Out of time

Чонгук зашёл в квартиру сестры, как к себе домой. Скинув куртку и взяв из холодильника баночку пива, он завалился на диван, закинув ноги на подлокотник. Только он поднёс её к губам, как банку забрали из его рук, а рядом, на кресло, опустилась девушка, сама начавшая пить. Чонгук окинул её возмущённым взглядом, но промолчал. 
— Почему решил почтить меня своим присутствием? — изогнула бровь Мейгук. 
 — Забирай документы, — произнёс он. 
Девушка вскинула брови и наклонилась ближе к нему. 
 — Вот так просто? И что заставило тебя поменять мнение? 
 — Неважно. Просто забери их. 
 — Это из-за Чимина? 
— Я же сказал, что неважно, — раздраженно сказал парень. 
 — Боже, тебе бы на себя со стороны посмотреть! Ты тут же меняешься, когда речь заходит о Чимине. Разберись со своими чувствами, Чони. 
 — Вот только не начинай мне зачитывать лекции, — фыркнул он. — Забери мои документы, как можно скорее.
 Девушка скривила рот. — Сегодня после полуночи у меня самолёт, — сказала она. — Я улетаю в Токио на пару дней.
 Чонгук кивнул ей:
 — Понял, — он встал, направляясь к выходу. — Лёгкого полёта. Хани привет. — 
Передам, — улыбнулась девушка. 
 «Разберись со своими чувствами — как будто это так легко» — измученно подумал Чонгук, садясь в машину. Он не хотел принимать тот факт, что у него есть какие-то чувства к парню. И не потому, что он парень, а из-за самих чувств. Из-за самого осознания того, что он уязвим, что он может чувствовать что-то сильное к кому-либо. Вечером Джимин решил прогуляться по району, подышать свежим воздухом и просто обдумать всё накопившееся. Однако все мысли в его голове были сведены к одному: Чон Чонгук. Сколько бы раз он не пытался выбросить их, но они возвращались, всё снова и снова вгоняя Джимина в безысходность. — Хэй, пирожок, — раздалось откуда-то, но он продолжал идти, задумавшись. А резкий автомобильный сигнал заставил его вздрогнуть и поднять голову. Мейгук виновато улыбалась из окна своего белого Рэндж Ровера, махая ему и приглашая внутрь: — Садись, я тебя подвезу. — Не стоит, — улыбнулся в ответ Джимин, но девушка продолжала настаивать, и он всё же сел в машину. — Какая огромная… Мейгук засмеялась, поглаживая руль: — Да, слабость у меня к большим тачкам, — подмигнула она ему. — А это не больно? — аккуратно спросил парень, желая хоть как-то избавиться от молчания, указывая на её татуированные руки и небольшое колечко в носу. — Ну кому как, — улыбнулась она. — Это как наркотик: сделаешь что-то одно — потом трудно остановиться. Понимаешь? — Да, наверное, — неуверенно кивнул парень, всё ещё рассматривая её. — А куда мы едем? — свёл брови Джимин, замечая, что за окнами уже виднеется центр города. — Ты ведь не против, составить мне компанию на вечер? — похлопала глазками Мейгук. Джимин застопорился. — Об этом надо спрашивать изначально, разве нет? — Упс, — расплылась в улыбке девушка. — Не думаю, что у тебя были важные дела на вечер. А так вот хоть развеешься. «Не нравится мне это…» — только и подумал Джимин, заходя под ручку с девушкой в ночной клуб. Здоровяки-охранники любезно ей улыбнулись и пропустили без очереди. Музыка сразу же вдарила по ушам, а глаза не успели привыкнуть к темноте, как световые райдера быстро замигали, давя на веки. Мейгук повела парня к барной стойке, поздоровавшись с барменом. Тот сразу же принялся выполнять её заказ, и девушка поднесла к Джимину рюмку. — Выпей, расслабься. Но он недоверчиво скосился на питье, на что девушка одобрительно хмыкнула: — Запомни: тут можно пить только то, что предлагаю тебе я — всё остальное даже к лицу не подноси. Джимин всё же взял алкоголь и, последовав примеру Мейгук, выпил всё до дна. Он скривил лицо, ставя рюмку на стойку, получая подмигивание от девушки. Вдруг она взяла