Перемены

Обнимаю себя руками, подставив тело под сильную струю воды из душевой лейки. Это ужасно. Как я могла опуститься до такого? Почему позволила этому случиться? Джастин ведь мой ученик, боже, да ему всего семнадцать лет! В его возрасте свойственно ошибаться, совершать необдуманные поступки, но вот я… Чем я только думала, отдаваясь ему? Хочу смыть с себя его прикосновения, его ласки и поцелуи, но… понимаю, что не желаю этого. Мне было хорошо с ним. Так хорошо, как никогда не было с Сайласом. Джастин вёл себя робко, но не отступал, полностью взял инициативу на себя, Сайлас же обычно всегда ждёт первых шагов от меня. Этим-то они и отличаются. Этим-то Джастин меня и покорил. Он словно знал мои слабые места, и не преминул воспользоваться ими. Мы лежали в обнимку, остывая от безумной вспышки страсти, ослепившей нас обоих. Нам было хорошо в этой тишине, и я не хотела думать ни о чём другом, ни о каких последствиях. Я ушла, когда он уснул, и очень рада тому, что миссис Бибер не успела вернуться к этому времени. Понимание сложившейся ситуации пришло ко мне уже в такси, и вот теперь я уже целых полчаса рыдаю в собственной ванне, не зная, что же делать дальше. Джастин, его слова, его губы не хотят исчезать из памяти, воспоминания приятны, и я даже ловлю себя на мысли, что мне хочется думать об этом, хочется верить, что это было не спонтанным, а его осознанным решением. Но даже если это произошло внезапно, то всё равно не теряет своего очарования. Я хочу прогнать эти мысли, но вместо этого думаю о том, что Джастин целуется приятнее Сайласа, что близость с ним более яркая, что он более заботливый, более чувственный, более… Стоп, Линн, перестань, так нельзя. Он твой ученик, ему нет даже восемнадцати. Если об этом узнают, меня могут посадить за растление. Мотаю головой, поливая волосы водой. Кажется, я вляпалась по самые уши. Как исправить эту ошибку? Как вести себя теперь, что делать? Как смотреть в глаза Джастину? Хотелось бы надеяться, что для него это также было нечто более личным, чем какой-нибудь спор со своими сверстниками о том, сможет ли он затащить меня в постель. А что, если… При мысли о том, что всё это было спланировано только для того, чтобы показать свою крутость перед дружками, мне становится плохо и начинает шуметь в голове. До сих пор Пятёрка устраивала пранки и доводила всех вокруг. Всех, но не меня. Почему? Не это ли является частью их плана? Ведь, если история получит огласку, в самом лучшем случае мне придётся покинуть город с позором, а в худшем — окажусь в тюрьме. Боже, хоть бы это было не так! Теперь к разочарованию добавился и страх, и я совсем теряюсь, не зная, чего ожидать от следующего дня. Всю ночь и весь следующий день я провожу в своей комнате, практически не выходя оттуда. Позвонив Сайласу, прошу, чтобы не приезжал сегодня. Оливия, пристававшая с расспросами, куда-то отлучилась, и я теперь абсолютно одна в квартире. Это не мешает мне думать, хотя, с другой стороны, лучше бы я была чем-то занята, чем вот так медленно убивала себя разъедающими сознание убийственными мыслями. Несмотря на состояние, всё же принимаю решение пойти на работу. Сегодня у нас классный час, а это значит, что встреча с Джастином в любом случае неизбежна. Очень надеюсь, что по зданию не будут расклеены бумажки с текстом «Химичка переспала с выпускником» или что-то в таком духе. Мне кажется, что вся школа смотрит на меня с осуждением — ученики, охранники на своём посту, коллеги, сидящие в учительской… Быстро пробормотав приветствие, хватаю журнал, ключи и почти бегу в свой класс. Впервые чувствую себя некомфортно в стенах родной школы. Становится неуютно, когда замечаю на своём столе новый букет и записку. «Я уже успел соскучиться за эти выходные». Боже, он что, издевается? Зачем всё это? Чего он добивается? — Доброе утро, — произносит Джастин, внезапно появившись позади и крепко обняв меня, а я вскрикиваю