Сегодня песен вольных нельзя, Сегодня песни даже не впрок. Взяли друга, эх, корешка, Дали другу, эх, первый срок. Ю.Алмазов
― Не притворяйся, что спишь. Ты ведь уже очнулся. Знакомый голос привлек внимание седьмого прародителя, и тот открыл изможденные глаза. Зрачки, смотря на мир через узкие амбразуры век, лениво повернулись на источник звука. Посетитель королевской спецпалаты стоял у самой кровати, направив глаза на ее обитателя. ― Как грубо, Кроули-кун. Можно быть помягче с больным вампиром. Я ведь едва с жизнью не распрощался. Ферида лихорадило. После обработки раны прошло несколько часов. Вампирская регенерация бессильна против «красной» стали, и больной осознавал, что впереди ждут долгие и мучительные дни восстановления. Но изменять привычной манере поведения нисколько не собирался. Губ Кроули коснулась едва заметная улыбка, и он, пододвинув стоящий рядом стул, расположился подле собеседника. ― Ты ведь позвал меня не для того, чтобы я охранял твой младенческий сон? ― прозвучал ироничный вопрос. ― К сожалению, нет. По правде говоря, я уже не знаю, кому могу доверить свою драгоценную жизнь... Кто бы мог подумать, что Симм на такое способен... Ты мог, Кроули? ― повернув к нему голову, спросил глава Сангвинема. Юсфорд тут же уловил ход мыслей вампира. Грудь неприятно укололо. Ферид хотел услышать объяснения. Безумное поведение Рене бросало тень и на его прямого начальника, Кроули. ― Пожалуй, что нет, ― скрыв за улыбкой внутреннее напряжение, ответил прародитель. ― Ты знаешь, из-за чего он на тебя бросился? ― Наверное, его разозлил вид мертвого ребенка, ― голос Ферида прозвучал с нотками сарказма, а командир легиона только спустя миг понял подоплеку странной и циничной шутки. В памяти вспыхнула картина за секунды до нападения, когда взгляд Рене набрел на труп, «осушенный» любителем детской крови. ― Кстати, в последнее время Симма часто видели с вампиршей из другой когорты, ― Кроули приложил руку к подбородку, уставив глаза вверх. ― Это ведь про нее он кричал во время нападения? Что ты с ней сделал? ― Похоже, что она участвовала в заговоре, и мои гвардейцы ее убили. А твой дорогой соратник был с ними заодно. Понимаешь, что это значит, Кроули-кун? Юсфорд поймал на себе пристальный взгляд измученных, но от этого не менее хищных глаз. От прожигающих насквозь омутов даже ему становилось не по себе. Как никто другой, Кроули знал, что за маской беззаботного чудака скрывается монстр, способный на все, и не обманывался мягкими тонами голоса седьмого прародителя. Раненый зверь зол и непредсказуем. ― Ты и меня подозреваешь? ― Не копай так глубоко, ― откинувшись на подушку, бросил вампир с серебристыми волосами. ― Если бы я подозревал тебя, то уж точно не подпустил бы на такое расстояние. Ты ведь не думаешь, что я настолько глуп, а, Кроули-кун? ― Пока ты меня так называешь, я могу быть спокоен за свою жизнь, ― вновь сыронизировал Юсфорд. ― Верно-верно! ― затараторил Ферид. ― Мы ведь друзья. Я тебя ни в чем не обвиняю, но видишь ли... Друг моего друга ― мой друг. А когда друг друга хочет, чтобы друг его друга горел в аду, то с этой дружбой что-то не так... Так что, будь добр, следи получше за своими «друзьями». Собственно, я позвал тебя, чтобы донести до тебя эту мысль. Между прочим, это и в твоих интересах. Теперь никто из нас не застрахован от коварства. ― Что ж, трудно не согласиться. Но, как ты правильно сказал, не нужно копать так глубоко. ― Думаешь, ответы лежат на поверхности? ― Видишь ли, я очень хорошо знаю Симма, ― продолжил командир легиона. ― Лучше, чем ты, Ферид-кун. Ему никогда не были интересны политические интриги. Он не заодно с заговорщиками. ― На твоем месте я бы не был так уверен, ― гнул свою линию Батори. ― Какие еще у него причины нападать на меня? Или, может, он... Седьмой прародитель поднял руку с выпрямленным указательным пальцем: ― Да, точно! Наш хладнокровный Рене-тян влюбился, как подросток! Это все объясняет! Ферид откровенно забавлялся. Казалось, он сдерживал смех только потому, что не хотел растревожить рану ― настолько задорно блестели его глаза. Подумав об этом, Кроули и сам ехидно усмехнулся. Это действительно глупо. Однако другого объяснения, как ни странно, не было. И в глубине души Юсфорд сомневался. За свою долгую однообразную жизнь вампиры