Меня мама в детстве учила: «Хитрым надо быть»! «Боец» (сериал)
Майор Ичиносе стоял на взлетной полосе одного из токийских аэродромов и всматривался в хмурое небо. Вокруг стояла полная тишина, и поэтому можно было отчетливо слышать гул винтов приближающихся транспортников. Видно их не было: пелена облаков закрывала винтокрылые машины от наблюдателя. Но звук становился громче с каждой секундой, а вместе с ним росло и волнение офицера. Он знал: работа предстоит деликатная и сложная. Но отнюдь не это было главной причиной тревоги майора. От выполнения сегодняшней задачи зависела его личная судьба. Если все получится, офицер будет еще на шаг ближе к своей цели. Как же долго он об этом мечтал!***
Японская армия, к которой волею судеб принадлежал и Ичиносе Гурен, в реальности сильно отличалась от образа миролюбивых и современных «Сил самообороны Японии», которым представлялась окружающему миру. За внешним лоском и показной демократичностью скрывалась жесткая кастовая система, в которой вся власть принадлежала единственному клану ― Хиираги. Его члены сидели на ключевых постах, передавая власть по наследству, а остальные семьи играли роль подчиненных, выстраиваясь между собой в свою иерархию, стараясь занять место поближе к «наместникам богов на земле». Гурену не повезло. Он родился в клане Ичиносе ― одном из слабейших. Пока это было возможно, родители ограждали сына от взрослых проблем: Гурен не знал о кастовости в армии, не знал, что его семья подчинена более сильному, главному роду. Но время шло. И, несмотря на старания родителей, желавших продлить наследнику Ичиносе счастливое детство, ему вскоре пришлось столкнуться с реальностью лицом к лицу. В один из летних вечеров, когда Гурен с подругой играл на детской площадке, к ним во двор зашел мальчик со странной прической в сопровождении двух совсем маленьких пацанят. По внешнему виду паренек был ровесником Ичиносе, но Гурену сразу не понравился его взгляд. Надменный и жестокий. Чутье подсказало, что добра от этого парня ждать не стоит. ― Почему этот отброс так нагло смотрит на меня? ― обратившись к своим спутникам, возмутился мальчик с необычной прической. ― Сейчас я научу его, как себя вести. Услышав его слова, Ичиносе испытал укол обиды. Почему это он «отброс»? Кто дал этому негодяю право оскорблять его? Подруга, игравшая с ним во дворе, тоже заметила задиристых ребят. Распахнув удивленные глаза, она спросила: ― Гурен, кто эти мальчики? ― Не знаю, ― ответил парень, наблюдая за приближающимися детьми. ― Сейширо, отстань от него. Пойдем лучше поиграем! ― потеребил его за рукав один из пацанят. Но тот не ответил. Подойдя к недоумевающему Гурену, он пафосно объявил: ― Отброс, ты хоть знаешь, кто я такой? Я ― Хиираги Сейширо, член рода Хиираги! ― Мне плевать, из какого ты рода! Отброс здесь ты, а не я! ― выкрикнул в ответ раздосадованный Гурен. Глаза оппонента на секунду распахнулись, с приоткрытого рта сорвался вздох удивления. Он ожидал совсем другую реакцию. Злость заклокотала внутри него, полураспахнутый рот плотно сжался, а брови съехали к переносице. Ладони, сжатые в кулаки, задрожали. ― Ах ты... Мразь! Мразь!!! ― заорал он в лицо парня. ― На колени, живо! Проси у меня прощения! Оскорбленный Ичиносе испытал ответную злость. Он понял, что драки не избежать. Прожигая врага яростным взглядом, он прорычал в ответ: ― Проваливай отсюда, пока я, Ичиносе Гурен, тебя не побил! Заметив решительность в глазах мальчика, Сейширо дрогнул и отвел взгляд в сторону. Гурен уже было обрадовался, подумав, что эта партия осталась за ним. Но тут сбоку раздался девичий вскрик. ― Твари, на колени! Вы что себе позволяете?! ― Хиираги, видимо, побоявшись трогать Ичиносе, схватил прижавшуюся к нему девчонку за волосы и стал жать ее к земле. Осознав, что происходит, Гурен со всей силы ударил обидчика кулаком в ухо. Тот отпустил девочку и, отшатнувшись, с ужасом посмотрел в фиолетовые глаза. Преодолев свой страх, Ичиносе начал со злостью наносить врагу удар за ударом. Сейширо закрыл голову руками, спасаясь от побоев, но вскоре рухнул на землю, всхлипывая и издавая нечленораздельные звуки. ― Гурен, хватит! Не бей его! ― испуганный голос подруги заставил Ичиносе