Танец стихий

Нацу, улыбаясь, берет за руку свою возлюбленную, проводя ее на свое место. Венди, нахохлившись, словно воробей, смотрит на брата исподволь, размышляя о том, что их идиллии вновь помешали. — Нет, мое сокровище, ты никогда не помешаешь. — Златовласая тупит свой взгляд. Драконесса чинно встаёт со своего места, присев в реверансе. — Что же, брат мой, меня ждут дела. Если что, я в своих покоях. — Чувствуя себя явно лишней, чеканит она, стремительно покидая комнату. Люси неловко от такого: это ведь, считай, она ее выгнала. Девушка порывается за вышедшей, но сильная рука Драгнила не даёт ей даже привстать с кресла. Он молча наблюдал за такой сценой, делая определенные выводы. — Драгоценность моя, — от вкрадчивого голоса дыхание жрицы сбивается. Она загипнотизирована взглядом изумрудных глаз, что, казалось, смотрят прямо в душу, переворачивая все там. Не было гнетущего ощущения от разницы в силе, ей было… комфортно? Да. Избранной Стихиями хотелось купаться в этом взгляде, ловить все его отблески и всегда лишь одной отражаться в них. Это было какое-то помешательство. — Неужели ты не хочешь спросить, как я себя чувствую, к примеру? Поздравить с выздоровлением? Доселе неизведанная насмешка чудится Хартфилии в голосе дракона. Но, странное дело: вместо того, чтобы захлебнуться возмущением от того, что насчёт нее уже делают неправильные выводы, она сконфуженно бормочет извинения под широкой усмешкой парня. Весь его вид твердит о смехе, не злорадном, но и не совсем добром, как бывает от хорошей шутки. Нацу видит. Он видит изменения в поведении своей возлюбленной, что его несказанно радуют. От осознания того, что она, наконец, начинает проникаться к нему симпатией, у огненного с каждой секундой мысли становятся всё несвязаннее и несвязаннее. Он безумно рад и счастлив, настолько, что хочется взять осторожно наблюдающую за ним девушку на руки и долго-долго кружиться под ее заливистый смех. — Раз ты, мое сокровище, не можешь выговорить ни слова от радости, я помогу тебе. — Не откладывая в долгий ящик свое намерение, произносит Драгнил, и, опираясь на подлокотники, нависает над девушкой. Загадочное мерцание его глаз пугает жрицу, но… Она не чувствует ничего враждебного абсолютно. Некое томление охватывает девушку и она не может сдержать улыбку. — Я практически полностью здоров, если же ты одаришь меня поцелуем, то здоровья хватит на тысячу таких, как я. — Не чувствуя, что немного перегибает, взбудораженным голосом произносит Нацу. Испуганное выражение лица проскальзывает на лице златокудрой и она чуть отодвигается от парня, хотя… Дальше уже некуда. — Ах, моя прелесть… Из-за меня ты не смогла насладится своим первым бальным танцем. А ведь ты так усердно тренировалась: стоны боли Мистгана достигали моего кабинета. — Похоже, что власть сущности дракона ослабевала. Парень теперь больше и больше напоминал живое существо со своими пороками и недостатками, чем сплошной сгусток обожания. «Однако оно не совсем исчезло» — срезюмировала девушка, вздрагивая от каждого вздоха дракона. Волшебное настроение, что было лишь недавно и плавно окутывало весь кабинет, словно испарилось без следа, но Драгнил не обращал на это внимание, продолжая свой сумбурный монолог: — Знаешь, моя милая, я честно не буду возмущаться, если ты оттопчешь мне ноги. — Драгнил протягивает свои руки вперёд, еле удерживаясь от того, чтобы не начать кружить девушку тут же. Сердце жрицы бешено стучит. Это… Испытание для нее. Готова ли она полностью довериться этому дракону, готова ли всегда держать его за руки и доверять ему? Девушка прикрывает глаза, прислушиваясь к тому теплу, что размеренно начинает гореть в ее душе при присутствии Нацу. Ни яркий костер страсти, сжигающий все на своем пути, ни эмоциональный шквал, переливающийся от ненависти до обожания, нет… Мерный обогрев. Быть любимой… Ощущать заботу, волнение, знать, что на свете есть тот, кто тебя всегда поддержит — это ли не предел