его за руки и повела в толпу, заставляя следовать за собой и за музыкой. Она пыталась расшевелить его, но он неловко перетаптывался с ноги на ногу. Тогда девушка вновь попросила обновить рюмки пару раз, и Джимин уже сам веселился с ней в центре танцпола. Он ловил на себе многочисленные взгляды как и с женской, так и с мужской аудитории клуба. Некоторые даже специально прижимались к нему, опускали руки на его тело, но он всегда отскакивал в другую сторону, иногда наступая на ноги Мейгук. Он не знает, сколько прошло времени, как девушка, взяв его за руку, привела к барной стойке и сказала, что ей необходимо отойти. И она оставила его одного. Правда ненадолго, ведь к нему моментально подлетел незнакомец, обворожительно ему улыбнувшись. — Обожаю этот клуб — столько сладких мальчиков. — Фу, заткнись, а? Мерзко. — Что за дискриминация моей ориентации?! — Да тут уже дискриминировать больше нечего. За одним вип-столиком в клубе было весело и шумно. Там сидело пятеро парней, один из которых взглядом проводил по толпе, ища «жертву», а другой комментировал его слова. — Мне уже надоело слушать, скольких парней ты там трахал на заднем сиденье своей тачки. — Чувак, на заднем сиденье твоей тачки, — сказал один парень с длинноватыми волосами, выделив слово «твоей». Весь столик заржал из-за сначала вытянувшейся, а после скривившийся физиономии парня с короткой тёмной стрижкой, начавшего с матами наезжать на друга. — Кстати, Чон, я слышал, что твоя сестра тоже здесь, — сказал тот, закончив разносить мозг приятелю. Чонгук, сидевший за тем же столиком, закинув ногу на ногу и попивая дорогого виски, никак не отреагировал, лишь кивнув ему. Он приехал сюда, чтобы хоть как-то отвлечься от изнуряющих мыслей, но не особо хорошо это и помогало. — И она с каким-то парнем, — задумчиво проговорил тот же. А вот это удивило Гука. Внутри зарождалось нехорошее предчувствие. — Боже, какое милое создание, — вдруг восторженно сказал длинноволосый, смотря куда-то в толпу. — Ребята, простите, но я вынужден вас покинуть, ибо тут уже некоторые глазами его нехило так раздевают, а я хочу первым отыметь этот лакомый кусочек… Чонгук тут же последовал за взглядом приятеля, который был обращён к блондину, скованно стоящему у барной стойки и беседующему с каким-то хмырём, что очень уж близко стоял к нему, совсем забыв про личное пространство. «Ну конечно же, блять!» — раздражённо подумал Чонгук, вскакивая на ноги. — Ты, — указал на вставшего парня, — сидеть, — рыкнул он, одним только взглядом опуская его на диван. — Э-э-э, тише, не кипятись… — аккуратно сказал тот, видя, что друг уже был на взводе. А он знал, что такое его состояние уже точно опасно для чьей-нибудь жизни. Чонгук быстрым шагом пробирался сквозь толпу, просто распихивая людей. Странное чувство, которые было неким коктейлем эмоций: гнева, неприязни, раздражения и даже ревности охватывало его. Когда он приблизился к барной стойке, то тут же бесцеремонно отшвырнул незнакомца от расширившего глаза Джимина, с открытым ртом смотрящим на него. Чон взял его за руку и повёл в какой-то тёмный коридор, а там впихнул парня в какую-то комнату. — Что ты тут нафиг забыл? — спросил он, подняв одну бровь. — Что надо, то и забыл! Отстань от меня — это мой тебе приказ, как принца государства Чосон! Ежели ты ослушаешься, то тебя ждёт казнь! Вот. — Ты что, пил? — вскинул бровь Чонгук, видя, что парень не совсем в трезвом состоянии. — Да кто ты такой, чтобы мне перед тобой оправдываться и отчитываться? И вообще — мы мило беседовали с тем приятным молодым человеком, пока ты наглым образом нас не прервал! — возмущённо говорил другой. — Только вот этот приятный молодой человек только и пытался залезть тебе в трусы, — злобно прошипел Гук, — а там и его