остановиться. Она обхватила парня сзади, прижимая его руки к туловищу, и тому оставалось только наблюдать. А перепуганные и бледные пацанята из свиты Сейширо аккуратно подняли того с земли и повели обратно. ― Ты об этом пожалеешь! ― ковыляя прочь, кричал избитый Хиираги. А Гурен, торжествующе улыбаясь, только смотрел ему вслед и восстанавливал сбитое дыхание. Сердце еще колотило по грудной клетке, но на смену страху и обиде пришла радость. Он победил! Развернувшись к девушке, парень с гордостью сказал: ― Не знаю, кто такой этот Хиираги, но больше он тебя не обидит. ― Спасибо, Гурен! Ты настоящий самурай! ― широко улыбаясь, ответила она. Это был последний светлый и радостный день в жизни Ичиносе. День, когда он попрощался со своим счастливым детством.***
Вернувшись вечером домой, Гурен с порога заметил, что в квартире посторонние. В воздухе витал запах незнакомого одеколона, входной коврик чьим-то небрежным движением был сдвинут в сторону. Из отцовского кабинета доносился грубый голос. Комната наследника находилась в другой стороне квартиры, но детское любопытство взяло верх, и он, подойдя поближе к источнику звуков, стал вслушиваться. ―...научи своего пиздюка хорошим манерам, Ичиносе! ― прозвучал из-за двери эмоциональный голос незнакомого мужчины. Гурен занервничал. Он понял, о чем речь. В груди стало тяжелеть. Похоже, что тот мальчик, с которым он подрался днем, нажаловался родителям, которые теперь устраивают тут скандал. Значит, младшего Ичиносе ждет хорошая трепка от отца. ― Еще раз п... прошу прощения! Я ему все объясню! М... мы все принесем Сейширо свои глубочайшие извинения! Фраза отца ввела паренька в ступор. Почему папа так взволнован, что даже заикается? Почему в его голосе слышится страх и мольба? И Сейширо... Отец и вправду собирается извиняться перед этим гаденышем? Да как такое возможно?! Что тут вообще происходит? Гурену захотелось ворваться в кабинет и объяснить, как все было на самом деле. А заодно выгнать незадачливого родителя, что поддался на жалобы своего хулигана и приперся ругаться со старшим Ичиносе. В груди сына клокотала ярость. Чувство несправедливости происходящего переполняло его, грызло изнутри. ― Еще бы! Завтра вы приедете со своим выблядком в поместье господина Тенри и он публично извинится перед Сейширо, а ты ― перед господином Тенри! И если господин Тенри смилостивится и примет ваши извинения, то тебя, возможно, не выкинут из армии. Выслушивая, как незнакомец поливает его отца помоями, Гурен испытал такую сильную обиду, что на глазах невольно выступили слезы. Да что этот ублюдок себе позволяет?! А самое главное, почему отец все это терпит? Будь он на его месте, то давно выволок бы негодяя за шиворот на лестничную клетку, наградив пинком под зад на прощание. Но глава семьи этого не делал. Его самый сильный, справедливый и храбрый отец лебезил перед этим подонком, посмевшим втоптать его в грязь. Кто он такой? Вспомнились слова Сейширо. Неужели сегодня днем Гурен и вправду поколотил такую важную персону? Нет, этого не может быть! Как бы там ни было, никто не вправе так разговаривать с высокопоставленным армейским офицером, полковником Ичиносе! Это какое-то недоразумение! ― Мы все сделаем, как вы приказали! ― снова прозвучал голос из кабинета. Дверь с шумом распахнулась, и Гурен, испугавшись, машинально спрятался за стенку шкафа, чтобы вылетевший из кабинета мужчина не заметил его. Быстрыми шагами незнакомец покинул квартиру. Раздался хлопок двери, а затем из подъезда донеслась барабанная дробь его ботинок, стучащих по лестнице. Постепенно она стихла, в квартире воцарилась гнетущая, невыносимая тишина. Гурен стоял, прижавшись к стенке шкафа. Вихрь эмоций кружил голову. В глазах все поплыло, а потом по щекам покатились слезы, оставляя за собой холодные дорожки. Безоблачный мир, в котором Ичиносе пребывал ранние годы своей жизни, дал первую трещину. После ужина, прошедшего в гнетущем молчании, был разговор с отцом. Тот был не похож сам на себя. Вместо привычно твердого и строгого, но справедливого главы семейства перед Гуреном предстал нерешительный, подавленный старик. Отец сидел за своим столом, не поворачиваясь к сыну лицом. Он не ругал его, не перебивал своими