***
В попытках игнорировать своего брата Октавия быстро столкнулась с тем, что на Ковчеге ей банально нечем заняться. Теперь практически все люди, которые ей хоть сколько-нибудь нравились, постоянно пропадали на день или два, выезжая на эти бесконечные тренировочные вылазки, и она была не в праве просить их остаться. В итоге она оказывалась наедине с людьми, которые ее практически не интересовали. Фокс, потеряв возможность следить за своими растениями, теперь проводила все время с начавшим понемногу выходить из летаргии Дереком. Кларк как-то просила Октавию последить за парнем, чтобы тот ничего с собой не сделал, пока они отсутствовали, но она испытывала рядом с ним такой дискомфорт, что была на седьмом небе от счастья, когда без лишних напрягов нашла себе замену. Тим и Глен после первой и единственной поездки за периметр теперь только и занимались тем, что успокаивали свои пошатнувшиеся нервы, выкуривая в десять раз больше обычного. Октавия уже не раз видела, как они отдавали какие-то ценные вещи, чтобы выменять у Коннора пачку-другую. Самим ребятам Декса сидение на месте, как это всегда бывало еще до ее прихода на Ковчег, быстро наскучило, и даже смерть Фрэда не заставила их остаться на подольше. Перед своим отъездом неделю назад, когда все уже готовы были облегченно вздохнуть, они собрали тех, кто был на тот момент в лагере и спросили, не хочет ли кто-то занять место Фрэда в их Коварной Пятерке*. После того, что эти звери на пару с ее братом сделали с Дэвидом, Октавия была уверена, что им все откажут, однако Декс еще не успел в этой вечно расхлябанной манере закончить свой монолог, как Джон Мерфи с готовностью вытянул руку вверх. Даже Майлзу понадобилось очень много времени, чтобы спеться с этими отбросами, но Мерфи вписался в эту компанию, как влитой. Октавия не знала, что он из себя представляет, да и не хотела узнавать, но, в отличие от того же Майлза, он явно был слеплен из другого теста. Это было видно с первого взгляда. Октавия превыше всего ценила в людях открытость, наличием которой у себя так гордилась. Поэтому и с порывистым братом раньше всегда находила общий язык. Из Мерфи эмоции тоже били фонтаном, вот только… Октавия видела искренность в радости, грусти и гневе, но это его вечное злорадство, бурлящее под толстым слоем саркастичности… в нем самая честная правда и самая наглая ложь сплетались так, что у нее не получалось отличить их друг от друга. Октавия не понимала, как Кларк могла считать такого человека своим другом. Она не раз спрашивала у нее об этом напрямую, и хоть Кларк всегда в ответ улыбалась и говорила, что ни капли не доверяет Мерфи, но когда они общались друг с другом, Октавия слышала в их разговорах теплоту, свойственную только настоящим друзьям. Дикий мир непонятных взрослых. Не дай Бог и она станет такой всего через пару лет. Один только Дэвид… Ох, Дэвид… Стоя посреди недавно расчищенной дороги, которую вновь беспощадно укутывал снег, она обернулась, чтобы посмотреть на окна второго этажа главного корпуса. Он сидит там, за черной дверью. И она ничего не может сделать — он ясно дал ей это понять и в первую ночь, когда Октавия увидела, как Миллер тащит его, полуживого, и во все следующие разы. Она яростно требовала объяснений — у Дэвида, Миллера и своего брата. Она поняла все сразу же, но ей хотелось услышать от кого-то признание. Никто не собирался ей ничего объяснять. Октавия ответила тем же, не разговаривая больше ни с Дэвидом, ни с Беллами. И вот, когда ярость и разочарование спали, к ней постучалась сквозь снежную вьюгу скука. Октавия начала бродить вдоль забора, проводя ладонью по копьям-перегородкам, тупо уставившись себе под ноги. С этой стороны ждать уже было некого — никто в своем уме не потащится через заваленную снегом трясину. Ходячие и те теперь часто намертво застревали в сугробах, представляя из себя зрелище вдесятеро более жалкое, чем обычно. Единственный реальный повод для беспокойства оставляли две вещи. Первая — они так и не нашли убийцу Фрэда. Его смерть вызвала очередную волну паранойи из-за Жнецов, но та быстро спала из-за всеобщей усталости от постоянных разъездов, да и на отребье Декса всем было плевать. Вторая — к началу января озеро все-таки покрылось толстой коркой льда, по которой можно было ходить. Лед затем завалило таким же толстым слоем снега, но без забора такой проход виделся довольно лакомым куском для очень ретиво настроенных ходячих. Кларк предложила поставить по всему берегу частокол, но дальше идеи дело так и не пошло — все были слишком заняты своими делами… или своими шалящими нервами. Стерлинг и Монро теперь если и выходили в патруль, то следили исключительно за озером, да и то, стоило Беллами и Миллеру уехать с территории лагеря, как они сразу же шли кувыркаться в постели — «лучший способ согреться», как тут многие пошучивали. Октавия от таких подколов только злилась, пусть они и не были адресованы конкретно к ней. Ей-то в праве это проверить было отказано! Продолжая брести по периметру и глядя себе под ноги, она в какой-то момент обнаружила тропинку из свежих следов, которые останавливались прямо перед забором, а затем уходили за него. Октавия огляделась, пытаясь в метели различить чей-нибудь силуэт, но рядом никого не обнаружила. Неужели к ним снова пробрался жнец? Вряд ли. Странно было себя этим успокаивать, но в противном случае первым делом он напал бы на нее, бродящую тут в одиночестве, пока все остальные сидели внутри. Значит, кому-то не сидится на месте. Это даже хорошо. Ей иногда тоже страшно хотелось сбежать отсюда. Неужели она может найти единомышленника? Желая скорее проверить это, Октавия сняла с себя зимнюю куртку, перекинула ее через забор, а затем и сама начала пытаться преодолеть его. Скользкий металл и острые пики немало этому препятствовали, но, кое-как изловчившись, она плюхнулась в снег с другой стороны, умудрившись при этом не порвать одежду о зубцы. Снова напялив куртку, Октавия двинулась по грозившему быстро исчезнуть из-за снегопада следу. Шатаясь, словно на ходулях, она продиралась через глубокие сугробы, удаляясь от лагеря все дальше и дальше. Ее это не волновало. Несмотря на возможную опасность, оказавшись за забором она словно сбросила с себя какой-то груз, даже дышать стало легче. Лес был очень тихим, долгое время тишину нарушал только приятно хрустевший под ногами снег, а потом эхом меж деревьев пронеслась стрекочущая долбежка дятла. Ну, хоть кто-то в Огромном Мрачном все еще дышал и не был по цвету похож на блевотину. Октавия попыталась разглядеть красно-черное оперение среди ветвей, но тщетно. И когда она закончила отвлекаться за звук, то обнаружила, что след практически полностью замело. Впрочем, тот, кого Октавия преследовала, шел все время прямо, так что оставалось только брести вперед, не сворачивая. Расстояние, на которое удалялся неизвестный житель лагеря, даже немного восхитило ее. Чтобы уйти так далеко, не боясь при этом заблудиться на обратном пути, нужна была немаленькая смелость. Такая же, как у нее, например. Довольно хмыкнув, Октавия продолжила свое преследование, пока, спустя целый час, не вышла на опушку, по центру которой обнаружила черный остов сгоревшего когда-то сруба. Обугленные балки пробивались сквозь заваливший фундамент снег, а на одной из них сидела маленькая фигурка, из-под шапки которой торчали две маленькие косички. Девочка дернулась, услышав приближение Октавии, и обернулась, показав свое нахмурившееся личико. — Шарлотта? — удивилась Октавия. Маленькая воспитанница Кларк всегда казалась ей той еще трусихой, которая даже от повышенных тонов шугалась. И тут такое. Радость от новоприобретенной родственной души как-то сразу испарилась. — Привет, Октавия, — пискнула Шарлотта, и начала кашлять, — Ты чего тут? Звук кашля теперь раздавался по лагерю частенько — половина местных подхватила простуду, и теперь лекарства изводились килограммами. — Это я тебя должна спрашивать, козявка, — сложив руки на груди, сказала Октавия. — Наябедничаешь? — обиженно спросила Шарлотта. — Это Кларк-то? — она фыркнула, — Еще чего. Я ж не твоя нянька. Октавия аккуратно переступила то, что осталось от стены, стряхнула снег с бревна, на котором сидела Шарлотта, и уселась рядом с ней. — Спасибо, — как-то неуверенно произнесла девочка, — Ну… надо же говорить «спасибо», да? — А ты не знаешь? — удивилась Октавия. — Я не всегда понимаю, когда надо, — она пожала плечами. — Когда хочешь, я считаю. Как почувствуешь, что надо. — Я никогда не хочу, — смущенно произнесла Шарлотта и начала ковырять носком сапога землю. — Тогда никогда не говори, дело твое, — ответила ей Октавия и призадумалась. Все-таки странная она. Не