ЧУЖОЕ СЧАСТЬЕ / ПостРубежные хроники. Часть VIII

Бен врывается в комнату, словно встрепанный, возбужденный щенок. Из-под кепки торчат свежеокрашенные в темный цвет вихры, глаза сияют, и Мартин просто вынужден перевести взгляд на кого-нибудь более невозмутимого и менее впечатляющего, чтобы окончательно не растерять присутствия духа. В поле зрения попадает Марк Гэтисс, но тот сам с неприкрытым удовольствием наблюдает за Камбербэтчем, так что уловка не срабатывает – и через пару мгновений Фриман снова, так же, как и все остальные, пялится на Бенедикта. Тот тараторит, топчется, стремясь обернуться ко всем одновременно, обнять знакомых, познакомиться с незнакомыми, и кажется, что на сидящего чуть в стороне Мартина он не обращает никакого внимания. Фриман едва сдерживает улыбку, откидывается на спинку стула, кладет ногу на ногу и нацепляет на физиономию маску демонстративного безразличия. Многие из присутствующих в курсе насчет шоу Грэма Нортона, и теперь Мартин то и дело ловит на себе любопытные взоры. Бен, наконец, заканчивает с приветствиями и останавливается напротив него, сцепив за спиной руки. – Фриман?.. – Камбербэтч?.. – Давайте начнем! – хлопнув в ладоши, энергично предлагает Марк, но отвлечь от них всеобщее внимание не так-то просто. Кардиган Бена расстегнут, и тонкая ткань светло-серой тенниски плотно облегает торс. – Классная кепка… – одобряет Мартин, стараясь не опускать взгляд ниже той части тела Бена, которую венчает означенный головной убор. – Классный кардиган… – со значением возвращает комплимент Бенедикт. Он явно оценил сюрприз, в серо-зеленых глазах вспыхивает веселье и еще кое-что, от чего у Мартина тут же тяжелеет внизу живота. «Черт, теперь все будут говорить, что мы одеваемся одинаково…» – с легкой досадой думает Фриман, сдержанным жестом поправляя ворот зеленой кофты, но мысль о том, что они с Беном, не сговариваясь, умудрились вырядиться в едином стиле, наполняет его ребяческой радостью, вытесняя неприятные ощущения. Он все еще сидит, а Бен стоит рядом, и, наверное, от них ждут более очевидного проявления дружеского расположения, но обниматься с Камбербэтчем сейчас определенно выше сил Мартина. Поэтому он просто протягивает ладонь. Губы Бенедикта смешливо изгибаются, он отвечает на рукопожатие и тут же резко дергает друга на себя, заставляя подняться со стула. Секунда, и растерявшийся Фриман оказывается в крепких объятиях Камбербэтча. – Я предупреждал, что изнасилую? – тихо шепчет Бен ему на ухо. – Может, все-таки не сейчас?.. – также шепотом интересуется Мартин и, собрав всю свою волю в кулак, отталкивает Бенедикта. – Кто подпустил ко мне этого гребаного маньяка?!! – уперев руки в бока, возмущенно вопрошает он уже вслух, чем вызывает повальный хохот. Марк снова призывает к работе, сценарии на столе, и все, наконец, рассаживаются… * * * – Ребята, мы бы хотели выложить в Твиттер и Фейсбук вашу общую фотографию… – представительница канала Би-Би-Си мнется, несколько подавленная звездной величиной тех, с кем ей приходится иметь дело. Читка закончена, помещение почти опустело, но Мартин и Бенедикт, все еще несколько взбудораженные встречей и новым погружением в приключения Джона и Шерлока, болтают с Марком, обсуждая сценарий. – Фото?.. – Фриман быстро переглядывается с другом. – Это обязательно? – Нет, но людям было бы приятно снова увидеть вас вместе, узнать, что вы оба рады вернуться к работе… Мартин точно не имеет ничего против людей и в принципе ничего – против фото, и, конечно же, он очень рад вернуться к работе, но факт того, что ему придется демонстрировать эту радость для официальной странички Би-Би-Си в откровенно рекламных целях заставляет его чувствовать себя слегка… продаваемым. Он снова встречается взглядом с Бенедиктом и понимает, что тот ощущает то же самое. – Нам бы не хотелось… – начинает Бен. – Ну, пожалуйста, всего одна фотография. Мистер Камбербэтч, мистер Фриман… – тон женщины становится игривым, – подумайте о ваших фанатах. Мартин