нравоучениями, когда распалившийся от воспоминаний отпрыск объяснялся за драку на детской площадке. Он просто молчал, и из-за этого младшему Ичиносе было еще хуже. Смотря на его ссутуленную спину, Гурен подумал, что отец и вовсе не слушает его. Он будто отстранился от него, думая о каких-то своих проблемах. И на длинный монолог сына сухо ответил лишь одной фразой. ― Мальчик, с которым ты подрался ― член семьи Хиираги. Эта семья правит японской армией. Что бы они ни делали, никто из нашей семьи не имеет права проявлять к ним неуважение. И тем более бить! Ты меня понял? Гурена прожгло. Он вспомнил, как тот задира кичился своей фамилией, но тогда ему было все равно. Ведь негодяй должен быть наказан, и не важно, из какой он семьи! ― Отец, он таскал Минако за волосы! Я не мог просто смотреть, это бы обесчестило нашу семью! ― Замолчи! ― гаркнул старший Ичиносе. Испугавшись, мальчик тут же закрыл рот. Раньше он никогда не видел отца в таком состоянии. ― Не тебе в шесть лет рассуждать о чести. Хиираги ― наши покровители. Своей выходкой ты оскорбил их. Поэтому завтра мы пойдем к ним в поместье, и там ты извинишься перед Сейширо. ― Я не буду перед ним извиняться!!! ― зло закричал Гурен. ― Он сам виноват! Ты же учил меня защищать слабых, а теперь сам же недоволен... Крики переросли в надрывные всхлипы. На глазах наследника Ичиносе появились слезы. Он не мог понять, почему отец не хочет его даже слушать, противится справедливости, за которую всегда стоял горой. Гурен посмотрел на него помутненным взглядом, заметив, как по спине того пробегает дрожь. Чувствовалось, что тот тоже на пределе, но понять мыслей отца он тогда не мог. Спустя время он поймет его мотивы, но сейчас не испытывал ничего, кроме обиды и чувства... того, что его предали? ― Это не тот случай! ― стоял на своем отец. ― Наверное, стоило рассказать тебе про Хиираги раньше, но теперь уже ничего не исправить. ― Вот ты тогда и извиняйся! ― Прекрати хамить мне! Заплаканный мальчик выбежал из кабинета, проскользнул мимо матери, встреченной в коридоре, и закрылся в своей комнате. Разъяренный отец и испуганная мать стучали в дверь, но ему было все равно. В груди жгло, судороги в плечах еще долго не унимались. От слез мокло лицо и подушка, в которую наследник семьи, впервые столкнувшийся с жестокой реальностью, изливал свою боль.***
Разбудил мальчика негромкий стук в дверь. Открыв слипшиеся от соли глаза, он увидел, что за окном уже светло. ― Гурен, выходи завтракать! ― нежный голос матери заставил сына встать с кровати и открыть дверь. Его взору предстало измученное лицо с синяками под глазами, что сразу бросилось во внимание. Отец выглядел не лучше. Вспомнив вчерашнюю перепалку с ним, младший Ичиносе поморщился и демонстративно отвернулся. ― Собирайся, ― сухо объявил глава семьи. ― Через пятнадцать минут мы выходим. Гурен не стал спорить. Молча проглотив завтрак, он собрал вещи, приготовленные мамой, и вместе с отцом покинул квартиру. Поместье Хиираги находилось недалеко от их жилища, и они шли пешком. На середине дороги отец все же нарушил тягостное молчание, мучившее их обоих. ― Гурен, я понимаю, что тебе тяжело это принять, ― начал он, ведя нахмурившегося сына за руку. ― Но взрослая жизнь так устроена. Быть взрослым ― значит нести ответственность. Ты еще не понимаешь до конца смысла этого слова, но оно очень важное. ― Я знаю, что такое ответственность! ― огрызнулся мальчик. ― Тогда ты должен понять, о чем я сейчас скажу, ― ответил отец. ― Сейчас я отвечаю за нашу семью: за тебя, маму и других Ичиносе. И если я ошибусь - плохо будет всем. Понимаешь, о чем я? ― Да. ― Тебе тоже нужно начинать взрослеть, Гурен. Когда-нибудь ты станешь главой нашей семьи, у тебя будут свои жена и дети. И их жизни будут зависеть от того, правильно ли ты поступаешь. Но правильно ― не всегда честно. Бывают ситуации, когда нужно переступить через себя. ― И терпеть несправедливость? С ней ведь нужно бороться! Ты сам говорил! ― Нужно, конечно. Но бывают ситуации, когда борьба сделает только хуже. Как в нашем случае. Я это понимаю. И если ты хочешь повзрослеть, то должен тоже это понять и взять на себя часть ответственности. Отпрыск молча опустил голову. Он