***
В воздухе плавно парили стеклянные платформы, окаймленные поручнями с позолотой и замысловатыми узорами, которые снизу разглядеть оказалось непосильной задачей. Когда иные ступили на красную дорожку, сверху появились любопытные лица. Зрители перегибались через перила своих платформ и цепкими взглядами провожали ребят. Кругом гремела музыка, девушка в кислотно-розовом костюме на самом верху огромного многоступенчатого стенда объявляла участников. Узкая лестница, ведущая к ней, уже наполнилась другими игроками. Они оказывались наверху, здоровались за руку с ведущей трансляции, обменивались поцелуями в щеку, некоторые парни целовали ее руку и исчезали за огромными бархатными кулисами. Среди огромной толпы игроков внизу Джукай уловила знакомое лицо, и ее обожгло холодом глаз. Чимин смотрел на иных так, словно те провинились перед ним. Мечница тут же отвернулась, не способная избавиться от чувства, словно ее спина под прицелом. На мгновение она даже забыла, где находится и куда направляется, и вспомнила только когда Чонгук подхватил ее на руки. Если бы не он, девушка бы покатилась вниз по крутым ступенькам. Елена бы буквально сожрала их, случись это. Немного удивленная таким внезапным поворотом, Джукай вперила взгляд в лицо Гука, но он похоже этого не заметил. Ну конечно, сообразила девушка. Этот дружеский жест толпа восприняла совсем иначе. Больше всего визжала женская аудитория. А Гук, видимо, решил развлечь публику. — Поздравляю, выделились, — поморщился Джун, кидая на парочку неодобрительный взгляд. — Простите, — шепнула мечница, пряча свое красное лицо на плече у Гука. Сейчас ей как никогда хотелось провалиться сквозь землю. Гук наконец оторвал взгляд от публики и удосужился уделить внимание своей спутнице. На его лице возникла улыбка, которую он с трудом выдавил из себя, используя последние крупицы своей искренности. — Кажется, публике это нравится, — шепнул он. Джукай осторожно подняла на парня глаза. — Поцелуй меня в щеку, — совершенно спокойно заявил шатен. Он мог бы с таким же выражением лица попросить её раздеться на публику. Джукай неодобрительно нахмурила брови, сводя их к переносице. — Они хотят этого, — пояснил Гук, — а мы хотим выжить. Выжить. Это, наверное, единственное, что сейчас, среди жаждущей крови толпы, хотела бы девушка. Ради того, чтобы выжить, Мин готова притворяться до тех пор, пока публике это нравится. Джукай легонько коснулась губами загрубевшей кожи парня. Этот поцелуй в щеку отнюдь не выглядел наигранным. На какое-то время Гук поверил в его искренность, а потому в его глазах блеснул огонек. Но темноволосая лишь повернулась к толпе, махая рукой зрителям и лживо улыбаясь.***
Взойдя на сцену, Ника наконец смогла оценить ситуацию. Здесь намного больше людей, чем было в тот день на арене. Словно вся Империя приехала поглазеть на иных, вылезших неизвестно из какого леса. Сколько же им сегодня было уделено внимания. Блондинка и не помнила, чтобы хоть когда-то их присутствие вызывало такой ажиотаж. Ей вдруг стало совсем некомфортно стоять в треклятом коктейльном платье. Оно словно прилипло к коже девушки. Из-за него она чувствовала себя практически голой. Чонгук опустил Джукай на пол, укладывая свою руку на её талию. Темноволосая слегка поднялась на носочки и что-то шепнула ему, не забыв при этом хихикнуть как легкомысленная дурочка. На сцене появилась ведущая. Ника невольно зажмурила глаза, стараясь привыкнуть к режущему глаза свету прожекторов. Казалось, в волосы женщины вплели сразу тысячи языков пламени. — А вот и наши дорогие и замечательные гости! — воскликнула она, подходя к иным. — Давайте поприветствуем их нашими жаркими аплодисментами, — зал сотрясся от оглушительных улюлюканий и хлопков, вызывавших внутри ребят лишь жалость к этому миру. Словно люди, как никчемные изголодавшиеся звери, совершенно забыли о человечности. Кому они сейчас аплодируют? Убийцам. Кого они поощряют? Беспощадных кровопийц. В этом мире они словно потеряли свет и ориентир. Словно иные были единственными, кто хотел это остановить. — Мы приветствуем вас и очень рады сегодня видеть здесь, с нами, — произнесла заученную речь женщина с огненными волосами. Но никто из ребят не услышал этого.***