приятели бы подстроились. — Да много ты понимаешь, — фыркнул Джимин и, всё ещё находясь не в своём уме, откинул от себя руку парня. — Я пойду и найду его, проведя остаток вечера с ним. Чонгук сделал пару резких движений — парень оказался на полу под мускулистым телом, прижатый им. Поступивший в кровь адреналин немного отрезвил Джимина. Он округлил глаза, тяжело хватая ртом воздух, видя над собой пару горящих глаз. — Как же ты меня бесишь, — на одном выдохе проговорил Чонгук. Он медленно поднёс руку к его лицу и взял его подбородок в свои длинные пальцы, а большим он очертил контур его скул, остановившись у губ. Помедлив, он всё же провёл пальцем и по губам, оттягивая нижнюю. Сердце Джимина уже выпрыгивало из грудной клетки, которая то поднималась, почти дотрагиваясь до торса другого, то опускалась. Он словно находился не в своём теле, совсем не ощущая себя. Чонгук жёстче приподнял его за подбородок и надавил на щёки, заставляя его раскрыть рот и дыханием обжигать его кожу. — Знаешь, кто ты? Малыш, на которого встаёт у каждого, — прошептал он ему прямо в рот, а после обхватил его губы своими. Джимин расширил глаза, выпадая из реальности. Он не осознавал, что сейчас его целует парень. Да не просто парень — Чонгук. И не просто целует — нежно он покусывает его губы, языком пробираясь глубже. Когда Джимин зажмурился и попытался его отпихнуть от себя, Чон грубо схватил его запястья и раскинул руки в стороны, ещё ближе придвинувшись к нему, прилегая всем своим туловищем к его телу. Он целовал его долго, мокро и жадно, желая получить больше. Но воздух у Чонгука закончился, и он отстранился, глубоко дыша и смотря в его глаза. От его томного взгляда холодок пробежался по телу Джимина. — Что ты со мной делаешь? — прохрипел Гук. Эмоции на его лице сменились. Вместо гнева оно выражало безысходность, а глаза — глубокую бездну. То, куда он постепенно скатывался. Чонгука тошнило. Тошнило от этих сладких, медовых губ. От его манящей кожи, от этого невинного детского лица. Но больше всего — от его всегда таких добрых и чистых глаз. Его тошнило от непорочности и невинности этого парня. Но именно он стискивает в руках душу Чонгука, что давно уже сгнила вместе со своим владельцем. Неожиданно дверь открылась, и раздался жёсткий голос: — Чонгук, — натянуто произнесла Мейгук, сверля его взглядом. Тот резко поднялся на ноги, а девушка помогла Джимину встать на ватные ноги, еле удерживающие его. — Нам пора… — Я сам отвезу его, — бросил Чонгук, прекращая разговор. Он просто взял парня за руку и повёл за собой. Конечно же Мейгук следовала за ними, не выпуская обоих из виду. На улице прохладный ветер хлестнул по лицу, уже наверняка приводя в чувство Джимина. Он ощущал тепло, исходящее от вспотевшей ладони парня, крепко его сжимающей, но вскоре оно исчезло, заменяясь сквозившим ветром. — Я тебе не доверяю, — прямо сказала Мейгук брату. — Я его привезла, я его и увезу… — И вот нафиг ты его сюда вообще притащила? — рявкнул Чонгук, окидывая злобным взглядом сестру. — Слышь, ты не имеешь права указывать ни мне, ни уж тем более ему, что делать, — возмущённо вскинула брови девушка. — Нет ничего такого в том, чтобы он развлёкся в клубе. — Действительно, поэтому пускай его отымеют все геи этого города, да?! — не на шутку разошёлся Чонгук, повысив голос. — Ого! Как ты заговорил теперь! — наигранно удивилась Мей. — Может теперь тебя окрестить «Защитник золотой попки Чимина», а?! — на повышенном тоне ответила она. — Или повесишь на его зад табличку «Посторонним вход воспрещён»?! Или «Собственность Чонгука»?! — Да ты просто… — уже был готов ответить вскипятившийся парень, как послышался хлопок машины и тоненький тихий голос: — Отвези меня домой. Брат и сестра одновременно закрыли рты, смотря на