Призрак замка Баттерфляй

      Сейчас прозвище Растикора полностью себя оправдывало. — Что ж, выходит, самоцвет действительно был заколдован, — констатировал Тоффи, обводя взглядом невысокие угловатые здания из разноцветных камней. — Не знаешь, что это за место такое?       Вокруг не было, натурально, ни души. Передвижные лавочки пустели без продавцов, многочисленные скамейки одиноко блестели на солнце, а деревья мерно покачивались в такт неспешному ветру. Сама площадь была вымощена серым гранитом и расходилась далеко в разные стороны, но и в этом огромном пространстве нельзя было заметить ни одного жителя. — Понятия не имею… — протянул Мастер озадаченно, но, заметив слегка недовольный взгляд друга, оторопел. — Но ты не беспокойся, сейчас спросим у местных, где мы, и решим, что делать дальше! — но Растикор тут же стушевался, заметив царившее на площади отсутствие жизни. — Похоже, спрашивать не у кого. Тут никто не живёт, — заметил Тоффи, как вдруг из одного из прилавков выплыла чья-то фигура в жёстком бесцветном балахоне. — А вот тут ты не прав! — обрадованный Мастер бросился к незнакомцу, своей резкостью заставив того отклониться на несколько градусов. — Добрый день! Не поможете нам? Мы странники, заблудились, ищем дорогу домой, — протрещал ящер, не сразу интерпретировав ошалелый трёхглазый взгляд верно. Более того, Растикор только спустя несколько секунд понял, что на него глядели аж три глаза.       Местный сделал пару шагов назад, его глаза забегали каждый в разные стороны, а из-под ткани балахона что-то пронзительно заголосило, обозначая, по всей видимости, страх существа. Тут же из кустов выпрыгнули два громадных подобия носорогов, с серыми обвислыми животами, с кольцами в носах и набедренными повязками. В своих лапах (которые, почему-то, заменяли копыта) они держали мощные секиры. Носороги превышали рост ящеров в два раза, их оружие — в три, и смотрелось это крайне опасно. Растикор попятился и шагнул к Тоффи, а существо, под шумок, сбежало в неизвестном направлении. — Хо-хо, ребят, да мы ничего такого не сделали, просто спросили дорогу, откуда столько агрессии? — примирительно начал ящер, расставив руки так же, как некогда во время конфликта с бараном, отправившим их сюда, в это злополучное место. — Нарушители спокойствия, — оборвал его вдруг один из носорогов, подходя ближе к горе-путешественникам. — Сопроводить во дворец, — отчеканил второй, беря Тоффи под локоть. Растикор, которого тоже «скрутили», было хотел учудить что-нибудь, чтобы выиграть время, но Призрак метнул на Мастера столь грозный взор, что тот немедленно пресёк все свои попытки уйти целым и невредимым.       Спустя несколько весьма невежливых пинков и некультурных рыков, их привели к необычайной вычурности дворцу, созданному по большей части из малахита, что сверкал в лучах яркого солнца, заставляя морщить нос и жмурить глаза. Тоффи спасала маска и край капюшона, а вот Растикору приходилось сложнее: его глазам некуда было деться от слепящего света. Сам дворец представлял из себя громаднейшую постройку, которую, видимо, воздвигали самые безвкусные архитекторы. Что только не было «налеплено» на его фасады: и изобилие пилястр с пышными капителями; и нескончаемые гирлянды над эркерами, разбросанными тут и там по различным этажам, коих тоже было немало; в конце концов, просто завитки и прочие «орнаменты», а также множество маленьких бельведеров* на самом верху, которые едва проглядывали с вышины за всем деланным великолепием архитектурных излишеств. И всё из светлого агата. Теперь и Тоффи сощурился. От ужасающего нагромождения безвкусицы и перебора, что было заметно даже самому несведущему в архитектуре.       