Петля

      Дневное холодное небо постепенно затягивалось серыми, грузными тучами, и из распахнутого окна повеяло холодной свежестью; о мою ладонь уже начали разбиваться редкие прохладные капли, после затекающие в глубокий порез. Я бездумно уставилась вперёд, упираясь взглядом в жилые многоэтажки напротив, и выставила вторую руку из окна, образовав из ладоней своеобразную лодочку, в которой неспешно собиралась вода. Спустя полминуты на улице начался сильный ливень.       «Рокс, наверное, как раз из магазина вышла» — я вяло усмехнулась, прикрыв глаза, и опустила голову на подоконник, выпуская из ладоней холодную лужицу, которая беззвучно рухнула вниз, сквозь все семь этажей.       Снова это раздавленное состояние: я будто мелкое насекомое, застрявшее в липкой паутине, и только и думаю о том, когда же меня сожрут. Но кто сожрёт и как — это вызывает лишь пугающий, больной интерес вперемешку с невообразимым страхом. Порезы, синяки, царапины… откуда это всё? И наступит ли день, когда у меня, например, сама по себе вскроется грудная клетка? Или вытекут глаза? Или оторвётся какая-нибудь конечность?       Я тяжело выдохнула, дрогнув от холода и влаги, — ветер втолкнул ливень в мою комнату, потому под моим креслом уже образовалась небольшая лужа. Бессонница и постоянное малозаметное напряжение вновь ломают моё самочувствие. Ощущения, которые я испытывала в клубе ещё позавчера, уже мало что значат. Я вновь не хочу выбираться из квартиры. Не хочу видеть людей и бродить ночью одной. Я опять ничего не хочу.       Я подняла голову, пробежавшись заторможённым взглядом по местности под моими окнами, а после нехотя встала с кресла. Я медленно отодвинулась от окна, стряхнув с рук воду, и небрежно захлопнула окно. Если ламинат прогниёт от набежавшей воды, Рокс убьёт меня быстрее любой неведомой херни.       Я напоследок вновь кинула взгляд сквозь исполосованное дождевыми каплями стекло: на улице за какие-то минут десять стало абсолютно пусто. Такой вид умиротворял, как ни странно.       Слегка подрагивая от холода, я шагнула к кровати, взяв свой бинт, который сняла по какому-то бессмысленному велению разума. Неспешно перевязывая ладонь, я вновь бросила взгляд на пол: стоит побыстрее убраться за собой, пока не вернулась сестра. Я, наверное, и так сношу ей мозг своей съезжающей крышей и постоянными «случайными» повреждениями — естественно, я сказала ей, что по дороге из клуба врезалась в фонарь и навернулась, пробив ладонь о какое-то разбитое стекло. Зато было забавно слышать, как она во всё горло орёт в телефон, обращаясь к Дэвису, который «не мог потратить и десяти минут, чтобы довести несовершеннолетнюю сестру своей девушки до грёбаной квартиры». Слушать было до того забавно, что я невольно умолчала о том, что домой направилась без его разрешения.       По квартире вдруг пронёсся громкий звонок, заставивший меня испуганно встрепенуться и отскочить от кровати. То, что это был дверной звонок, до меня почему-то дошло не сразу. После я в лёгкой растерянности задалась вопросом, кто мог звонить, и только потом уже с облегчённым вздохом вспомнила, что Рокс вчера потеряла ключи, когда ходила в аптеку за бинтами. Не знаю почему, но я теперь чувствую страх даже когда на нашем пороге появляется доставщик пиццы — незваных гостей я терпеть не могу по всем нам известным причинам…       И вновь звонок — настойчиво и продолжительно. Вероятно, девушка промокла и замёрзла и уже готова гаркнуть на меня за то, что я так долго не отпираю дверь.       Бросив на пол в лужу свою футболку, найденную на кровати, я торопливым шагом вылетела из комнаты в коридор и двинулась дальше, минуя ванную и комнату сестры, которые были расположены друг напротив друга. После недлинного коридора тут же шла входная дверь, где, по сути, была и кухня — просторное помещение слева и справа от двери.       А звон не прекращался. Пронзительный, бьющий по мозгам звук не умолк ни на секунду — кнопку дверного звонка, кажется, плотно зажали. Может, заклинило?..       Я бездумно открыла замок, на секунду испугавшись и в мгновение подумав о том, что сначала следовало посмотреть в глазок, а после ошарашенно отскочила, так как дверь резко распахнулась. Панические голоса соседей, шокированные вдохи разрезали слух; я в ужасе отступила, едва удержав равновесие из-за резко подкосившихся ног.       Моя сестра, тихо и неразборчиво что-то прохрипев, сделала тяжёлый шаг через порог и рухнула на пол, вызвав у меня неразборчивый, громкий крик; кинувшись к девушке, я упала на колени, автоматически вцепившись в её плечо, — Рокс, не издав ни звука, пустым взглядом уставилась куда-то вперёд себя и, кажется, начала терять сознание: её правый бок был насквозь пробит, и бордовая лужа медленно расползалась по кафелю. Я зажала рот ладонью, шокировано бегая взглядом по её телу, и застыла, будто парализованная от беспомощности и совершенного непонимания. Её левое предплечье было искривлено — рука сломана.       — Кто это сделал?! — завизжала я, тряхнув девушку, но та, похоже, уже меня не слышала. — Кто?! — я почувствовала, как кто-то из соседей, схватив за плечи, оттаскивает меня от сестры; незнакомый мужчина вошёл в квартиру и нагнулся к ней, проверяя пульс на шее.       Быстро и часто дыша, я выдралась из хватки какой-то женщины и живо, нерасторопно подорвалась на ноги, не отводя шокированного взгляда от Роксаны. Меня пошатнуло — я схватилась за стену, панически быстро перебирая мысли.       Почему это происходит?! Почему с нами?!..       Ливень не прекращался уже который час. Небосвод давно скрыл мрак ночи, улицы — абсолютно безлюдные и холодные — быстро пролетали мимо, едва цепляя мой пустой взгляд. Ночной город никогда не казался мне таким ледяным и мёртвым.       — Ты так и будешь молчать? — раздражённо раздалось слева от меня; реагировать на голос парня вовсе не хотелось.       — Что мне сказать? — мой голос был хриплым и безжизненным; я даже не удосужилась повернуться к Дэвису, безразлично разглядывая вид из окна автомобиля.       — Ну, — брюнет несколько истерично хмыкнул, — я хотел бы, наконец, услышать от тебя хоть что-то. Ты меня игнорируешь с того момента, как я приехал в больницу.       Я опустила бесчувственный взгляд на свои руки: пальцы заметно нервно подрагивали, а после тихо выдохнула, молча вслушиваясь в звуки разбивающихся о стёкла и крышу машины тяжёлых капель дождя. Я чувствую… чувствую раздражение, злость и отчаяние в его голосе и взгляде, но не могу сказать ничего, чтобы как-то смягчить это всё.       — Я понятия не имею, что произошло, — я дёрнула плечами от холода: вся моя одежда промокла насквозь, — ты это знаешь. Так что мне сказать? — я медленно повернула голову к парню.       Дэвис замолчал, на секунду сосредоточив на мне взбудораженный взгляд, а после вновь уставился на дорогу сквозь лобовое стекло, крепко сжав зубы, будто бы из последних сил старался не перейти на злобный крик. Я слишком хорошо понимала его выражение лица: мучительная растерянность и ярость от собственной бесполезности.       — Как такой бред вообще мог произойти? — не выдержал Дэвис и снова заговорил; он заметно повысил голос. — Почему нет ни одного свидетеля? Как можно напасть на кого-либо посреди дня и просто уйти? — парень нервно обрывисто выдохнул, рывком откинувшись на спинку сиденья.       — Дождь, — холодно пояснила я, — люди разбежались. Да и ты слышал, что след крови начинается на первом этаже у самой входной двери — за ней быстро зашли и так же быстро вышли.       — Зачем? — громко рыкнул парень, отчего я дёрнулась; неужели он думает, что я могу ответить на все вопросы? — Зачем было нападать? Он даже ничего не украл, какой… да какой ёбанный смысл просто так убивать человека?! — его взгляд бешено метался по дороге, не в состоянии на чём-либо сосредоточиться.       — Рокс не убили, — мой голос моментально огрубел.       — Да… я знаю, — осёкся парень и тяжело выдохнул, на секунду потупившись и серьёзно нахмурившись, — но это ведь собирались сделать. Наверное, — Дэвис неопределённо передёрнул плечами, доставая из кармана кожаной куртки пачку сигарет.       На данный момент у меня совсем не было желания попрекать его за курение в авто. Хотя за этот день я вижу в его руках новую сигарету уже в одиннадцатый раз. И это только те, что я видела.       Не знаю, зачем считала.       Я с долей слабой жалости наблюдала за тем, как парень прижигает конец сигареты и не отводит мёртвого взгляда от дороги; будто вспомнив про меня, Дэвис устало покосился в мою сторону и, несмотря на ливень, опустил оконное стекло, выдыхая дым на улицу. Я ещё несколько секунд бездумно пялилась на то, как тлеет сигарета в пальцах брюнета, как с мокрых тёмных волос каплями стекает вода, а после отвернулась, снова устремив взгляд в окно.       Я покинула здание полиции ровно пятнадцать минут назад, и только минутами ранее промокший под дождём Дэвис затаскивал продрогшую меня в свою машину — какая-то повреждённая извилина в голове заставила меня бежать ночью под проливным дождём в неизвестном мне направлении. Как будто бы от всего этого дерьма вообще можно убежать.       Я провела ладонью по мокрым волосам и прикрыла глаза, устало вздохнув. Этот мир абсолютно безумен. Только всё становится относительно терпимым, как я снова получаю сильнейший удар, от которого, возможно, не смогу окончательно оправиться.       — Вчера у клуба нашли труп девушки, — совершенно резко начал парень каким-то стальным тоном; я повернулась в его сторону, первые секунды непонимающе всматриваясь в лицо брюнета под мелькающим светом фонарей.       А после мгновенно напряглась и, слегка оторвавшись от спинки сиденья, удивлённо вскинула брови. И снова я совсем упустила это из памяти. А она всё же мертва. Я будто знала это ещё тогда, когда нервозно вытирала свои кроссовки от крови, но всё же… надежда в лучшее — глупо и бессмысленно, но так думать было куда легче.       Странное ощущение гнетёт внутри. Будто бы… я сделала что-то неправильно. Будто бы могла всё исправить, будь хоть немного внимательней или просто быстрее шла к ней в тот вечер.       — Думаешь, это сделал тот же человек? — потупившись, спросила я и неопределённо хмыкнула.       — Так думает полиция, — Дэвис кивнул, сделав очередную затяжку, а после решительно добавил: — но я не о том. Я проезжал мимо клуба и видел, где именно ограждено место, в котором её нашли. В ту ночь я как-то не задумался, но… — парень окинул меня недолгим, серьёзным взглядом, — что ты делала тогда в том месте, под балконом?       Удивлённо взглянув на брюнета, я нервно выдохнула, нахмурившись и впившись ногтями в свои ладони. Я и думать забыла о том, что он тоже там был тогда. Но мне ведь незачем паниковать. Я же… ничего не сделала. Но его тон сейчас невыносимо напрягает…       — Меня… — я нервно пожала плечами, — меня туда позвали.       — Кто?       — Какая-то девушка, — я подняла глаза на парня, пытаясь разглядеть в нём что-то, что заставит меня перестать так волноваться, но он был чересчур хладнокровен. — Я тогда стояла на балконе. Она подошла и спросила, не вижу ли я кого-то в толпе, а потом попросила дать телефон, чтобы позвонить кому-то, — абсолютно механическим голосом проговорила я. — Когда я спустилась, уже никого не было.       — И ты сразу про это забыла? Почему мне не сказала? — с каким-то недоверием хмыкнул Дэвис.       — Ну, знаешь ли, — я вяло вскинула руки, сконфуженно отведя взгляд, — в клубах много странных людей. Просто я... я не посчитала это важным.       Парень почему-то мрачно усмехнулся, вышвырнув на улицу тлеющий окурок, который тут же растворился в ночной тьме, после чего вновь принял холодное выражение лица и поднял оконное стекло. Я лишь тихо вздохнула и, сложив руки на груди, сжалась, всё ещё замерзая из-за тонкой, промокшей насквозь футболки. Было необъяснимо сложно думать о том, что я находилась рядом с трупом. Теперь, когда я это знаю точно, по спине табунами бегают мурашки, и не сказать, что от холода. Этот искренний испуг в глазах девушки запомнился настолько чётко...       Сколько времени ушло на её убийство? Я ведь шла не более двух минут. И куда... куда делся тот, кто её убил? Ушёл?..       Беспокойно нахмурившись, я вновь повернулась к брюнету, который смерил меня беглым взглядом. В воздухе повисла какая-то угрожающая недосказанность.       — Ты же не думаешь, что это была я, верно? — как я ни старалась придать своему голосу относительно расслабленный тон, фраза вышла чересчур напряжённой.       Дэвис медленно повернулся в мою сторону, молча изогнув бровь, а после растянул тонкие губы в горькой усмешке.       — Угораешь, что ли?       Я уже более облегчённо выдохнула, вновь отворачиваюсь к своему окну, но всё же уловила в его голосе какую-то раздражённость. Не знаю, о чём он мог думать, но сейчас парень настроен ко мне немного… враждебно. Может, он частично винит меня в том, что случилось с Роксаной.       Впрочем… теперь меня посетило схожее ощущение. Будто бы я привела убийцу к нашему дому…       Хотя какой в этом смысл? По такой логике должны были напасть на меня, а не на мою сестру.       Авто неспешно остановилось около многоэтажного здания; я некоторое время бездвижно сидела на месте, сжавшись, и тревожно осматривала свой подъезд. Пусто, тихо, даже полицейских машин больше нет. Не знаю, смогу ли я хоть когда-нибудь спокойно войти в этот подъезд, не думая при этом о том, что сейчас в мою спину влетит чей-то нож.       Дверь с другой стороны авто открылась; я нервно обернулась, наблюдая, как Дэвис спокойно вылезает наружу.       — А ты-то куда? — изумлённо спросила я, вскинув брови.       — Доведу тебя до квартиры, — кинул он с каким-то усталым вздохом и захлопнул за собой дверь.       В этот момент я ощутила довольно сильный прилив детской радости и облегчения, забыв о принципах и прошлых суждениях насчёт Дэвиса. Хотя бы на этот период моей жизни. Это значительно скрасит полторы минуты, за которые мы доберёмся до моего этажа. Сейчас бы не хотелось в панике жать кнопку вызова лифта и в ужасе вертеть головой по сторонам.       Я торопливо дёрнула ручку двери и толкнула её, выбираясь наружу — дождь тут же начал слабо стучать по голове и плечам. Парень, придержав ладонью мою голову, подтолкнул меня вперёд и захлопнул дверь машины. Холодный ветер тут же пополз по коже, отчего я, стуча зубами, спешно двинулась к подъезду.       Открыв дверь и дождавшись Дэвиса, я вошла в подъезд и сделала несколько шагов, после удивлённо застыв на месте. Как только железная дверь с грохотом захлопнулась позади нас, в помещении образовалась странная полутьма — я быстро шагнула назад, врезавшись спиной в грудь парня.       — Что такое? — относительно спокойно спросил он; его голос меня сильно успокоил: в какой-то момент я начала думать, что позади меня уже стоял не Дэвис.       — Тут… на первом этаже свет не горит, — обеспокоенно выронила я, быстро отшагнув от брюнета, и достала из заднего кармана джинсов мобильник, включая фонарик.       Помещение едва освещал свет с верхних этажей; я с опаской огляделась, внимательно всматриваясь в каждый тёмный угол, и неуверенно сделала шаг вперёд.       — Он здесь и вчера не горел. Я видел, когда Роксану под утро привёз. Не напрягайся, — парень устало повёл бровью, наблюдая за моим испугом, и похлопал меня по плечу.       На бетонном полу были видны чёткие коричневые следы засохшей крови — их, кажется, пока не разрешили убрать. Никаких отпечатков, никакого орудия «убийства»… маньяк ничего не оставил. Я крепче сжала телефон в руке, медленно проследовав вперёд: мне хотелось быстрее пройти это место, но омрачало то, что всё это тянется вплоть до моей квартиры.       Я быстро пробежала по лестнице, нервно оборачиваясь в сторону парня, и неторопливо подошла к лифту, остановившись в метре от него. Белая поверхность раздвижных дверей была исполосована кровавыми следами от ладоней, пол так же густо запятнан красно-коричневатым цветом.       Уверена, не знай я ситуации, сразу подумала бы, что тут кого-то убили. Роксана действительно потеряла много крови…       Парень остановился около меня, с тревожной задумчивостью дёргая серебряную цепочку на своей шее, и какое-то время беззвучно рассматривал лифт вместе со мной.       — Поднимемся по ступенькам, — озвучил он нашу общую мысль.       Я лишь тихо кивнула, осветив фонарём лестницу, и медленно обернулась в сторону Дэвиса.       — Ты первый, — на полном серьёзе потребовала я, на что парень насмешливо фыркнул и неторопливо последовал к лестнице; я тут же двинулась вслед за ним, боясь отстать.       По этажам мы двигались в какой-то спешке. То, что на остальных этажах свет горел, меня всё равно мало успокаивало. Не покидало терпкое ощущение, будто вот-вот кто-то зажмёт мне рот рукой и утащит и Дэвис этого даже не заметит. Жуть сейчас перебивала чувство гнетущей задумчивости и печали. Не могу сказать, хорошо это или плохо.       — Нельзя помедленнее? — нервно буркнула я, очередной раз споткнувшись, и ухватилась за край рукава кожаной куртки парня.       — Это и так медленно, — грубо отозвался он, резко ухватив меня за кисть руки, и потащил быстрее за собой.       Если уж ему нестрашно, то зачем так нестись?! Нет, ладно, я уверена: ему не страшно — но тогда в чём причина? Хочет побыстрее разобраться с такой формальностью как сопровождение меня до двери?       — Да блин! — пискнула я, снова споткнувшись. — Не тащи меня!       Я, пожалуй, не настолько слепа, чтобы не видеть, с каким пренебрежением Дэвис ко мне относится. Возможно, в какой-то мере я этого и заслуживаю, возможно, могу понять его настрой. Вопрос только в том, зачем тогда он так заботливо носится со мной, подбирая на улице и провожая до самой двери. Типа... я Роксане могу пожаловаться или что?       — Ты собираешься звонить вашим родителям? — игнорируя мои недовольные возгласы, спросил брюнет, вопросом мгновенно меня заткнув.       Кое-как перебирая ногами, я какое-то время исступлённо сверлила взглядом пространство перед собой, а после кинула тихое: «Нет».       — Думаешь, родители не должны знать, что её чуть не убили? — осуждающе и с каким-то презрительным смешком проговорил парень, продолжая тащить меня по ступенькам.       Определённо, он знал, что я так отвечу…       — Роксана сама решит, сказать им или нет, когда придёт в сознание, — несколько неуверенно промямлила я, недовольно нахмурившись.       — Потому что они тебя заберут, если узнают? — надменно хмыкнул он.       — Да, — после недолгой паузы тихо кивнула я, — даже если тебе от этого было бы лучше, не факт, что Роксана будет рада.       Не хочу возвращаться обратно. Не хочу думать о произошедшем в одиночестве, зная, что никто не спросит, всё ли со мной в порядке. Понимая, что мама даже не вслушается, а отец сочтёт всё за подростковый бред, ведь: «Вашему возрасту присуще выдумывать проблемы».       — Почему мне должно быть... — с неопределённой интонацией начал говорить парень, но почему-то замолчал.       Я замерла на последней ступеньке, когда мы добрались до седьмого этажа, и тут же с опаской потянулась в карман за телефоном. Здесь... тоже нет света. Первый и седьмой этаж во тьме.       — Вчера… и здесь было темно? — включив фонарик, я покосилась в сторону Дэвиса, на лице которого скрытое раздражение и усталость сменились слабым напряжением.       — Понятия не имею, — на этот раз и парень внимательно осмотрелся по сторонам.       На его лице мелькнуло какое-то беспокойство, но брюнет всё же промолчал, скорее всего, не имея желания ещё больше пугать меня своими мыслями.       Мы ещё какое-то время пробыли в тишине и темноте, после обменявшись взглядами; в его глазах, так же как в моих, появилось недоверие, но Дэвис продолжал молчать. Я медленно и нерешительно прошагала к двери, бегло и тревожно оглядывая кровавые следы на стенах; стук каблуков сапог о кафель казался пугающе громким, будто бы я этим могу разбудить какого-то монстра.       — Тут… где-то пять ламп на этом этаже, — наконец, произнёс парень, оглядывая стены, скрытые во мраке. — Все перегорели одновременно?       