Мы знакомы?

Артит открыл глаза. Веки распухли и сильно болели: он слишком много плакал вчера. Хорошо, что его слезы никто не заметил из-за дождя. Он не хотел, чтобы Прэм видел его слабость. Конечно, наставник знал о том, что глава не станет считать круги. Конечно, он мог прекратить бегать гораздо раньше, но услышанное днем «урод» так сильно мучило, что он решил заглушить душевную боль физической. Зря. Вчера ему нужно было подумать о последствиях. Сейчас у него болело все тело. Парень кое-как повернулся на бок и увидел, что он в постели не один. Лицом к нему лежал Конгфоб в футболке и боксерах. Артит был в шоке. Что этот ненормальный делает в его комнате? Третьекурсник начал вспоминать то, что случилось накануне. Это было не легко. Все произошедшее виделось, как в тумане. Кажется, Конг довел его до комнаты, больше старший ничего не мог вспомнить. Если первокурсник еще и помогал ему переодеться, то, скорее всего, увидел шрамы. Плохо. Артит сел на кровати. Рисунок с Прэмом попался ему на глаза. Видел ли это Конгфоб? И, если видел, то, что подумал? Пришел ли он к тому выводу, который был очевиден? И, если догадался, почему не бросил, а лег с ним в одну кровать. Видимо, возня наставника разбудила спящего. Конг заворочался, открыл глаза и внимательно посмотрел на старшего: – Пи’Артит. С тобой все в порядке? – Да. А что ты тут делаешь? – Тебе было очень больно. И я решил остаться. – Теперь все хорошо. Можешь идти. – Пожалуйста, – сказал в ответ Конг и улыбнулся. Артиту стало стыдно. Он покраснел и выдавил: – Спасибо за то, что помог мне вчера. – Не за что. Это было не очень тяжело. Знаешь, нет ничего постыдного в том, чтобы попросить о помощи. Наставник промолчал и отвел взгляд. Ему становилось спокойнее рядом с Конгфобом, и в то же время этот знаток человеческих душ его злил. Первокурсник проигнорировал молчание наставника, и продолжил как ни в чем не бывало: – Хочешь поспать еще немного? Или уже готов позавтракать? – Иди в свою комнату. Ты уже помог мне. – Решено, будем завтракать. Подожди, я быстро. Третьекурсник вздохнул. Спорить с упрямцем было бесполезно. *** Они ели кашу в комнате Артита, когда Конг решился задать первый неприятный вопрос: – Значит, Прэм. Да? Наставник напрягся. Вот оно, началось. На ложь у него не осталось ни сил, ни желания. Он кивнул и просто сказал: – Так получилось. Артит сжался. Сейчас Конг обзовет его «уродом» и уйдет. Но младший никуда не спешил: – Почему он? Вряд ли кто-то обвинит главу в излишней мягкости по отношению к тебе? Третьекурсник вспыхнул и выпалил: – Прэм не всегда был таким. Знаешь, мы дружили, но после того, как я признался, он меня возненавидел. – Ты признался ему? – Да, на втором курсе. Я подумал, что глупо скрывать свои чувства. Ну, не дурак ли? – Нет, не дурак. Ты поступил правильно. А ещё это был смелый поступок. Если бы я влюбился в парня, то вряд ли смог бы ему признаться. – Ты не понимаешь, Конг. Не в смелости дело. – А сейчас, что ты чувствуешь к нему сейчас? – Я не знаю. Правда, не знаю. Давай больше не будем об этом говорить. Они замолчали, но Артит прекрасно понимал, что это временная передышка и ему еще придется ответить на другие неприятные вопросы. Конг вдруг посмотрел на часы и вздохнул: – Мне пора: меня ждет Пай. Дай мне, пожалуйста, твой номер телефона. – Зачем тебе? – насторожился наставник. – Чтобы я всегда мог проверить, все ли с тобой в порядке. Артит начинал злиться. Что не так с этим парнем? – Слушай, дожил же я как-то до встречи с тобой. И сейчас не умру. Со мной все будет хорошо. – Не знаю, не знаю,– в притворной задумчивости протянул младший. – Конгфоб! А не обнаглел ли ты?! – возмутился наставник. – Пи’Артит, твое злое лицо такое красивое. – Что?! – До свидания. Еще увидимся, – Конг вежливо поклонился и вышел. Третьекурсник невольно улыбнулся. Он не мог долго сердиться на этого парня. Конгфоб был единственным, кому было не все равно, жив старший или мертв. Но почему? Неужели младший все-таки увидел шрамы и пожалел урода. Артита передернуло. Уж лучше бы Конг ему не помогал. Ему не нужна ничья жалость. Он сильный и справится со всем сам. *** С этого дня старшекурсник старательно избегал студента номер 0062. Казалось, Конгу