действительно утрачивают многие чувства, их эмоции притупляются, и от бывшего человека остается только жаждущая крови оболочка. Но эмоции не исчезают полностью. Порой они вспыхивают с новой силой, или же тихо, но непрерывно тлеют, порождая даже среди бессмертных такие, казалось бы, несвойственные им явления, как привязанность, дружба, забота о ближнем и сострадание. Нечасто, но такое случается. Взять тех же Рене и Лакуса. Что их связывает? Уже много лет они помогают друг другу, вместе проводят досуг и выполняют задания, бок о бок сражаются на поле боя. Да и сам Кроули, его отношения с Чесс и Хорн. Вампир плохо помнил, когда и почему обратил девушек в себе подобных, но со временем они стали его постоянными спутницами. Это произошло постепенно, настолько незаметно, что тринадцатый прародитель по-настоящему даже не задумывался о том, как привязался к молодым вампиршам с такими знакомыми и родными лицами. И сейчас, представив, что их вдруг не стало, ощутил в душе отголоски боли и пустоты. Нет, он бы ни за что не хотел их потерять. Но Рене слишком быстро привязался к своей новой пассии. Два месяца ― ничтожный срок даже для смертных, и объяснить его привязанность можно было лишь внезапно вспыхнувшей влюбленностью. Конечно, вампиры не имеют полового влечения. Доказано, что такое невозможно. Но ведь никто еще не доказал, что они не могут ощущать душевных терзаний, сопровождающих это странное чувство? А общественное мнение ― сильная штука. Попадая в темный подземный мир, в котором каждый прохожий, каждая газетная лента и афиша на каждом фонарном столбе столетиями вдалбливают в твою голову постулат о том, что вампиры не способны на чувства, невольно начинаешь верить. И подстраиваться под общую гребенку, самовнушением убивая в себе все то, что не соответствует общепринятым критериям. Понимает ли это Ферид? Или искренне считает, что настоящие чувства ― не удел кровопийц? Кроули знал его почти всю свою жизнь, но ни разу не увидел за маской вечного артиста проявлений искренних, неподдельных чувств. Способен ли он на них в принципе? Пожалуй, можно сказать, что рыжеволосый крестоносец стал его первым и единственным другом. Острый ум, эксцентричность в поведении, склонность к авантюрам ― все это было у седьмого прародителя, и именно это привлекло когда-то к нему Юсфорда. Но за приторным дружелюбием и игривостью, казалось, не было ничего, словно Ферид был бездушной машиной ― истинным вампиром в классическом понимании этого слова. ― В любом случае, такие обвинения нужно доказать, ― напомнил тринадцатый прародитель. ― Пока не будет доказательств, нельзя говорить об участии Рене в заговоре. К слову, я не меньше тебя расстроен, что с ним так получилось. Теперь мне придется искать ему замену. ― Уже есть идеи? ― Есть. Но я подожду, пока закончится твое расследование, ― ответил Кроули. Его рука потянулась во внутренний карман. ― Кстати, насчет следствия. Твой начальник гвардии просил это передать. В ладони седьмого прародителя оказался свернутый листок. ― Ты хотел сказать, слезно умолял? Ползал на коленях? ― глаза Ферида снова заблестели озорным огоньком. ― Только не говори мне, что мой друг стал посыльным у какого-то гвардейца! Не разбивай мое любящее субординацию сердце! ― Почти так. Он очень просил. Ты специально его не пускаешь? ― Да. Ему не должно быть хорошо и легко, когда я страдаю. Пусть изворачивается. К тому же, это его охрана допустила нападение. Когда пойдешь обратно, передай ему от меня плевок. ― Ферид-кун, ты же не верблюд, в конце концов, ― тягостно выдохнул посетитель. ― И вообще, я бы предпочел, чтобы праведный гнев выплеснулся на негодяя без моего участия. Лучше прочитай, что он тебе написал. Послушав совет вампира в фиолетовой накидке, Батори развернул листок и углубился в чтение. Воцарилась сосредоточенная тишина. Письмо увлекло Ферида, и он, окинув беглым взглядом первые строки, поднял руку в знак прощания. Глаза не оторвались от мелкого почерка, когда с губ сорвались слова, которыми его гость начал грезить еще до начала беседы: ― Не смею больше тебя задерживать, Кроули-кун. «Докладная записка. Секретно. Главе вампиров Японии, Седьмому Прародителю Фериду Батори. 