Я обернулась на его голос, так же быстро осмотрев стены, подсвеченные тусклым светом фонарика, и лишь тихо нервно хмыкнула. Лампочки в небольших стеклянных люстрах были, но почему-то ни одна не горела. И вряд ли кто-то из соседей захочет сегодня с этим разобраться. По спине прошёлся лёгкий холодок, когда глаза начали чётко улавливать какие-то несуществующие силуэты в темноте, что заставило меня вновь быстро повернуться к двери.       — Лучше сегодня у меня переночевать, — серьёзно проговорил Дэвис, а после как-то странно запнулся: — или… нет.       Удивлённо вскинув брови, я повернулась к парню вполоборота, уже вставив ключ в замок. Может быть, это и не такая плохая идея. Хотя бы для моих нервов: в этой квартире сегодня я точно не сомкну глаз. Но, учитывая отношение Дэвиса ко мне, моё присутствие в его доме будет… напряжённым. Да и… не он ли ведёт себя так, будто бы вынужден со мной носиться из-за Роксаны? А, верно. Это предложение с ночёвкой прозвучало по той же причине. Сестра-то явно не обрадуется, если со мной что-то случится.       — Да нет… нет, — отворачиваясь, быстро пролепетала я, — всё равно же в подъезд выходить не буду. Подумаешь… темнота, — придать своему голосу уверенности я даже не пыталась, тем не менее, говорила правду.       Даже если человек, напавший на Роксану, придёт к этой двери, и из-за темноты я не увижу, кто стоит за ней… то я ведь всё равно дверь не открою. Ничего уже не может случиться.       Я торопливо провернула ключ в замке и толкнула дверь, делая шаг внутрь. Протяжный скрип разнёсся по квартире, зажёгся яркий свет, мгновенно болезненно ударивший по зрению; прищурившись, я обвела помещение беглым взглядом: квартира пустовала. На полу по-прежнему сохранилась засохшая лужа крови. Жуткое, неприятное ощущение. В помещении будто до сих пор витают мой крик и чужие голоса.       — Тогда… будь осторожна. Дверь на замок, окна закрой шторами... — прокашлявшись в кулак, проговорил Дэвис, остановившись в метре от меня, — Роксана меня убьёт, если с тобой что-то случится.       Да-да, я только что про себя это озвучила, мог и не говорить. Хотя интонация Дэвиса была странная: будто бы он чисто для приличия хотел скрыть, что беспокоится. Наверное, мне просто хочется так думать.       Я вправе хоть немного побыть тщеславной сегодня?..       Я повернулась к нему, несколько секунд обдумывая свои слова, и лишь слабо улыбнулась, кинув тихое: «Ничего не случится». Он неторопливо кивнул, засунув руки в передние карманы джинсов, и медленно отошёл от меня. Вероятно, желание ехать в лифте, где истекала кровью Роксана, у Дэвиса так и не появилось — он, не торопясь, двинулся обратно к лестнице.       — Через день заеду за тобой — поедем обратно в больницу, — остановившись, проговорил он, внимательно оглядев меня в последний раз.       После недолгой паузы я кивнула, наблюдая, как парень спускается вниз.       Мне на секунду захотелось сказать ему что-то обнадёживающее вслед, но вместо этого я лишь тяжело выдохнула, закрывая входную дверь, и тут же принялась запирать её на замок.       Не то чтобы Дэвис мне кажется кем-то, кто не мог бы за себя постоять, но учитывая то, что на Роксану напали исподтишка, становится страшно за всех находящихся рядом со мной. Неужели я действительно могла привести к нашему дому убийцу?..       Я медленно отвернулась от двери, напряжённо застыв на пороге. Нервы мгновенно сдавила тяжёлая атмосфера квартиры; внезапно стало ясно как день, что сейчас мне было бы лучше где угодно, но только не здесь. На секунду в голове всплыла мысль, что, может, стоит вернуть Дэвиса и попросить его посидеть со мной, но я тут же откинула эту идею прочь. Ему это просто не нужно. Всего лишь бессонная ночь, одиночество и жуткие мысли. Мне не привыкать.       Я небрежно швырнула ключи на стол, устало присев на одно колено, чтобы разуться. Взгляд автоматически упёрся в кровавые следы, отчётливо видные на белом кафеле. Ощущение ужаса, которое успело притихнуть, сейчас вновь пропитало меня до костей.       Я некоторое время пялилась на засохшую кровь, напряжённо изучая её, и не могла понять, что же так сильно ошарашивает мой мозг, когда я на это смотрю. В какой-то момент всё относительно прояснилось: причина даже не в том, что это кровь моей родной сестры. Когда ты видишь человека в подобном состоянии, неосознанно вспоминаешь, какие мы все ломкие. Как же легко превратить человека в ничто. Мешки, набитые мясом и костями. Вот человек, которого ты любишь, и единовременно это всего лишь органы, мышцы и кожа, висящие на скелете…       Это ненормально. Ненормально понимать это так чётко. Это стряхивает мораль, оставляя только инстинкты. И это заставляет меня понять: я бы в страхе убежала, если бы с полумёртвой Роксаной сюда пришёл маньяк. Потому что в первую очередь я испугалась не смерти сестры, нет. Я испугалась своей смерти.       Тряхнув болезненно загудевшей головой, я наспех скинула с ног сапоги, поднимаясь, а после шаткой походкой обошла пятна крови, двинувшись в конец коридора, к своей комнате, и на ходу стянула мокрую футболку. Дверь с тихим, коротким скрипом отворилась; я вошла внутрь и резко дрогнула, услышав непонятное шуршание. Щёлкнул выключатель, и люстра мгновенно осветила комнату; опустив глаза, я заметила, что наступила на свои рисунки, которые по какой-то причине были брошены на пол. Разве они не в нижнем ящике письменного стола лежали?..       Откинув футболку в сторону, я непонимающе осмотрелась на всякий случай, а после опустилась на корточки, собирая бумажные листы. Копы заходили сюда? Чего ради? Меня в произошедшем подозревать невозможно, а какой ещё смысл что-то обыскивать? Что ж, если не было нужды заходить полицейским, тогда, может, кто-то из соседей?       Хотя… следователи так странно со мной беседовали, будто бы и моего причастия к нападению на сестру не исключали. Ну, да и хер с ними.       Изображённое на листах бумаги невольно пробудило во мне неприязнь и разные оттенки страха. Не было особых причин рисовать это, не было сильного желания. Это скорее можно назвать бездумным нанесением штрихов на бумагу во время каких-то размышлений. И тем не менее, я не слишком удивлялась, когда из раза в раз получался почти один и тот же рисунок.       Пять бумажных листов, с поверхности которых на меня смотрело дикое лицо с огромными глазами и широкой улыбкой. С каждым листом на рисунке всё отчётливые прорисовывались знакомые, уже более человеческие черты... наверное, я действительно подсознательно пыталась вспомнить его лицо. При этом сознательно отчаянно пытаясь забыть. Тупость какая…       Я нервно сжала бумагу в руках и задумчиво, напряжённо нахмурилась. Эта мысль всё время весела нетронутая в моём сознании, и я всё боялась в неё вцепиться. И всё же, как бы параноидально это ни было...       ... не ты ли причина всех моих проблем?       Наверное, будет предсказуемо сейчас валить всё происходящее на него. Я старалась не думать об этом сумасшедшем с тех пор, как последний раз его видела; толкала эту мысль глубже, не задавала никаких вопросов. Может, и сейчас лучше оставить это воспоминание нетронутым? Если я буду ходить по улице, нервно оборачиваясь и пытаясь найти это лицо в каждом прохожем… впрочем, поздно. Именно так, блять, я и буду делать.       Раздался короткий, звонкий треск: с небольшим усилием я разорвала все пять листов на две части, ещё треск — на четыре части. С невозмутимым выражением лица я поднялась на ноги и быстро шагнула к окну, распахнув его — все обрывки с тихим шорохом улетели в ночную тьму, после унесённые сильным ветром.       — Отвали, — к чему-то тихо шикнула я, захлопнув окно и резко отвернувшись.       Меня всё ещё порой смешит мысль, что он, может, в самом деле нормальный, обычный человек. Что на самом деле он никого не убивал и видела всё это только я. Но его ошарашенный взгляд и то, как он испуганно схватился за своё горло, всё ещё чёткой картиной горит в моей памяти. Это единственное, что всё ещё заставляет меня свято верить в то, что я не сошла с ума.       Какое-то время я просто молча сверлила пол, думая о чём-то постороннем, и только сейчас начала ощущать смертельную усталость. Мозг ужасно воспринял сильные эмоции, которые мне пришлось испытать за день: чувствовалось апатично-воспалённое состояние, будто бы я одновременно не хочу совершенно ничего и ничего не чувствую, но готова сорваться и прямо сейчас выпрыгнуть в окно. Я не думаю ни о чём плохом, я не думаю вовсе, но будто ощущаю, как мелкие электрические разряды бьют по сознанию, отчего появляется желание схватить нож и всадить его в живот, выцарапать себе глаза или отрезать палец. Я одновременно и ужасаюсь, и воспринимаю это состояние как нечто повседневное.       Наверное, мне просто хочется закатить истерику, но тело и разум слишком заебались для такого.       Не желая больше обращать на своё состояние внимание, я окончательно решила, что сейчас лучше всего будет просто лечь и отрубиться. Расстегнув лифчик и параллельно с этим стянув джинсы, я устало проследовала к шкафу и зашвырнула снятую одежду туда, не особо задумываясь над тем, что она мокрая. Взяв домашнее белое платье-футболку, я неспешно надела его, а после с тяжёлым вздохом упала на кровать, разведя руки в стороны и уставившись в потолок. Засыпать было страшно. Голода почему-то тоже не ощущалось.       Притом в мозг ползком неторопливо и даже не совсем заметно начала проникать тревога. Была убита девушка, с которой я говорила. Я буквально стояла возле её трупа, не замечая этого. И через день после этого чуть ли не убивают мою сестру, без какого-либо мотива.       Может на секунду показаться, что эта цепочка нападений напрямую ведёт ко мне, словно я должна стать следующей. Но это не имеет смысла. Кто бы ни убил ту девушку, нет нужды убивать и меня. Я даже за свидетеля у полиции не считаюсь. А если меня убивать нет смысла, то мою сестру — тем более…       Да и кто мог знать, кем мне приходится Роксана?..       Наверное, не стоит проводить параллели между убийством незнакомки и нападением на мою сестру. Пускай это будет… совпадение.       