Впрочем, «пытка китчем» закончилась так же быстро, как их ввели, через массивный агатовый портал*, в сам дворец. Внутри всё оказалось ещё более плачевным: предметы декора и меблировки, безусловно, были вещами немыслимо дорогими и роскошными, но, подобранные кое-как и просто можно сказать, «сваленные в кучу», выглядели не то, что очень претенциозно, но устрашающе. Тоффи старался не обращать внимание на броскую роскошь, что резала глаза, и шёл, напряжённо всматриваясь в блеск тронного зала, что проглядывался ещё с самого начала длинного коридора, по которому их вели. Растикору же всё было в новинку, и ему вряд ли была понятна вся эта мудрёная изысканность, хоть он и обладал тонкой душой «мастера деревянных дел». Ящер шёл с приоткрытой пастью и вертел головой во все стороны, рассматривая высокие сводчатые потолки, монолитные стены и необычные объекты, которых нельзя было встретить в их измерении. Малахитовая окраска всего помещения создавала впечатление огромного вязкого болота, прямо как те, что располагались в лесах Мьюни. Это немного угнетало Мастера, ведь он никогда не любил данные местности.       Оказавшись в невероятных объёмов тронном зале, Тоффи и Растикор обнаружили на троне не ожидаемого человека или хотя бы около того, а самого настоящего монстра. Двухголового, зелёного оттенка монстра, что гордо восседал в кресле, перебирая всеми четырьмя ногами в воздухе (король был слишком мал для своего седалища, а потому его конечности свободного свисали с трона). Подле возвышения, на котором стояло королевское кресло, в чинном спокойствии стоял вытянутый безволосый человечек с белёсой кожей. Классификацию данному существу подобрать было сложно, ведь ни на монстра, ни на человека оно похоже не было. Человечек этот не свисал бы с трона, а, наоборот, с неудобством бы разместился на нём, ведь длинные ноги-зубочистки возвышали его высоко над полом. Непонятное существо держало ещё более тонкие руки за спиной, выпятив облачённую в чёрный сюртук грудь. Иногда оно перебирало невидимым губами, отчего его синие усики — единственная растительность на всём теле — нервно дёргались и извивались.       Откуда-то издавалась пренеприятнейшая мелодия, стучавшая по ушам. Музыка не лилась, а скрежетала в воздухе, сотрясая утончённый художественный слух бедного Призрака. Но короля, судя по отстукивающим ритм ногам, всё устраивало. Растикора же привлекла другая звуковая деталь: где-то за толстыми колоннами и широкими портьерами проносился щебечущий тонкий смех, явно женский. Хотя, чего только можно было ожидать теперь. Однако Растикор прислушивался к голоску, стараясь уловить каждое его появление.       Тем временем король, заметив гостей, встрепенулся и направил обе головы на задержанных. — Что это? — издала одна голова  — Кто это? — вторила ей другая. — Это нарушители общественного покоя, Ваше Величество, — ответил человечек, видимо, советник правителя. — Нарушители?! — обе головы взметнулись вверх, вытянув длинные шеи. — Казнить!       Тоффи насторожился. Им здесь не рады, это понятно, но оправданиями тут не подействуешь, что же тогда делать? Более того, его сильно поражал тот факт, что они находились в самом настоящем королевстве монстров. Не в деревне, не в осколочном поселении — в королевстве! Со стражниками-монстрами, советником-монстром, королём-монстром. Это повергало в шок, но нужно было действовать аккуратно, несмотря на общую расу. Однако Растикор перехватил инициативу и решил действовать напролом. — За что казнить, Ваше Сиятельство? — искренне удивился он, путая титулы. Неудивительно для монстра, что никогда не жил во дворце. — Мы лишь забредшие к вам по чистой случайности путники, не более! В чём мы виноваты? — Казнить! — бесновались головы. — Не потерпим нарушителей в Нашем царстве! — Как пожелаете казнить, Ваше Величество? — игнорируя воззвания Растикора, осведомился советник. — Повесить! — провозгласила первая голова. — Четвертовать! — завопила вторая. — Четвертовать! Повесить! Повесить! Четвертовать! — начался гам, создаваемый одним лишь королём (королями?). — Надо же, две головы, и обе бестолковые, — пробурчал Тоффи, мрачнея. — Хорошо, Ваше Величество, мы сначала повесим их, а потом четверутем, — предложил советник, но королей не устраивал такой компромисс. — Нет, сначала четвертовать! — запротестовала вторая. — Нет, повесить! — Тогда, чтобы никто не обижался, мы их одновременно и повесим, и четвертуем, — невозмутимо подытожил человечек, и головы синхронным кивком одобрили эту идею.       Стоило охранникам уже подхватить Призрака и опешившего Мастера под руки, как Тоффи неожиданно произнёс: — Ваше Величество, я могу быть полезен!       