от неожиданности и выраниваю из рук цветы. Когда он успел войти и почему я не слышала? — Я так скучал, не поверишь, — он поворачивает меня лицом к себе и целует в губы. — Линн… — Джастин, перестань, — быстро убираю его руки от себя и делаю шаг в сторонку, — это лишнее. — Не бойся, никто не увидит, я закрыл дверь, — он улыбается, глядя на меня, — о чём ты думала? Я постучал, а ты даже не посмотрела, кто это. — Разве? — мне кажется, что прошло не более полминуты с того момента, как я вошла сюда. — Да, — Джастин подходит и снова обнимает меня за талию, а я замечаю, что у него красные глаза и простужен голос. — Линн, знаешь… Это так странно, — он делает паузу и трогает мои волосы, следя за своей рукой. — Сегодня ночью я опять не мог уснуть — так сильно хотел увидеть тебя. Это какое-то безумие, не понимаю, что со мной. Я почти всю ночь просидел на крыше и думал о тебе. Всё так быстро произошло… Не думай, я не хотел, то есть… в смысле, хотел, но… — он начинает путаться в словах, подбирая нужные, — я очень хотел, Линн, — выдыхает Джастин, а у меня по спине пробегаются мурашки, расползаясь по всему телу. — Но я ни капли не жалею. — Джастин… — Погоди, не говори ничего, — он кладёт палец мне на губы и быстро продолжает, — я понимаю, мы поторопились, но это не страшно, — его голос звучит так, словно Джастин желает успокоить меня, уверить в том, что ничего плохого не произошло, — Линн, знаешь, — он берёт мою ладонь и кладёт на свою грудь, и я явственно ощущаю, как сильно бьётся его сердце, — я не знаю, что с этим делать. Я никогда такого не испытывал, понимаешь? Прости, что не проводил тебя. Чёрт, я несу какой-то бред, убей меня, — смеётся он, а мне, в отличие от него, совершенно не до шуток. — Столько слов придумал, столько хотел сказать тебе, а сейчас… Сейчас я вижу тебя, и в голове пусто. Так странно. Я не спал всё это время, хотел позвонить тебе, но подумал, что пока лучше не стоит. Как ты? — Джастин, перестань, — я снова пытаюсь вырваться, — ты не понимаешь! Так неправильно, так не должно быть! — я буквально кричу от отчаяния, а он лишь недоумённо смотрит на меня, хмуря брови. — Ты жалеешь? — его вопрос звучит так, словно парень ждёт, чтобы я опровергла его, ответив «нет». — Я не знаю, я… — закрываю глаза, пытаясь не думать о той ночи. — Это сложно. — Это потому, что мне всего семнадцать, да? Не волнуйся, я никому не скажу, — начинает уверять меня Джастин, — всё останется между нами. Линн, осталось совсем чуть-чуть, скоро весна, и мне стукнет восемнадцать, никто не посмеет сказать или сделать тебе что-то плохое. Это твоя жизнь, и кому какое дело, с кем ты спишь и что ты делаешь? Обещаю, я всегда буду рядом, — шепчет он, прижимаясь своим лбом к моему — совсем точь-в-точь как тогда, на его злосчастном чердаке, — прошу, верь мне, Линн. Всё будет хорошо. Главное — чтобы ты не жалела ни о чём. — Дело не в этом, — я отворачиваюсь от него, подхожу к окну и опираюсь руками на широкий подоконник, — просто… этого не должно было случиться. — Но оно случилось, — Джастин снова подходит ко мне и встаёт рядом. — Если случилось, значит, так и должно было быть. Линн, ты жалеешь? Я обидел тебя? Сделал больно? Скажи мне, только не мучай, прошу, — его губы касаются моего левого уха, и я опускаю голову, чувствуя неописуемый трепет. Что же ты делаешь со мной… — Нет, — мотаю головой, чувствуя внезапно подступающие слёзы. — Просто… — я сжимаю кулаки, набираюсь смелости, поворачиваюсь и смотрю прямо в его глаза. — Забудь об этом. Это всё неважно и ничего не значит. — Неважно? В каком смысле, Линн? — вдруг выдыхает парень, резко берёт меня на подбородок и сжимает его пальцами. — Значит, для тебя переспать с первым встречным — неважно? Значит, то, что было между нами — неважно? Значит, то, — Джастин снова кладёт мою ладонь на свою грудь, — что творится вот здесь — неважно? Да ты хоть понимаешь, что ты несёшь? Линн, очнись! Ты