тему, — И вы думаете, он еще жив? — Да откуда нам знать? Говорю же, весь этот поход… Беллами сказал, что нам никто не нужен, а мне хотелось найти еще кого-то, кто мог бы стать семьей. Ну вот и я предложила. — Не боишься разочароваться? — сочувственно произнесла Кларк, — Наверняка там будет очередной мертвый город и все. — Постоянно об этом думаю, — ответила Октавия и посмотрела на дорогу, ведущую к трассе, — Знаешь, сам путь уже был разнообразней, чем все предыдущие годы. И Беллами научил меня куче всяких крутых штук… Нам пришлось куда легче, чем тебе, если подумать. Октавия осознала, что раньше ей было практически невдомек, через какие невзгоды пришлось пройти Кларк. Сколько та потеряла, что дни напролет изводила себя, стараясь при этом не показывать свою боль при ней и Беллами. Ей захотелось извиниться за свое отношение, но то ли гордость, то ли внезапно накатившее стеснение не позволили этого сделать. — Поехали, — предложила Кларк, — хочу поскорее забыть это место. — А он? — Октавия мотнула головой в сторону Дональда. — А что он? — слегка удивившись, спросила Кларк и медленно подошла к доктору, — Он сам по себе. — Кларк, я… ты не можешь, я же… — забыв об осторожности и подойдя поближе, залепетал Дональд. — Может, возьмем его? — поддавшись жалости, решилась предложить Октавия. — Он сам по себе, — строго повторила Кларк и, развернувшись, направилась к пикапу, села за руль и громко хлопнула дверью. Октавия с сочувствием посмотрела на доктора, но спорить не стала. Мимолетная жалость улетучилась, девушка снова напомнила себе, что ей не было дела до других людей. Она села в машину и блаженно откинулась на спинку кресла, дав, наконец, больным мышцам хоть какой-то отдых. Кларк развернулась, вдавила педаль газа, и пикап двинулся по грязной, развороченной дождем дороге, вдоль которой брел к лагерю уже восставший Кевин. Девушка не стала давить его, просто объехала. Лагерь скрылся из виду за ближайшим поворотом. Никто не оборачивался. Октавия смотрела на Кларк, пытаясь разобраться, как теперь относиться к своей спутнице после всего, что та сделала. — Не думала, что в тебе это есть, — сказала она, когда девушка за рулем заметила, что та на нее пялится. — Тебя… это напугало? — забеспокоилась Кларк. — Шутишь? — Октавия широко распахнула глаза, — Это была просто чума! Как ты их всех уложила, — она сложила пальцы, жестом изобразив пистолет, — бам-бам-бам! — Слушай, — Кларк такая неожиданно положительная реакция смутила еще сильнее, — то, что я там сделала… не стоит брать с меня пример, ладно? Ситуация была сложная, и мне пришлось разбираться так, но ты старайся искать другой выход, в будущем. — Эй, эй, Кларк, — Октавия подняла вверх ладони и выдохнула, — не надо включать сейчас мамочку, ты ведь только что набрала столько очков в моих глазах и теперь попусту их транжиришь, — она улыбнулась, — оставь воспитательные беседы для Беллами. — Надеюсь, ему пришлось не так тяжко, как нам, — всматриваясь вдаль, задумчиво произнесла Кларк.***
Становившиеся все короче и короче дни обещали усложнить и без того не простую жизнь для выживших, но в этот раз опустившаяся ночь помогла Беллами Блейку спастись от преследования. Похоже, что люди, обстрелявшие их у хижины, не собирались искать его с упорством охотничьих собак. Он этого не ожидал, думал, что выбравшись из передряги с ходячими просто выиграл себе время, после чего погоня непременно продолжится. По крайней мере, одной проблемой меньше. Зато остальные… От идеи искать Кларк посреди ночи пришлось отказаться очень быстро — теперь сделать это было просто нереально. Отказался Беллами и от поисков убежища. Если расклад был столь безнадежен, то выбор становился как никогда очевиден — нужно продолжать поиски Октавии. Снова выйти к реке оказалось не сложно, а вот перейти на другую сторону совсем наоборот. Беллами упрямо тащился вдоль обрыва, ожидая, что тот вот-вот закончится и можно будет поискать брод, но река все тянулась и тянулась, а усталость из-за дня, начавшегося с перестрелки и закончившегося в постоянном напряженном ожидании погони, навалилась с новыми силами. Парень попробовал найти дерево с широкими ветками, на котором можно было хотя бы подремать, но вокруг как назло росли сплошные хвойные. Тут на выручку пришел вариант попроще — нашелся достаточно большой и просторный валежник. Беллами забрался туда и, смирившись с очередным промедлением, лег в позу эмбриона, постаравшись согреться и уснуть. Ночью пришли кошмары. В них была и его мать, и ходячие мертвецы, а в конце река, текшая неподалеку, материализовалась в его разуме. Беллами даже во сне продолжал прочесывать ее и заметил у самого берега тело утопленника, чья нога безнадежно застряла в прибрежной коряге. В отличие от реальности, вода была кристально чистой, а течение едва заметным, поэтому парень без труда добрался до раздувшегося тела и вытащил его на берег. Ее сложно было узнать, но это была его сестра. Беллами хотел закричать, но у него не получилось, будто весь воздух откачали из легких. Отвлекшись от тела, он попытался выдавить из себя хоть что-то и когда снова посмотрел на Октавию, та уже тянулась зубами к его лицу. Проснувшись, Беллами вытер пот со лба и отдышался. После возвращения с войны он долго отходил от подобных кошмаров, но те, в конце концов, все же отступили. Ему бы не хотелось, чтобы теперь подобное вновь начало повторяться каждую ночь, от этого он становился раздражительным настолько, что был практически невыносим для людей, бывших рядом. В этот раз Беллами хотя бы не попытался вскочить сразу после пробуждения, иначе ходил бы сейчас с рассеченным лбом. Выбравшись из валежника наружу, он внимательно прислушался, раскладывая лесную какофонию на составляющие, но звуков чьих-то шагов так и не услышал. Это было хорошо. Конечно, было бы здорово найти бродившую рядом Кларк, но, скорее всего, он бы просто нарвался на ходячих или тех охотников. Пока же компанию ему составляли только птицы. Спешно размявшись, Беллами вытащил из валежника прямую и достаточно тяжелую ветку длиной во весь его рост и, закинув ее на плечо, вернулся к обрыву. Путь на восток занял еще около двух часов. Ближе к устью реки обрыва уже не было, русло выровнялось с землей, а берег представлял из себя обширный каменистый пляж. Следя за водным потоком, Беллами попытался найти подходящее место для брода. Прикинув в голове маршрут, он вздохнул и начал заходить в воду, которая сразу же обдала морозом его ноги. Впрочем, еще позавчера Беллами уже промокал до нитки под проливным дождем, так что ему было не привыкать. Бурное течение врезалось в него, стоило зайти в воду всего лишь по колено, и тут на выручку пришла взятая с валежника ветка, послужившая третьей опорой. Крепко держась за нее, Беллами смог зайти в воду по пояс, но поняв, что становится все глубже и вскоре он не сможет устоять на ногах, парень стал медленно отходить назад и искать на ощупь более подходящее место. Ноги к тому времени успели онеметь, но, с другой стороны, Беллами смог привыкнуть к этому ледяному потоку и лавировал в нем более-менее спокойно, пусть и не очень быстро. Это был не первый брод, который он преодолевал в своей жизни, но с таким сильным течением раньше сталкиваться не приходилось. Если сейчас что-то пойдет не так, и он сорвется, то, скорее всего, разобьется и утонет на первом же пороге. Тогда Октавию искать будет некому — Беллами не тешил себя надеждой, что