понимал, к чему клонит отец, но душа еще противилась его словам. ― Я понимаю, что тебе не хочется извиняться перед этим мальчиком, ― продолжил отец. ― Но подумай о том, что случится, если ты откажешься. Хиираги уволят меня из армии, и нам придется жить на зарплату мамы. Чтобы прокормить нашу семью, она будет вынуждена работать еще больше. Будет сильно уставать. Хочешь ли ты этого? ― Нет! ― воскликнул сын. ― Сейчас ты отвечаешь за судьбу нашей семьи. Как настоящий взрослый. От твоего решения зависит, будет ли у нас все хорошо или нет. Поэтому, пожалуйста, выполни нашу просьбу. И я, и мама будем тебе благодарны. ― Хорошо, ― после недолгого молчания согласился, наконец, Гурен. ― Я сделаю это. ― Рад слышать, ― с облегчением ответил отец.***
Прошел год, и Гурен вместе с другими детьми его возраста поступил в начальную школу. Дети армейских командиров учились в специальном закрытом заведении, и злой волей судьбы маленький Ичиносе попал в класс вместе с Сейширо, который был всего на полгода моложе его. Следующие десять лет были сущим адом. Давний недруг не успокоился принесенными извинениями и «отрывался» как мог. Побои, издевательства и насмешки стали постоянными спутниками Ичиносе. Гурен терпеливо сносил его выходки, помня завет отца и не смея ответить на насилие. Но, сохраняя внешнюю покорность, в глубине души парень оставался верен своим убеждениям. Он не признавал власть Хиираги. И каждый день, вставая утром на учебу, он клялся себе, что рано или поздно сломает систему, что причиняла столько боли. Но не сейчас. Время придет. А пока нужно было терпеть. День за днем, неделю за неделей, год за годом. Порой было тяжело настолько, что наследник клана-аутсайдера был готов на самые безумные поступки. Однажды он чуть не столкнул Сейширо из открытого окна шестого этажа, когда тот сидел на подоконнике и заставлял Ичиносе целовать свои грязные кроссовки. Но разум тогда взял верх, и он удержался. Однако с тех пор униженный подросток стал постоянно фантазировать о том, какими способами мог бы избавиться от ненавистного Хиираги. Годы шли, фантазии становились все изощреннее, и Гурен сам не заметил, как превратился в двуличного маньяка. К жажде свергнуть проклятый клан хозяев примешалось и желание лично убить всех его членов, сделав это как можно более жестоко. А внешне Ичиносе продолжал отыгрывал роль покорного ничтожества. Он стал мастером сокрытия своих истинных мыслей. И вот школьные годы подошли к концу. Настал момент выпускного вечера. В огромном клубе собрался весь выпуск ― около сотни человек из самых разных кланов. Здесь были все знакомые лица: вечно грубый и надменный Сейширо, многочисленные сыновья и дочери других армейских кланов и, конечно, сам Ичиносе Гурен ― изгой, единственным «другом» которого был патологический садист с ирокезом на голове. Но сейчас ему было не до своей «игрушки»: изрядно выпив, младший брат Курето ухлестывал за девицами и пытался затащить кого-то в туалет. Гурен стоял в стороне, попивая коктейль и не без интереса наблюдал за тем, как одноклассники постепенно входят в пьяный угар. В обычных школах Японии выпускникам запрещено распивать, но в этом заведении были свои порядки. Алкоголь лился в распахнутые глотки, ударяя по мозгам, которые от переизбытка крепкой жидкости сходили с ума. Внешний результат не заставлял долго себя ждать. Вчерашних детей колбасило, плющило ― они становились взрослыми. В честь этого в другом углу танцплощадки был торжественно дан рвотный залп. Остатки детства вместе с не вместившимся внутрь алкоголем покинули чей-то взрослеющий организм. Прощаться с ними было немного грустно, но все-таки, впереди ждала новая жизнь! Все лучшее только начиналось! Гурен лишь молчаливо наблюдал. Пока не услышал сбоку от себя голос. ― Радуешься, что этот кошмар закончился? Обернувшись, Ичиносе увидел перед собой Курето. От него веяло спиртным, но нельзя было сказать, что наследник правящего клана себя не контролирует. Он был на год старше Гурена, и, похоже, пришел сюда просто развлечься, понаблюдав заодно за выпуском младшего брата. Парень с фиолетовыми глазами тут же склонился в учтивом поклоне. ― Господин Курето! Какая честь для меня... ― Прекрати этот цирк, Ичиносе, - прервал