уже давно не ребёнок, ты сама вправе решать, что тебе делать! Почему ты так зависишь от этих дурацких стереотипов? Я ведь вижу это, чувствую, мы ведь нравимся друг другу, и всё это тоже не случайно, и я… — А кто сказал, что ты мне нравишься? — убирая его руку от своего лица, спрашиваю я, и лицо Джастина моментально меняет выражение. Он судорожно выдыхает, расширяя глаза, и делает непроизвольный шаг назад, чуть качая головой, словно отказываясь верить в услышанное. — Кто сказал, что я хочу чего-то? С чего ты вообще решил, что мне это нужно? Это был единственный раз, произошедший по недоразумению, и не более. — Ты… ты… — Джастин выглядит так, словно его только что предали, словно самый близкий человек, которому он доверял, подставил его. — Линн… — Просто давай забудем, ладно? Эта ночь была ошибкой, давай просто признаем это, Джастин. — Ты называешь ошибкой то, что было самым правильным в твоей жизни, Линн, — горько отвечает мне парень, — поверь, я знаю, о чём говорю. Не думал, что ты окажешься такой… — Какой? — Такой тварью, — вдруг выплёвывает Джастин и быстро выходит из класса, с такой силой хлопнув дверью, что даже в лаборатории зазвенели все стеклянные пробирки и колбы. Я закрываю глаза и выдыхаю. Ну вот, самое тяжёлое позади. Можно ли расслабиться теперь? Можно ли вытряхнуть из головы субботний вечер? Можно ли спокойно жить дальше, не думая о последствиях? Можно ли… забыть Джастина? Почему вместо облегчения я чувствую лишь оседающий на плечах тяжёлый груз? Почему не могу избавиться от мысли, что где-то я поступила неправильно? Почему мне не хочется, чтобы он уходил? Почему, чёрт возьми, всё стало настолько сложным? Если бы я не позволила в ту ночь прикоснуться к себе, ничего бы не было. Если бы только я оттолкнула его… Но разве возможно обмануть самого себя? Я ни за что не смогла бы сделать этого, потому что… потому что… Громкий стрекот звонка вырывает из тени раздумий, и я стараюсь унять дрожь в теле и успокоить трясущиеся пальцы. Нужно взять себя в руки, нужно взять себя в руки, нельзя раскисать, нельзя позволить эмоциям возобладать над собой, тем более сейчас, когда в класс начинают входить ученики. Быстро хватаю со стола букет и уношу его в лабораторию, чтобы лишний раз не напоминал о случившемся, возвращаюсь и пытаюсь сосредоточиться, да вот только разве получится это, если сейчас — классный час, и на меня с любопытством смотрит четыре пары глаз, принадлежащих Пятёрке? Джастина среди них, конечно же, нет, было бы глупо надеяться на то, что он посетит урок. Севшим голосом здороваюсь и начинаю проводить перекличку. — А где Джастин? — вдруг спрашивает Дилан, и у меня сердце уходит в пятки. Такое чувство, что они знают обо всём, знают, и теперь сговорились, чтобы довести меня окончательно. Чёртовы новички, уж лучше бы они никогда не встречались на моём пути! — Не знаю, Дилан, я не слежу за ним, — стараясь контролировать свои выпирающие наружу эмоции, как можно бесстрастнее отвечаю я, отмечая в журнале очередного ученика. — Странно, — хмыкает он, — мне кажется, я видел, как он выходил из кабинета химии почти перед самым звонком. Вот незадача! Он что, специально? Поднимаю голову и смотрю на это нагло улыбающееся лицо. — Джастин, он… отпросился, — нахожусь я, — кстати, ты ведь его лучший друг, так что это я должна спросить у тебя, куда это отправился твой приятель с самого утра, не так ли? И да, странная у вас, однако, дружба, раз вы не оповещаете друг друга о своих планах, а узнаёте об этом от учителей. По классу проходит лёгкий смешок, Дилан перестаёт улыбаться и прищуривает глаза, а я продолжаю перекличку. Весь урок мы обсуждаем предстоящее мероприятие, до которого осталось совсем немного времени, и я даже несколько отвлекаюсь от мрачных мыслей. Всё же, это гораздо лучше, чем сидеть дома и мучить себя собственными мыслями. Мыслями о Джастине. Но больше всего в этой ситуации меня пугает то, что