опустившего голову парня, сидевшего на переднем сидении чёрной Ауди. Чонгук замер, удивлённый ещё больше, чем Мейгук. Та ухмыльнулась и, посмотрев на парня, тихо ему сказала: — Пожалуйста, не наделай глупостей, — после она подошла к машине и мило улыбнулась: — Доброй ночи, Мин~и. И прости за сегодня. Она ушла, ещё раз бросив предупреждающий взгляд на брата. Тот молча сел в машину и нажал педаль газа, тронувшись с места. Некоторое время они ехали в тишине, ощущая повисшее между ними напряжение. — Почему ты поцеловал меня? — вдруг спросил Джимин, всё так же сидя с опущенной головой. Этот вопрос застал Чонгука врасплох. Он никак не ожидал, что парень спросит так прямо то, на что у него нет ответа. — Я не понимаю тебя… Как ни пытался этого сделать — я не могу. Так же, как и не могу разобраться в себе, — продолжал говорить Джимин. — Ты пугаешь меня, но и одновременно я чувствую себя в безопасности с тобой. Я действительно хочу помочь тебе… — он запнулся, вспомнив, как однажды Чонгук воспользовался его «помощью». — Но ты отталкиваешь меня. А потом целуешь… Нежно… Нам нужно поговорить и всё уяснить. Чон закатил глаза, промямлив: — Ну, ты меня просто бесишь. — Многословно, — буркнул Джимин, съёживаясь. — Вот и поговорили, доволен? Парень ничего не ответил, и остаток пути прошёл в тишине. Когда Ауди остановилась у дома Джимина, водитель произнёс, видя, что тот даже не шелохнулся: — Мы приехали, можешь идти… Он повернул к нему голову и свёл брови, увидев напряжённого парня, неотрывно смотрящего на машину, стоящую у тротуара почти у его дома. — Это к тебе? — спросил Чонгук. Джимин вспомнил эту наклейку в виде японских иероглифов на багажнике машины. Это были те самые люди, которым Чимин в этом мире что-то задолжал, и они ему угрожали. Но теперь ведь его нет, а Джимин понятия не имел, что они от него хотят. Чонгук, не дождавшись ответа, сам понял его по реакции парня. Он наклонился к бардачку, вынул оттуда пистолет, и спрятал его сзади под курткой. — Сиди здесь и пригнись, — строго сказал он, открывая дверцу. Джимин хотел было ему что-то сказать, но не успел и съехал вниз по сиденью. Чон слишком уверенной и смелой походкой направлялся к машине, откуда начали выходить люди. Страх за парня медленно поступал к Джимину, видя, как он слегка шагнул назад, напрягая плечи. Тут один мужчина резко выхватил оружие, направляя на парня. А в другом мужчине, что вышел вперёд, убирая пистолет от Чонгука и становясь напротив него, Джимин узнал того самого, кто сделал ему напоминание о его товаре, чем бы это не являлось. Они начали о чём-то разговаривать. Джимин много раз думал над тем, выходить ему или нет, как Чонгук развернулся и быстрым шагом приближался обратно. Он сел в машину, резко выкрутив руль: — Ты едешь со мной, — напряжённо бросил Чон, выезжая с улицы. — Угораздило же тебя связаться с японской мафией, — раздражённо буркнул он. — Кто они? — Кто они?! — переспросил Чонгук, раскрывая рот. — Ты серьёзно?! — Вообще-то я не помню ничего, — даже как-то обиженно проговорил другой. — Они те, от кого следует держаться как можно дальше, — тяжело выдохнул Гук, сжимая пальцы на руле, а после достал пистолет и положил его обратно в бардачок. — Откуда у тебя это оружие? — сглотнув, спросил Джимин, Прибыв в этот мир, он очень много смотрел телевизор: различные программы, новости, фильмы — всё это помогло парню хоть кое-как ориентироваться в настоящем. Его очень потряс этот вид оружия и подумал, что сколько войн могло бы быть выиграно и проиграно, изобрети его намного раньше. — Забей. Это последнее, что должно тебя волновать. Парни поднялись на двенадцатый этаж, заходя в пустую квартиру. Джимин неловко перебирался с ноги на ногу, в то время как Чонгук спокойно включил кофе машину. 