Одна из голов с интересом воззрилась на Тоффи. — Чем же? — спросила вслед вторая. — Ваша музыка просто ужасна, — начал Призрак, чем вызвал пробежавшее на одном из лиц негодование, — она нисколько не придаёт Вам величия, а, наоборот, уничижает Ваше Королевское достоинство! Но я могу сыграть Вам такое, что Вы будете сильнейшим из сильнейших королей, — Растикор с откровенным недоумением поглядел на друга. — Что ж, сыграй Нам, — хоть в чём-то головы были солидарны.       Тоффи, высвободившись из лап стражи, степенно прошёл к органу, что стоял за боковой портьерой (он успел заметить его вскоре во время «королевских споров»). За инструментом сидел кто-то пернатый, очень похожий на воробья, с запуганным видом перебиравший клавиши руками, которыми оканчивались потрёпанные крылья. — Позволите? — Призрак аккуратно сместил птицу с места и присел за орган сам. Инструмент был таким же вычурным, как и всё в замке, но Тоффи надеялся хотя бы на чистоту издаваемых им звуков. Впрочем, даже самый расстроенный инструмент в руках гения может запеть.       И орган запел. Поначалу робко, нерешительно, словно спрашивая разрешения. Затем, разрастаясь, мелодия задрожала во всём воздухе, мягко отталкиваясь от малахитовых стен и возвращаясь едва уловимым эхом, которое тихо раздавалось где-то наверху. Тоффи было весьма непривычно играть не в своей пещере, за своим инструментом, да и мануал поддался новым пальцам не сразу, однако вскоре и музыкант, и орган уже были неотделимы друг от друга, как единый организм с тщательно продуманной, выверенной системой. Но исполнение не было техничным и до автоматизма филигранным, напротив, каждый следующий нотный пассаж трудно было предугадать, ведь и сам Призрак не знал, по каким клавишам пробежится дальше. И даже если это всё было бы не импровизацией, а готовым произведением, музыка жила, наполняя всё пространство особым одухотворением.       Растикор стоял посреди дворца, раскрыв пасть. Мастер не знал об этом таланте своего товарища, а потому сейчас впал в некий ступор. К тому же, ему ещё не доводилось слышать что-то столь прекрасное, возвышающее. Ящер огляделся. Все присутствующие замерли, одновременно вслушиваясь в стройный звуковой поток, и не смели даже вдохнуть. Когда Тоффи окончил и поднялся с банкетки, обе головы не сразу пришли в себя. — Акустика у Вас, конечно, отвратительная, но, думаю, Вам и без того понравилось, — Призрак самодовольно ухмыльнулся, почти любуясь четвёркой ошарашенных глаз. — Понравилось! Ещё как! — «включившись» как по щелчку, заголосили короли. — Ты и впрямь полезен, нарушитель! Будешь Нашим придворным музыкантом, а его… — одна из голов кивнула в сторону воробья, что в страхе жался к колонне. — В темницу! — стражник двинулся на бывшего музыканта, схватывая его мощной лапой за перья. — Нет, Ваше Величество, не нужно в темницу! — взмолился несчастный, но его уже уводили в сторону какой-то тёмной двери. Воробей скользил когтистыми задними лапами по полу, стараясь зацепиться хоть за что-то — не выходило. — А вот этого вот казнить, — произнесла вторая голова, указав на Растикора.       Мастер подскочил на месте и замотал головой, старательно уклоняясь от охранников. — О нет, Ваше Величество, я тоже могу пригодиться! Я могу вырезать из дерева, могу ковать для Вас короны, что угодно! — сбивчиво перечислял Растикор, загибая пальцы, но головы отвернулись в разные стороны, не желая и слушать. — Папочка, оставь его! — где-то рядом с троном послышался уже знакомый Мастеру девичий голосок, несколько писклявый, но с претензией на очаровательность. Из-за возвышения вышла миниатюрная принцесса, «обёрнутая» в весьма безвкусное жёлтое платье с витиеватыми геометрическими узорами, вышитыми чёрной нитью. Узоры эти изображали то ли глаза, то ли непонятные загогулины, обрамлённые горизонтальными и косыми линиями, и вместе с кроем одеяния являли собой кошмар любого уважающего себя портного. Описать саму девушку тоже было трудно: и не ящерица, и не птица предстала перед Растикором, а экзотического вида монстр с многочисленными глазами разных цветов, что сейчас всецело были устремлены на Мастера. Пока оторопевший ящер пытался сосчитать очи венценосной барышни, она продолжала: — Оставь его, пожалуйста, он мне понравился, я его себе заберу! Пожа-алуйста, — принцесса воззрилась всеми семью (Растикор, наконец, досчитал) на «папочек».       