16 марта завершена силовая фаза операции по разгрому антиправительственной группы. Уничтожено 827 вампиров, 316 взято под стражу. Потери личного состава ― 19 вампиров. На данный момент (09:00) обыски завершены в 85% домов и квартир подозреваемых. Изъято 3700 экземпляров документов: агитационные листовки, литература подрывного содержания, планы города и военных учреждений с указанием мест хранения оружия, расположения кабельных трасс и шлейфов сигнализации. Обнаружено 4 схрона с оружием, в т.ч. с «красными» мечами. В ходе облавы на скотские кварталы задержано 11 человек, хранящих подозрительные документы или имевших в прошлом нежелательные контакты. Согласно показаниям задержанных вампиров, они пытались установить связь с некой людской подпольной ячейкой, рассчитывая на ее помощь во время выступления. Численность, состав и цели этой ячейки пока не установлены. В любом случае, без вампирского ядра людские организации не представляют опасности. P.S. От имени Королевской гвардии и себя лично еще раз приношу извинения за инцидент с Вашим ранением. Охрана, допустившая такое злодеяние, уже понесла заслуженное наказание. Желаю Вам скорейшего выздоровления! Командир отряда Королевской гвардии Норио Нагаяма, 17 марта 2013 года»***
Когда Кроули вышел из покоев главы города, у дверей ждала дюжина вампиров, стремящихся на аудиенцию к седьмому прародителю. Не желая тут задерживаться, он вывернул в коридор и быстро зашагал к выходу. Но его окликнули. ― Господин Кроули! Подавив приступ раздражения, Юсфорд повернулся на голос. В нескольких метрах позади стоял Вельт. Он был подавлен и растерян, а форма топорщилась, словно вампир несколько часов носился как угорелый. ― Прошу прощения... ― Что ты хотел, Лакус? ― Рене, ― тут же озвучил Вельт причину своего беспокойства. ― Что с ним случилось? Я слышал, что он напал на господина Ферида... Что теперь с ним будет? ― Скорее всего, он будет казнен, как только закончится расследование, ― сухо ответил соратник главы города. ― Но… Это точно не ошибка? Я не понимаю, зачем Рене… ― Это уже не важно, ― перебил Юсфорд. ― Забудь о нем. Это для твоего же блага. Аристократ заметил, как резко углубились морщинки вокруг глаз, обрамленных фиолетовыми локонами. Глядя на Вельта, Кроули с разочарованием осознал, что тот искренне ждал другого ответа. Чертов идиот надеялся, что по мановению руки «господина Кроули» Симма освободят, и все станет по-прежнему. Нет, Лакус, по-прежнему уже ничего не будет. Посчитав разговор оконченным, тринадцатый прародитель продолжил путь. Но спустя несколько шагов чья-то рука крепко схватила его за локоть. Он ходил без охраны, полагая, что сам может обеспечить свою безопасность. И когда обернулся, брови удивленно приподнялись: Вельт стоял рядом на коленях, опустив голову, при этом его ладонь продолжала сжимать руку прародителя. ― Господин Кроули, умоляю вас! Поговорите с господином Феридом! Вы ведь можете его уговорить, пусть он помилует Рене! Я поручусь за него! ― Возьми себя в руки, ― с угрозой в голосе произнес Юсфорд. ― И сейчас же отпусти мой локоть. В ответ ― молчание, только голова качается в отрицательном жесте. Схватив держащую его ладонь свободной рукой, Кроули сдавил запястье наглого упыря. Внутри что-то хрустнуло, изо рта раздалось сдавленное шипение, но лишь спустя несколько секунд хватка Лакуса ослабла. ― Не делай так, иначе я могу решить, что ты пытаешься убить меня. ― Мне все равно... ― апатично ответил Вельт. Он был так подавлен, что раздражение Юсфорда понемногу отступило. Мысленно чертыхнувшись, командир поднял вампира на ноги. Тот, как сломанная кукла, продолжал таращиться в пол, и Кроули, несмотря на то, что всегда недолюбливал его, почувствовал отголоски жалости. ― Я тоже не все могу, Лакус, ― объяснил, наконец, обладатель тринадцатого ранга. ― Ферид не простит Рене. Смирись. И принимай когорту. Не лучшим решением было оставлять его вместо арестованного соратника ― так думал рыжеволосый. После казни Симма Вельт затаит злобу на Батори. С другой стороны, сейчас все равно не ясно, кто друг, а кто враг. Ферид заварил серьезную кашу. По результатам его расследования придется многое менять. А Лакус в заботах новой должности хотя бы отвлечется от меланхолии. И, может, из него наконец-то выйдет толк?.. «Ну, что ж... Ты ведь любишь острые ощущения, Ферид-кун. Лакус подарит тебе их», ― пришла в голову насмешливая мысль.