Кларк было до нее дело. Наверняка девушка уже смирилась с тем, что осталась одна, и продолжила путь дальше. Жаль. Забота, которую она проявила к нему тогда, в срубе, до сих пор теплым огоньком отзывалась внутри, но это мало что значило, когда на кону стояла собственная жизнь. Постепенно брод перевалил за середину, шаг за шагом становилось все мельче, Беллами даже позволил себе ускориться. Пытаться разжечь костер, чтобы высушить хотя бы обувь, он не стал — вокруг все еще царила сплошная сырость и подходящего хвороста, способного зажечься от одной искры, было не найти. Велика вероятность, что он заболеет. Если это была цена за спасение сестры, то Беллами это не пугало и вполне устраивало. Теперь ему предстоял повторный путь вдоль всего русла, вновь к океану, около пяти часов беспрерывной ходьбы ради слабой надежды взять чей-то след на песке. Не самая сложная миссия в жизни Беллами, такая перспектива его не смущала, нужно было только начать поскорее. Дорога до океана оказалась даже легче всего, что было до этого. Береговая линия была хоть немного, но покатой, так что если раньше это ощущалось, как покорение пологой горы, то теперь путь превратился в спокойный спуск вниз. Бежать сейчас было уже бесполезно — если Октавия и выбралась, то вряд ли осталась там, где ее выбросило на берег. Беллами прикинул, стали бы те охотники или еще какая группа заходить так далеко на север и не смог найти ответа на свой вопрос. Если тут были угодья с дичью, то почему бы и нет? Но никаких признаков жизни за весь свой путь он так и не обнаружил, все вокруг словно вымерло, даже ходячие, постепенно уходящие из городов в поисках, если так вообще можно было выразиться в их отношении, лучшей доли, здесь ему не повстречались. Это было даже хорошо. И сил на очередную бессмысленную схватку не придется тратить, и если Октавия была где-то здесь, то смогла избежать встречи с кем-то агрессивным. Такая передышка дала бы ей время зализать раны и сориентироваться. Беллами позволил себе улыбнуться, пока представлял, что его сестра могла бы предпринять. Все же он достаточно хорошо ее обучил. Вновь оказавшись у берега залива, Беллами взял короткую передышку и принялся искать следы на песке. Крохотная надежда найти Октавию прямо здесь уже угасла, но должно же было остаться тут хоть что-то? Беллами не считал себя великим следопытом, тем не менее он хорошо умел видеть знаки, оставленные на местности. Это помогало ему выслеживать крупную дичь в лесах, когда он пропадал из дома, и снова пригодилось в Афганистане. И сейчас его умения нужны были ему как никогда, совсем чуть-чуть и обострившиеся до предела чувства что-то уловят. Хоть что-то. На берегу было пусто. Совсем. Все выглядело так, словно Беллами был первым посетителем пляжа за долгое время. Это показалось ему подозрительным, потому что поблизости должны были быть хотя бы следы животных, что ходили к реке на водопой. Посмотрев на дальний берег и вспомнив, как он прочесывал его, Беллами догадался, в чем был подвох. Сам пляж был больше, чем он его помнил в прошлый раз. Когда и если Октавия выбиралась из реки, шел прилив. Он стер все ее следы, а затем вода отступила и тут не осталось ничего. Беллами вновь пересек пляж и дошел до окраины леса, надеясь найти кровь или еще что-то, но потом вспомнил, что в тот момент шел сильнейший ливень. Это была последняя зацепка. Октавия отныне была иголкой в стоге сена, и искать ее в одиночку было бесполезно. В расстроенных чувствах Беллами вернулся на берег, схватил лежавший на песке камень и с криком зашвырнул его в реку. Кричал громко и долго, дав волю гневу, чтобы дальше он не мешал ему думать. Он уже не боялся накликать ходячих, ему было все равно. Что оставалось? Он