его властный голос. Парень выпрямился, а Хиираги перевел взгляд на толпу танцующих подростков, где развлекался его младший брат. ― Я слышал, что в детстве ты поколотил Сейширо, ― усмехнулся Курето. ― Помню, этот гнилой ублюдок тогда ревел как девчонка. Ошарашенный Ичиносе не придумал, что ответить. Услышать такое от Хиираги он не ожидал. Поняв удивление парня, Курето снова легко улыбнулся. ― Не удивляйся так. Я ненавижу его не меньше, чем ты. Ничтожество прикрывается великой фамилией, а сам способен только на то, чтобы издеваться над членом слабейшего клана. Гурен по-прежнему молчал. ― Хоть я и учился в старшем классе, но хорошо осведомлен о том, что он творил, ― продолжал Хиираги свой монолог. ― Да и остальные не лучше... Посмотри на них: сегодня все они стали офицерами, а думают только о том, как посильнее залить глотки и отключиться где-нибудь за гаражами. ― К чему вы мне все это говорите? ― спросил, наконец, парень. Курето, повернувшись к нему лицом, ответил: ― Потому что я ― следующий глава рода Хиираги и всей японской армии. И у меня большие планы на будущее. Но я не смогу делать все сам: мне нужны помощники. ― Тогда вы явно не по адресу, ― скептически ответил Гурен. ― Ты ошибаешься. Хиираги прервался, чтобы взять рюмку саке у проходившего мимо официанта с подносом. Гурен напряженно думал. Он пытался понять, зачем сильнейший наследник завел с ним этот разговор. Для развлечения? Может быть, ему все сойдет с рук. А вот если ошибется Ичиносе, ему дорого придется за это заплатить. Надо быть осторожным. ― Мне не нравится эта система, ― опрокинув рюмку, продолжил Курето. ― Она прогнила насквозь. Любой тупой негодяй, если он родился в великой семье, может рассчитывать на должность, в то время как действительно умные и сильные люди остаются в тени. Я наблюдал за тобой, Ичиносе. У тебя огромный потенциал. Неплохие показатели в учебе. Да и мало кто выдержал бы десять лет таких издевательств, которым подвергал тебя мой братец. А ты не сломался: я вижу это по твоим глазам. Просто притворяешься. Ты амбициозен, как и я. Признай, ты ведь ненавидишь Хиираги за то, что они помыкают тобой? Курето посмотрел на Гурена с искорками озорства в глазах. А может, то были блики от диско-шара, освещавшего танцующую в центре публику разноцветными огнями. Наследник слабейшего клана прикидывал ответ. Не было смысла отвечать по давно заученному шаблону о своей преданности и любви к Хиираги. Такое пройдет с Сейширо, но старший брат явно не был глуп. Да и было видно, что наследник правителя заинтересован в нем. А терять его интерес Ичиносе не хотел. Он ненавидел его, как и остальных членов правящего клана, но в нынешней ситуации сближение с ним было бы подарком судьбы. С другой стороны, перед Гуреном все же стоял Хиираги, и отвечать честно тоже было бы глупо. Он не настолько хорошо знал этого парня, чтобы предсказать его реакцию на неприятную правду. ― А ты бы ненавидел, если бы тебя десять лет называли отбросом? Курето хмыкнул и улыбнулся довольной улыбкой. ― Только почувствовал мое расположение, и сразу на «ты»? ― Мы сейчас одни. К тому же, мне кажется, что тебе претит официозное обращение. ― Да ты и в людях неплохо разбираешься, ― еще сильнее улыбнулся Курето. ― Пожалуй, я возьму тебя на примету. Понаблюдаю за тобой пару лет. Посмотрим, как ты проявишь себя в службе. Если мне понравится то, что я увижу, ты станешь моим личным помощником. Сказав это, Курето вернулся к танцующим, оставив Ичиносе размышлять над своими словами. Они оба остались довольны этой встречей. А через пару лет Гурен Ичиносе получил звание майора и оказался в команде амбициозного наследника Хиираги.***
― Всем приготовиться! Черные силуэты винтокрылых машин проявились на фоне серого неба над токийским аэродромом, и командующий операцией, майор Ичиносе, подняв к губам рацию, отдал приказ. В ответ посыпались донесения. Двое снайперов: один на телевышке, другой ― на руинах небоскреба, пулеметное гнездо в диспетчерской башне и отряд солдат в засаде. Все шло по плану. Удовлетворенно хмыкнув, Гурен направился на свою исходную: прямо на середину взлетной полосы, туда, где неровными линиями были обозначены места посадки транспортников.