мечтаний для юной девушки? Тот, кто несмотря ни на что будет на твоей стороне, тот, кто будет любить тебя на протяжении многих лет жизни, невзирая на проблемы, преодолевая их вместе с тобой. Надёжный спутник, что может решить все твои проблемы, но предпочитает, чтобы ты сама разобралась в себе, не давит и лишь преданно ждёт, не выказывая ни капли раздражения. И Люси решается. Пути обратно уже нет, тем злосчастным днём, когда ей пришло письмо от Минервы, она поняла, что ее больше ничто не держит. Да, она хочет показать, что не сломлена и стала лишь сильнее, что эти болезненные воспоминания для нее ничто, однако. Не лучше ли позабыть об этой мести, обиде, отпустить ее? Златовласая же ощущала, как тягостные воспоминания тащат ее вниз. Каждый раз при взгляде на такого трогательного дракона в ее душе просыпалось нечто темное, что ехидно шептало о том, что она вновь лишь временное размышление, а слова всех насчёт верности драконов — ложь, для того чтобы запутать ее. Каждый раз, глядя в глаза своих новых знакомых, Хартфилия ожидала удара в спину, гнусного предательства. Да, ее мировоззрение в корне изменилось, избавившись от большинства наивных представлений, но… Где-то всегда теплится та самая надежда. На что-нибудь. Она совсем маленькая, но если о ней заботиться и ухаживать, то она сможет вырасти до полноценного события. Мысли материальны, да, хах?.. А возлюбленная дракона имела надежду. Ей так хотелось, чтобы кто-нибудь подошёл к ней и сказал, что она прекрасна, что ее плохо разглядели, что ей не стоит так переживать из-за этого и обременять себя самоутверждением — ведь она чудесна такая, какая есть. Ей хотелось… Ей просто хотелось всего разного сразу, что она терялась в нерешительности. Как поступить? Как будет вернее? Она не понимала, что стоит на распутье. И что же? Пусть. В конце концов, она смогла выбрать верный путь, как ей кажется самой. Не без помощи протянувшего руку дракона, стоит заметить. Златовласая улыбается, чувствуя, как обжигающие слезы струятся по щекам: она решилась. Она… Доверится. И будь, что будет, на все воля Великих. Лицо Драгнила озаряется нежностью и он притягивает девушку к себе, ласково ее обнимая и гладя по голове. Он чувствует, что произошло что-то важное, то, что переломит и изменит все. Насчёт слез огненный не беспокоится: не кажется, что они от расстройства. Хорошо ли это или нет, он не может сказать, но то, что его возлюбленная сделала крошечный шаг в его сторону заставляет трепетать. Дракон располагает свою руку на талии жрицы, другой обнимая хрупкую ее ручку, вытянув вперёд прежде. Им не нужна музыка: она звучит в их душах, переливаясь и откликаясь друг на друга. Шаг, шаг, поворот, ещё шаг. Движения так просты и понятны, что не возникает никаких затруднений. Пара словно летит по просторному кабинету. Им не нужны слова: тут они лишни. Все расскажет танец, лишь он будет их переговорщиком. Плавные линии, изящные прогибы… Они творили, что хотели. И эти творения странным образом дополняли друг друга, создавая нечто величественное и недосягаемое обычными людьми. Впрочем, будь они одни, у них тоже ничего бы не получилось. Тут важное единение, причастность к общему чуду. Девушка начинает легко смеяться, словно сбрасывая весь свой неподъемный груз; парень подбрасывает ее вверх и хватает в бережные объятия. Ему кажется, что за спиной его возлюбленной мелькают белые крылья, но это лишь иллюзии танца: такова их роль. Два белых беззаботных и чистых существа, что пытаются донести свою любовь ко всему живому через прекрасные движения. Ярко, медленно и так очаровательно, что невозможно смотреть на это без эмоций радости. Некая приятная тоска щемит сердце, заставляя вспоминать о радостных моментах в жизни — это и есть танец души, во время которого одна полностью растворяется в другой, становясь единым целым. И нет ничего изумительнее этого зрелища, и нет ничего более близкого по отношению друг к другу. Наивысшее счастье.