Король насупился, отягощённый думами. — Ваше Величество, если позволите, мне кажется, что не стоит оставлять его при дворе, — вставил советник, но король резким движением руки прервал его речь. — Нет! Если Наша дочурка этого хочет, то пусть так и будет! — головы синхронно кивнули, затем вторая добавила: — Иифигения, дорогуша, забирай своего нового питомца и делай с ним, что пожелаешь.       Человечек лишь недовольно вздохнул, но не стал пререкаться. А Растикор, уже обрадованный помилованию, остолбенел. Какой ещё питомец? — Спаси-и-ибо! — провизжала принцесса и бросилась на Мастера, раскинув руки, которые в одночасье утроились, образовавшись как будто бы из спины девушки. Принцесса прыгнула на шею Растикора и обвила её шестернёй рук, позванивая тем самым щебечущим смехом. Ящер лишь криво и неловко улыбнулся и метнул лихорадочный взгляд на Тоффи, которого, судя по потрясыванию плеч, всё это забавляло. — Идём, я покажу тебе твою комнату! — принцесса слезла с Растикора и повела его за собой, словно послушную марионетку. Мастер поплёлся за ней, скрывая неохоту, и с тоской глядел на друга. Но тот лишь успокаивающе кивнул, давая понять, что они выберутся отсюда. Главное — что хотя бы удалось не лишиться голов для начала.

***

      Около недели жили Тоффи и Растикор в малахитовом замке. Тоффи играл королю, который беспрерывно просил всё новые мелодии. Благо, головы были слушателями неискушёнными, а потому принимали с восторгом любую простенькую деревенскую песенку, казавшуюся правителю лучшим из шедевров. Однако Призраку удалось не только захватить сердце короля своей музыкой, но и завладеть его доверием. Король (обе головы!) всё чаще обращался к музыканту за советом: кого казнить, а кого — пощадить. Теплеющие отношения между монархом и придворным органистом абсолютно не устраивали придворного советника — Флèгонта. Он строил козни, пытался опорочить имя Призрака всяческими извращёнными и не очень средствами, но король в упор ничего не видел и не слышал, совершенно очарованный своим музыкантом. И если раньше даже Флегонт не умел совладать с двумя головами сразу, становясь частым свидетелем их споров и пересудов, то Призрак, этот гадкий Призрак, явно умел читать мысли, потому что только он мог привести обоих правителей к общему решению, которое чаще всего ещё и принято было не ими, а им.       Но Тоффи не умел читать мысли. Он был хорошим манипулятором, как оказалось. Да и разве нужен какой-то особый дар, чтобы дурачить две безмозглые головы? Вряд ли. Правда, помимо всего прочего, Призраку почему-то доставлял необычное удовольствие процесс манипуляции, ему нравилось вводить короля в заблуждение, вовремя подкидывать ему свою идею, да так, что тот думал, что она — его собственная. Тоффи был доволен собой и уже шёл к своей прямой цели — уговорить короля отпустить его. Вместе с Растикором, конечно. Недавно, вот, вышло выпросить отдельные покои, потому что Призрака не прельщала мысль о жизни бок о бок с остальной прислугой. Тоффи был близок, но насколько? На три дня, на очередную неделю, месяц? В любом случае, король явно не собирался так просто отпускать полюбившегося композитора. Что-что, а позволить ему уйти правитель никак не хотел. — Проси, что хочешь, музыкант, но только не свободу, — говорила одна голова. — Мы слишком любим тебя и твою музыку, — подтверждала вторая.       Однако Тоффи своих попыток не оставлял и продолжал вдалбливать в разум голов мысль о «вольной грамоте». Но покамест безуспешно.       