Все против нас.

Сидя у порога своего дома, я вглядывалась в пасмурное тёмное небо. Звезды скрывали чёрные, мутные облака, предвещающие грозу. Мне холодно, хочу в тепло, чтобы мы с мамой посмотрели телевизор, чтобы мы вместе готовили ужин, хочу поплакаться ей и сказать, как трудно было скрывать мою любовь, как тяжело было думать о будущем и как больно было врать ей. Но, как только зайду в дом, я увижу её, всю в слезах, с пугающим взглядом, с глазами, полными злости или, может, с жалостью, отвращением, страхом. Она начнёт панически расспрашивать меня, а после закроется в своей комнате и будет игнорировать. «О чём она думает в своей комнате? Она больше не любит меня? Может, мне уйти?» — буду думать я, и эти мысли сведут меня с ума. Я вздрогнула, мои мысли были настолько реальными, что слёзы сами собой потекли по щеке, оставляя холодную дорожку мокрых следов. Холодно. Нет. Я не хочу этого. Я просто не могу допустить такого. Мама. Я очень люблю маму. И Еву. Твою мать, как же я люблю Еву. Я ненавижу смотреть фильмы, где главные герои слабаки, плаксы и трусы. Я ненавижу себя? Моя рука потянулась к ручки двери. Резкое движение, пару шагов и я в доме. Мгновение моей храбрости улетучилось. Я снова боюсь? Тяжесть в животе, сухость во рту и дрожащие руки. Определённо, это страх! Я прошла в комнату, где в кресле сидела моя мама. Я замерла и удивилась: лицо моей мамы было не злое, а грустное. Совсем не было отвращения или страха. Она просто немного грустная. — Мам? — тихо прошептала я. Произнести это простое родное слово было ужасно трудно, сухость во рту сделала мой голос неузнаваемым, жалким. Я опустила глаза вниз. Я просто не могу смотреть ей в глаза. Мать выскочила с кресла и бросилась на меня. Я сделала шаг назад. Если она меня ударит, меня съест чувство вины и обиды, она никогда не била меня. Мне страшно. Но удара я не почувствовала, только тёплые объятья и нежный запах духов. — Мне очень жаль. Это всё моя вина. Прошу, прости! — её голос был полон отчаяния, глаза были полны грусти, но отвращения не было. Меня это немного взбодрило. — Это я должна извиняться, прошу, не плачь. Мама, прости меня! Несколько минут мы просто плакали в обнимку, после чего она достала бутылку вина, которую спрятал отец. Мне стало страшно, я не знаю, о чём мне думать, с чего начать? И что сказать? Она села рядом. — Это было давно. Я дружила с хорошим парнем, может, даже влюблена была. У него была сестра. Все думали, что мы заклятые враги, но мы были друзьями. Из-за проблем в семье я часто была у них в гостях. Это произошло само собой. Она просто взяла и поцеловала меня, а потом заплакала. Я не заметила, как полюбила её, но в те времена это считалось отвратительным. Мы скрывали свои чувства, а потом… просто заперли их, глубоко в сердце. Мама взглянула на меня. — Я понимаю, что ты чувствуешь, — сказала она. Она тоже любила девушку? Она понимает меня? Мне кажется, я полюбила маму ещё сильнее, моё доверие к ней возросло ещё больше, и поэтому я рассказала всю свою историю несчастной любви. — Это очень печально, Женя, — сказала мама, — но ты должна попытаться забыть её. Твой отец не вернётся, пока ты не забудешь. Я промолчала и пошла в свою комнату. Голова болит от пролитых слёз. Страх ушел, а вместе с ним и отчаяние. Но слова мамы разбудили во мне ужас, да и отец ушел. Ева! Как ты? Что с тобой? Что мне сделать? Что я могу? Ничего! Только ждать. Я не смогла заснуть, тело устало от напряжения. Мне так хочется обнять Еву. В который раз пытаюсь написать ей, на звонки тоже не отвечает. В обнимку с телефоном я заснула. Резкий звонок домашнего телефона, это она? Ноги сами понесли меня к телефону. Но я не успела. Мама сжимала трубку телефона и тихо говорила пронзающие меня насквозь слова. От них захотелось спрятаться, захотелось уйти, забыть, проигнорировать. Мне снова стало холодно и больно. Такие холодные слова, которые горели обжигающим пламенем: — Это Наталия, мама Евы, моя дочь уехала в другую страну, вы больше не сможете увидеться, и позвонить ей не сможешь. Мне очень жаль. Туман в голове, я не заметила, как оказалась в автобусе, я ехала к ней. У ворот стоял автомобиль, на заднем сидении сидела Ева, она меня заметила. Девушка начала дёргать ручку автомобиля, стучать по стеклу и что-то кричать. Мне нужно услышать, я обязана подойти ближе. Ева прижала руку к стеклу, моя рука тянулась к её руке, но нам мешало стекло. Машина тронулась с места и всё быстрее отдалялась от меня. — Больше не приходи, это для твоего и её благополучия, — произнёс какой-то незнакомый мне старик. Моё лицо мокрое, глазам больно. Непонятное чувство окутало меня, это похоже на одиночество, страх, обиду и боль. Я снова одна. Мне снова холодно. Как же это бесит. — Я всё равно люблю её, — крикнула я во весь голос. Прохожие пялились, но мне плевать. Когда пришла домой, я нырнула под одеяло, под которым начала беззвучно кричать, надеясь, что меня никто не услышит, и также надеясь, что услышат все. Глупо. Какая же я глупая.