Crema. Prompts

Описание: Курт берет Блейна с собой, чтобы «познакомить» его со своей мамой. Они навещают могилу осенью. В субботу после Дня Благодарения. Все листья уже опали, а стволы и ветви деревьев абсолютно голые под суровым серым небом. Это холодный день; ветер больно бьет по щекам, и они оба продрогли от такого зверского холода. Курт одет в плотное пальто, которое достает до половины его бедер, и джинсы, заправленные в тяжелые ботинки. Темно-серый шарф, который почти подходит по цвету к облакам, обмотан вокруг его горла и заправлен спереди его пальто. Блейн надел свое любимое пальто в горошек, то которое больше всего нравится Курту, когда Блейн его надевает, и украденный любимый шарф Курта небесно-голубого цвета, который защищает его шею от ледяного бриза. Он надеется, что такой бодрый цвет не будет показывать неуважение. - Блейн, ты не должен это делать, – говорит Курт. Снова. Они припарковались возле кладбища в маленькой Лайме, Огайо и заглушили мотор, но Курт не убирает свои ладони с руля Навигатора своего отца. – Ты можешь остаться в машине… Я привык ходить туда в одиночестве. - Я хочу, – Блейн пылко отвечает. Ему нужно, чтобы Курт осознал, что он никогда снова не окажется в одиночестве. – Только если ты не хочешь, чтобы я шел. Я знаю, я вроде как… навязался. Но я… я ненавижу то, что между нами все еще есть вещи, которые мы не обсуждаем. Я хочу сказать… Я понимаю, если ты не можешь… если ты еще не готов, но, – Блейн останавливается, пытаясь сглотнуть неловкость от слов, которые вылетают из его рта, и проводит ладонями по бедрам. – Мы вместе уже больше года. Мы вместе живем. Я тебя люблю. – Я хочу на тебе жениться. – Курт, я хочу каждую частичку тебя. А это часть тебя. Меня не волнует то, что она не яркая, сияющая и счастливая, – Блейн смотрит на Курта, который смотрит на что-то прямо перед собой через лобовое стекло. Или, возможно, его забросило обратно в какие-то воспоминания. – Позволь мне узнать и эту часть. Курт сжимает руль, пока его костяшки не начинают белеть. Блейн тянется и кладет свою левую ладонь на правую руку Курта. Руки Курта холодные, и Блейн не знает, о чем сейчас Курт думает, но он бы очень хотел это узнать. - Хорошо, – говорит Курт, и его слова едва ли громче шепота. Тем не менее, Блейн слышит все громко и четко. Все покрыто шаром грязного снега, который остался после шторма на прошлой неделе, а земля под их ногами затвердевшая от мороза. У Блейна перехватывает дыхание, когда они подходят к обычному надгробному камню из мелкозернистого красного гранита с короткой надписью:

Элизабет М. Хаммел Любящая Жена и Мать Лети, Черный Дрозд, Лети

У Курта букет ярких оранжевых бархатцев, последних в этом сезоне, а у Блейна небольшой пучок африканских фиалок, потому что они похожи на взрыв жизни и весны во времена глубокой холодной зимы. Он не знает маму Курта, он никогда ее не узнает, но ему нравится представлять, что в Курте есть небольшие ее частички и, возможно, одной из этих частичек понравится такой радостный цвет. - Она любила тюльпаны, – начинает Курт и немного крутит букет в руках до того, как положить его у надгробия. Если это момент, когда он, наконец, готов заговорить, тогда Блейн больше чем готов слушать. – Потому что они бывают разных цветов и сочетаний. Она хотела отвезти меня в Голландию, когда я повзрослею, чтобы увидеть поля, но, очевидно, что мы так туда и не съездили. Тюльпаны никогда не цветут осенью, так что прошло достаточно много времени, когда я приносил их ей в последний раз. Хотя, папа приносил, – Курт очищает верхушку надгробия от тонкого слоя снега. Блейн тянется и берет руку Курта, предлагая самый простой уют от прикосновения. Курт сжимает его пальцы. - Это была автомобильная авария. Мне было восемь, и она везла меня на урок фортепиано. Я учился играть… Я не думаю, что когда-то тебе об этом рассказывал. И мы собирались выбрать собственные песни, чтобы их разучиваться вместо каких-то «Hot Cross Buns». Я выбрал The Beatles «Blackbird», потому что она часто пела мне эту песню, когда мне было грустно. Она крепко меня обнимала и зачесывала назад мои волосы, и я помню, каким сладким был ее голос. Как карамель. Или как первый глоток эспрессо. Я хотел научиться играть песню для нее. - Это была среда. Я не знаю, почему я это помню; мои уроки проходили три раза в неделю. И мы проезжали через пересечение двух дорог. Он не был пьян. Он не превысил скорость. Он просто… не остановился. Было не темно, не шел дождь, ничего такого. Он просто не остановился. Я помню шум – от ужасного скрежета и хруста метала и стекла. Я помню, что это произошло в мгновение ока. Я помню, что она как раз хотела мне что-то сказать, – Курт делает глубокий вдох и все, что Блейн мог сделать, это обвить его руками и попытаться защитить от воспоминаний. - И я помню, что она выглядела так, словно вообще не пострадала, но она пострадала. Как и я, – Курт касается прямой линии от покрытого рубцовой тканью шрама на своей шее. – Я не знаю, откуда появилось стекло. Разве дворники не спроектированы так, чтобы не ломаться? Но я помню, как санитары говорили мне ничего не трогать. Я думаю, возможно, меня тоже могло бы убить, если бы оно попало немного в другое место. - Курт, – начинает Блейн, но останавливается. В груди у него болит так, как никогда ранее. Он никогда не терял кого-то настолько близкого. Его собственная мама жива и, несмотря на то, что он не слышал от нее ничего на протяжении десяти лет, это было не то же самое. - Все нормально, – отвечает Курт и поднимает руку Блейна к губам, оставляя легкий поцелуй на его костяшках. – Я хочу сказать, что каждый день желаю, чтобы этого не случилось. Я хотел бы, чтобы она увидела, как я рос, выпустился и получил работу. Я думаю, она бы очень мной гордилась, – Курт вытирает одинокую слезинку со своей щеки. - Конечно, она бы тобой гордилась, – голос Блейна хриплый и приглушенный. На его языке формируются слишком тяжелые слова, их больно говорить. Он знает каково это – хотеть, чтобы кто-то гордился твоими достижениями. - Я бы хотел, чтобы она с тобой познакомилась, – Курт улыбается Блейну, мягко и с толикой горечи, и его покрасневшие глаза сияют голубым в этот темно-серый день. – Она бы тебя полюбила. Блейн сглатывает, у него в груди все настолько сжимается, что ему тяжело сделать хотя бы один вдох. Он думает о женщине, которую никогда не встречал – с бледной кожей, смеющимися глазами, открытым сердцем – и оплакивает тещу, которой у него никогда не будет. Блейн наклоняется и оставляет на щеке Курта нежный поцелуй до того, как оставляет маленькую связку фиалок у надгробия Элизабет Хаммел. Я о нем позабочусь, он думает. Я обещаю. Если Курт захочет, если он его впустит, Блейн научит его играть мелодию, которую он так долго отвергал. Они сядут вместе на лавочку у фортепиано, и Блейн будет направлять пальцы Курта по клавишам из слоновой кости. Он не заменит потерю родителя, но Блейн надеется, что это сможет исцелить остатки боли от того, что произошло. И потом он найдет способ купить два авиабилета на трансатлантических перелет. Каким-то образом.