Но хуже всего из двоих пленников было Мастеру. Каждый день Растикор проводил в объятиях принцессы. Поначалу она показалась ему даже немного симпатичной, и он не прочь был подыгрывать её ласкам, но потом наследница, с её извечными поцелуями, сюсюканьем и тисканьем, надоела. Но отвязаться уже было нельзя. Из своей отдельной спальни Растикор вскоре перекочевал в апартаменты принцессы, буквально посаженный на привязь. От безысходности хотелось выть. Впрочем, «переезд» был не таким уж плохим событием и имел свои плюсы. Ведь Растикору удалось обнаружить одну занимательную находку…       Вечером восьмого (или девятого?) дня Мастер, незаметно выскользнувший из королевской опочивальни, рыскал по коридору в поисках комнаты Тоффи. Однако долго искать не пришлось: Призрак сам вышел из одной из дверей. И тут же был впихнут обратно. Порядком изумившись, Тоффи взглянул на нарушителя своего спокойствия и признал в нём Растикора, решив не использовать всё-таки кинжал, припрятанный где-то в складках плаща. — Растикор? Неужели, живой! — Призрак усмехнулся, следя за бегающим взглядом друга. — Почти, — прошептал Мастер, остановив, в конечном итоге, немного потускневшие глаза на Тоффи. — Эта принцесска — настоящий вампир! Всю энергию из меня высосала. Но ты не переживай, я — крепкий! — Растикор горделиво приосанился, приняв важный вид. — Я и не волновался особо, — флегматично заявил Призрак. — Так к чему такая скрытность?       Очи Растикора блеснули хитрым огоньком. Он улыбнулся, положив широкие ладони на плечи Тоффи. — Я знаю, как нам отсюда выбраться! — Какая-нибудь авантюра? Брось, Растикор, я знаю более надёжный способ: мне почти удалось склонить короля… — Нет же, послушай! Ты знаешь, что такое пространственные ножницы? — Ну… Слыхал, и что дальше? — внезапно Призрака осенило. — Хочешь сказать… — Именно! — Мастер даже подпрыгнул от восторга. — У этой Фигении лежат, прямо на прикроватной тумбочке! Она считает их простой побрякушкой, даже не догадывается об их возможностях, глупая! Вот он, наш шанс попасть домой! — Чудесно, — воодушевлённо откликнулся Тоффи. — Каков план?       Растикор почесал за затылком. — Честно говоря, плана нет. Я думал просто спереть ножницы и всё. — Нет-нет, — Тоффи покачал головой. — Так ничего не выйдет. Тебе же нужно будет ещё как-то пробраться ко мне, чтобы увальни не заметили, — «увальни» — так назывались стражники дворца. — К счастью для нас обоих, и я заприметил нечто интересное, — Растикор пригнулся, готовый слушать. — Я нашёл потайной ход. Знаешь ли, я в этом профессионал, потому что… — Призрак осёкся. — Впрочем, не суть. Я нашёл потайной ход, начинающийся в саду и заканчивающийся в коридоре этого этажа, за статуей. Я покажу тебе его, и ты вместе с ножницами, ночью, пройдёшь через него в сад, где я буду тебя ждать. Подумать только, их дворец, а они даже не знают о спрятанных ходах! — Тоффи язвительно хмыкнул. — Отлично! — воскликнул Растикор. — Тогда веди меня прямо сейчас!

***

      Ночью, в установленный час, Тоффи, закончив отирать орган от пыли, двинулся в сторону сада. Тронный зал не был освещён ни одной люстрой, единственным источником света была луна, отражавшаяся в громадных окнах, но Призрак привык к темноте. — Куда собрались, многоуважаемый музыкант? — костлявые пальцы обхватили предплечье Тоффи. По туго натянутой голубоватой коже Призрак сразу понял, кто мешает ему исполнить план побега. — Подышать свежим ночным воздухом, — невозмутимо заявил Тоффи, обернувшись к Флегонту. — Позволите? — Вынужден сказать — не позволю, — притворно-любезно ответил советник, и Призрак только теперь заметил металлический блеск за его спиной. Всё ясно. На чью-то жизнь собираются покуситься. На вопросительный взгляд Тоффи Флегонт ответил: — Вы слишком долго пользовались доверием короля. Сожалею, но я должен устранить Вас как угрозу для всего королевства.       Советник было кинулся на, казалось бы, совершенно открытого ящера, но Тоффи имел явные преимущества. Например, быстрый ум. Перехватив тонкую руку, взметнувшуюся с ножом в зажатых пальцах, Призрак одним ловким движением развернул худосочное тело Флегонта к себе спиной. Длинная незащищённая шея советника вмиг оказалась в локтевом сгибе Тоффи и удачно поместилась в ней, сдавливаемая немалой силой. Флегонт выронил кинжал и захрипел, панически шаркая ногами по полу. — Не беспокойтесь, Флегонт, я Вас всего лишь немного придушу — убивать не буду, но сознание на непродолжительное время Вы утратите, — спокойно объяснил Призрак, действительно стараясь не переломать хрупкие позвонки. Когда дело было кончено, и тело советника послушно обмякло, Тоффи выпустил его из рук и аккуратно уложил на пол, тут же выбежав в сад. Терять уже нечего, но только если у них всё получится.