Да. Большое совпадение…       Чем дольше я лежала, тем невыносимей становилась тишина, давящая на мозги. Меня всю раздирали беспокойство и нарастающий страх. И морально я так устала от этих двух ощущений, что просто хотелось выть. Мною было решено принять горячую ванну: тело сильно продрогло после пробежки под холодным дождём и, может, это просто помогло бы мне расслабиться. А после стоит поискать в квартире что-то вроде аптечки, потому что эту ночь может спасти только снотворное.       Нехотя поднявшись и пару раз болезненно хрустнув шеей, я неторопливо направилась на выход из комнаты, но вдруг замерла, боковым зрением заметив блестящий предмет на столе.       Сначала я слегка удивилась: почему мои ключи лежат здесь, если я их оставила на кухне? Однако подойдя ближе, я поняла, что это не мои ключи. Это ключи моей сестры.       Я, непонимающе нахмурившись, взяла их в руки, рассматривая брелок в виде патрона. Нет, этого точно здесь раньше не было. Мы всю квартиру с Роксаной вчера осмотрели, они не могли незамеченными спокойно лежать здесь — на самом видном месте. Ключи сюда явно кто-то положил. Опять же какой-то доброжелательный сосед? Хотя если кто-то и нашёл их на улице, то какой сосед мог знать, что это ключи именно моей сестры? Может, Дэвис?.. Но разве он здесь был?       Я с несколько озадаченным видом проследовала на выход, на секунду замерла около ванной комнаты, но всё же двинулась дальше, на кухню, где кинула ключи на столешницу. Что-то… что-то у меня ничего не сходится. Ещё и мозг, как на зло, отказывается адекватно соображать и быстро переходит в режим полного похуизма.       Сейчас был тот момент, когда подсознание начинало сильно паниковать и посылать мощные волны страха. Будто смотрю на картину в упор и не вижу на ней чёткого рисунка. Брови напряжённо опустились вниз. Почему мне так сильно хочется сорваться на бег?..       Несколько растерянная, я шагнула в сторону столешницы и бездумно налила полный стакан воды. Состояние вновь колеблется между паническим ужасом и мёртвым спокойствием. Я пригубила стакан и вновь подошла к кровавым пятнам, устремив на них внимательный взгляд. Так… так. Соображай, мозг. Я не могу сейчас без убедительного повода выбежать из квартиры в одном платье и начать ломиться к соседям. К тому же… там же темно.       Нервно выдохнув, я сделала пару быстрых глотков воды и решила поставить стакан обратно, медленно развернувшись к столешнице, но в эту же секунду стеклянный сосуд выскользнул из моей вспотевшей ладони, стремительно двинувшись к полу. С испуганным вдохом я тут же ринулась его ловить, тем самым нечаянно отшвырнув стакан в сторону столешницы, где тот оглушительно громко разбился о пол, а осколки с раздражающим звоном разлетелись по кафелю. Тело невольно испуганно замерло, а я молча уставилась на расползающуюся небольшую лужицу, вслушиваясь в звенящую тишину. Почему-то мне на секунду показалось, что этот резкий шум разбивающегося стекла обрёк меня на смерть.       Почему мне так кажется?       Что не так?..       Сознание просто швыряет из апатии и обратно. И всё это сейчас тянет меня к нервному срыву. Будто бы вот-вот на меня волной накатит истерика, но её блокирует сильный страх.       Что не так? Что же, блять, не так?..       Давай заново. По порядку.       Мне встречается незнакомка, которую кто-то убивает буквально за несколько минут, пока я просто пытаюсь к ней прийти. Сразу после этого я иду домой. На следующий день моя сестра внезапно где-то теряет ключи. И сегодня на неё нападают. На моём этаже не горит свет. Ключи сестры уже лежат на моём столе.       Не теряла. Она их не теряла.       Прежде, чем цепочка мыслей нашла свой итог, я вдруг в ужасе дрогнула: по квартире пронёсся оглушительно громкий звонок в дверь. Чувство безопасности улетучилось окончательно.       Я стояла прямо перед ней, уверенно думая, что сейчас мне ни в коем случае нельзя отпирать дверь. Кто бы это ни был, он точно знает, что я дома одна.       Но снова… снова что-то не сходится.       Недолгий звонок опять пронёсся по квартире, нагоняя новую волну страха. Я не открою. Кто бы там ни был, я не открою. Но…       Мой взгляд быстро метнулся на столешницу, на которой поблёскивали те самые ключи. Почему это здесь?!..       Блять.       Блять.       Блять…       Тихий треск раздался прямо позади меня. Мысли мгновенно растворились, а в груди что-то в ужасе рухнуло. Кто-то… наступил на стекло?       Мне не хватило времени понять, что нужно быстро что-то крикнуть или сорваться с места, чтобы человек за дверью мне помог. Нет, времени не хватило даже сделать вдох. Короткий шорох — и мой рот крепко зажат чьей-то рукой. Я в ужасе сжимаюсь, сделав шаг назад, и ощущаю, как меня быстро захватывают второй рукой за торс, а после стремительно тянут назад, подальше от двери; я несдержанно и сдавленно кричу, издавая мычание, и едва не падаю на ватных ногах, пока меня тащат. Ошарашенный взгляд упёрся в белый кафель, по которому разводами тянулись кровавые следы — пару осколков стакана прокололи мои босые ноги.       Каждый раз… каждый раз всё так бесконечно тупо…       Я умираю так тупо.       Я вцепилась пальцами в руку, пытаясь отодрать ладонь от своего лица, но вот — порог моей комнаты, некто сзади резко останавливается, и у моей шеи тут же появляется нож. Раздаётся ещё один долгий звонок.       Ещё жива. Ещё не убили. Почему меня ещё не убили?..       От кожаной перчатки, зажимающей мой рот, разило резким металлическим запахом крови. Над моим левым ухом раздавалось тяжёлое дыхание, определённое мужское, и одежда стоящего позади меня человека была сильно влажная.       Дождь…       ….       Я не могу думать. Ничего нет.       На дрожащих, ослабевших ногах было сложно устоять, и в мою ногу, похоже, встрял кусок стекла. Теряя равновесие, я буквально сползала вниз, опираясь спиной на маньяка, который быстрым движением убрал руку от моего рта — всё равно лезвие у горла не позволяло закричать — и ухватился за волосы.       От шока голова была абсолютно пуста. Сильно дрожа, я медленно осела на пол, уставившись бешеным взглядом на входную дверь в другом конце квартиры, и шумно дышала. Металл плотнее прижался к моей шее, а волосы сильно сжали, оттягивая назад, тем самым задирая голову. Кто бы там ни был, за дверью… он уже мне не поможет.       Я не имею понятия, сколько сидела в таком положении, прежде чем всё затихло окончательно. Звонков больше не раздавалось. Помощи ждать было неоткуда.       В какой-то момент в мою голову резко стрельнула мысль о том, что в моей кровати спрятан нож. Почему я даже и не подумала о нём, когда ощутила, что нахожусь в опасности?       Дура, дура… я полная идиотка.       Тишину больше ничего не нарушало; я уже даже не слышала дыхания человека, стоящего сзади. Вдруг маньяк делает шаг назад и медленно убирает нож от горла, за этим, казалось, последует удар лезвием куда-то в спину. В ужасе округлив глаза, я уже собиралась вскочить, но резко почувствовала сильный толчок в левое плечо, который мгновенно повалил меня на пол. Не могу встать… мне не дадут подняться.       Труп. Теперь я труп.       Издав испуганный, обрывистый вдох вместо крика, я автоматически перевернулась на спину, оборачиваясь к нападавшему. Пока потерянный взгляд пытался сосредоточиться на высокой фигуре маньяка, резкая тяжесть опустилась на горло — его придавили ногой, а осколки в подошве больно впились в кожу. Всем телом прижимаясь к полу, я буквально чувствовала, как легко сейчас можно сломать мою шею одним резким движением ноги.       Всё ещё расфокусированный взгляд машинально сосредоточился на лице человека, который стоял прямо надо мной. Неестественный цвет кожи и чёткие шрамы на щеках на секунду оглушили страх — я ощутила сильное ошеломление — а после по мозгам снова ударил ужас, ещё сильнее, чем прежде. Будто он не мог просто взять и исчезнуть…       Почему ты не мог просто исчезнуть?..       Я ошарашенно смотрела вперёд, подрагивая и быстро дыша, пока сердце бешено стенало в груди.       Что делать?.. Кричать? Звать на помощь? Кажется, если я издам хоть писк, то это будет последним звуком, вылетевшим из этого рта.       Убийца молча склонился вниз, пристально вглядываясь в моё лицо, будто не мог меня узнать. Казалось, что вот-вот этот урод задушит меня, переведя вес на ногу, но время шло, а я по-прежнему дышала, пускай и с трудом. Взгляд панически бегал по мужскому силуэту, боясь касаться его лица, и бессмысленно зацепился за покачивающиеся шнурки, свисающие с воротника толстовки.       Я… не понимаю, что происходит. Даже представить не могу, что творится в голове этого урода, но мне кажется, тот псих, которого я помню, убил бы меня моментально.       — Я хочу, чтобы было тихо, — произнёс он чётко и по буквам; мозг никак не воспринял его слова поначалу, а по телу побежали мурашки — этот голос навевал самые ужасные воспоминания, — слышишь меня? Я не хочу слышать ни звука. Я. Хочу. Тишину.       Тон голоса был холодным, знакомо раздражённым; казалось, что для такой ситуации убийца был слишком уравновешен, но в его глазах буквально читалось что-то истеричное, что-то безумное, будто бы он в любой момент мог вдруг закричать и всадить мне лезвие в живот.       С тем хаосом, что творился в сознании, я едва смогла понять, что он мне сказал. Вероятно, поэтому маньяк повторял почти одно и то же, чётко и медленно. Страх упорно продолжал удерживать моё тело в шоковом параличе, но слабый кивок головой мне всё же удалось сделать.       На фоне невыносимого напряжения и паники вдруг мелькнуло слабое облегчение. Он не собирается меня убивать?       На лице парня появилось какое-то недовольство, будто он чувствует какой-то дискомфорт или боль. Маньяк небрежно убрал ногу с моей шеи, царапая кожу осколками, оставшимися в подошве. Было сложно контролировать свои дёрганные движения, но разум даже ни на секунду не задумался, приказывая моему телу быстро отползти назад.       Я вжалась в угол комнаты, дико уставившись на маньяка. Домашнее платье сильно задралось, чуть ли не до рёбер; я оцепенела от испуга, стоило это заметить, но мне было ужасно страшно и сложно двигаться. Убийца же всё это время молча следил за мной и крутил в руках нож, проводя пальцами по острию потёртого лезвия. Будто бы очень хотел его применить как-нибудь.       