удивительно, что Кларк с ней так мучается. Знать бы еще зачем. — Вот бы ты была моей мамой, — вдруг бахнула Шарлотта. — Э… чего? — ошарашено уставившись на нее, спросила Октавия. — Тебе все равно. Вот нашла ты меня и… ну и что? Кашляю я… и что? Тебе все понятно, не надо ничего объяснять. Не учишь меня ничему. Я уже все умею, зачем она мне все рассказывает? — Шарлотта задавала эти вопросы ровным тоном, не было похоже, что это сильно ее задевало. Скорее озадачивало. — Чтобы с тобой все было хорошо, — неуверенно протянула Октавия. — Мама тоже так делала, и папа. Они на небе теперь, а я здесь, — она пнула сапогом обугленную деревяшку, — Значит, я еще не готова, — Шарлотта кинула быстрый взгляд на Октавию, — В смысле… я лучше их. А Кларк делает, как мама. Она не понимает. — Чего не понимает? — Она мне не нужна. Да уж… вот тебе и родственная душа. Пару минут они сидели молча, пока Октавия размышляла, стоит ли рассказывать Кларк об этом разговоре. Станет ли кому-то от этого легче? Потом Октавия вспомнила, что Кларк продолжает помогать Беллами, а значит на нее она тоже в обиде. Пошли они все. — Ты часто убегаешь? — Когда никто не видит, — ответила Шарлотта, по-детски резко пожав плечами, — Часто. — У-у-у, да ты у нас бунтарка, — одобрительно произнесла Октавия, похлопав девочку по плечу, — В следующий раз зови меня, ладно? Шарлотта впервые хоть немного просветлела. Она слегка улыбнулась и кивнула. Октавия сняла перчатку, плюнула на ладонь и протянула ее Шарлотте. — Заметано? — Фу, — поморщилась Шарлотта, посмотрела на ее мокрую ладонь и, не снимая своих вязаных перчаток, ответила на рукопожатие, после чего начала вытирать руку о снег. — Часто такие крутые штуки тут находить? — поинтересовалась Октавия. Она поднялась с места и начала ходить среди развалин, стряхивая снег то тут, то там, надеясь найти что-нибудь интересное. — Неа, — мотнув головой, ответила Шарлотта, после чего гордо произнесла, — Это — моя база. — Это же не ты ее спалила, а? — усмехнувшись, спросила Октавия, — Как думаешь, кто тут раньше жил? — Хозяин Леса, — сказала девочка и подняла взгляд, словно представляла его чудовищно огромным, — сначала он тут был самый главный. — А теперь мы с тобой, да? — задорно произнесла Октавия. — Теперь папа Билл тут самый главный, — невесело буркнула Шарлотта. Вот значит как. Октавия пару раз спрашивала у Беллами и Кларк, рассказала ли девчонка о том, что с ней делали Жнецы, но Шарлотта наотрез отказывалась поднимать эту тему. Как будто поставила ментальный барьер. Ей легко было ее понять. Октавия, например, не обсуждала семью ни с кем, кроме Беллами, особенно что касалось ее мамы, и страшно бесилась, когда брат открывал это кому-то еще. Нетрудно было догадаться, что эти твари с болот убили родителей девочки. Возможно, держали Шарлотту для очередного кошмарного ритуала, вроде того, что они вытворяли с Дрю, или устроили на нее охоту забавы ради, но в ту ночь ублюдкам не повезло нарваться на них. Ей хотелось попытать счастья, попробовав лично расспросить Шарлотту обо всем, но если уж даже влюбленная по уши в ее брата та не сказала ему ничего полезного, то ей-то она тем более ничего не расскажет. — О, я кое-что нашла, — объявила Октавия, обнаружив резьбу на куске дерева. Стряхнув снег, она увидела, что на дереве вырезано число «25», а под ним стояли две палочки. Поначалу Октавия не придала этому значения, но потом вдруг ее бросило в жар. Двадцать пять их было, пока сюда не приперся Мерфи. А двое… Дрю и Фрэд, — Шарлотта… а ты раньше замечала тут эту цифру? — Это я сама вырезала, — гордо ответила она. — Сама? — не поняла Октавия, — Но это ведь… — Сколько у меня друзей. И кого уже нет, — вздохнув, буркнула она, — Джаспер все болтает, что мы Сотня, а я ему, ну вот, смотри, не хватает еще огого сколько, а он давай смейся. Ну я и посчитала. А когда Дрю с вами не вернулся… Они так делали, когда что-то такое случалось. — Жнецы? — уточнила Октавия. — Папа Билл говорил, что они Второй Рассвет. А мама и папа рассказывали, что жнецы — это когда на тракторе пшеницу собирают. Глупые вы все, — с предельной уверенностью заявила Шарлотта. — Эй, сама ты глупая, — ответила она, — Пойдем уже, а то замерзнем. Что ты… Ай! Гадина! Пока Октавия стояла к ней спиной, Шарлотта слепила плотный снежок и запустила его ей прямо в лицо, сильно, как хулиганы в школе кидали, когда хотели позадирать ее. Мелкая козявка как будто знала, что Октавию это не обидит, а только раззадорит. — Ну все, ты огребаешь, малявка! Она наклонилась, слепила снежок и открыла ответный огонь, не постеснявшись швырнуть его прямо в нос Шарлотты. Та вскрикнула и свалилась с бревна, на котором сидела, после чего из-за него полетели новые снежные шары. Битва началась. Хохоча, айкая и ойкая от попаданий и падений, они носились вокруг спаленного кем-то сруба, образовав в итоге целые траншеи. Стоило Октавии подустать, как она просто прыгнула на Шарлотту и начала валять ее в негу, пока та не сдалась. Вдоволь поносившись и больше не чувствуя холода, они решили перед уходом слепить снеговика, чтобы оставить его у сруба в качестве чучела… но потом не удержались и разломали его, после чего плюхнулись в снег и, махая руками и ногами, нарисовали на нем ангелов. Большому они пририсовали нимб, а маленькому — рожки. Октавия возвращалась в лагерь обратно с чувством выполненного долга, а Шарлотта даже обогнала ее, бегая вприпрыжку. Не наигравшийся ребенок, который уже стал подростком, только и всего. Не такая уж она и странная. По крайней мере, пока не открывает рот, чтобы сказать что-то. Надо было рассказать Кларк об этом. Но она была на нее обижена. Точно.***
Смерть Фрэда Джонса хоть и не принесла большого удовлетворения, но долго Мерфи переживать из-за этого не пришлось. С уходом этой мрази в мир иной открылась весьма лакомая вакансия, так что он оказался в кругу своих новых лучших друзей куда раньше, чем рассчитывал. Расследование убийства Фрэда свернули не менее спешно, что привело Декса в бешенство. Как оказалось, на своих парней ему было не так уж и плевать, и исповедуемые им бандитские понятия изредка тянулись и в положительную сторону. Этим он напоминал Мерфи Рэда. Тот тоже в любой момент мог переступить черту, после которой их отношения закончились бы плачевно. Ну, а теперь… Теперь Мерфи открывал для себя плюсы долгих разъездов. Мотаясь целую неделю вдоль границы Вирджинии и Северной Каролины, они находили мало ценного, но удручало это ровно до того момента, когда части скромной добычи спустя какое-то время не сложились во вполне сносную кучку. Атома бы такой улов точно порадовал бы. Что касалось Беллами — сказать было сложно. Едва заручившись поддержкой Мерфи и окружавших его упырей, вспыльчивый солдатик едва ее тут же не лишился, когда спустил на тормоза убийство их подельника, списав все на Жнецов, в которых Декс до сих пор умудрялся не до конца верить даже несмотря на проклинающего их днями и ночами Дерека. Ну, каждому свое. Мерфи тоже этих героев из ужастиков в глаза не видел, но он по крайней мере верил Кларк. Декс же верил только себе, а его парни — только самому Дексу. Возможно, это тот момент, над которым Мерфи неплохо было бы поработать лично. Спустя неделю после отъезда, они засобирались обратно. Дело было даже не в четких указаниях Беллами, который строго-настрого запретил выезжать на слишком затяжные вылазки, а в заколебавшей всех метели, из-за которой все буквально ослепли, пытаясь искать нужную дорогу. Забросив в кузов последнее полезное барахло, что им удалось выцепить в очередном захудалом городишке, они расположились в небольшом частном доме на его окраине. В одной из стен кто-то пробил немаленькую дыру, так, что кусок крыши обвалился, и Декс, решив, что это вполне сойдет за сносную вытяжку, велел им разломать мебель и пустить ее на дрова. Расположившись вокруг этого кряжистого костра, все начали травить байки. Этим братва Декса была чем-то похожа на самого Мерфи, вот только его наметанное на такие вещи восприятие сразу трубило тревогу, как только слышало ложь. Так, Майлз пытался рассказывать о своих якобы бывших, с которыми, Мерфи в этом не сомневался, тот в реальности максимум только за руку и держался, а Коннор и Декс, подтверждая гулявшие в лагере слухи, рассказывали о своей совместной отсидке, только вот судя по их рассказам, у каждого это была какая-то своя тюрьма, и Мерфи ума не мог приложить, как те же Майлз и Джон Мбедж не видят в этом несостыковок. Возможно, они просто трусили. Мерфи впитывал всю эту плохо сочиненную хрень с жадно распахнутыми глазами, пытаясь изображать старину Рэда, кивал по поводу и без, и, конечно же, просил добавки. Такая заинтересованность