обещал. Обещал ей. Может… — Обещал, — он смахнул появившуюся на краешке глаза слезу и посмотрел на восток, туда, откуда он пришел, — Но это глупо. Так глупо… Ладно, как скажешь, сестренка. Он развернулся и пошел назад. Уже не берег силы, наоборот, торопился, словно боялся опоздать на встречу. Ругал себя, думал над тем, чтобы вернуться, попробовать еще раз, но продолжал идти вперед. Не важно, что казалось ему глупостью и пустыми обещаниями, главное, Октавия в это верила… Беллами тряхнул головой, мысленно поправляя себя. Октавия в это верит. Ее всегда сложно было переубеждать, если уж она втемяшит что-то себе в голову. Только ему это удавалось, но когда они скрепили свое согласие, он, хоть и не отнесся к этому серьезно, не подавал виду, не пытался спорить. Беллами верил в свою сестру, в ее волю, силы и способности. Почему бы не поверить и в это? Подгоняемый этими мыслями, к середине дня он достиг устья реки, а затем преодолел оставшуюся часть пути до дороги. Еще когда они были в Мэриленде, то заметили, что машин на местных трассах было не особенно много. В месте, где полуостров сужался в крохотной толщины перешеек, дорога и вовсе была абсолютно пустой. Местность вдоль нее была достаточно ровной, поэтому можно было увидеть, что все было чисто, по крайней мере в поле зрения. Беллами решил не пытать счастья, пробуя преодолеть двадцать пять миль пути до моста пешком, поэтому свернул на первой же развилке и вышел вскоре к придорожной гостинице, рядом с которой пристроились заправка и кафе. Автомобиль был всего один, но большего Беллами и не требовалось. Возле кафе стоял припаркованный старенький Бьюик цвета древесной коры. Когда-то Беллами сам подумывал купить такую. Что ж, если мечта скромная, то апокалипсис вполне может помочь ее осуществить. Он подошел к дверце и попробовал сквозь тонкий слой пыли рассмотреть, есть ли ключи в зажигании, но увидел вместо этого рассыпанные на сиденье бумаги. Помимо водительского удостоверения там лежала фотография с двумя обнимающимися девушками, обе были в форме официанток и стояли перед входом в кафе. Беллами, комично вздернув бровь, повернулся и увидел за своей спиной то самое кафе. Перед тем, как зайти внутрь, он постучался. Привычка до сих пор не прошла, да и оставалась в какой-то мере полезной. Если внутри живые, то поймут, что к ним хотя бы не вламываются. Если мертвые, но не совсем, то выйдут встречать. В темноте помещения было трудно что-то разглядеть, поэтому, не заметив никого у входа, Беллами рискнул распахнуть дверь. Та поддалась, кафе оставили не запертым. В нос парню сразу же ударил затхлый запах, но был и другой, специфический, который теперь заставлял трубить тревогу сразу же, как только кто-то его учуял. Официантка стояла за прилавком, повернувшись спиной ко входу, но стоило Беллами впустить в помещение немного света с улицы, как она сразу же развернулась. Судя по виду, обратилась она практически в самом начале, теперь в ней едва угадывалась красавица с фотографии. Официантка воинственно захрипела и подошла в упор к стойке, нелепо облокотилась на нее всем телом и вытянула вперед руки, пытаясь достать стоявшего в нескольких метрах от нее Беллами. Он обратил внимание на дверь, которую придерживал рукой. На внутренней стороне ручки и стекле было темное пятно. Такие же разводы были и на полу. Беллами увидел рваную рану рядом с шеей девушки. Должно быть, она хотела добраться до кафе и позвонить в скорую, но потеряла сознание и истекла кровью. Парень достал нож и подошел к барной стойке, поднял вверх крышку, зашел внутрь. Не дожидаясь, пока мертвая девушка развернется в его сторону, он пронзил ей голову. Проверив, не было ли кого еще на кухне и в дальнем