Эта мысль сразу отбила надежду на какой-либо положительный исход, забивая мой разум картинами всевозможных пыток.       Я могла всего этого избежать. Ведь… ведь я почти догадалась, что он здесь, в квартире…       Боже, ну почему я не открыла эту проклятую дверь?..       Как и ожидалось, убийца медленно двинулся в мою сторону, обдумывая что-то и слабо щурясь; в ужасе я пыталась ещё сильнее забиться в угол, будто в попытках проломить стену спиной. Эта сцена… в том лесу, когда я умирала, было что-то похожее. Только теперь этот ублюдок полностью здоров. А у меня даже нет оружия.       Парень присел на корточки прямо передо мной; его чёрные волосы были слипшиеся от влаги, серая тканевая куртка сильно изодрана в разных местах, на чёрной толстовке видны тёмные пятна... крови, наверное? Я рассматривала его с таким усердием, будто бы это было действительно важно. Дёргаными движением я подтянула ноги к себе, пытаясь максимально отодвинуться от убийцы, но когда этот урод резко схватил меня за голень левой ноги, визг автоматически сорвался с губ.       В стену рядом с моей головой с глухим стуком врезалось остриё ножа, так близко, что зацепило прядь волос. Взгляд в ужасе упёрся в лицо маньяка, такое же омерзительно спокойное.       Сердцебиение оглушало настолько, что, казалось, убийца слышит его ничуть не хуже; лёгкие болезненно сдавило, я не могла дышать.       Зачем? Зачем это всё? Он же убьёт меня. Он не может меня не убить…       Металл медленно отнялся от стены, оставляя там неглубокую царапину; маньяк неспешно провёл ножом около моего лица, после прислонил конец лезвия к своим губам, имитируя жест: «Тихо». Я лишь содрогнулась, на несколько секунд прикрыв глаза и задрожав всем телом.       Нужно соображать. Оттолкнуть его и как-то оглушить, чтобы хотя бы выбежать из квартиры. Я умру, если ничего не придумаю. Что… что делать?!       Веки спешно поднялись, когда убийца снова коснулся моей ноги; в голову только сейчас стрельнула пугающая мысль, что он может меня изнасиловать. Поэтому не убивает? Хочет, чтобы я была живой всё это время?       Только я уже хотела зашевелиться, как ощутила, что его рука резко скользнула вниз, к лодыжке. И острая боль только сейчас напомнила о себе — до этого осколок в ступне не ощущался. Маньяк отодвинулся, всё ещё смотря на меня своими широко открытыми глазами, и, наконец, коснулся стекла в ноге, вынуждая меня рефлекторно дёрнуться корпусом вперёд — убийца быстро среагировал, приставив конец лезвия к моей грудной клетке.       В следующие секунду я, наверное, не так испугалась боли, как своего сдавленного вскрика. Осколок маньяк вырвал рывком, быстро, но очень болезненно; я глубоко вдохнула, зажмурив глаза и испуганно зажав рот рукой, и ощутила, как слёзы машинально брызнули из глаз.       Что это было? Зачем этот урод это сделал? Откуда он вообще знал, что там остался осколок?!       Ублюдок, ублюдок, ублюдок…       И вновь тишина. Веки боязно поднимаются вопреки моему желанию больше не видеть это уродливое лицо, которое вгляделось в мои глаза, полные слёз. И в этот момент потрескавшиеся губы маньяка изгибаются в странной улыбке: угрожающий оскал, от которого по спине тут же пробежал мороз и мне снова захотелось закрыть глаза. И так же резко этот псих перестал улыбаться — поджал губы, будто сдерживая смех. От грудной клетки лезвие медленно потянулось к шее, слабо касаясь кожи и невольно заставляя задрать голову.       — Назови причину, по которой я всё ещё тебя не убил, — вдруг заговорил он спокойно, внимательно вглядываясь в мои глаза, — назовёшь — уберу нож.       Я непонимающе вскинула брови, глубоко, быстро дыша и чётко ощущая, как острый конец лезвия упирается в горло, туда, где находится артерия.       Как… как на это ответить?! Мне нужно сказать, почему он меня не убил минутами ранее, чтобы не убил сейчас?       Я ошарашенно забегала глазами по сторонам, в конечном итоге просто неопределённо пожав плечи и сильно дрогнув, когда маньяк склонил голову на бок.       — Не знаешь, — сказал он без какой-либо интонации, устремив пустой взгляд в пол, — конечно, не знаешь.       Мой взгляд продолжал впиваться в его лицо, будто я могла найти в нём что-то, что меня спасёт. Но от этого всё решительней казалось, что меня убьют в любом случае. Он безумен. Он однозначно поехавший.       В какой-то момент лезвие, впивающееся в мою кожу, аккуратно отошло в сторону; парень вдруг поднялся, вернув взгляд ко мне, и продолжил крутить нож в руках, будто по привычке. И могу поклясться, в этот момент рана в ступне отозвалась просто адской болью — я невольно вздрогнула, стиснув зубы, и поджала ногу к себе.       Чем-то ударить, по черепу… но здесь нет ничего подходящего, ничего тяжёлого, что можно было бы швырнуть. Нож… мне нужен нож, чтобы заставить этого ублюдка хотя бы не подходить ко мне. Но как подползти к кровати? И поможет ли это вообще?..       Чёрт, а где вообще мой телефон?!.. Наверное, в джинсах, которые я уже кинула в шкаф…       Да блять…       Меня будто прошибло сильным током, когда я заметила очередное движение убийцы в мою сторону и с новой силой вжалась в стену. Он протягивал мне руку, не меняя хладнокровного выражения лица. Я в ступоре приоткрыла рот, исступлённо моргая.       Сейчас я встану и он всадит мне нож в живот? Или… Боже, не знаю.       Прежде, чем мой мозг успел среагировать, терпение маньяка, вероятно, кончилось, пускай и прошло не больше десяти секунд. Он вдруг склонился, ухватил меня за шиворот футболки и рывком потянул вверх: ткань угрожающе затрещала; поднимаясь, я рефлекторно ухватилась за его руку и слабо пискнула, встав на окровавленную стопу.       Смотрит на меня как на мусор. Презрение лучше того безумия в его глазах, в любом случае.       — Одевайся, — грубо кинул маньяк, но тут же как-то странно нахмурился, отведя взгляд в сторону двери, будто резко о чём-то вспомнив. — Нет… — хмыкнул он спустя минуту, снова поворачивая голову ко мне, — нет, это не подойдёт.       Я же всё это время ошарашенно смотрела на него, окончательно сбитая с толку. Стоп… что? Он собрался меня куда-то увести? Что… что, сука, происходит?       Его рука неторопливо разжала ткань футболки, и убийца сделал шаг назад, устремив задумчивый взгляд куда-то сквозь меня. Без его «поддержки» стоять внезапно оказалось слишком сложно, и я едва не рухнула обратно. Спешно облокотившись на стену плечом, я потерянно уставилась в пол, пытаясь успокоиться и начать соображать, но ни боль, ни ужас, ни маньяк, находящийся в полуметре от меня, сейчас никак этому не способствовали.       Нож… точно, нож. Кажется, это единственное, до чего я вообще могу добраться.       Я кинула быстрый взгляд на кровать, после — на маньяка и снова в пол. Что он сделает, если я подойду к постели? Это будет подозрительным? Или, может, мне вообще нельзя двигаться?..       Тем не менее, сейчас думать времени нет. Пока что он не знает, что со мной делать, но это может измениться в любую секунду. Не попробую — не узнаю.       Осторожно отклеившись от стены и намеренно склонившись в другую сторону, будто бы теряя равновесие, я тут же привлекла внимание убийцы, который в свою очередь не двинулся с места, молча меня осматривая. Подняв на него нерешительный взгляд и сделав два шатких шага назад, я медленно развернулась в сторону кровати и двинулась в её сторону. Сложно описать уровень моего напряжения в тот момент, но я действительно не слышала ничего, кроме оглушающего сердцебиения.       Маньяк ничего не сказал. Меня это не удивило, хотя должно было. Он молча пронаблюдал, как я неуклюже опускаюсь на кровать и устремляю взгляд на свои колени, сильно дрожа.       Наверное, он подумал, что мне больно стоять. Это хорошо. Хорошо.       На его лице не мелькнуло и тени какой-либо другой эмоции; он несколько секунд молча смотрел на меня, а после снова повёл взглядом в сторону, будто обдумывая что-то. Я сделала глубокий, шумный вздох, нервно сглотнув. Даже если я достану нож, смогу ли что-то сделать? Может, наоборот, именно за это меня сейчас убьют.       Как ни странно, убийца вёл себя с неправильным спокойствием: не произнеся ни слова, он неспешно двинулся в другой конец комнаты, кажется, размышляя о чём-то, и вернулся обратно, и так и продолжил бродить по кругу, не обращая никакого внимания на меня. Это смутило, это казалось слишком странным, но почему-то больше мне хотелось верить в то, что это несказанная удача: я могу незаметно достать нож, пока он наматывает круги по моей комнате. Но ужас парализовал слишком сильно, будто вокруг меня мечется белая акула, которая способна словно по щелчку пальцев оторвать туловище от ног. Маньяк был больше меня. Быстрее. Соображал лучше. И ещё от него сильно разило запахом крови, сырой земли и чего-то гнилого.       Убийца, наверное, никакой угрозы во мне не видит, если не боится поворачиваться спиной…       Странно…       Странно, ведь лично я прекрасно помню, чем закончилась та сцена в лесу.       Хаотично бегающим взглядом я оглядывала его со спины, подмечая едва заметные крупные капли крови на тёмных джинсах, потёртости и разорванные участки куртки, и неосознанно размышляя, куда можно ударить ножом, чтобы нанести серьёзную рану. Он ужасно высокий... я вряд ли смогу попасть в шею, как тогда. Стоит ударить по ногам... тогда, может, у меня появится шанс сбежать.       Однако «придумать» и «сделать» — разные вещи. Сколько бы я себя ни подгоняла мыслью, что вот-вот в голову убийцы заберётся какая-нибудь прекрасная идея, мне было слишком сложно сдвинуться с места. Это действие может оказаться ошибкой… самой дорогой ошибкой в моей жизни.       Хорошо.       Вот, сейчас он отвернётся ещё раз — и я это сделаю.       Сейчас…       Я замерла, напряжённо ожидая, когда убийца в очередной раз пройдёт рядом со мной и двинется в другую часть комнаты. Маньяк по-прежнему не менял траектории, снова спокойно отвернулся от меня и, кажется, издал что-то вроде смешка. Глубокий вдох — и я тут же быстро метнулась к изголовью постели, просунув руку между подушками и забравшись за матрас кровати. У меня было не больше пяти секунд.       