естественно радостно ими приветствовалась, однако большинство этих историй касались только прошлого. Мерфи ждал, когда же они заговорят о том, что творят на своих «командировках», когда уезжают с Ковчега. За целую неделю ни об одном таком случае никто так и не упомянул. Значит, Марк и Питер были просто стыдливым кровавым пятном в их приключениях? Мерфи в это верил не больше, чем в прочую их болтовню. Коннор встал, чтобы размять затекшие ноги, схватил одну из длинных деревяшек, что валялись на очереди в костер, и ткнул ей в поленья, пытаясь их поправить. Одно из них выкатилось за пределы костра, и Декс, чертыхаясь, запинал его обратно. В воздух поднялся сноп искр, а пламя, колыхнувшись, обдало всех жаром. — Блядь, Коннор, — рыкнул Декс, — не суй свои руки, если не умеешь. Все ж тут сгорим нахуй. — Спокойно, — улыбнулся даже не шелохнувшийся в этой суматохе Мерфи, — среди вас, между прочим, бывший пожарный. — Гонишь, — ухмыльнувшись и сощурив глаза, бросил Майлз. Мерфи посмотрел на огонь и вздохнул. Когда-то он ненавидел рассказывать истории. Теперь, похоже, это стало его призванием — развлекать злодеев, изображая Шахерезаду. — Дядя был пожарным, — начал он, — Мой батя бухал все время, так что когда в школу попросили привести родителей, чтобы они рассказали о своей работе, я притащил дядю. Моего старика никто никогда в глаза не видел, так что все повелись. Ну притащил-то я его так, чтобы не стыдно было, чтобы меня крутым считали. И вот слушаю я его, стелил он почище вашего, как будто не сковородки тушил у забывчивых домохозяек, а прям мир спасал каждый день от огненных демонов. Мой детский мозжечок тогда вштырило знатно. Ну я и давай, руки в ноги… все хотят в космос или, там, людей лечить, а я в академию, свою тщедушную тушку изводить, — Мерфи согнул руку, пытаясь показать свой не самый выдающийся бицепс, но за толстым рукавом зимней куртки, в которой искры от таких вот горе-костров успели за неделю понаделать несколько дырок, его было не разглядеть, — В общем, я и сейчас-то не атлет, но тогда совсем на ладан дышал. И ничего, прошел, пусть и еле-еле. А потом вперед — геройствовать. — И ты прям в настоящих пожарах был? — завороженно спросил Майлз. — Да. — И людей из огня вытаскивал? — Ага. — А из шланга ебашил по мертвякам? — спросил Коннор. — Че? — опешил Мерфи. — Я слыхал, в них такой напор, что эту гниль может просто на куски распидорасить, — с искоркой кровожадности уточнил он. — Не, я к тому времени уже ушел. Хрен его знает, как там мои развлекались, когда все это только началось. — Надоело быть героем? — недоверчиво поинтересовался Декс. Проверял его, гнида. Мерфи был даже рад, что Декс сам прощупывал почву, а не просто таскал за собой людей, надеясь, что те просто испугаются размеров его здоровой туши или висящего на груди ножа, и будут выполнять все его прихоти. Декс наверняка думал, что сможет таким образом в случае чего почуять подвох, вскрыть чужую ненадежность. Для Мерфи это было всего лишь лишним подспорьем, чтобы создать перед ними правильный образ. — Перестал себя им считать, — ответил он, выдержав драматическую паузу, — У меня… была старшая сестра. Ну как была, хер ее разберет, особенно сейчас. — Красавица? — облизнув потрескавшиеся от мороза губы, решил уточнить Декс. — О да, — протянул Мерфи и усмехнулся, — одно лицо со мной. Все дружно заржали. — Короче, муж у нее оказался тем еще мудаком. Ругались частенько, сцены устраивали, ломали мебель, вон прямо как мы с вами, разве что не жгли все к чертям. Она ко мне плакаться ходила. Я как-то в этом особо не шарил, не знал, что сказать. Ну сестренка как-то пришла с разбитым лицом. Говорила, что это первый и последний раз, а я опять не знал, что сказать. Зато знал, что делать. Так уж вышло, что он со мной работал. Не в одной бригаде, конечно, но когда крупный пожар — зовут всех. Повезло, такой быстро наклевался. Там в дыму было все, мы носились, как угорелые, в одном месте здание рухнуло, я его там и встретил. Подвесил на пожарном рукаве, чтобы он снизу прожарился, до сладкой, блядь, корочки. Мои потом подумали, что он сам запутался и навернулся. Сестре, я, конечно, не рассказал, она бы мне за такое спасибо не сказала, слишком уж добрая. Ну, а я… совестно тогда стало, уволился. Мужики решили, что я испугался, мол, не хотел закончить, как этот мудак, — он вздохнул и махнул рукой, — Мне похуй было. Но вот карьера героя с тех пор как-то не задалась. — Душевно, бля, — довольно протянул Коннор. — Ты это верно его, Мерфи, — подбодрил его Декс, словно тот в этом нуждался, — А что до геройства… смотри, мы двадцать голодных ртов кормим, чем тебе не геройство? Колись, ты для этого за нами увязался? — Еще чего, — фыркнул Мерфи, — я здесь, чтобы урывать самые сочные куски с добычи. Декс засмеялся, повернулся к нему и слегка пнул ботинком. — Мой ниггер, — одобрительно произнес он. — Ты только Коннора так не называй, — иронично произнес Мерфи, бросив косой взгляд на дернувшегося парня. — Мерфи дело говорит, — подтвердил тот. — Ой, да ладно тебе, Коннор, — осклабился Декс, — ты и так знаешь о моей нежной любви к тебе. — Да иди ты… Все снова рассмеялись. Мерфи поймал себя на мысли, что он почти не прикидывался. Ему было легко говорить с ними и вести себя естественно. Жгучая ненависть, что он изо всех сил скрывал в их присутствии, медленно угасала, уступая место… комфорту? Отошедший в соседнюю комнату Джон Мбедж, похоже, заканчивал со своей молитвой, громко и нараспев восславив Аллаха. От звука этих песнопений все собравшиеся нередко вздыхали, закатывая глаза. — Он правда в это верит? — вздохнув, спросил уже не первый раз Мерфи. — Спроси сам, — сказал Декс, кивнув на вошедшего к ним Джона. Лицо у него было недовольным. Похоже, он прекрасно понимал, что о его ежедневном ритуале думают остальные. — Эй, Джон, — обратился к нему Мерфи, — Это что, правда так работает? Взорви себя — получи телок? Джон Мбедж отвернулся от него, громко цокнув зубами, после чего медленно присел рядом с ним. — Кафир*, — обратился он к Мерфи, и это обращение явно подразумевало оскорбление, — ты хоть понимаешь, что с тобой будет, если начнешь говорить, что все мусульмане из Аль-Каиды? — Я разве это сказал? — стараясь сохранять самообладание, ухмыльнулся Мерфи. Он пока не знал точных границ свойского общения в этом кружке по интересам, как и не был уверен в том, допущен ли он в него. — Этого бреда нет в Коране, идиот, — со всей серьезностью произнес Мбедж, — Многие из тех, кого мои братья зовут мучениками, даже не читали слова Пророка. Когда люди начинали говорить об этом настолько серьезно, Мерфи хотелось застрелиться. Он пытался открыть глаза Марку Колтону, который не утратил веры, увидев погибший мир, но лишний раз сотрясать воздух ради такого отброса, как Джон Мбедж, Мерфи не собирался. — Ты сам-то его читал? — дружелюбно поинтересовался Мерфи. — Как будто ты читал Библию. Мой имам поведал мне достаточно, кафир, — без капли стеснения ответил он, — Вещи, которые вам никогда не понять. Так что молчал бы лучше. — Если это для тебя так важно, то почему ты… ну… с нами? — сглотнув, выдавил из себя Майлз и скривился, словно прикусил себе язык. — А что в нас такого? — тут же встрял Декс, одарив паренька холодным взглядом, и не дав Джону ответить, — Мы ведь ничего такого не делаем. Не больше, чем остальные. — Эм… ну, да-да, — стушевался Майлз, — я про то, что мы католики… вроде. — Помогать надо всем, — небрежно ответил Джон, — вот это зачтется. В это я верю. Так что завязывай ты с этими подъебами, Мерфи, — с угрозой буркнул он. — Вы только посмотрите на нас, — улыбаясь, произнес Декс и развел руками, — Сплошные самаритяне. От царящего в этой компании лицемерия Мерфи бы уже задохнулся, будь он человеком вроде Кларк или ее новых друзей. К счастью, он продолжал оставаться собой. Быть Джоном Мерфи было очень полезно в эти безумные деньки. Они собрали последние найденные трофеи, закинули все в кузов и, спрятавшись под его брезентовым сводом, двинулись напрямик обратно в лагерь. У Декса была привычка всегда возвращаться другой дорогой, чтобы на обратном пути был шанс наткнуться на клондайк. И это была не просто хорошая примета. Даже в последней их вылазке этот подход сработал как никогда эффективно. Ведь нашли же они Колтонов и тот доверху забитый едой и чистой водой подвал. Мерфи сидел на низкой скамье, то и дело подпрыгивая на ухабах, сцепив руки в замок и плотно сжав зубы. Он ждал, что произойдет нечто подобное. Вот сейчас они наткнутся на живых людей, и это случится снова. Мерфи ждал, но надеялся, что этого не произойдет. Ему не хотелось в этом участвовать. Он поднял голову и посмотрел на Майлза, вспоминая, как