я могу без оглядки влюбиться в него. Если уже не… После третьего урока собираюсь уйти домой — снова начинает болеть голова, и лишнее волнение мне ни к чему. Забежавшая на минутку Ава по секрету рассказала, что видела, как Дилан о чём-то беседовал со Стойей, затем Джастин поссорился с ней, и она потом долго плакала в женском туалете. Эта новость отчего-то кажется мне важной, и я не могу перестать думать об этом. Неужели он рассказал ей что-то? Я бы не хотела, чтобы они расстались. Джастину нужна девушка, нужна пара, и Стойя как никто другой прекрасно подходит на роль его спутницы. Зачем ему такая, как я? Между нами пропасть лет, между нами куча всего, что не позволит развивать хоть какие-то отношения, выходящие за рамки привычного «учитель-ученик». Оставив журнал и ключи в учительской, иду по коридору в полном одиночестве — очередной урок уже начался, и все ученики сейчас на занятиях. Дверь в кабинет физики слегка приоткрыта — занятия там не проводятся с того дня, как не стало преподавателя, но школьники используют класс для репетиций — разумеется, с разрешения директора школы. Актовый зал сейчас почти всегда полон, и приходится как-то выкручиваться, чтобы всё успеть. Подхожу к двери, чтобы закрыть её, и вдруг замираю и прячусь: внутри только двое — Джастин и Дилан. С замиранием сердца начинаю прислушиваться к их беседе, но до меня долетают лишь отдельные слова. — … мне объяснить… — Ты же… она не… почему…  Судя по интонациям, это отнюдь не дружеская беседа, и я, набравшись смелости, снова решаюсь заглянуть. — Джей, послушай, я и правда не хотел, я просто думал, что… — Дилан пятится назад, глядя на своего товарища. — Как ты мог? — Джастин буквально пышет яростью, — ты ведь прекрасно знаешь, что я люблю её! — Джей, остынь, я всё объясню, только дай мне… — Дилан замолкает, когда кулак его друга впечатывается в его нижнюю челюсть. Удар и ещё удар — не глядя, почти не целясь. Джастин бьёт его, бьёт с остервенением, бьёт сжав зубы, а тот не даёт сдачи, лишь защищается, словно зная, что получает за дело. — Дай мне объяснить, ты всё неправильно понял, я не… — снова пытается он высказаться, но лишь получает очередной сильный удар. — Какого хрена, Дилан? — снова спрашивает Джастин не опуская рук, а я зажимаю себе рот и хватаюсь за сердце, не решаясь войти и прекратить это, разнять дерущихся. Отчего-то становится страшно, и я дышу часто-часто, чувствуя, как подкашиваются ноги. — Мы ведь с тобой друзья, — внезапно спокойным голосом продолжает Джастин, близко подходя в Дилану, который вытирает об рукав сочащуюся из разбитого носа кровь. Он прижимается к нему лбом и хватает за щёки. — Мы ведь с детства вместе, друг. — Его голос становится тихим, и приходится напрячь слух, чтобы не упустить ни слова из этого странного разговора. — Ты ведь мне как брат, понимаешь? Как самый родной. Разве есть у меня кто-то роднее тебя, друг? — Джей… — Ты даже представить себе не можешь, насколько она дорога мне, чувак, — Джастин снова не даёт ему высказаться, — всё очень серьёзно, пойми. Я не смогу её потерять, пожалуйста, просто поддержи меня. — Я понял, бро, — Дилан обнимает его и замолкает на пару секунд. — Прости, я не хотел. Они стоят обнявшись, стоят молча, лишь изредка похлопывая друг друга по спине, и я решаю потихоньку уйти отсюда. Только что я стала свидетельницей настоящей мужской дружбы — крепкой и нерушимой, как скала. Я не знаю, что послужило причиной для драки, но уверена, что парни обязательно помирятся и не будут ссориться. Надеюсь, что я права в своих мыслях. Мне очень не хочется думать, кого имел в виду Джастин, набивая морду своему лучшему другу, на ум лезет утренний инцидент, произошедший в классе, и слова Авы о ссоре Джастина и Стойи, но я стараюсь отогнать эти мысли от себя. Как бы мне хотелось забыть всё это как страшный сон… Боже, пусть Джастин будет счастлив со Стойей, пусть он имел в виду её, а не меня!