Рывком вернувшись в исходное положение, я в ступоре застыла, ошарашенным взглядом рассматривая пол. Убийца уже подходил ко мне, всё с той же безэмоциональной маской.       Там его нет.       Нож мог быть только там.       Я каждую ночь проверяла.       Всё тело невольно окаменело от страха, когда маньяк вдруг остановился прямо передо мной.       — Наверное, провалился на пол, — обыденно проговорил парень, выводя на лице кривую ухмылку, — под кровать будешь лезть? Я могу ещё раз отвернуться.       Очевидно. Это было так очевидно.       Он же был здесь. Оставил ключи, раскидал рисунки…       Я подняла на него округлённые от страха глаза, сжавшись всем телом, и просто застыла в ожидании чего-то. Больше у меня ничего нет. Нечем защититься, убежать точно не получится, нападу — умру моментально.       — Я идиотом кажусь? Или у тебя совсем мозгов нет, — явно веселясь, убийца с тихим хихиканьем опустил ладонь на мою голову, грубо растрепав волосы, а после резко нахмурился. — Плохо, если так… Сколько проблем…       Сильно ссутулившись и сцепив пальцы ладоней вместе, я устремила взгляд на сумасшедшего, всё ожидая, когда он резко сорвётся и сделает что-то непоправимое. Было сложно поверить, что маньяк проник сюда просто так. Нет, он наверняка пришёл за мной.       Но будто сам не знает, что со мной делать.       На его лице было сложно разглядеть какие-то определённые эмоции: почти всё время он холодно смотрел сквозь меня или в сторону, думал о чём-то. Я знала, что физически такое вряд ли возможно, но казалось, что рука на голове вот-вот раздавит мой череп, хотя ладонь маньяка лежала спокойно. Будто он просто зафиксировал меня в одном положении, не давая двинуться.       — Я расскажу тебе кое-что, — заговорил он резко, абсолютно сухо, будто даже не ко мне обращался. — Нет. Нет, не расскажу. Покажу, — и снова эта неуравновешенная улыбка, слишком резко всплывшая на его лице; светлые широко-открытые глаза — на тот момент я была не в состоянии запомнить их цвет, — хочешь, покажу тебе кое-что?       Я безусловно хотела ответить «Нет», но промолчала, сильно напрягшись всем телом. Это не имеет значения. Эта тварь всё равно сделает то, что хочет.       Маньяк убрал руку с моей головы; переложив свой нож в другую ладонь, он забрался пальцами свободной руки в рукав куртки, неторопливо что-то вытаскивая оттуда. По блестящей металлической рукояти я сразу поняла: это мой ебучий нож. Глаза невольно округлилась ещё сильнее, а тело автоматически напряглось до предела. Значит, он убьёт меня этим?..       Подкинув мой нож в руке, маньяк аккуратно ухватился за его лезвие и вдруг протянул рукоять мне. На фоне мелькнул прежний испуг и замешательство. Естественно, теперь желания брать оружие у меня не было совсем.       В безумных глазах видны лишь какое-то нетерпение и насмешка. Лучше... лучше просто не противиться. Дрожащей рукой я взялась за рукоять — лезвие легко сорвалось с пальцев парня, и он снова улыбнулся.       Я в полном исступлении осматривала кухонных нож в своих руках.       Этот псих явно не за тем пришёл, чтобы я его убила.       Глаза вновь резко вернулись к лицу маньяка. Или за этим?!       — Что собираешься делать? — убийца указал взглядом на лезвие, наклонившись ко мне; дёрнувшись, я сжала рукоять крепче.       Очень… знакомое ощущение. В моей руке оружие, и я будто не знаю, зачем оно мне.       Я догадывалась, что он сейчас хочет какого-то сопротивления. Но, похоже, делает это маньяк только для того, чтобы найти повод убить меня. Как бы тупо это ни звучало… будто ему нужен повод.       Поджав губы, я неуверенно выставила нож вперёд, аккуратно; убийца на секунду застыл, смотря на лезвие, направленное в его плечо. Мне казалось, он скажет что-то или оттолкнёт мою руку, но, сделав небольшую паузу, парень резко склонился к моему лицу ниже и специально наткнулся на лезвие.       Мои глаза испуганно расширились, и я отдёрнула нож назад. Что он творит?!       Маньяк смотрел на меня внимательно, не говоря ни слова, будто до сих пор пытался увидеть там что-то конкретное. Я была в край сбита с толку: этот псих что, правда сейчас хочет напороться на нож?! Взгляд хаотично метался с лезвия на изуродованное лицо и обратно. Губы парня скривились в издевательской полуулыбке.       Нет, это бред. Я отрицательно замотала головой, уставившись в пол, и опустила нож на кровать. Но из руки не выпустила. Он однозначно хочет дать мне призрачную надежду на то, что я смогу его ранить или убить сейчас, но не даст этого сделать. Глупость...       До ушей донеслось недовольно шипение, и я ощутила резкий толчок в плечо — маньяк опрокинул меня на кровать и быстро залез сверху, нависнув надо мной. Панический испуг заставил использовать нож автоматически — лезвие моментально направилось к горлу маньяка; я даже сообразить не успела, что собралась сделать. Парень быстро перехватил кисть моей руки, больно сжав, и коротко хихикнул.       Ох блять. Блять! Я не хотела этого!       — Хороший... рефлекс, — убийца тихо, скрипуче засмеялся, сжав мою ладонь, держащую нож, но буквально за секунду помрачнел, понизив голос,— так лучше не делать.       Зачем ты мне оружие дал?! Господи!       Испуганно закивав, я сжалась, чувствуя, как маньяк до боли сжимает мою кисть руки, не давая бросить нож. Из глаз почему-то брызнули слёзы, совсем внезапно; ощущать этого урода на себе было психически невыносимо, эмоции смешались: я не чувствовала желания реветь, но не могла этого прекратить.       Издевательство.       — Сделаем проще.       Глаза в ужасе округлились, когда убийца, приподнявшись, свободной рукой стянул со своего плеча куртку и толстовку, оголяя плечо.       — Ты... что..? — пролепетала я, буквально задыхаясь от паники, и зашевелилась, в страхе пытаясь отползти.       Нет-нет-нет, ты этого не... Что это?       Нечто странное произошло секундой позже. Маньяк резко дёрнул мою ладонь, сжимающую нож, на себя. Я... не понимаю. Что-то здесь работает неправильно. На лицо брызнули капли крови, взгляд успел зацепить странную ухмылку на уродливом лице прежде, чем перед глазами резко пронеслась вспышка.       Зачем он...       ... что?..       Что это?!       Я с отвращением и ужасом почувствовала, как лезвие быстро вошло во что-то плотное — управляя моей рукой, псих рывком вогнал лезвие в своё собственное плечо. Дальше последовал лишь мой сдавленный крик; я лихорадочно пыталась вырваться, сначала даже не понимая, что приводит меня в такой бешеный ужас; не понимая, почему это так нестерпимо ощущать…       — Стой! Хватит! — завизжала я и начала лихорадочно вырывать руку, наконец, осознавая, что мне ужасно больно.       Я перевела ошарашенный взгляд на своё левое плечо: белая ткань платья быстро заплывала кровью и было чёткое ощущение, будто что-то скребёт мою кожу и плоть изнутри. Я в ужасе дёрнулась в сторону, пытаясь выдрать руку; крик вырвался из моего горла почти сразу, но тут же ладонь маньяка плотно зажала рот. До ушей донёсся тихий, истерический смех; убийца едва не лёг на меня, но этому препятствовал нож, по-прежнему упирающийся в его плечо.       Что делать?! Что мне сделать, чтобы не было больно?!       Рука неожиданно выскользнула из хватки убийцы — он сам меня отпустил и приподнялся с постели. Я быстро кинулась к краю кровати, в ужасе выползая из-под маньяка; с коротким звоном нож приземлился на пол, вслед за ним рухнула я, бездумно пытающаяся куда-то ползти.       — Что… Как?! — в ужасе вскрикнула я, отодвигая воротник и осматривая кожу плеча: кровь из небольшой, глубокой раны окрасила всё предплечье и грудную клетку.       К-… какого хера?!..       Маньяк тихо заскрипел от смеха, поднимаясь с кровати и с каким-то детским восторгом наблюдая за мной. Он спокойно подошёл к другому краю кровати, поднимая мой нож с пола, и вытер о рукав своей куртки лезвие. Я продолжала отползать и сильно сжимала ладонью кровоточащее плечо. Как он это только что сделал?.. Блять, да как это вообще возможно?!..       Я видела этот странный довольный оскал — он будто не чувствовал боли — и мне начинало казаться, что у него даже не осталось раны.       Но тёмное пятно в районе плеча всё же быстро расползалось по ткани его толстовки; убийца скинул куртку на пол, небрежно поведя раненным плечом в сторону, и в этот момент моя рана заныла ещё больше.       Как он…?..       Почему… почему я это чувствую?..       — Забавно вышло, — хрипло смеясь, прошептал маньяк, откидывая мой нож сторону — тот глухо ударился о пол, пролетев ещё метр, и врезался в стену.       С громким, всепоглощающим гулом в голове я без каких-либо мыслей проследила за улетающим ножом, сильно дрожа, а после уронила голову на пол. Пусто. Все мысли исчезли.       Связь с реальностью на какое-то время утратилась — я, не моргая, смотрела в точку перед собой, будто потеряв сознание. Маньяк, кажется, что-то говорил в это время, но о его существовании я забыла. Чувства понемногу начинали возвращаться только тогда, когда я ощутила, как меня волокут по полу, крепко ухватив за горло.       Я только и успела в панике приоткрыть рот, сдавленно захрипев, и растерянно осмотреться по сторонам. В моей голове ураганом носились резко ожившие мысли, и я неожиданно начала понимать происхождение всех свои необъяснимых ран и синяков. Понимать, почему моя сестра сейчас находится в больнице.       Он тоже это чувствует? Он чувствует боль? Или… или…       Маньяк затащил меня в ванную и небрежно швырнул на пол; помещение мгновенно наполнил яркий свет. Я в панике спешно отползла назад, с трудом контролируя своё тело, и забилась в угол, подняв на парня широко-открытые глаза. Он, будто забыв о моём присутствии, начал спокойно расхаживать по ванной комнате: взял что-то из аптечки, подошёл к зеркалу и начал рассматривать вещь в своих руках — маньяк стоял ко мне спиной, потому я не имела понятия, чем он занят.       Я не могла себе представить, что должна была делать.       Стоит попытаться убежать. И… и если у меня это получится, и я смогу хотя бы докричаться до соседей, они вызовут полицию. Если маньяк сможет убежать, то, похоже, позже вернётся и ничем хорошим для меня это не закончится. А если не сможет… его схватит полиция. Возможно, застрелят, если он понесётся на них с ножом.       