молчит, раздраженный напором, Бенедикт неуверенно пожимает плечами: – Ок. Они поудобнее устраиваются на стульях, развернувшись к фотографу, улыбаются в объектив, чуть наклонившись друг к другу. – Обнимитесь. – Что?.. – несколько ошеломленные бесцеремонностью, они переводят взгляд на Марка, с невозмутимым видом опустошающего тарелку с фруктами, на лице у Гэтисса покорность судьбе, а в руке – гроздь зеленого винограда. – Обнимитесь, – нетерпеливо повторяет живое олицетворение финансирующего телеканала, окидывая их деловитым взглядом, словно продавец, стремящийся представить свой товар в наиболее выгодном свете. Бен нерешительным жестом приобнимает Мартина за плечо, но тот неожиданно поднимается со стула: – Минуточку! Сопровождаемый изумленными взглядами, он решительно подскакивает к Марку, выхватывает из его руки виноград, отрывает от кисти пару виноградин и вновь всучивает ее озадаченному сценаристу. Брови Бена окончательно скрываются под кепкой, когда Фриман, снова усевшись на свое место, пристраивает виноградинки к закрытым глазам, дико жмурится, стараясь удержать ягоды в складках кожи. – Давайте! – разрешает Мартин, жизнерадостно оскалившись и на ощупь обнимая Камбербэтча. Тот понимает – хмыкает, растягивая губы в лягушачьей улыбке, и привлекает его ближе к себе. – Но… – женщина пытается возразить. – Либо так, либо никак… – не переставая улыбаться, любезно сообщает ей Бенедикт. Осознав бессмысленность уговоров, она удрученно вздыхает, фотограф делает снимок, и их оставляют в покое. Мартин победно ухмыляется. Одну виноградину съедает сам, другую аккуратно кладет в рот Камбербэтчу, едва коснувшись его губ кончиками пальцев. Гэтисс с обожанием взирает на обоих, и приятное общение продолжается. * * * – За рулем?.. – Фриман надвигает кепку на лоб и прячет руки в карманы пальто. Его ждет такси, Бенедикта – собственный автомобиль, но покинуть вестибюль и выйти на улицу никак не получается. – Да… – Камбербэтч переступает с ноги на ногу. – А ты… – он отводит взгляд, нервно трет ладонью подбородок, – домой?.. – Нет, но… – Мартин смотрит, не отрываясь, – …но я должен идти. – Ясно, – Бен кивает, дергает плечом, снова кивает. – Что ж, тогда пока?.. – Пока, – соглашается Фриман, уже понимая, что благим намерениям не суждено осуществиться, и почти без перехода признает неминуемое: – Куда?.. – Ко мне. – У меня всего час… «Сумасшедшие! Сумасшедшие!» – набатом бьет в голове Мартина, пока они усаживаются в машину Бенедикта. Фриман забирается на заднее сиденье, темные очки скрывают пол-лица, но надежды на то, что его при случае не узнают, нет никакой. Бен вжимает в пол педаль газа, машина излишне шустро лавирует в автомобильном потоке. – Эй! – протестует Мартин. – Если нас остановят за превышение скорости, я скажу, что мы не знакомы… – Я, конечно, уважаю твой актерский талант… – Камбербэтч очередной раз идет на обгон. – Но все же боюсь, что тебе не поверят. – Засранец… …Расстояние между автомобилем и домом они минуют чрезвычайно быстро. Дверь хлопает за спиной, Фриман, не раздеваясь, сразу проходит в спальню. Бен набрасывается, сжимает ладонями голову, скорее кусая, чем целуя. Через пару минут верхняя одежда бесформенной кучей валяется на полу, Мартин прижат к стене, колено Бенедикта у него между ног, руки тянут с плеч кардиган. Фриман распахивает ворот серой тенниски, чуть ли не выдирая из ткани кнопки, лихорадочно зацеловывает светлую кожу, присасывается к шее. – Я сверху… – рычит Камбербэтч. – С какой стати?.. – Я слишком давно тебя не брал… Мартин может сказать ему то же самое, однако больше не протестует, отдаваясь на волю любовника… * * * Назавтра Фриман почти весь день проводит дома, стараясь совершать как можно меньше резких движений, а Камбербэтч посещает церемонию South Bank Sky Arts Awards в отеле Дорчестер. Общаясь с журналистами, он слишком часто дотрагивается до натертых, а потому постоянно пересыхающих губ и надеется, что засоса на его шее никто не заметит...