Устроители постарались, чтобы участники чувствовали себя расслабленно, да и ведущая общалась с ними, как со старыми добрыми знакомыми. Но Чонгук не позволял этой пыли попасть в свои глаза. Он грациозно, подобно пантере, опустился в белоснежное кожаное кресло и обворожительно улыбнулся огненноволосой девушке, поправив микрофон, крепящейся на его ухе. По совету Стива парень взял под уздцы свои эмоции и настроился отвечать на вопросы. — Надеюсь, в вашем лесу все парни такие красивые, — промурлыкала ведущая, кокетливо хлопая своими длинными нарощенными ресницами. Гук слегка подался вперед, сверкая глазами. — Точно не красивее, чем здешние девушки. Ложь жгла горло. Любой, кому хватило ума, понял бы, что это ложь, ведь здешние «красавицы» сочились фальшью, как протухший сыр плесенью. — Тем не менее, вы отдаете предпочтение своей подруге. Гук слегка напрягся, поняв, в какое русло пойдет разговор. — Это намного глубже, чем очарование внешностью. Думаю, Вы понимаете, о чем я, — ответил парень и не соврал. Его чувства были вызваны не шелковистыми прядями волос, не аккуратной фигуркой и серебристыми глазами. Нет. Здесь присутствовало нечто иное. Красота мельчайших деталей, которая просачивалась сквозь кожу в организм и по венам двигалась к сердцу, где прочно засели трогательная привычка крутить колечко на указательном пальце в момент тревоги, а то и задумчивости, нежелание подчиняться правилам, которые ставят слишком узкие рамки, колкий, ежеподобный характер, от которого не удалось скрыться никому. Но, что важнее, умилительные попытки казаться сильной и независимой. Он влюблялся в ее кротость и слабость каждый раз, когда видел их проявления. — Вот как, — женщина закинула ногу на ногу. — Теперь нам хочется знать подробности ваших отношений. — Трудности заставляют нас раскрывать другие свои стороны и порой обостряют чувства, которые мы и так испытываем. Вот и все подробности, — хотел бы он сказать больше, но не этим ушам. — Значит, до этого ты не испытывал к ней никаких чувств? — Разве это важно? — А что тогда для тебя важно? Пауза. Чонгук задумался на пару ударов сердца, отбрасывая возможность скормить зрителям кучу розовых соплей и вложил весь смысл в короткий ответ, за которым последовали томные вздохи представительниц прекрасного пола: — Каждый проведенный вместе миг, пока мы живы. Его голос даже не дрогнул. Мысль о том, что Джукай сейчас стоит за кулисами и, наверняка, по обыкновению обнимает себя за плечи и хмурит брови, впитывает каждое слово и наблюдает за ним, не давала покоя. Одни лишь боги знают, что у нее на уме. — Очень романтично, — отрезала ведущая. — В таком случае, что ты будешь делать, когда не сможешь защитить свою возлюбленную? Я не задумываясь, кинусь защищать её. — Я не хочу думать о том, что может случиться, — ему стоило не малых сил не оглянуться на кулисы, — Как я уже сказал, самое важное — это успеть провести как можно больше времени с пользой, пока оно у нас есть.***
Она больше не сомневалась в том, что делала. Все время ей казалось, что ответ где-то рядом. Руку протяни. И обманывала себя тем, что не может дотянуться. Страшно? Да, было. Ведь такое с ней впервые. Страх перед неизвестностью, страх душевных терзаний от возможной потери. Подпустить ближе, поселить в сердце, чтобы потом там остался лишь воняющий обреченностью труп? Увольте. После трансляции Джукай пришла к одному выводу: там будут в безопасности и ее моральные принципы, и душевное состояние, и материальное тело. Она пару раз ударила кулаком в дверь комнаты Чонгука, и не получила ответа. Тогда она просто толкнула створку. — Примешь меня? — Приму, раз сама пришла, — Гук отвлекся от листка бумаги, на котором что-то писал. Он смотрел на Джукай так, точно ждал ее визита. — Как видишь, — отрезала она, в упор смотря в глаза парню, — Я себе на горло наступила, чтобы сюда прийти, так что даже если не хочешь принимать, придётся. Я не буду делать громких заявлений. Скажу только, что мне лучше с тобой, чем без тебя. Слишком сложно делать вид, что ничего не происходит. Она собиралась сказать многое, но Гук не собирался ничего слушать. Ему прекрасно известно, для чего пришла Джукай. Сначала он с нежностью целовал уголок её рта, а затем его поцелуй стал жаждущим, нестерпимым. Джукай перестала дышать, ожидая, что будет дальше. И Гук продолжил, вдавливая тело девушки в стену и углубляя этот чувственный поцелуй. Их руки нашли друг друга, и она легонько поглаживала его ладонь большим пальцем. Чонгук передернулся. Ему не верилось, что это правда. Он бы и никогда не подумал, что от поцелуя можно так сильно пьянеть. Он забыл о ждущих их за дверью товарищах, о проклятых играх и даже о том, зачем сюда приехал. Все мысли сосредоточились на Джукай, крепко сжимающей его волосы на затылке. Совсем не так, как в раздевалке. Иначе, гораздо смелее и увереннее. Руки парня переместились на спину темноволосой и он успокаивающими движениями рисовал на её спине круги. Кто бы знал, как млела Джукай. Она была готова распасться на кусочки. Каждое касание говорило намного красноречивей, чем если бы они пытались выразить свои чувства словами. Гук неохотно разорвал их слияние. — Когда мы вернемся домой, клянусь, я заполню все те минуты, когда мы не были вместе.