— А Мейгук?.. — спросил Джимин, не найдя глазами хозяйки дома. 
 — Она улетела. 
 — Что? — округлил глаза тот, не понимая, что он имеет ввиду, а в голове уже строятся различные теории. 
— У неё ночной рейс в Токио. 
— Это что? — неловко спросил Джимин. 
 — Эм, самолёт… — настороженно ответил другой, внимательно его рассматривая. — 
А-а, точно, — закивал головой Джимин, вспоминая фрагменты фильмов про данный вид транспорта. — 
Странно. — Что? 
 — Ты. 
Они некоторое время смотрели друг другу в глаза, пока машинка не запиликала, оповещая о приготовленном кофе. Чонгук взял кружку, облокачиваясь о столешницу, продолжая смотреть на парня, старающегося больше не встречаться с ним взглядом. 
— Ты будешь там всю ночь стоять? 
 Джимин спохватился и направился к кухне. Вдруг раздалось громкое урчание живота со стороны Чона, и он прочистил горло, отхлебывая кофе. А Джимин, сам не понимая, почему, усмехнулся, тем самым обескураживая парня. 
 — Тебе приготовить покушать? — еле сдерживая улыбку, спросил Пак. 
Это прозвучало настолько мило, что Чонгук аж подавился, а щеки его вспыхнули. 
Джимин же, не дожидаясь ответа, сам принялся искать все необходимые продукты для приготовления блюда, которое здесь называют «лазанья», как сказал ему Хосок. Джимин начал готовить, нарезая кусочки курочки. Он был сосредоточен на готовке, изредка что-либо подпевая под нос, даже не замечая пару, наблюдавших за ним с нескрываемым интересом, глаз. Чонгук ловил каждое движение его маленьких пальчиков, умело пользующихся ножом, каждое его неловкое телодвижение. Он наблюдал, как сводятся его брови, когда парень не мог найти тот или иной продукт, как потом поднимались кончики его губ, найдя то, что искал. — Помоги мне, — вдруг подал голос Джимин. — Чонгук? Парень отвис и подошёл к плите, где на сковороде жарился лук с курицей и овощами. Джимин вручил ему в руки лопаточку. — Пожарь их минут пять, а я буду делать соус. И он принялся за другое дело, но, увидев, что Чон просто стоит и смотрит на жарившуюся смесь, подошёл к нему и взял его руку с лопаточкой в свою. Таким образом Джимин показал ему, как правильно надо ворочать еду, чтобы та не подгорела и правильно прожарилась. — Отлично, так и продолжай, — кивнул Джимин, отпуская его руку и принимаясь готовить соус. Когда начинка была готова, парень подошёл к Гуку и забрал у него из рук лопаточку, выкладывая массу на макаронную основу. — Спасибо, — улыбнулся Джимин. Чонгук прочистил горло, отводя от него взгляд. Он открыл одну дверцу шкафчика, который оказался баром, и достал оттуда бутылку белого вина, посчитав его лучшим дополнением к позднему ужину. Разлив по бокалам, он протянул один парню, который любезно принял его. Они одновременно приблизили бокалы к губам, и тут взгляды их встретились. Оба так и опустошили вино, неотрывно смотря друг на друга. — Ты ведь хороший, Чонгук, так почему притворяешься? Ты сам сказал мне, что есть те, которые лгут и притворяются, и те, кто принимают себя. Так вот ты не к тому типу себя отнёс: почему ты не можешь принять себя настоящего? Некоторое время они молча стояли напротив, как Гук начал приближаться к Джимину, прокручивая в руках бокал. — Ты не знаешь меня, Чимин. Ты не знаешь, каково это расти в семье, где все требуют от тебя больше, чем ты есть, где акции важнее оценок в школе, где конференции важнее семейных