было все равно, и он не рвался разыскивать наставника. Прэм продолжал свои издевательства, но они больше не задевали Артита: лучше ненависть старого друга, чем жалость нового. Был обычный день. После пар наставник спешил в общежитие и не особо смотрел по сторонам. Вдруг его схватили за руку. Старшекурсник поднял голову и посмотрел вверх. Как некстати, это был Конгфоб, и не один. Рядом с ним стояла хорошенькая девушка. Наверное, та самая Пай, о которой не раз упоминал студент первого курса инженерного факультета. – Пи’Артит? – Отпусти меня! – Сначала скажи, что произошло. Я что-то натворил? – Ты обнаглел. Совсем не уважаешь старших. Сказал же «отпусти». Конг тут же освободил наставника и начал оправдываться: – Прости меня. Я волновался. – Не надо было. У меня все хорошо. Артит пулей пролетел мимо ребят и скрылся в общежитии. Он был в ярости. Этот мальчишка раз за разом совал свой нос, куда не просят. Может быть, он и подружке уже обо всем разболтал. В чем-то Конг был даже хуже Прэма. *** Третьекурсник сидел на песке и смотрел на море. Наставники организовали выезд первокурсников и, конечно, прихватили его с собой. Парень никак не мог понять, зачем он здесь нужен. Эта поездка не была карательной операцией, скорее наоборот. Новоиспеченные студенты должны были отдохнуть и получить вожделенные шестеренки. Но Прэм был неумолим и приказал отправляться вместе со всеми. Почему глава никак не хотел оставить несчастного в покое? Хорошо, что бывший друг не заставлял его лезть в воду, иначе пришлось бы наставнику несладко. Артит страдал от аквафобии, и Прэм это знал. Сейчас третьекурсник сидел один и наблюдал за тем, как развлекаются студенты. Прэм опять поругался с Конгом. Это уже стало неотъемлемой частью собраний. Глава велел первокурснику остыть и тот отправился прямиком в море. Артит напрягся. Ему вдруг стало дурно, голова закружилась. Он внимательно следил за Конгфобом. Младший нырнул, и старший почему-то затаил дыхание. Третьекурсник ждал, но студент номер 0062 не спешил выныривать. Неужели захлебнулся?! Наставник быстро посмотрел на Прэма. Тот ничего не заметил. Артит хотел закричать, но не смог. Его охватила паника: Конг так и не показался на поверхности. Наставник вскочил, его трясло от страха. Нет. Он не мог войти в воду. Страшно. Но Конгфоб тонул. Дальше все происходило, как во сне. Артит скинул рубашку и побежал к морю. К счастью, в том месте, где нырял первокурсник, было довольно мелко. Наставник схватил Конга и вытащил на берег. Все плохое было позади, но третьекурснику лучше не стало. Он продолжал сходить с ума от паники. Все это уже было. Когда-то. Да или нет? Почему так сильно болит голова? Теряя сознание, Артит искренне порадовался, что Конг жив. *** Наставник сидел под большим раскидистым деревом. Рядом шумела река. Он склонился над листом бумаги: – Прэм, сиди смирно. Знаешь, как сложно рисовать, когда ты вертишься. – Быстрее! У меня уже все затекло. – Готово! Человек, сидящий около него, встал, немного размялся и направился к художнику. Он взял набросок, взглянул на него и возмущенно сказал: – Ну вот! Я здесь похож на обезьяну. – Это потому, что ты слишком много вертелся. – Корн! – Ой, Прэм. Я пошутил. В следующий раз будет лучше. Обещаю. – Кто сказал, что я еще раз соглашусь на это?! – Прэм снял рубашку и продолжил. – Жарко. Ты как хочешь, а я пойду поплаваю. – Ты же не умеешь плавать. – Вот сейчас и научусь. – Пожалуйста, держись ближе к берегу. – Слушаюсь, мамочка. Артит начал другой рисунок. Теперь модель не была нужна, так как один набросок он уже сделал. Время от времени парень смотрел на реку, чтобы убедиться, что с Прэмом все в порядке. Взглянув на водную гладь в очередной раз, художник застыл от ужаса. Над водой виднелась только рука, которая вскоре исчезла. Не раздумывая, Артит бросился в воду. Он был хорошим пловцом, но течение оказалось слишком сильным. Сил у спасателя хватило только на то, чтобы схватить утопающего и толкнуть к берегу. Прэм был в безопасности, но теперь помощь была нужна самому Артиту. Парень устал и не мог выбраться из потока. Прэм схватил его за руку, но холодные пальцы выскользнули. Страх. Холод. Отчаяние. Темнота. И последняя мысль о том, что Прэм жив.