конце помещения, Беллами присел рядом с телом и начал искать у нее ключи от машины. Ему не приходилось убивать людей с тех пор, как он вернулся из Афганистана, но такие вот ходячие до сих пор могли вызвать жалость к себе. Все меняет отсутствие обезличивания. Это был не просто голодный зверь, бесцельно бродившей по дороге. Здесь Беллами увидел и представил себе кусочек истории человека, которым когда-то было это существо. Работа, машина, подруга, последние минуты. Как только ключи нашлись, он перестал об этом думать. Фотографии и документы с водительского сидения Беллами предпочел выбросить прямо там, у заправки. Незачем держать рядом с собой напоминание. Бьюик послушно завелся, недолго покряхтев перед этим из-за долгого застоя. Снова оказаться за рулем было приятно. Беллами давно не водил, они с Октавией жили в очень небольшом городе, там это было не нужно, да и путешествовать они в итоге предпочли пешком, так уж повелось. Леса тогда выглядели стократ безопаснее дорог, но теперь ситуация медленно менялась, и толпа, напавшая на них в лесу к югу от реки была тому доказательством. Беллами выехал на главную дорогу и вдавил в пол педаль газа, надеясь добраться до моста как можно скорее. Преодолевая такое большое расстояние за столь малый срок, он чувствовал что-то, сопоставимое с восторгом. Нечто похожее они с Октавией ощущали, когда переплывали залив на катере. Раньше преодолеть столь большой отрезок пути не казалось чем-то сверхъестественным, но теперь, особенно после запруженных дорог Нью-Джерси, это было попросту невообразимым. Пустая трасса на много миль вперед, и лишь изредка автомобили стояли на обочине, будто кто-то специально их всех оттащил. Или так оно и было? В какой-то момент лес расступился, уступив место чистому полю, которое делила пополам сворачивающая на запад дорога. И, конечно же, отныне вокруг был океан, безмятежно омывающий берега полуострова. На горизонте тучи даже расступались, и там, вдалеке, на чистом небе показалось закатное солнце. Первый раз Беллами остановил машину у арки КПП, на которой большими буквами было написано: «Мост-тоннель через Чесапикский залив». Он добрался, выполнил обещание. Но вокруг все еще была пустота и мертвая тишина, разве что брошенные машины стали видны то тут, то там. Беллами проехал арку, добрался до моста, который, правда, поначалу переходил в остров Фишера, круглым пятачком развалившийся к югу от края полуострова. И все же вот он — мост. Беллами, не выключая двигатель, вышел из машины и забрался на крышу, осмотрелся по сторонам и удрученно покачал головой. Отсюда было видно все, от горизонта до горизонта. Октавии здесь нет, только несколько ходячих ковыляли вдоль берега, да вязли в песке. — Октавия! — сложив руки в рупор, что было сил закричал Беллами, и горло сразу обожгло. Все же в последнее время он его не щадил. Он сел обратно за руль и поразмыслил, где, если что, сестра вообще могла бы его ждать. Вряд ли прямо на КПП, слишком неочевидная граница. У самого края моста? Вполне. Беллами так бы и сделал, остановился и ждал тут. Но то был он, а не его сестра. Октавия, которая наслушалась рассказов брата о том, каких колоссальных размеров был этот мост, наверняка бы разочаровалось этим огрызком, соединяющим Делмарву с островом Фишера. Ей бы захотелось посмотреть на остальную часть. Воодушевившись этой мыслью, Беллами направился сквозь остров, благо, тот был совсем небольшим, и вскоре уже смог увидеть Чесапик во всей красе. Он припарковал уже кашлявший из-за кончающегося бензина Бьюик возле края моста, снова взобрался на крышу и несколько раз громко выкрикнул имя сестры. Здесь негде было прятаться, но вдруг, не мог же он видеть все. Поняв, что никто к нему