того принудили к убийству. Мерфи тоже окажется на его месте? Сейчас это не казалось чем-то невероятным, а учитывая, какой образ он навязывал этой компашке, меньшего от него и не ждут. И вот… Они все-таки остановились. Мерфи дернулся, когда услышал стук из кабины, сигналивший о том, что пора на выход. Прошло слишком мало времени, чтобы можно было добраться до Ковчега, да и признаков знакомого густого леса было не видно. Впереди что-то было. Лишь бы не живые. Мерфи первым выпрыгнул наружу, чтобы поскорее оценить обстановку, и увидел, как Декс и Коннор что-то обсуждают, глядя куда-то вперед по дороге. Подойдя поближе и увидев, на что те уставились, Мерфи присвистнул. — Как вам такое? — сложив руки на груди и повернувшись к подошедшим вполоборота, спросил Декс. На большой приветственной табличке, возвещающей проезжавших о прибытии в славный город Гейтс, привязанный толстыми веревками за руки, висел ходячий в рваном черном костюме с легко узнаваемой колораткой католического священника на шее. На самом вяло дрыгающемся теле с шеи свисала табличка поменьше. Подойдя поближе, Мерфи смог разглядеть надпись: «Лжеучитель». — Жуть какая, — пробормотал Коннор. «Не страшнее, чем стрелять в детей», — подумал Мерфи, укоризненно посмотрев на него. — Что это вообще значит? — спросил Декс, но остальные промолчали. — Снимем его? — предложил Майлз. — Пусть висит, — Декс снял с плеча автомат Калашникова и потыкал в ходячего дулом, — привязали на славу. Гейтс, значит… — он всмотрелся в очертания домов, видневшихся сквозь метель, — С городом они, конечно, загнули. Деревня… — Декс повернулся к ним и указал себе за спину, — Прошвырнитесь по домам, а я пока отгоню нашу малышку к выезду. — Идем, — все еще не сводя взгляда с болтающегося ходячего, будто поддавшись какому-то суеверному страху, мрачно скомандовал Коннор, после чего двинулся вперед по улице. Мерфи бывал в нескольких Салемах, но никогда не был в том самом, однако каждый раз, когда он рассказывал о том, как жил в городе с таким названием, его зачастую недалекие собеседники сразу же выпускали весь арсенал старых шуток про ведьм, костры и все такое. Пусть эту деревушку и назвали Гейтс, но теперь Мерфи вполне мог кичиться тем, что побывал в «том самом». Более того — в то самое время. Стены домов тут были расписаны красной и оранжевой краской, и в тех надписях, что не были полностью скрыты под снегом, легко угадывались всякого рода радикальные религиозные лозунги, которых он в свое время наслушался, путешествуя по югу. Под Конец Света было бы даже странно, не зазвучи они так пестро, особенно в деревнях. А вот тела, болтавшиеся на деревьях в ожерельях из пеньки, были уже чем-то из ряда вон выходящим, даже по нынешним меркам. На многих были повешены такие же таблички, как и на парне у въезда. Мерфи подошел к женщине, которая оказалась на скрипучем суку за «сладострастие», судя по висевшей подсказке от местных благодетелей. Женщина открыла глаза и рот, и потянула к нему руки, но на большее оказалась не способна. Мерфи окинул взглядом ее порванное платье и видневшиеся из-под него складки одряхлевшей кожи, похожей на сырое тесто. На Вавилонскую Блудницу эта дамочка теперь уже явно не тянула. На соседних деревьях обнаружились «содомит», «расточитель» и прочие интересные словечки. У, пожалуй, самого понятного любому грешника — «вора», живот был рассечен, и съежившиеся на морозе кишки болтались возле ног худыми змейками. Ансамбль изуверств тут располагался по всему городу. Сразу стало понятно, что подобной чертовщины видеть раньше никому не доводилось. Джон Мбедж тихо молился, Коннор бросал себе под нос одно грязное словцо за другим, Майлза и вовсе вырвало. Мерфи старался сохранять спокойствие, но, как будто январских морозов было мало, он будто начал леденеть изнутри. Должно быть, вот от такого дерьма волосы у людей и седеют. Ему хотелось достать зеркало, чтобы это проверить, но он отогнал эту мысль. Те, кто учинил это, они… теперь группа Декса уже не казалась ему такими дьяволами. Коннор предложил не заходить в дома и убираться отсюда поскорее, и эта идея была встречена всеобщим одобрением. Они прибавили ходу, чтобы скорее добраться до противоположного конца Гейтса, где их должен был ждать наверняка обративший внимание на все это дерьмо Декстер. Прогулка по амфитеатру страданий достигла своего эмоционального пика у сожженных руин одного из домов. Они и до этого встречали спаленные дотла жилища, но одно из них, когда-то бывшее весьма немаленьким судя по черным огрызкам стен, смогло оставить самое незабываемое впечатление. На пепельном фундаменте красовался еще один ходячий, распятый на нетронутом пламенем кресте, который кто-то воздвиг уже после сожжения. Мертвец был болезненно иссохшим мужчиной, кожа которого побурела. Он был абсолютно голым, и лишь очередная табличка скрывала его грудь. На этот раз одним ярлыком не обошлось. — Этот предатель Господа и еще двадцать семь душ увидели Второй Рассвет, — прочитал Мерфи. — Это они, — дрожащим голосом произнес Майлз, — Жнецы. — Да уж явно не культ Пасхального Кролика, — саркастично заметил Мерфи, — Сладострастники, воры, расточители, предатели Господа, лжеучитель… чушь какая-то. — Это ведь не Библия, — догадался Джон. — «Ад» Данте, — кивнул Мерфи, — еб твою мать… Они разбрелись по фундаменту, Майлз и Джон обошли крест, лениво пошарив взглядами в поисках чего-нибудь ценного. — Хватит, пора валить из этого дурдома, — Коннор махнул им рукой. — Вот тебе и мирные христиане, — с упреком произнес Джон Мбедж. — Нахуй это все, — рыкнул Коннор и ударил ногой по основанию креста. Раздался щелчок треснувшего дерева, и увесистое распятие вместе с висевшем на нем ходячим, рухнуло на пол, с оглушительным треском проломив его и разверзнув яму в немаленький подвал. Стоявшие за крестом Джон и Майлз с криком полетели вниз, когда пол под ними тоже просел и обвалился. Коннор и Мерфи было начали смеяться, но тут увидели, как вокруг стряхивающих с себя пепельную пыль и сажу парней начали собираться обугленные фигуры. Через секунду смех сменился паническими криками. Коннор, нервы которого похоже уже давно были на пределе, просто дал деру. — Коннор! — ошарашено окликнул его Мерфи, после чего снова посмотрел в черную бездну подвала, достал пистолет и начал палить по ходячим, которые ближе всего подобрались к ударившимся в панику Джону и Майзлу. Что он делает? Это же его шанс. Вот же он! Мерфи обнаружил, что основание креста все еще валяется наверху, образуя шаткий мостик, ведущий из подвала наверх. Он бросил пистолет на землю, пригнулся, чтобы взять крест покрепче, дабы тот не сильно шатался, и крикнул: — Поднимайтесь по нему, живее! Что он делает? Зачем? Джон Мбедж среагировал на призыв почти сразу. Он позволил ходячему вцепиться в толстую куртку и оттолкнул его от себя в толпу других, повалив их всех с ног, после чего, слегка согнувшись, забежал наверх, перепрыгнув через Мерфи и… сразу дал деру к машине. Майлз полз за ним, но мертвецы дотянулись до него своими покрытыми красно-черной коркой руками и начали стаскивать вниз, отчего паренек соскользнул, и крест врезался ему между ног. Майзл задрыгал ногами и осипшим голосом начал кричать: — Они кусают меня! Кусают! Кусают! Пусть себе кусают, Мерфи. Какое тебе дело? Просто наклони ее набок и… Может быть, надо было поступить так с Джоном. Но Майлз, в чем он виноват? Нажал на спуск под угрозой смерти. Поступил бы Мерфи иначе? Он отпустил одну руку от доски и поднял пистолет, снова сделал несколько выстрелов, пока не разрядил весь магазин, протянул Майлзу руку, чтобы вытянуть его к себе. Мерфи, к сожалению, был не самым здоровым парнем на свете. Когда ходячие, чьи руки еще были целы, снова уцепились за Майлза, они уже вдвоем полетели вниз. До этой секунды Мерфи думал, что ничем не рискует, сидя там, наверху. Вот так, Джон. Ты умрешь, спасая покусанного уебка, который пристрелил человека, готового простить тебе все и принять таким, какой ты есть. Стоило оно того? Конечно не стоило, но жалеть об этом было поздно. Мертвецы уже нагибались, чтобы прогрызть их толстые куртки и вытащить оттуда лакомые внутренности. Невообразимо глупо и настолько же бесславно. Грохот очереди из Калашникова перекрыл даже ликующий рев десятка глоток. Мерфи зажмурился, когда осколки черепов и мозги полетели ему на лицо, так и норовя забиться в рот и ноздри. Когда все стихло и в ушах стоял только писк и гул, он оттер лицо и поднялся на ноги, готовый отбиваться ножом, но мертвецы в подвале к тому моменту успели узреть свой третий рассвет. Мерфи поднял голову и увидел стоявшего сверху Декса, меняющего рожок. — Надеюсь, вас не успели покусать, — крикнул он, и