***

      В хоромах принцессы тоже было темно. Залётный ветер, проникавший сквозь приоткрытое окно, трепал тонкие занавески, развевая их по воздуху. Растикор вперил взгляд в потолок и напряжённо ожидал, когда со стороны Иифигении раздастся сопение, граничащее с храпом, — свидетельство сколько-нибудь крепкого сна. Уловив заветный хрип, Мастер максимально аккуратно поднялся, дабы не задеть ни одну кроватную пружину своим телом. Оказавшись на полу, Растикор на цыпочках обошёл постель и протянул руку к ножницам, что бледно поблёскивали в свете луны. Пальцы почти сомкнулись у заветных лезвий… — Расти? — голос Иифигении, раздавшийся столь нежданно, заставил Растикора резко схватить с тумбочки предмет не глядя.       Принцесса приподнялась на локтях, стараясь развеять сонную дымку перед глазами и разглядеть получше, что происходит. Растикор стиснул в руке добытый объект, но обнаружил, что ножницы всё ещё на тумбочке. Мастер потянулся за ними, но Иифигения накрыла их рукой, разлепив, наконец, все глаза и смотря вопросительно и совсем не сонно. — Что ты делаешь? — Видишь ли… — Растикор замялся, перебирая в голове всевозможные варинты развития событий. Он выпустил из напряжннной груди воздух, продолжая: — Нам необходимо расстаться. — Что? — принцесса поднялась с постели. В глазах сверкнула влага. Ладонь больше не блокировала «цель», но тельце девушки, со вновь выросшими дополнительными руками, было ощутимым препятствием. — Понимаешь, ты очень хорошая и всё такое, но наши пути слишком разнятся. Ты — принцесса, наследница престола, я — путешественник и не умею любить. Мы не можем быть вместе, — высокопарно распинался Мастер, приняв вид заправского философа. — Что?! — Иифигения не сдерживала больше блестящие потоки слёз, которые покатились из всех очей принцессы, заливая всё лицо. — Да, милая, мне самому трудно это говорить, — сквозь наигранное сожаление молвил Растикор. — Но я не хочу обманывать тебя. — Т-то есть… — Иифигения отвела взор, полный страдания, в сторону. — То есть ты меня совсем не любишь? — Не то что бы прямо совсем, но просто — не люблю, да, — Мастер кивнул. — Мы не должны были встретиться, это было ошибкой…       Иифигения до боли прикусила губу. — Не любишь, значит… — процедила она, стиснув зубы до слышимого хруста челюстей. — Не люблю, — повторил Растикор. — Тогда получи, мерзостный мерзавец! — с диким криком принцесса вцепилась в рукоятку ножниц и кинулась на Растикора.       Он не успел толком ничего понять, как резкая, невыносимая боль опалила левый глаз. Мастер отшатнулся на пару шагов, зажав повреждённое место ладонью и взвыл воем жестоко раненного зверя. — Девчонка, что ты натворила! — возопил Растикор, глядя здоровым глазом на окровавленные лезвия ножниц, что до скрипа сдавливала в пальцах рассвирипевшая девушка. Иифигения стояла, широко раскинув дрожащие руки, и со смертоносным гневом воззрилась на бывшего возлюбленного. — Боги, мой глаз!!! Мой любимый глаз!       Но времени смаковать адские ощущения не было, поэтому Мастер, напрягая все ресурсы своего тела, выхватил из руки принцессы ножницы и рванул в коридор. Одемоневшая девушка выбежала вслед за ним, изрыгая проклятия, стараясь дотянуться всеми руками до шустрого Мастера, но тот, на своё счастье, успел исчезнуть в потайном ходе. Как оказалось, старая примета могла работать и против него самого.