не придет, кроме местных мертвецов, если те предпочтут шум волн голосу на другом конце острова, Беллами вновь ударился в самобичевание. Дурак, решил отдать судьбу сестры на волю случая. Понадеялся на то, что та каким-то чудом найдет его тут, посреди ничего, именно в этот час и именно в эту минуту. Понадеялся, что ей хватит терпения дождаться его, если она сможет добраться. Верил, что та, раненная, на своих двоих преодолеет тридцать миль до этого места. Она не могла лежать на дне, мертвая. Просто не могла. Беллами запустил пальцы в волосы, прикрыл глаза и застонал. Так ли часто в своей жизни он принимал неверные, роковые решения? Оглядываясь назад, ему хотелось сказать, что постоянно, и в последнее время чаще, чем обычно. Это и вправду будет стоить ему смерти самого родного на свете человека? Неужели его ошибки настолько непоправимы? Открыв глаза, он увидел, что солнце почти что коснулось краем диска водной глади. Оно уже стало оранжевым и практически не обжигало глаза. Беллами присел на капот и прислонился спиной к лобовому стеклу, пустым взглядом уставившись на блики света, играющие на водной глади океана. Прежде, чем он примет очередное опрометчивое решение, руководствуясь одной голой интуицией, ему нужно отвлечься, хотя бы на пару минут. Застыть, не думая ни о чем, не видя и не слыша ничего, кроме солнечного отражения и шума прибоя. В этот раз у него получилось, хоть он точно и не знал, сколько времени прошло, но, похоже, совсем не много, ведь солнечный диск только начал опускаться под воду. Должно быть, минут десять или пятнадцать. Этого хватило, чтобы забыться и не обратить внимания на шум подъехавшего автомобиля. Вот от таких мелочей гибли его товарищи по службе, позволив себе отвлечься на секунду. Да и сейчас, наверняка, это сгубило многих. И его тоже погубит? Беллами встал во весь рост, продолжая смотреть на океан. Если по нему откроют огонь, он уже ничего не сможет сделать. Напряженное мгновение в ожидании чуда. — Эй, красавчик, тебя подбросить? И оно случилось. Беллами опустил голову и покачал ей, усмехнулся, почти что засмеялся. Голос сестры он ни с чем не перепутает. Хлопнули две двери. Беллами, наконец, обернулся, чтобы убедиться, что это не его бред. Октавия и Кларк, вместе, вышли из машины и вразвалку шли к нему. Сердце парня екнуло, когда он увидел, в каком они обе паршивом состоянии. Все в синяках и порезах, девушки, хоть и старались держаться вальяжно, заметно прихрамывали. Но главное, самое главное — они улыбались. Они расскажут обо всем, конечно. Чуть позже, не сейчас. Сейчас Беллами шел им навстречу, а сердце его билось от радости, как сумасшедшее. Ради сестры он старался держаться расслабленно, не извиняться, не беспокоиться, для этого тоже будет время. Потом. Девушки подошли к нему одновременно, держась вровень. Это было чем-то новеньким. Октавия на ходу широко развела руки и буквально плюхнулась на брата, крепко сжав его в объятиях. Беллами ответил тем же, затем одной рукой потрепал ее волосы. Когда Октавия нашла в себе силы отстраниться, Кларк тоже обняла его, устало опустив голову ему на плечо. Это тоже было чем-то новеньким. Настолько, что Беллами поначалу даже опешил, но затем положил ладони девушке на плечи. — Это он? — восхищенно спросила Октавия. — Ага, — охрипшим голосом сказал Беллами. Два моста, отходившие с двух дорог острова, вскоре соединялись в один, уходящий вперед, насколько хватало глаз, и сворачивавший на запад ближе к линии горизонта. Дорога, которую им еще предстоит преодолеть. Беллами не сомневался, что им это удастся. Скоро снова в путь, а пока он, вместе со всеми, наслаждался моментом. Не каждый день ты просишь о чуде и оно, вопреки всему, все-таки случается.