в его голосе слышался упрек, — Иначе зря потратил пули. Мерфи отряхнул с себя пепел и осмотрел руки и ноги. Поначалу он испугался, увидев струйку крови на ладони, но потом понял, что просто порезался, когда упал. Он присел рядом с дрыгающимся Майлзом и начал вертеть того за ноги, памятуя о его криках и с шипением призывая успокоиться. Как оказалось, мертвецам достались только куски его сапог. — Ты не укушен, — он пошлепал парня по пухлой щеке, — тебе показалось. — Точно? — с ужасом спросил Майлз и стянул с себя сапоги, проверяя свои ступни, после чего облегченно выдохнул так громко, что, казалось, он выпустил из легких весь воздух. — Порядок, — сказал Мерфи и показал Дексу сложенные в кольцо большой и указательный пальцы. Не прекращая нервно отряхиваться от покрывшего их пепла и размазывая сажу, они доковыляли до припаркованного грузовика, где их с растерянными лицами встретили Джон и Коннор. Мерфи ухмыльнулся им самой мерзкой из своих ухмылок. Они явно не ожидали увидеть их целыми и невредимыми. Декс что-то шепнул Майлзу, похлопал его по спине, и тот, затравленно оглядываясь на Коннора, побежал забираться в кузов. Затем лидер шайки подошел к струсившим беглецам, сплюнул им под ноги и, после долгого укоризненного взгляда, со всего размаху дал обоим по затылку, загоняя их к Майлзу. К мрачному удовлетворению Мерфи, те не протестовали и не пытались оправдаться. Они выглядели, как побитые собаки. А ведь один из них мог бы быть уже мертв. Большой прокол. Мерфи не мог объяснить себе, почему он так поступил. Как будто сработал инстинкт, которого у него отродясь не было. — Герой, — с иронией обратился к нему Декс, — Садись ко мне в кабину. На рожу Коннора я пока смотреть не желаю. Мерфи только кивнул. Развалившись на пассажирском сидении, он почувствовал, как усталая спина, наконец, получила шанс расслабиться. Декс двинул дальше по дороге, словно ничего такого не произошло. Его спокойствию можно было только позавидовать. И как он собирается расправиться с этой непробиваемой махиной? — Спасибо. — Будешь мне должен, — буднично ответил Декс. — Конечно, — кивнул Мерфи, — И все же. — Надо признать, Коннор меня разочаровал, — посерьезнев, медленно произнес Декс, — Раньше он не позволял себе такого. Я-то думал, он тертый калач. — Вы ведь не сидели за решеткой, — сказал Мерфи тоном, не подразумевающим вопрос. Декс посмотрел на него, слегка приподняв бровь. Его губы едва дернулись в намеке на улыбку. — Коннор сидел, — сказал он, — а я просто торчал на общественных работах. Убирали мусор под хайвеем, рядом была тюрячка, где он сидел. Потом пошла жара… как-то пересеклись. — Получается, про то, как он забил чувака заточкой в душевой — тоже не брехня? — Я конечно там не был, но вряд ли это неправда, — пожал плечами Декс. — И чего он тогда ходит у тебя по струнке? — удивился Мефри. — Правда не понимаешь? — Декс усмехнулся, оторвал одну ладонь от руля и крепко сжал ее в кулак, — Я сильнее. Только это и важно. На какое-то время они замолчали, слушая только, как коробки бьются о пол на ухабах. Так продолжалось до тех пор, пока впереди не замаячил знакомый лес. — Мерфи, ты вроде ровный мужик, — заговорил Декс с сомнением, — Могу я говорить с тобой прямо? Как будто у него был выбор. — Валяй, Декс. Хочешь чем-то шокировать мою нежную душонку? — Не паясничай, — Декс поморщился. Обычно манера общения Мерфи его только раззадоривала, но сейчас, похоже, ему стоило ударить по тормозам и слушать внимательно, — Мы не рассказываем это никому в лагере, чтобы никто не начал вонять, но наши сказочные запасы не всегда появляются из… пустых домов, скажем так. — Я понимаю, — кивнул Мерфи. — Уверен? Слушай, Мерфи, ты мне нравишься. Ты отлично себя показал на вылазке… уж точно лучше, чем этот пухлый слизняк, — он усмехнулся, — Но однажды наш паровозик доедет до станции «мокруха». Я должен быть уверен, что ты не начнешь скулить, как сучка, и сделаешь то, что надо. Иначе нам придется с тобой распрощаться прямо сейчас. По коже Мерфи пробежал холодок. Под прощанием Декстер явно подразумевал не просто отчисление из группы. Такой человек мог убить его одним движением. К счастью, это был не первый жестокий бугай в его жизни, и не даже не сотая по счету угроза, так что Мерфи виду не подал. — Я подвесил родственника на пожарном рукаве, — расслабленно произнес он, — Уж левого чувака без труда шлепну. — Это пиздеж, Мерфи, — опустившимся до самого сурового баса голосом отрезал Декс, — Ты такой же пожарный, как я сиделец. Можешь кормить этими сказками моих парней, им истории с моралью только на пользу, но даже не думай, что смог меня провести. Мерфи сглотнул и теперь не сводил взгляда с ножа, который висел в нагрудном кармане Декстера. Такого он не ожидал. — Больше не смей врать мне. — Конечно, — стремясь вернуть контроль над ситуацией и не выдать волнения, тихо ответил Мерфи, — Прости, больше не повторится. — Прекрасно. Если мы нападем на милую семейную парочку, что ты сделаешь? — Пристрелю муженька, — ответил Мерфи без колебаний. Он улыбнулся, пытаясь придать словам вес. — А когда я потащу его женушку в кузов, чтобы выпустить пар, что ты сделаешь? — Спрошу, когда моя очередь, — уже с хищной улыбкой произнес он. Декс улыбнулся. Затем фыркнул, снова начав следить за дорогой. Потом расхохотался своим громогласным баритоном, будто услышал лучший анекдот в своей жизни. — Ты просто находка, Мерфи, — продолжая посмеиваться и утирая слезы, выдавил Декс, — Продолжай в том же духе, и станешь вторым. Он ухмыльнулся и довольно закивал, стараясь выглядеть польщенным. Больше никаких угроз в его адрес не звучало, по дороге обратно они теперь уже в самом деле начали травить анекдоты, то и дело взрываясь хохотом. Когда на их пути показался ходячий, и Декс попытался его объехать, Мерфи предложил растрясти костяшки сидевших под брезентовым сводом парней. Грузовик с разгона влетел в мертвеца и дважды сильно подпрыгнул. Сзади послышалась волна возмущенного мата, а Декс и Мерфи в ответ завыли, как волки. Вот она, компания, которой Мерфи был достоин. Не все те хорошие люди, которые нехотя или искренне ему помогали, а они. И эта мысль его ужаснула. Сложись судьба немного иначе, встреть он их раньше, и… И это он стрелял бы в Марка и Питера.***
Путь до дома не отнял у них много времени. Миллер гнал машину вперед, сосредоточившись исключительно на дороге, и за два часа они так ни разу и не застряли в снегу. Впрочем, если бы хэтчбек, не приспособленный для заваленных снегом проселочных дорог, все-таки увяз, в Миллере кипела такая злость, что он бы дотолкал его на одной яростной тяге. Харпер и Диггс поначалу оживленно обсуждали произошедшее, не стесняясь переходить на брань через каждую фразу, пытаясь вывести на ответную реакцию Миллера и Роуму, но они оба молчали. Роума довольно скоро перестала всхлипывать и теперь таращилась в окно, не обращая на остальных внимания. Миллер же просто фильтровал все разговоры, думая о том, что делать с Беллами. Еще давно, когда все только началось, он четко дал понять Атому, что не будет лезть ни в какие внутренние дрязги, ограничившись организацией охраны. На самом деле, зачастую оставаться в стороне у него не получалось, но такого потока дерьма, требующего его персонального вмешательства, как сейчас, на него раньше никогда не вываливалось. Он уже жалел, что не поддержал никого, когда Атом и Беллами начали расшибать рога друг о друга. Миллер полагал, что урезонивать их будет достаточно, и те рано или поздно придут к какому-то компромиссу. Тщетно. А ведь могло получиться, если бы Октавия не махнула своим хвостиком. Девчонка, должно быть, даже не догадывалась, что стала Еленой Троянской в этой истории. Ворота оказались оставлены открытыми нараспашку. Миллер готов был превратиться в вервольфа и выпрыгнуть прямо через стекло, чтобы поотрывать уши Стерлингу и Монро, будь у него такая возможность, но потом заметил припаркованный фермерский тягач Декса. В этот раз возвращению этой братии он был уже не так рад. Больше они не будут пропадать надолго, и в этом тоже была заслуга Беллами. Миллер охотно посмотрит, как их новоиспеченный лидер переварит еще одного не в меру ретивого самца. — Явились, значит, — буркнул он, глуша двигатель, — Черт… Выйдя наружу, Миллер первым делом срочно закрыл ворота, замотав их цепью и защелкнув замок. Кто-то даже не удосужился вытащить ключ, оставив его висеть в скважине. И это всего спустя двенадцать дней после того, как кто-то пробрался внутрь Ковчега и убил Фрэда. Сомневаться в том, что погибнет он в итоге от халатности своих же людей, Миллеру не приходилось. — Харпер, — он указал в сторону берега, — дуй на озеро, проверь, не перешел ли