***

      Тоффи пришлось немного понервничать, ведь Растикор не явился к установленному времени, а это вполне могло означать, что их план не удался. К тому же, Призрак начинал улавливать глухие постанывания, доносящиеся из тронного зала: королевский советник мог вот-вот прийти в себя. И только Тоффи решил, что всё, должно быть, кончено для них, как раздвижная дверь, незаметно вделанная в стену, с грохотом открылась, и на траву вывалился Мастер, с залитой кровью физиономией, но радостный и бодрый. Изумление на морде Тоффи, казалось, можно было прочесть даже сквозь маску. — О, Тоффи, у меня хорошие новости! — Растикор улыбнулся, протягивая Призраку обагрённые ножницы. Заметив смятение друга, Мастер коротко рассмеялся и махнул рукой. — Брось, заживёт! Правда, пока у меня нет времени регенерировать глаз полностью, так что… — Мастер задумался и вдруг обнаружил, что зажимает во второй ладони тот самый предмет, который поначалу схватил впопыхах с тумбочки. Это был огранённый круглый рубин, как раз по форме его глазницы. — Надо же, какое совпадение! Ха-ха, видимо, я всё-таки не буду смущать тебя видом пустой глазницы, Тоффи!       Растикор отвернулся и, проделав несколько непонятных манипуляций, взглянул на Призрака. Рубин, вставленный в глазницу, стал обрастать по краям кожей, вскоре плотно закрепившись на своём месте. Теперь Мастер напоминал пирата, только вместо чёрной повязки у него был самоцвет. Тоффи, до этого молчавший в неком ступоре, хмыкнул то ли с отвращением, то ли с удивлением. Ему не хотелось узнавать о подробностях травмы, поэтому он просто отдал ножницы и, как ни в чём не бывало, произнёс: — Я, конечно, начитан о них, но не имею понятия, как с ними работать.       Неподходящее ситуации спокойствие и воодушевлённость Мастера пугали, но Тоффи было не впервой наблюдать оригинальность кузнеца, поэтому удивление и растерянность вскоре сошли на нет. Растикор обвёл рукой с ножницами воздух в чересчур элегантном жесте и вдруг сделал резкое движение вниз. Ткань пространства разошлась, открывая узкую щель яркого разноцветного коридора. — Постой, — Призрак вскинул ладонь, останавливая Мастера, который уже было хотел предпринять следующие действия. — Мы ещё не закончили здесь. Можешь перенести нас в темницу?       От такой просьбы на морде Растикора вырисовалось недоумение, но, тем не менее, нырнув в волшебный проход, они оказались в тёмном низком помещении, пропитавшемся сыростью. В одной из клеток, что были там расположены, размещался тот самый недоворобей, бывший придворный органист.