праздников, где родители не гордятся мальчиком, выигравшим в футбольном матче начальной школы, видя в тебе лишь наследника корпораций. Не знаешь каково, когда человек, с которым строили вместе планы на будущее, которого ты считал единственным, которого любил всем сердцем, предаёт тебя и всё, что между вами было, и просто бросает, оставляя с разбитым сердцем и разорванной душой. Говоря всё это, Чонгук надвигался на Джимина, отступающего назад, и понижал голос. И тут парень напоролся на столешницу, а Чон встал вплотную к нему, последнюю фразу уже произнеся шёпотом. — Н-но… ты ведь тоже меня не знаешь… — тихо проговорил Джимин. — А… а разбитое сердце всегда можно вылечить… — Ты боишься меня? — Да, — кратко и честно ответил парень, неосознанно облизывая пересохшие губы. — И правильно. Чонгук приблизился к нему ещё ближе, и тот отклонился от него, но сзади была лишь столешница — он был в ловушке. Ловушке его рук, расставленных по бокам тела, его взгляда, полного желания. — Проклятье, — прошептал Чонгук, проводя носом вдоль его шеи, — какого хрена ты так запал ко мне в голову? Он приложился губами к тонкой коже, покусывая её. От этих действий всё тело Джимина дрогнуло, коленки пошатнулись. Мысли были смешаны в одну кучу, так же, как и эмоции перемешались со здравым смыслом. Он не понимал, почему Чон так ведёт себя, ведь они оба парни? И это его поведение было неправильным. Всё это было неправильным. Джимин, осознавая, что не в силах сопротивляться напору со стороны парня, лишь зажмурился, поджав губы. — Твоя невинность так возбуждает, — прохрипел Чонгук прямо ему на ухо, обжигая своим горячим дыханием, и прикусил мочку его уха. Джимин вздрогнул, рефлекторно дёрнувшись назад, однако ему некуда отступать. — Не надо, Чонгук, — взмолился парень, когда другой принялся руками изучать его тело, и добавил, когда он через джинсы надавил на область его паха: — Пожалуйста, не надо. Но Чон, полностью его проигнорировав, резко впился в губы, насильно открывая их языком, пробираясь глубже. Так он отвёл его от столешницы и, немного пройдя, прислонил его к стене, поднимая обе его руки над головой, одной рукой держа их, а второй мял пальцами его торс, пробираясь под майку. В глазах у Джимина помутнело от нехватки кислорода и переизбытка чувств. И Чонгук так же резко отстранился, сразу же вдыхая воздух в полные лёгкие. — Не отдашься — сам возьму, — гортанно рыкнул он и дёрнул его к себе, вновь накрывая губы, сжимая и разжимая его бедро. Он всё же опустил его руки, которые опустились на плечи Гука. Джимин начинал терять здравый смысл, уходя в эйфорию от глубоких поцелуев парня, от его сильных рук, блуждающих по телу. Чонгук вновь, не разрывая поцелуя, потянул его за собой по коридору. Парень сделал несколько слабых попыток сопротивления, оттолкнув того от себя, как его развернули и прижали уже лицом к стене. Джимин чувствовал возбуждение Гука, что прижимался к нему сзади. Одна рука его расстёгивала ремень на его штанах. — Ух, мне нравится так играть с тобой, — похотливо заулыбался Чонгук, развернув к себе лицо парня. Джимин почувствовал слабость в ногах от этой улыбки и дискомфорт в штанах. Он проиграл. Самому себе. Чонгуку. Он находился во власти этого парня. Он полностью ему отдался. Когда Чон в очередной раз приблизился к нему и поцеловал, Джимин приоткрыл рот, сплетаясь языками. Чонгук