кто его. — Миллер, мы все очень устали, — вздохнула она и поморщилась, когда взвесила висевшее на плече ружье. — Живо, я сказал, — настойчивее произнес он, — Я проверю корпус и сменю тебя. Харпер сонно кивнула, ссутулилась и без особого энтузиазма медленно побрела на берег. В отличие от бросивших свой пост людей, ее Миллеру винить было не в чем. Все же во время вылазок времени для сна почти не находилось. — Диггс, помоги ей, — велел он. — Еще чего. Наслушался я уже приказов от всяких козлов за сегодня. Сам туда пиздуй, если неймется, — фыркнул Диггс, отмахнулся от него и пошел к главному корпусу. — Я… я могу сходить, если надо, — все еще нервозным тоном предложила Роума. Ее до сих пор трясло от волнения после случившегося, а глаза покраснели, но Миллер видел, как она изо всех сил старается держать себя в руках. Ему было по-настоящему жаль ее. Как, должно быть, и Октавия, Роума полагала, что Беллами никогда не станет вести себя с ней так же, как с остальными. — Ты как вообще? — смягчив тон, спросил он. Слишком занятый своим самочувствием, Миллер как-то позабыл об остальных. — Нормально-нормально, — пробормотала Роума подавлено, — просто не ожидала, что все будет… так. — Ладно, иди к себе, отдохни. — Не хочу, — она мотнула головой, — там и его комната тоже. — Тогда можешь посмотреть, как я устрою нагоняй моим, — Миллер попытался подать это, как что-то веселое. Роума только пожала плечами и устало поплелась за ним. Войдя в холл, Миллер посмотрел на медленно идущие стрелки настенных часов и прикинул, через сколько начинать волноваться за тех, кто остался в библиотеке. Четырех часов должно хватить, а затем… лучше бы им вернуться. Сейчас на Ковчеге попросту не было людей, которые были в состоянии отправиться на срочные поиски. Тогда придется делать все самому, как это часто бывало. Ему не хотелось, чтобы кто-то из них пострадал, даже Беллами. Не встретив никого по пути, он оказался перед дверью в комнату Стерлига и Монро. В наступившей тишине доносящиеся изнутри характерные стоны услышать было не трудно. Переглянувшись с Роумой и улыбнувшись, он резко распахнул дверь и вальяжно прислонился к дверному косяку, сложив руки на груди. — Блядь, Миллер, какого хуя?! — вскрикнул Стерлиг и накрыл их с Монро одеялом, — Выйди нахрен отсюда! — Почему не на посту, а? — пропустив его слова мимо ушей, грозно спросил Миллер, — Что, Фрэда было мало? Хотите, чтобы маленькой Шарлотте перерезали глотку? Или вам? — Миллер, мы не… там такой мороз, никто бы не… — донесся из-под одеяла бубнеж Зои Монро. — Харпер уже на посту, а ну живо одевайтесь и помогите ей! Вот, — он бросил им ключ от ворот, — еще раз потеряете, и больше я вам оружие в руки не дам, даже если Жнецы ворвутся сюда всей паствой! Под одеялом началось шебуршание, Стерлинг и Монро потянулись к разбросанной вокруг кровати одежде. — Чувак, ты не мог бы… — Монро указала ему за дверь. Посмотрев на них с упреком последний раз, Миллер вышел в коридор и для вида громко захлопнул за собой дверь. Почти сразу он услышал тихие хлопки опершейся одной ногой о стену Роумы. — У тебя хорошо выходит, Нейт, — сказала она серьезно, — и всегда выходило. — Не начинай, — нахмурившись, резко произнес Миллер и направился дальше по коридору. — Мне кажется, для этого разговора самое время, — не отступала она, — Неужели он прав, и ты только и можешь, что ныть? Я же помню, как все было в самом начале. Все ждали, что это будешь ты. Смотрели на тебя с распахнутым ртом, когда ты уходил туда и возвращался, пока остальные пропадали. Они готовы были слушать, и не нужно было заставлять их бояться, но ты просто встал в своих драгоценных воротах, свалив все на Атома. Миллер остановился и холодно посмотрел на Роуму. — Что? Скажешь, все было не так? — Только я знаю, что могу, — глухо произнес Миллер и опустил взгляд, — Я знал, что не справлюсь, а Атом смог. Иди к нему, если тебе что-то не нравится. — К Атому? — она демонстративно развела руками и огляделась, — Где твой Атом? Он не высовывался из свой каморки тогда, не высунется и сейчас. Не после того, как… — Что, смогла, наконец, раскрыть пошире свои похотливые глазки? Больше не нравится твой солдатик? Иди к Дексу, давай. Ты в его вкусе, и разбираться с людьми он умеет. Только меня в это не втягивай! — Нейтан Миллер! — возмущенно охнула она. Он сразу же почувствовал болезненный укол вины. Не стоило лишний раз раскрывать рот, когда ты не в состоянии мыслить здраво, а уж тем более срываться на подруге. Роума ведь была сейчас в положении не менее сложном, чем он сам. — Прости, я это сгоряча, ты не… Он осекся, услышав истошный крик, от которого, казалось, даже стены задрожали. Дверь дальше по коридору распахнулась, и из нее вылетела, упав на спину, перепачканная в крови Джессика, на которую сверху накинулся с перекошенным лицом Джон. Мысль о том, что она, наконец, допрыгалась, заигрывая с цепным псом Декса, промелькнула в голове Миллера лишь на мгновение, пока он не понял, что Джон не от злости природной сдавленно орет и клацает пастью над лицом Джессики. Роума среагировала даже быстрее Миллера. Она подбежала к Джону, без колебаний схватила его и начала оттаскивать от Джессики. Ходячий, у которого на шее были такие же широкие колотые раны, как у Фрэда, переключил свое внимание на Роуму, вырвался из ее захвата и повалил девушку на пол. Она сразу же уперла запястье мертвецу в шею и опустила его пониже, дав тому вцепиться зубами в молнию на куртке. Миллер подоспел через секунду, стащил ходячего с Роумы, но тот оказался непривычно бойким и, вновь извернувшись, набросился уже на него. Он не дал зубам Джона приблизиться к его шее, но тот, сдавленно рыча и размахивая скрюченными пальцами, смог оцарапать ему щеку. Крики Джессики на фоне всего происходящего и не думали утихать. Роума, сумев быстро подняться на ноги, вцепилась руками в свитер Джона, резко потянула его на себя и смогла отшвырнуть ходячего от Миллера. Мертвец запнулся и, падая на пол, налетел затылком на угол тумбочки. Послышался хруст, на дерево брызнула кровь, и Джон осел на пол, перестав шевелиться. — Джонни! Измазанная в крови Джессика подбежала к нему, присела рядом и заплакала. Миллер и Роума, тяжело дыша, тоже присели на пол и многозначительно посмотрели друг на друга. — Какого хрена тут произошло?! — на выдохе спросил Миллер, но Джессика, казалось, его даже не слышала. Вот тебе и открытый забор.***
— Так, вот самая ранняя, — пробормотал Монти, перелистывая взятую со дна коробки газету, — Вот, слушайте. Выпуск двадцать четвертого апреля две тысячи седьмого. Вчера в городке Кловер был арестован отвечающий за местный приход католической церкви святой отец Билл Томас Кэдоган, который в неподобающем виде (по словам очевидцев он ходил с голым торсом, усеянным многочисленными татуировками) и, возможно, под наркотическим опьянением, проповедовал посреди дороги, мешая тем самым дорожному движению и общественному спокойствию. Отец Кэдоган был задержан полицией и в данный момент отпущен под залог, который внесла за него его сестра Джейн. Мы не смогли получить от нее никаких комментариев, однако жители Кловера были крайне шокированы подобным поведением. Многие считали Билла Кэдогана главой местной общины. — Я-то думал, мы почитаем комиксы, — вздохнул Джаспер, разглядывая черно-белые фотографии, на которых мало что было видно, словно кто-то пытался заснять приведение в темном лесу, а потом побежал с сенсацией, приняв размытого лося за свою прабабку, — Вот, впитывайте, мои юные падаваны, этот за февраль две тысячи восьмого. Бывший священник католической церкви, а ныне популярный в маргинальной среде уличный проповедник Билл Кэдоган, которого его последователи просят именовать не иначе как Отец Билл, провел масштабную акцию, пронесшуюся по всем небольшим городам, раскинувшимся вдоль реки Роанок. Во время нее, он и его сторонники читали апокалиптические проповеди предположительно собственного сочинения и призывали горожан покаяться в их грехах. В этом изрядно напугавшем местных жителей шествии приняли участие около пятидесяти человек (цифры в данный момент уточняются). По словам полиции, несмотря на грозные речи, люди вели себя мирно, поэтому задержаний не проводили. Скукотища, — Джаспер небрежно бросил газету себе за спину, и она с шуршанием плюхнулась на пол, — Кларк, ты чего такая хмурая? В смысле, ты всегда такая, просто сейчас твои морщинки с виду готовы отрастить собственные мышцы. Монти, который тоже не отрывал взгляда от текста очередной газеты в поисках нужных им статей, тихо усмехнулся. Кларк подняла свой тяжелый взгляд из-за газеты, но, опустив ее пониже, показала, что сама слегка улыбается. — Июнь две тысячи