А его смерть… и моя смерть?.. Боже… боже! Это намного хуже, чем кажется на первый взгляд! Да это и на первый взгляд — полный пиздец!       Я вдруг дрогнула, почувствовав болезненное сильное жжение в раненном плече, и судорожно схватилась за порез, испуганно хмурясь. Подняв взгляд на маньяка, я слегка отклонилась в сторону, пытаясь понять, что он делает, но снова дёрнулась от сильной боли, тихо пискнув.       — Что… что ты делаешь? — тихо, но крайне тревожно пролепетала я, понимая, что боль начинает усиливаться. — Эй! — я взвизгнула, сильнее впившись пальцами в плечо и опустила голову, пытаясь прийти в себя; перед глазами вдруг резко побелело. — Что ты делаешь?!       Убийца быстро обернулся, злобно осматривая меня, но мгновенно изменил выражение лица на холодное пренебрежение. Потерянным, мутным взглядом я бегло прошлась по его окровавленному плечу, с которого он слегка стащил одежду, и лишь спустя какое-то время до меня дошло, что маньяк зашивает рану.       Разум опять начал понемногу меркнуть от боли, силуэт убийцы был сильно размытым.       Сознание начало трезветь в тот момент, когда парень вдруг оказался передо мной. Всё ещё плохо соображая, я сильнее вжалась в стену, поднимая на убийцу сонный взгляд. Маньяк, как и раньше, сидел передо мной на корточках и спокойно улыбался. Со стороны можно было бы подумать, что он смотрит на что-то невероятно милое — на его лице была слабая, умиротворённая улыбка. Но стоило понимать, что в это время он смотрел на едва прибывающую в сознании меня, облитую собственной кровью и мертвецки бледную.       Поехавшая мразь.       — У тебя, наверное, и правда нет мозгов, — с той же улыбкой произнёс маньяк, — заткни свой рот. Хочешь, чтобы кто-то узнал, что я здесь? — его рука резко ухватила меня за челюсть, больно сдавив пальцами, и приподняла мою голову так, чтобы я смотрела точно на сумасшедшего. Застывшее беззаботное выражение лица так и не сошло. — Ты сдохнешь. Умрёшь вместе со мной. Ладно? Ты же не хочешь умирать? Никто не хочет умирать, — слабая полуулыбка резко растянулась, превращаясь в уже знакомый безумный оскал.       Я сильно дрожала, уже сфокусированным, живым и напуганным взглядом смотря на его лицо. Такого просто не может быть… разве может всё это быть по-настоящему? Я наверняка сплю сейчас…       Убийца отпустил мою челюсть, снова принимая спокойное выражение лица, и взялся рукой за моё окровавленное плечо, стянув с него ткань платья. Я растерянно зашевелилась, с паникой в глазах смотря на сумасшедшего. Он… он и мне рану зашьёт?..       Стоило мне заметить большую иглу с чёрной нитью в его пальцах, как я тут же испуганно замотала головой, заливаясь слезами.       Убийца лишь приложил палец к своим губам, растекаясь в садистской улыбке, и пододвинулся ближе к моему плечу, удерживая его одной рукой, второй — прокалывая разорванную кожу иглой.       Зажмурившись, я отвернула лицо, сжав зубы. Почему это происходит?..       Кожа вокруг пореза практически полностью онемела, скорее всего, она была сильно изорвана, отчего боль доносилась лишь сильными покалываниями, но кричать мне хотелось больше от того, что всё происходящее, кажется, реально. Всё, начиная с нашей смерти в том лесу, заканчивая иглой в моём плече — всё так и есть.       Во рту почувствовался солёный, металлический привкус. Прокусила губу, наверное. Я отрешённо взглянула на лицо убийцы и почему-то в этот момент почувствовала сильную тошноту. Да, прокусила — по подбородку парня скатилась небольшая капля крови.       — Ты же не думала идти с этим в больницу, да? — мерзко захихикал убийца над моим ухом, отчего вся кожа покрылась мурашками. — В полицию? Вряд ли, не можешь же ты быть настолько тупой.       Небрежно перекусив нить, убийца, наконец, отодвинулся от меня и сунул иглу в карман своей толстовки, поднимаясь на ноги.       Рассказать кому-то? Об этом?..       Нет, даже сейчас я понимаю, что меня посчитают психически больной. Но почему… почему мне нельзя в больницу?..       В разуме металось огромное количество вопросов, всё путалось, голова сильно трещала. Я не хотела ничего спрашивать. Мне сейчас не было интересно совершенно ничего. Кроме…       — Как… как ты это сделал? — только и выпалила я дрожащим голосом спустя какое-то время, поднимая пустой взгляд на убийцу. — Почему моё плечо…?       Маньяк еле заметно дрогнул: вероятно, мой голос выбил его из каких-то раздумий. Склонив голову на бок, он злобно уставился на меня, нахмурив бровь, и снова улыбнулся, будто бы разговаривал с приставучим ребёнком: раздражение, терпеливость и подобие дружелюбия.       — Я ничего не делал.       Я со слабым удивлением вскинула брови, сипло вздохнув, и вновь потупилась. Не он? Что это значит? Тогда что это и зачем это?..       А… Боже, наверное, причина именно в этом. В том наглухо ебанутом дне, в котором мы умерли. Не могло это пройти бесследно…       Стоило догадаться.       Хотя, нет… блять, что?! Стоило догадаться о чём?! Что с этих пор я насмерть связана с человеком, перерезавшим моих родных и убившим меня?!       Сука, конечно, это же так очевидно!       Я всё это время знала, что тот несуществующий промежуток времени, в котором мы погибли, не мог мне привидеться. Знала, что это было на самом деле, даже не допускала мысли, что сошла с ума. Но сейчас… я чувствую сильнейший шок и ужас.       Похоже, подсознательно даже для меня это казалось слишком невозможным.       — Я убил её? — неожиданно убийца снова заговорил, привлекая моё внимание.       Я непонимающе моргнула, приоткрыв рот.       — Та шлюха… Нет, — он задумчиво покосился в бок, тихо усмехнувшись, и после продолжил: — та девушка, которая жила здесь с тобой. Она умерла?       Я замерла, не зная, как реагировать на его слова. Нет, я понимала, что это он чуть не убил Рокс. Догадывалась, по крайне мере. Но почему-то сейчас это было как молнией с небес, будто бы я только сейчас осознала, что весь происходящий пиздец принесла именно я.       — Нет… — выдохнула я сухо, — нет.       — Жаль, — он расплылся в жуткой улыбке, тихо хохотнув. — А… — маньяк вдруг немного расстроенно выдохнул, прищурив здоровый глаз, и поджал тонкие губы, — мне же нельзя было её убивать, — заметив моё искреннее удивление, убийца недовольно изогнул бровь. — Не понимаешь?       Я сконфуженно потупила взгляд, тревожно перебирая спутанные мысли. Он намеренно её не убил? Намеренно оставил не смертельные раны? Не знаю… сейчас очень сложно что-либо понимать. Может… может, он не хотел, чтобы я его ненавидела?..       Нет…       Нет, дело не в этом.       Его невозможно не ненавидеть, даже если Роксана осталась в живых.       — Нет… не понимаю, — тихо прошептала я, отрешённо прожигая взглядом точку перед собой.       — Тупица, — хмыкнул он с насмешкой и презрением. И замолчал, оставив меня без ответа.       Губы нервно дрогнули в истерической усмешке, взгляд переместился куда-то в сторону, и я ощутила, как горячие слёзы снова выступили из моих глаз. Не смешно, не грустно. Только ужасный страх и полная растерянность.       Он убьёт её? Зачем… почему он мне не скажет?.. Хочет, чтобы я додумалась сама?       Издевательство…       Убийца, кажется, снова глубоко задумался, и только сейчас, после новых неожиданных открытий, я начала догадываться, о чём этот псих может размышлять. Очевидно, думает, что теперь со мной делать. Как же мне повезло, что идея вывести меня из квартиры даже ему показалась плохой…       И куда бы он мог меня повести?..       Нет никакого выхода из ситуации… о чём он может ещё размышлять? Не легче было бы маньяку просто плюнуть на это и забыть?       В какой-то момент в голову забрался запоздавший вопрос, почему маньяк не удивился этому обстоятельству с ранами и откуда вообще о нём знал. Было странно думать, что этот псих какой-то злоебучий волшебник и как-то воскресил нас. Он тоже был в шоке, когда это произошло. Эта секунда — резкий свет после страшной пустоты — я помню её, будто рассматриваю фотографию.       Правда, в таком состоянии ничего больше говорить или спрашивать я не хотела. Единственным моим желанием было то, чтобы этот урод свалил из этой квартиры. Без меня.       Вероятно, маньяк пришёл к какой-то итоговой мысли, потому что он сдвинулся с места, снова присаживаясь передо мной. К этому времени страх и напряжение в моём теле притихли, сменившись апатией и чувством обречённости. Теперь я знала, что меня и не собирались убивать.       Он без особых эмоций оглядел уже прекратившую кровоточить дыру в моём плече, а после снова перевёл взгляд на лицо, как-то сосредоточенно хмурясь.       — Что и кто бы у тебя не спрашивал — молчи, выдумывай, переводи тему. Я всегда убираюсь за собой. Но если что-то не замечу... лучше тебе убрать это вместо меня. За мной никаких следов, ясно? Я должен вообще это говорить? Ты можешь соображать самостоятельно или просто прикидываешься тупой? — такой серьёзный и злобный тон снова выбил меня из колеи, заставив растормошиться и поднять удивлённый взгляд; маньяк смотрел на меня крайне внимательно и зловеще. — Я оставлю тебя здесь. Ладно? Ты остаёшься на своём месте. Никого сюда не приводи, никого не впускай. Если кто-то меня увидит, я убью его и заберу тебя в тёмное-тёмное место — и это будет на твоей совести. Скажешь что-то полиции — я заберу тебя. Скажешь знакомым — я убью их и заберу тебя, — маньяк придвинулся ко мне максимально близко, так, что я детально могла рассмотреть радужку его глаз. — Поняла?       Я очень туго поглощала информацию в таком состоянии, но слова «Убью» и «Заберу» были бы мне понятны, будь я хоть при смерти. Поэтому я незамедлительно закивала, сползая вниз по стене, чтобы хоть немного отдалиться от этого уродливого лица.       Минутой позже я уже с ужасом осознала: он сказал мне никого не впускать в эту квартиру. Значит, маньяк сюда придёт ещё. Это было очевидно, наверное… но я этого не вынесу. Я не вынесу мысли о том, что этот ублюдок может в любую секунду оказаться рядом со мной.       