удивлённо вскинул брови, даже приоткрыв глаза, а после настойчивее углубил поцелуй, разворачивая к себе. Руки Джимина несмело сплелись в замок за шеей Гука, и он жался ближе к нему. Чонгук начал снимать с него майку, и Джимин помог скинуть с него рубашку. С прерывистыми поцелуями они дошли до спальни, где Чонгук кинул его на кровать, а сам навис над ним, проводя хищным взглядом по его телу, от которого внутри у Джимина всё сжалось. Он сам приподнялся на локте, взял его за щеку и притянул к себе, уводя в поцелуй. Чонгук самодовольно ухмыльнулся прямо ему в губы. Он отстранился и опустился ниже, запрокидывая его голову. Он проводил губами по его шее и ключицам, а языком обвёл его выступающий кадык. Джимин выгнулся навстречу ему и тихо протяжённо простонал. Он запустил одну руку ему в волосы, а второй водил по его мускулам, изредка сжимая. Чонгук умело избавился от его штанов и боксеров, так же, как и от своих. Вдруг он взял парня за подбородок, и двумя пальцами раскрыл ему рот, проведя ими вдоль его полости, обволакивая слюной. Джимин судорожно выдохнул, когда их высунули из его рта, а после вздрогнул всем телом, когда Чонгук вставил в него сразу два пальца и начал ими быстро двигать. Тот выгнул спину, громко вдыхая. Джимин лишь жалобно простонал, когда и третий палец присоединился к другим, и что-то промычал сквозь глубокий поцелуй. Чонгук тут же вытащил пальцы, а через мгновение его плоть наполовину вошла в парня, который резко вскрикнул, сильно хватаясь за его плечи, а Гук громко выдохнул прямо ему на ухо. Он приподнялся и уже засадил ему полностью, отчего парень застонал ему в рот, не прекращая поцелуя. Чонгук же зубами оттянул его нижнюю губу и начал активно двигаться, издавая пошлые хлопки. Он страстно дышал, постанывая, находясь в полной эйфории от происходящего. Сколько бы шлюх он не имел, ни одна не производила на него такого эффекта, не заставляла чувствовать так, как этот уже и не такой невинный парень, что извивался под ним сейчас. Чонгук сходил с ума от этих маленьких пухлых пальчиков, цепляющихся за его плечи и спину, от его сладостных стонов, так ласкающих слух, от его покрасневших щёк и полузакрытых глаз, от этих припухлых губ, которыми он никак не мог насытиться, теребя их снова и снова. Гук начал двигаться быстрее, вдалбливая всхлипнувшего Джимина в кровать. — Чонгук… агх… нет, — вырывалось через стоны изо рта парня. Всё же это казалось ему неправильным, непристойным и грязным. Он не должен был желать этого и испытывать некое наслаждение, но оно было. — Остановись, — дрожащим голосом сказал Джимин, зажмурившись и отводя голову в сторону. — Хватит… прошу — хватит… Чонгук на секунду остановился, а после вдруг схватил его за волосы, оттянул голову назад и хрипло проговорил ему в ухо, продолжая глубокие и резкие толчки: — Я сам решу, когда хватит. Я тебя до самого основания буду драть, слышать хлюпанья от твоей задницы, буду оставлять свои метки на твоей коже, буду делать с тобой всё, что захочу, малыш. И не позволю это делать другим. Он отпустил его волосы и притянул за подбородок к себе, целуя его так нежно, что Джимин округлил глаза, уставившись на него. И Чонгук отстранился, посмотрев ему в глаза. — Я не знаю, что со мной происходит, и почему ты так на меня действуешь, но точно знаю, что теперь я тебя никому не отдам. Теперь ты только мой.