восьмого, — начала читать она, — В Уорретоне совершен поджог местного прихода. Никто из прихожан не пострадал, однако находившийся там святой отец Ник Глейв получил ожоги второй степени, когда пытался спасти из горящего здания ценные вещи. Официальное расследование еще не выдвинуло никаких версий, предполагая даже несчастный случай, однако местные жители твердо убеждены в том, что ответственность несет христианская религиозная секта Второй Рассвет, глава которой, по слухам, пытался выкупить помещение для проповедей и после отказа открыто конфликтовал с отцом Ником, окрестив того еретиком, — Кларк вздохнула, взяв в руки другую газету, — А вот еще, сентябрь две тысячи восьмого. В городе Бойкинс ночью двадцатого сентября… кстати, мой день рождения, если кому интересно… — Обязательно притащим тебе что-нибудь… — Джаспер задумался о том, что вообще может нравится Кларк, кроме рисования, — жуткое? — Слушайте, — нетерпеливо сказала она, — Ночью двадцатого сентября некие злоумышленники вытащили из дома главу городского совета Стэна Хоукинса, после чего убили его при свидетелях, разбив голову о бордюр, и вырезали на его теле надпись «клеветник». Ох… — Кларк показала разворот остальным, — тут и фото есть. — Нихрена себе тут издания не для слабонервных, — скривившись, сказал Монти. — И их не арестовали? — удивленно спросил Джаспер. — Тут пишут, что они скрылись раньше, чем прибыла полиция. Стэн Хоукинс открыто призывал полицию к аресту Отца Билла и других членов Второго Рассвета, чем провоцировал их гонения со стороны местных. Облавы начались как раз после его смерти. — Иронично, — хмыкнул Джаспер. — Дерьмово у тебя с иронией, чувак, — с осуждением произнес Монти. — Вот тебе моя ирония, — он поднял средний палец, — Так, вот и две тысячи девятый. О, у меня первая полоса, джек-пот, — Джаспер прочистил горло, — «Билл Кэдоган: Чарльз Мэнсон двадцать первого века или раздутая байка?» Еще полгода назад мало кто слышал о таком персонаже, как Отец Билл, и его секте Второй Рассвет. Подобные секты то и дело будоражат умы наших законопослушных граждан, но зачастую такие формирования оказываются позерами-однодневками, не представляющими реальной угрозы. В нашу редакцию последние полгода постоянно приходят жуткие истории о якобы орудующей в западной Вирджинии секте, члены которой похищают и убивают жителей окрестных городков, либо обращают их в свою веру. Так или иначе, уже более двадцати человек объявлены пропавшими без вести, и все же видимой связи между ними нет. В данной статье мы постараемся обосновать не самую популярную теорию, согласно которой полиции выгодна шумиха вокруг Второго Рассвета, на поимку членов которого тратятся уже достигшие внушительной суммы деньги налогоплательщиков. Более того, многие нераскрытые дела получили удобное оправдание, благодаря которому некоторым недобросовестным офицерам и детективам достаточно будет сидеть на месте и ждать, пока одна из пока что безуспешных облав не увенчается успехом. Напоминаем, что среди доказанных преступлений Второго Рассвета числится только убийство бывшего главы городского совета Бойкинса пятидесятичетырехлетнего Стэна Хоукинса, открыто провоцировавшего разжигание ненависти к членам тогда еще относительно безобидной секты. — Прекрати, — попросил Монти, — слушать противно. Значит, это началось еще до Конца Света… они сидели у нас под боком и творили такое, и… никто не смог их найти? — Кто-то вот даже в них не верил, — постучав пальцем по развороту, сказал Джаспер, — Хотя чему тут удивляться? Мы с тобой первые Майлза на смех подняли, когда он рассказал о «тенях среди деревьев». — Но это мы с тобой, — не унимался Монти, — Мы же не полицейские. А они-то что сидели? — Может, эти ребята все время кочевали, — предположил Джаспер и похлопал себя по карманам. От расшалившихся нервов ему захотелось пыхнуть травки, но он понял, что не захватил ее с собой, — Отец Чингачгук и Вторые Команчи, типа того. — Да нет, они их нашли, — мрачно произнесла Кларк, — Это уже из паркового еженедельника. Линкольн Флауэрс — проживающий на территории озера Драммонд лесничий, обратился сегодня в полицию, после того, как его дом сожгли неизвестные. Расследование происшествия уже ведется. По слухам, к этому приложили руку уже почти год не дававшие о себе знать члены культа Второй Рассвет. По словам мистера Флауэрса, люди, которых он пытался выгнать со своей территории, при поджоге скандировали похожие на религиозные лозунги. Данное происшествие только усугубило непривычно большой для этого времени года отток туристов. Мы лишь надеемся, что территория Огромного Мрачного Национального Болота не начнет оправдывать свое красноречивое название, а злоумышленники вскоре будут пойманы. Следите за новостями… — Так они знали! — стукнув кулаком по ладони, возмущенно воскликнул Монти. — И чего они тогда задницу чесали? — спросил Джаспер. — Они не успели, — глухо произнесла Кларк и со скорбным видом показала им дату выпуска, — Всех полицейских тогда уже бросили на борьбу с ходячими. Они просто не успели… — И вот мы здесь, — удрученно буркнул Джаспер и выглянул в окно, — Думаю, Беллами уже достаточно остыл. — Как ты это понял? — спросила Кларк. — По-моему, у него из носа свисает сосулька.***
Сердце забилось чаще, когда она поднесла руку к дверной ручке. Она всегда так делала — сначала пробовала открыть, и только потом уже стучала. Беллами так и не привил ей это чувство эфемерной вежливости. Ручка поддалась, и едва стоило двери слегка открыться, как в нос Октавии ударил затхлый запах перегара, от которого она пару раз тяжело кашлянула, прикрыв ноздри запястьем. Стоило догадаться, чем он тут занимается дни напролет, не показываясь никому на глаза, но ей хотелось верить в лучшее. Тот Дэвид — мужчина, в которого она втрескалась, первый раз в своей жизни, был смелым, в нем горело пламя, и… он всегда следил за собой, чего уж там. Лампа в кабинете за черной дверью больше не горела, вместо нее освещала все толстая свечка на столе. Во всполохах маленького огонька Октавия смогла разглядеть его лицо. В последний раз, когда она видела Дэвида, он выглядел так, словно его искусали пчелы, а затем порезали ножом. Ее руки и ноги после собачьих укусов и то смотрелись симпатичнее. Теперь опухлость спала, но на ее место пришли покрывавшие все лицо синяки, да и рубцы никуда не делись. Дэвид выглядел дерьмово, и, судя по его внешнему виду, чувствовал себя так же. — Кто там? — вяло пробормотал Атом, заслонив руку от впущенного в каморку тусклого вечернего света, — Убирайтесь. Интересно, знал ли он, сколько боли ей причинял, когда вел себя так? — Дэвид… — она выдохнула, не ожидая, что он начнет выгонять ее, даже не узнав. — Октавия? Дэвид шумно втянул воздух и отпрянул, упершись в спинку кресла, которое скрипнуло от резкого толчка. Сердце Октавии заныло от такой реакции. Что они с ним сделали? — Ты должна уйти, — все тем же пьяным тоном произнес он, — Я не буду с тобой разговаривать. Ну что ты на меня смотришь? Убирайся, я сказал! — Дэвид, Джон умер, — едва сдержав эмоции, чтобы не закричать, выдохнула Октавия, — Его убили прямо на этом этаже. Ты разве ничего не слышал? — Тут вечно кто-то кричит, — схватив стакан и налив себе бурбона, буркнул он и уперся взглядом в стол, — Теперь это не моя забота… Который из них умер? Мерфи? — Мбедж, — ответила Октавия и услышала, как Дэвид удрученно вздохнул. — Пусть твой брат разберется, — махнув рукой, бросил он и отпил глоток, — Он тут теперь главный… Чего ты ко мне приперлась? — Ты сам себя слышишь?! — она не выдержала и подлетела к нему, отчего Дэвид съежился в кресле, вызвав у нее очередную волну гнева и досады, — Посмотри на себя! — Я знаю, как выгляжу. Ты за этим пришла? Пошла вон! — его голос задрожал, и он шумно сглотнул, — Я не хочу тебя видеть. Никого не хочу видеть, ясно тебе, нет? — Дэвид, — Октавия поднесла ладони к его лицу, зная, что даже легкое прикосновение принесет ему боль, и аккуратно подняла голову, чтобы тот посмотрел на нее, — пожалуйста… Он дернул головой, снова отворачиваясь, и потянулся к графину, грубо отпихнув Октавию в сторону. Жгучее чувство омерзения и обиды вспыхнуло в ней, и она снова была готова накричать на него, но тут Дэвид уронил графин, и тот разбился об пол. — Блядь… блядь… Он опустился на колени, собирая осколки в кучу, а потом зашипел, когда порезался об один из них. Дэвид не попытался встать, а Октавия не собиралась ему помогать. Она не могла больше видеть его таким. Ей стало еще хуже, когда он начал всхлипывать. — Вставай, — горько прорычала Октавия задрожавшим голосом, — вставай и сделай что-нибудь! Если останешься так лежать, то подыхай хоть сейчас, понял?! Если сейчас же не встанешь, я больше никогда к тебе не подойду! Ей показалось, что это подействовало. Дэвид перестал всхлипывать, вытер нос и поднялся, плюхнувшись обратно в кресло, но на Октавию больше не смотрел. Она разочарованно покачала головой и вылетела из этой затхлой и мерзко пахнущей каморки, не удосужившись закрыть за собой дверь. Как бы ей было ни жаль Дэвида, она понимала, что случись с ней такое — она бы встала и отомстила всем, кто это сделал, как только снова смогла бы стоять на ногах. Значит, она была сильнее его. И этого Октавия ему простить не смогла.***