***

      Монстр, тысячу раз отблагодаривший Призрака и Мастера за освобождение, назвался Авариусом, наследником старинного графского рода, дружного с мьюнианскими королевами. Авариус поведал, что и сам не из этого мира, но находится в нём достаточно давно, что попал сюда схожим образом и что совсем отчаялся спастись, как неожиданно явились его новые знакомые и вызволили молодого графа. Птиц также рассказал о том, что монстры в королевстве (название которого он за долгое время так и не узнал) настолько запуганы «увлечением» своего правителя казнить всех без разбора, что опасаются выходить на улицу и даже выглядывать из окна: кто знает, за что в тот или иной раз королю взбредёт лишить кого-то жизни. Тоффи, заинтересовавшийся устройством покинутого ими государства, пытался узнать что-то ещё, но было проблематично что-то разобрать между потоками благодарностей и обещаний.       «Подбросив» графа до родного мира и едва отделавшись от многочисленных приглашений погостить, Тоффи и Растикор отправились в деревню кузнеца, дабы полюбовно разойтись. Прибыв на место, Призрак сразу же угодил в объятия Растикора, чья короткая изорванная накидка была пропитана, натурально, кровью и потом. — Мы сделали это! — воскликнул он, стискивая кости Тоффи. — Я же просил… — прохрипел Призрак, и тут же был освобождён. — Прости-прости, столько эмоций! Ну, куда дальше? — где-то в глубине рубина мелькнула искорка азарта. — Никуда, — отрезал Тоффи, вводя таким своим ответом Растикора в ступор. — Ты и впрямь — тридцать три несчастья, и это не настолько плохо, как об этом говорят, но я всё же предпочитаю авантюрам относительную идиллию размеренных путешествий, — отвечая на погрустневший и недоумевающий взгляд Мастера, произнёс Призрак. Кузнец потянулся к Тоффи, сделав шаг вперёд. — Я восхищаюсь тобой, Тоффи, и я хочу пройти хотя бы часть твоего пути вместе с тобой, — Растикор взял Призрака за руку, но тот тут же отдёрнул её, совершенно сбитый с толку. — Прекрати драматизировать и умерь свои странные порывы, — попросил Тоффи, для которого всё то, что происходило и происходит, от начала и до конца было диким и чрезвычайно ненормальным.       Печаль мгновенно сменилась озарением, и Растикор снова схватил Призрака за запястье, вкладывая в его ладонь ножницы. — Тогда возьми их, на память, я хочу хоть что-то оставить в напоминание о себе. — Оставь их себе, — качнул головой Тоффи. — Мне они ни к чему.       Во взгляде Растикора снова пробежала безысходность и тоска, но лишь на секунду. После он снова оживился, заводя не сопротивляющегося, но порядком уставшего Тоффи в свой дом. — Тогда прими это! — зайдя в хижину, Мастер взял со стола мастерской маленькую фигурку из латуни. Это было подобие дракона, извившегося в вопле на художественно изогнутых ветках неизвестного растения. Хвост существа образовывал замысловатую спираль, почти в точности повторяя форму высунутого языка. Всё: от клыков с когтями до мелких чешуек было тщательно очерчено. Тоффи вымученно вздохнул и принял дар, уже прикидывая, где можно будет разметить его в своей пещере. Растикор просиял, стоило пальцам Призрака коснуться статуэтки. — Вот теперь — до встречи! — Мастер хотел было вновь обнять Тоффи, но тот увернулся. — Лучше нам попрощаться. И спасибо, — с этими словами Призрак вышел из мастерской, надеясь больше не влипать в подобного рода «приключения».       Однако надежды Тоффи не будут оправданы. Спустя время они ещё много раз встретятся и испытают вместе немало передряг. Растикор так и оставит на месте глаза драгоценный камень, потому что «ему так больше по вкусу», что, конечно, немало смутит Призрака. Тоффи проникнется по-настоящему дружеским чувством к этому чудаку и искренне полюбит их совместные вылазки. Но это в будущем, а пока Призрак направляется во дворец Баттерфляев, чтобы немного передохнуть и возобновить свои странствия. Подготовить себя к предстоящему и смириться с его неизбежностью.

***

      Разбираясь в завалах — результатах гнева Тоффи, Мун разгребла в кипе бумаг причудливого латунного дракона, который захватил всё её внимание. Принцесса взяла статуэтку в руки и поднялась, обернувшись к Тоффи, который сейчас копался в обломках мебели. — Ты ещё и работать с металлом умеешь? — удивилась Мун, оглядываясь в поисках хоть каких-нибудь намёков на инструменты по работе с литьём или кузнечеством.       Призрак не сразу отвлёкся от своего занятия, но когда взглянул на девушку, лишь улыбнулся. — О, нет, за всё время практики я так это и не освоил. Это сделал мой друг.       Баттерфляй застыла в непонимании. Она-то думала, что Тоффи не выбирается никуда дальше замка. Или это кто-то из придворных? Но Мун было трудно припомнить хотя бы одного кузнеца при дворе. — Понимаю твоё изумление, — Тоффи поднялся, подходя к Мун. — Пожалуй, у меня есть для тебя одна долгая, но очень занимательная история. Если захочешь, могу рассказать её, пока мы занимаемся генеральной уборкой.       Принцесса с готовностью кивнула, поставив дракона на ближайший мраморный столик. — Что ж, приступим. Прежде чем знакомить тебя с моим приятелем, необходимо поведать предысторию. Дело было шесть лет назад…