Болдер сказал

       — Жри от пуза, спи досыта — а этот Вечнодикий не так плох, как о нём рассказывали, — кричала Пинки Пай, раскачиваясь на самой вершине дерева и, в перерывах между словами, кусая сочное радужное яблоко. Несколько дюжин древесных волков притаились внизу, замаскировавшись под кустики деревьев, но от этого никуда не пропали. — Ты — чокнутая! — проорала Лаймстоун, сидящая намного ниже, на развилке двух ветвей. Она не была уверена, что ей удалось поспать сегодня ночью — страх свалиться во сне с дерева прямо в пасть волкам не давал заснуть. — У-и-и! Я вижу город отсюда. У них точно должны быть кексики! Кексики, я иду к вам! Тонкая макушка дерева и так сгибалась под весом пони, грозясь сломаться, а сейчас послужила своеобразным трамплином для усиления прыжка. Пинки Пай быстро раскачала её и, не хуже белки-летяги, перелетела гигантское расстояние до ближайшего дерева. И галопом умчалась прямиком к городу, спрыгнув на землю. Волки не захотели отпускать добычу — их глаза вспыхивали ярким светом — и целая стая сорвалась с места и направилась за розовой пони. Всего через пару минут на поляне под деревом никого не осталось. Лаймстоун так и просидела с полчаса одна, не зная, что думать о поступке сестры и не решаясь спуститься на землю.

* * *

Марбл осторожно взяла протянутый ей камень в зубы, случайно его поцеловав. Камень с которого всё началось. Сказанная ложь потянула за собой другую ложь, более изысканную. Извращённую. Продуманную. Пони покрепче сжала губы, задумавшись, с чего начать. Мод выжидательно ждала, сидя на кровати, поджав под себя все четыре лапки. — Болдер сказал лечь на спину, — тихо произнесла Марбл, не смотря в глаза сестре. Камень она переложила себе в лапку, а губы так и хотели прикоснуться к сестринскому телу. Мод, похоже, была настроена решительно и безусловно выполняла всё, что «сказал Болдер». Не веря счастью, Марбл, с тяжело бухающим сердцем, наблюдала, как пони переворачивается и принимает совершенно бесстыдную позу, с широко раскинутыми ногами. Небольшие бугорки вымячек в паху нечему теперь прикрывать, они лежат открыто, как сладости на тарелке. Хочется взять их или хотя бы прикоснуться. Живот слабо поднимается с каждым спокойным вдохом. Ниже, где лежит хвост, Марбл смотреть не стала и стыдливо подняла взгляд. Одно дело скрытно подсматривать в бане, когда никто не видит, другое — в открытую пялиться туда. — Болдер сказал… — в сухом горле застыли слова, а пересохшие вмиг губы пришлось увлажнить языком. Не придумав ничего лучше, Марбл осторожно залезла на кровать, вдруг показавшуюся такой просторной для них двоих. Не выпуская камень из копытокинеза левой лапки, пони нежно положила его на пушистую грудь сестры. А сама легла рядом, зарывшись мордочкой в её гриву и крепко зажмурив глаза в стеснении. Ушки прижаты, но волнительно подрагивают с каждым ударом сердца. — …люблю тебя. Всё. Сказанного не вернуть. — Я тоже тебя люблю, Болдер, — ответила Мод. И, немного подумав, добавила обычным спокойным голосом: — И тебя, Марбл. Ты всегда будешь для меня любимой младшей сестричкой. В порыве вспыхнувших чувств Марбл крепко поцеловала её… в шею. До куда она смогла дотянуться, не вставая и не задирая голову высоко. Чистый густой мех лез в ноздри и щекотал их. — Это Болдер сказал сделать, — испуганно пропищала она, мгновенно солгав. И вздрогнула, когда её приобняли лапкой и разрешили продолжать. Марбл подняла голову и встретилась взглядом со старшей сестрой, лишь чтобы убедиться, что поняла намёки правильно. За обычным нечитаемым выражением лица Мод она видела многое. Глаза ждали продолжения, успокаивали, были готовы простить их неопытность. Марбл поняла, что перед ней находится всё та же родная сестра, которую она знает всю свою жизнь. Добрую, никогда её не обижавшую словом или делом. Если подумать, то Мод всегда работала больше всех, всегда была готова помочь сёстрам. И самые вкусные куски еды отдавала им. Мод много трудилась дома, а ведь ещё она в будние дни ходила в школу. Около семи километров до города и столько же обратно. Шесть дней в неделю. При любой погоде и времени года. Хоть в дождь, хоть в жару. Хоть по грязи, прилипавшей к копытам, хоть по глубоким сугробам. И дома её ждал не вкусный обед, как у остальных одноклассников, а суп из камней и работа на ферме или в шахте до самой темноты. Мод заслуживает отдыха, хоть она и не просила его. Марбл переползла повыше и, осмелев, осторожно попробовала лизнуть её губы. Ничего ужасного не произошло. Мягкие, тёплые — ничего особенного. Следя за реакцией сестры, Марбл ткнулась носом в подбородок, прося наклонить голову назад. Эти губы хотелось попробовать снова — и Марбл не стала в этом себе отказывать. От первого настоящего поцелуя ей стало жарко, и это оказалось приятнее, чем она думала. Оторвавшись от чужих губ, Марбл прошептала: — Нравится? Казалось, в комнате стало не хватать воздуха, дыхание стало рваным и частым. Пони, оставшись довольной слабым кивком старшей сестры, решила повторить. Только теперь она осторожно пожевала чужую губу, тяжело выдыхая тёплый воздух изо рта. Обслюнявив её всю, Марбл не дождалась ответного поцелуя и спустилась ниже к шеи. Под мягкой шерсткой и кожей на шее прощупывались сильные мышцы, что даже в расслабленном состоянии ощущались их объём и твёрдость. Покрывая каждый дюйм тела поцелуями, Марбл вдыхала запахи чистого тела и аромата клубники. Дошла до ключицы и подхватила лапкой лежавший рядом камень. На ум не пришло ничего лучше, чем добавить и его в ласки. От первого же сильного прикосновения камнем к рёбрам Мод незаметно дёрнулась. Но напрягающиеся мышцы живота выдали её, потому Марбл пришлось спешно искать другое место, где можно помассажировать камнем. Место помягче. От почти полусотни поцелуев во рту стало окончательно сухо — не было даже слюны, чтобы смочить горло. Марбл с сожалением уселась рядом, сжав свои задние ноги — последние несколько минут в нижней части живота появилась слабая дрожь и уже знакомое тепло. Но не прекратила массаж камнем, внимательно отслеживая каждую реакцию тела Мод. Это было одновременно сложно и интересно. Хоть Мод никогда не показывала свои чувства, тело и без её участия отвечало на ласки. Марбл улыбнулась, представив на месте Мод Пинки. На весь дом, наверняка, стояли бы стоны, и разлетались бы грязные словечки. Или Пинки сама схватила бы несчастный камень и устроила бы незабываемый первый секс всем троим? Может быть, хорошо, что её здесь нет? Камень в лапке скользил по мягкому животу, выписывая узоры на шерсти. Забрался на бока и спускался на огромные накачанные бёдра. Массировал их, расслабляя и успокаивая натруженные мышцы. Марбл старательно избегала трогать внутреннюю сторону бёдер между ног и область паха. Но переборола стеснение и досыта насмотрелась на пару округлостей в паху и складку половых губ, место вокруг которых и под хвостом почему-то оставалось мокрым, хотя вся остальная шерсть давно высохла после бани.