Прислонившись к периллам на крыльце и покуривая сигарету, Мерфи задумчиво разглядывал сидевших на ступеньках Джессику, которая никак не могла перестать плакать, и Кларк, которая сырым платком вытирала с лица и рук подруги засохшую кровь, попутно пытаясь ее успокоить. Для вернувшихся сегодня последними Беллами, Кларк, Монти и Джаспера приезд оказался самым головокружительным. От места с названием Ковчег в последнюю очередь ждешь кровавой бани. Джон Мбедж забрызгал чуть ли не весь второй этаж, да и лестницу знатно заляпал, пока его бренную тушку вытаскивали наружу. Наверняка благодарил своего бога за спасение жизни сегодня, как только вернулся. Мерфи знал, что у дерьма, летящего на голову, нет дневного лимита, но для большинства людей эта истина порой открывалась весьма поздно. Вот и малыш Джонни этот урок вовремя не усвоил. Сделав затяжку, Мерфи закашлялся и выронил сигарету, которая немедленно затухла в снегу. Похоже, гулявшая по лагерю простуда добралась и до него. Живем под одной крышей — болеем всей семьей. Так ведь и до одного ЗППП на всех недолго. Решив, что как-то помогать Кларк или Джессике ему не охота, Мерфи побрел в сторону берега, но не успел пройти и два десятка метров, как его окликнула красная мордашка бегущего к нему Майлза. В отличие от Коннора и Декса, паренек не выглядел хоть сколько-нибудь расстроенным после потери двух, с позволения сказать, братьев по оружию. Похоже, он только и успевал фантазировать о своем головокружительном карьерном росте в перспективной компании, проводящей сокращение старых кадров. — Что такое, помидорка? — спросил Мерфи, улыбаясь. — Там это, Декс хочет тебя видеть, — Майлз ткнул пальцем в душевую, — Собрание у нас. Срочное. — Ну еще бы, — усмехнулся он, — Дуй обратно, скоро подойду. — Ты бы… лучше не шутил с этим, — насупившись, со всей серьезностью произнес Майлз. — А я всегда серьезен, ты не замечал? — сбил его с толку Мерфи, искренне удивившись, после чего потрепал парня по волосам, стряхнув с них снег, — Расслабься ты. Вон, гляди, у нас тут появилась первая вдовушка, — он кивнул в сторону Джессики и Кларк, — Иди, поговори с ней. Сыграй в «ой, он так мне помогал», классика же. — Я не уверен, что смогу, — покусав губы, сказал Майлз, — Это же только на словах так просто. Да и не так уж мне Джессика и нравится. — Да что вы, ваше величество, — посмотрев на него свысока, театрально произнес Мерфи, — И о ком же ты мечтаешь, когда наяриваешь под одеялом? — Да вот, — теперь Майлз краснел уже от смущения, — рядом с ней сидит. Всем женщинам женщина. Мерфи не выдержал и заржал, чем, кажется, загнал паренька в краску еще больше. — Она просто свободна, вот я и… — Да нет, ты не принимай… б-боже, — Мерфи снова начал смеяться, — Ух, блин, ну ты и выдал. Не принимай на свой счет. Не думаю, что хоть у кого-то из здешних мужиков вообще есть шанс затащить этот сочный сплав титана в койку. — Даже… Мерфи увидел, как Майлз мучительно перебирает в голове кандидатов. Возможно, даже устроил там турнирную пирамиду. Интересно, на какое место он поставит его? — Просто забудь об этом и все, — остановил его Мерфи. — Почему? С ней что-то не так? — О да, с ней определенно не все в порядке, но дело не в этом, — Мерфи потянулся, вспоминая, как Кларк иногда стыдливо поглядывала на Рейвен, когда та возилась под капотом или чинила что-то. Он тогда думал, что это из-за Финна и их вялого любовного треугольника, но, кто знает, может она просто пялилась ей под майку? Мерфи мечтательно представил себе развитие этой версии, — Ладно, херня это все, не слушай меня. Просто потом не удивляйся, если окажется, что у нее мотор вместо сердца. — Ну, даже если так, есть и другие способы, — продолжая пожирать Кларк взглядом, сказал Майлз. — Что? — Декс обещал подсобить… за то, что я с ними все еще, — Майлз облизнул губы, — Он сказал, что поможет, когда станет нужна «женушка». Ты же не будешь против? «Молодая парочка в кузове, муженек и женушка. Что будешь делать тогда, Мерфи?» Он даже представить себе не мог, что Декс намекал на кого-то конкретного. Теперь, благодаря длинному языку Майлза, в том, кого Декс имел в виду под муженьком, сомневаться не приходилось. Тут был только один кандидат на эту роль. Оставалось понять, сколько у Декса еще найдется терпения. — Иди-ка ты обратно, Майлз. Я скоро буду. Парень кивнул и затрусил обратно к своим благодетелям, а Мерфи смог, наконец, сбросить маску веселья и проводил его полным ненависти взглядом. Вот оно как... Он прошелся вдоль берега застывшего озера до противоположного края лагеря, начав в какой-то момент следовать за постоянно повторяющимся стуком, в итоге обнаружив возле забора Беллами. Тот к этому моменту скинул с себя куртку и свитер, и теперь стоял по колено в стылой земле, которая сейчас была плотной, как камень. Лопата, сгодившаяся только для расчистки снега, валялась рядом с ямой. Беллами, забыв об усталости, яростно долбил землю киркой. Рядом с ним, укрытое простыней, лежало тело Джона Мбеджа. Беллами свойственно было через чур увлекаться, когда его охватывали эмоции, в какой-то мере он был их рабом. Мерфи хотелось сказать ему, что не стоит убивать столько сил ради такого куска дерьма, как Джон Мбедж, но прекрасно понимал, что в таком состоянии до Беллами достучаться было почти нереально. Он не обращал на него внимания, пока не решил, что могила достаточно глубокая, после чего вытер пот со лба и посмотрел на Мерфи, явно не понимая, что он тут забыл. — Давай помогу, — сказал он, взял тело Джона за ноги, и они вместе опустили тело в неглубокую яму. Беллами потянулся к лопате, но Мерфи остановил его жестом, и принялся сам закапывать могилу. Он не видел его реакции, но хотелось бы верить, что тот хотя бы одобрительно кивнул. Когда банды Декса не станет, Беллами останется единственным, кому здесь придется угождать. Начал он, мягко говоря, не лучшим образом, но после помощи с Атомом ситуация из негативной медленно начала выправляться в сторону нейтральной. Не без удовольствия утрамбовав землю ногами, живо представляя, как он просто топчет находившийся под ней труп, Мерфи, наконец, выжидающе посмотрел на Беллами. — Раны те же, — решил начать он, — И снова один из людей Декса. Жнецы как будто знают, куда нужно бить. Наверное, Фрэд и Джон выглядели сильнее осталь… — Это не Жнецы, — устало прорычал Беллами. Когда он начинал тяжело дышать, то голос его воистину напоминал львиный рев. — Я тебя правильно понял? Ты сказал… — Ты меня слышал, — снова резко оборвал его Беллами, — Они не смогли бы уйти бесследно. Я прочесал весь периметр, и нашел две пары следов, уходящих отсюда на юг. Хотел снаряжать преследование, но оказалось, — он развел руками, — это моя сестра и Шарлотта решили устроить маленький бунт и прогуляться. Пока нас не было, больше никто сюда не входил и не выходил. В ту ночь была та же история, — Беллами поднял с земли камешек и отбросил его в сторону, — Это был кто-то из наших. — Ясно… — опустив взгляд, произнес Мерфи. — Никому об этом не слова. — Ты говоришь мне это, потому что доверяешь? — решил уточнить он. — Нет, — Беллами укоризненно посмотрел на него и фыркнул, — Я теперь даже на свою сестру положиться не могу, куда уж тебе до нее. Держи язык за зубами, это все, о чем я прошу. Сначала придумаю, что с этим делать, потом сам всем расскажу, — он вздохнул, — Пойду скажу Джессике, что мы его похоронили. Ты идешь? — Нет, я пока побуду тут. Дождавшись, когда Беллами скроется за теплицей и посмотрев по сторонам, Мерфи присел рядом со свежевырытой могилой и ухмыльнулся. — Здесь было слишком мало места для двух Джонов, — он набрал в рот слюны и сплюнул прямиком в то место, под которым сейчас покоилась голова, — Счастливо сгореть в аду. Мерфи не спешил вставать. Он перевел взгляд на стоявший рядом крест, сложенный из двух скрюченных веток, на котором было неаккуратно вырезано «Фрэд Джонс», и задумался. С каждым убитым месть словно выскальзывала у него из рук. Это чувство гложило его с самой новогодней ночи. Сначала Фрэд, теперь Джон. Это не могло быть просто совпадением. — Кому же вы, ублюдки, еще не угодили?