Мерзость, мерзость, мерзость…       — Что с твоей рукой? — спросил убийца каким-то странным тоном, заставляя меня вздрогнуть; он быстро ухватил мою ладонь и провёл пальцем по тёмным пятнам, будто пытаясь их стереть. — Это… — мне, возможно, показалось, но на лице убийцы в это мгновение всплыло удивление и даже испуг.       Я непонимающе приоткрыла рот, пытаясь выдернуть руку, как вдруг маньяк быстро схватился за вторую мою ладонь, рывком стянув с неё бинт. Он около минуты ошарашено рассматривал мои руки, пока я молча сидела на месте, боясь лишний раз шевельнуться.       — Откуда это? — с озлоблением и тревогой маньяк снова обратился ко мне, направив на меня недобрый взгляд исподлобья.       Я, растерявшись, сама забыла, откуда это взялось, но, вспомнив, быстро и с запинкой начала отвечать — убийца болезненно сжал мои ладони в своих руках.       — Я нашла… птицу… ворона в доме отца, где… где ты тогда был. Это было в… тот день, — нервов явно не хватало на то, чтобы что-то уточнять и говорить внятнее, но, кажется, убийца меня понимал. — Я взяла её на руки и… и… — мне критически не хватало воздуха и в голове всё панически путалось, но под тяжёлым взглядом маньяка я быстро добавила: — и всё. Он улетел и это… это б-больше не смылось.       Маньяк умолк, не двигаясь и даже не меняясь в лице. Размышляя о чём-то, он напряжённо водил взглядом по сторонам, после снова осмотрев мои ладони.       — Почему ворон? — отсутствующе спросил он, кажется, обращаясь не ко мне. — Это никогда не был ворон…       Я удивлённо вскинула брови, рассматривая убийцу с таким ошеломлением, будто увидела его в первый раз. Так даже это… даже ёбанная птица значила что-то в тот день. И маньяк что-то знает об этом. Нет, спрашивать я по-прежнему ничего не буду. Он мне и не расскажет. Но всё же…       Я опустила взгляд на его ладони, закрытые чёрными кожаными перчатками. Есть ли у него такие же следы?..       Может, всё дело в этой птице.       Может, ещё можно изменить этот кошмар, который сейчас происходит.       Резко откинув мои ладони, убийца отшатнулся назад и быстро поднялся на ноги, нервно проведя рукой по своим чёрным, длинным волосам. Он непонимающе нахмурился, приложив ладонь ко лбу, и застыл в абсолютной тишине. Сумасшедший так... паникует? Наверное, у убийцы есть для этого весомые причины. Но сейчас... пока что я не хочу больше ничего знать. Как бы оно ни было важно.       Тишину в который раз нарушил маньяк. Он начал тихо хихикать в своей манере, пока его смех не перерос в несдержанный, безумный хохот: сначала тихий и скрипящий, постепенно переходящий в надрывный и неуравновешенно громкий... этот парень будто вышел из типичного фильма ужасов.       Абсолютная отрешённость охватила меня с ног до головы, и я лишь молча наблюдала за ним, размышляя, слышат ли это сейчас соседи. Почему-то когда я смотрю на этого психа со стороны, начинает казаться, что происходящее не может быть реальным. Если это сон, то можно мне уже проснуться? Пожалуйста.       Смех убийцы стих через минуту, так же резко, как и раздался; я уже потеряла счёт во времени, изредка вспоминая о том, как же болит моё чёртово плечо.       — Смешно… странно, смешно, — вдруг протянул маньяк, заставив меня нервно встрепенуться. — Я снова схожу с ума? Может, ты тоже сошла с ума? — пошатнувшись, он отшагнул от меня, зарываясь рукой в свои волосы, и скривился от острой головной боли — я тоже её почувствовала. — Ты же существуешь? Ты здесь прямо сейчас? — даже учитывая то, что маньяк в упор смотрел на меня, я не могла понять, к кому этот псих обращается. — Нет, ты точно здесь. Слишком долго и ясно для галлюцинации... Значит, это реально? Оно… реально? — убийца бросил резкий взгляд в зеркало над раковиной и в два быстрых шага оказался рядом с ним, внимательно всматриваясь в отражение, будто пытался разглядеть там что-то новое.       Я даже не пыталась уследить за какой-то цепочкой смысла, который был в его словах. Не удивлюсь, если смысла там не было. Вряд ли он говорил о чём-то хорошем. Ничто в целом, сказанное этим поехавшим, не может значить что-то хорошее.       «Оно»?..       … неважно.       — Ты навсегда в этом городе? — спросила я то, что сейчас волновало меня больше всего, даже в состоянии полной незаинтересованности. — Ты… ты уйдёшь когда-нибудь… навсегда?       Да, я понимала, что он будет сюда приходить. Жизнь явно связала меня не с тем человеком, связала таким образом, что убежать будет невозможно. Но если он уйдёт… просто исчезнет…       Маньяк обернулся в мою сторону, несколько секунд обрабатывая в голове то, что услышал, и слабо усмехнулся; кажется, что-то безумное, горящее в его глазах секундами ранее, погасло, и убийца мгновенно успокоился.       — Я никогда не задерживаюсь долго в одном городе, — он склонил голову на бок, будто ему было так удобней разглядывать меня, — быстро… быстро набираю известность, — и вновь его губ коснулась маниакальная, странная улыбка.       Известность… серийный убийца. Не просто сумасшедший, потерявший разум, а сознательный садист. Да, для простого безумца он слишком умный…       — Ты будешь… убивать? А я буду молчать? — мои слова прозвучали ужасно, но почему-то в эту секунду я ничего не почувствовала, будто сказала что-то крайне логичное.       — О… ты что-то поняла, — странно, но из-за фальшивой доброй интонации действительно казалось, что он меня похвалил, — ничего сложного, правда?       Сумасшедший не отводил от меня взгляда около минуты, исследуя мои эмоции; кажется, он начал понимать, что внутри меня что-то начало ломаться, и с каким-то разочарованием презрительно прищурился. Я бессильно опустила веки, чувствуя, как слёзы снова начали душить меня то ли от страха, то ли от собственной беспомощности. Остатками здравого разума я начала понимать, на что я соглашаюсь.       Всего лишь иллюзия выбора... он же не примет отрицательный ответ. А я и не дам отрицательный ответ. Потому что хочу жить.       Чем больше я осознаю, тем сильнее хочу забыть абсолютно всё, что успела услышать.       — Ты мне явно не нравишься, — угрожающе протянул маньяк, скрестив руки на груди и недовольно вздохнул. — Не будь разочарованием, ладно? Не хотелось бы сдохнуть только из-за того, что ты меня бесишь. Слышишь меня? — убийца слабо пнул меня в бедро, вынуждая тут же беспокойно закивать. — Славно.       Больше не сказав ни слова, сумасшедший решительно двинулся к выходу из ванной, после заворачивая в мою комнату.       Я несколько секунд напряжённо таращилась на кафельный пол, чувствуя, как внутри меня что-то старательно скребёт. Поставить свои интересы выше жизни остальных людей. Свою жизнь дороже жизней десятков, до которых этот урод может добраться. А как будто кто-то другой поступил бы иначе…       Силуэт убийцы вновь мелькнул в дверном проёме, когда он проходил мимо; маньяк уже надел куртку, видимо, собираясь уходить.       … но это же не оправдание.       Я вдруг сорвалась с места, с трудом отрываясь от пола и хватаясь за стены, чтобы не рухнуть обратно от слабости, и кое-как метнулась к выходу из ванной комнаты. Схватившись за дверной косяк, я повисла на нём, устремив взгляд в конец коридора: маньяк неторопливо подошёл к двери, но вдруг замер, медленно оборачиваясь в мою сторону.       — Оставлю себе, ты не против? — он показательно подбросил ключи моей сестры в воздух, мгновенно словив их одной рукой, а после, уловив мой ошарашенный взгляд, с довольной полуулыбкой распахнул дверь и, быстро осмотревшись, шагнул в тёмный коридор.       Ещё придёт... конечно, придёт.       Стоило двери захлопнуться за ним, как я быстро рванула вперёд, падая и хватаясь за стены и снова наступая на осколки стакана. Я тут же закрыла все замки, совершенно не понимая на данный момент, что это не поможет. Как же… как же это смешно. Я так смело думала о том, что ненавижу этого урода и убила бы его ещё сотни раз, как в тот день… а теперь готова сделать всё, лишь бы быть в безопасности. Не ненавижу… боюсь. Ужасно боюсь.       Отбросив в сторону все мысли, я быстро метнулась к своей комнате; забежав в помещение, я, спеша, быстро открыла шкаф и схватила джинсы, вытаскивая из заднего кармана телефон. Как только этот маньяк ушёл, всё произошедшее показалось чем-то, оставшимся позади. Будто бы теперь я смогу сделать что-то, что непременно спасёт всё и вся.       — Да? — раздался спокойный мужской голос на том конце провода; мои руки затряслись, но, кажется, я была безумно рада слышать его. — Я думал, ты спишь. Это я приходил, если что, ты наушники в машине забыла, — в трубке послышался слабый смешок. — Напугал?       — Дэвис, — я нервно улыбнулась, сжимая телефон в руке, как что-то жизненно важное, — можно я… сегодня переночую у тебя?       Мои ноги неуравновешенно задрожали: я медленно осела на пол, внимательно вслушиваясь в дыхание парня, и краем глаза заметила свой нож, лежащий на полу.       — Э… да, можешь, — несколько удивлённо раздалось из динамиков; я слышала, как завывает ветер: похоже, Дэвис находится на улице. — У тебя там всё нормально? Ты как-то странно говоришь.       В панике обдумывая, что ответить, я вдруг заметила своё отражение в зеркальной дверце шкафа. Окровавленная футболка, мертвецкая бледность, прокушенная губа и абсолютно напуганный взгляд заплаканных, покрасневших глаз. Можно ли сказать, что я довела себя сама до такого состояния? Упала… порезалась?       Я в ужасе дёрнулась, понимая, что Дэвис непременно доставит меня в больницу или полицейский участок, как только увидит все эти раны; я же в абсолютном неадеквате и не смогу держать язык за зубами. Мне страшно, ужасно страшно знать, что маньяк может зайти в эту квартиру в любой момент. Но я…       … я обязана молчать.       — Забудь, — быстро кинула я в трубку, — и, пожалуйста, иди домой, — и сбросила вызов.       Тишина мгновенно сдавила меня со всех сторон, а в голове будто до сих пор раздавался этот жуткий смех; я направила взгляд широко-открытых глаз на входную дверь в другом конце коридора и сильно сжала своё раненное плечо. Нет смысла... нет никакого смысла просить помощи.       Всё зависит только от меня, от моего выбора и поведения. И от... него.

Похоже, нам конец.