Петля

      Порой меня настигает мысль, будто бы то, что со мной случилось, не так уж и страшно. Иногда кажется, что выход обязательно найдётся, нужно только переждать самое страшное. И всё кажется возможным, когда маньяк затихает и не показывается мне на глаза. Всё так обманчиво хорошо…       Только вот он никогда не затихает надолго.       Устало навалившись на кухонный стол, я сонно уставилась в окно напротив, невдумчиво ожидая, когда градусник сообщит мне, насколько спала или поднялась моя температура. И судя по ощущениям, в ближайшие полчаса эта лёгкая простуда меня таки прикончит. Зубы тихо стучали от сильного озноба, во всём теле ощущалась смертельная слабость, а череп, казалось, вот-вот разойдётся трещинами. Ещё и желудок так знакомо болезненно режет… я знаю, чем это может кончиться, но на еду по-прежнему смотреть как-то тошно. Из-за болезни ли это?..       «39.2» — я изнеможённо замычала, закатив глаза, и опустила голову на холодную поверхность стола. Даже полноценные восемь часов сна не улучшили моё состояние…       Я с трудом оторвала своё тело от стола и бегло прошлась взглядом по настенным часам: три часа дня. Я-то думала, что уже привыкла вставать по утрам… я чересчур крепко спала, учитывая всё произошедшее вчера. Разум и тело настолько истощились?       Какое-то время я, пошатываясь, бессмысленно стояла на месте, пытаясь заставить ещё не проснувшийся мозг работать, а после недовольно цокнула языком, когда вспомнила про сестру и то, что должна ежедневно её навещать. Нет, сегодня лучше остаться дома… со стороны я явно выгляжу слишком нездорово, не дай Бог Роксане в голову взбредёт найти мне няньку в виде кого-то из её друзей.       Отвернувшись от стола, я медленно прошла к кухонной столешнице и положила на неё градусник, а после принялась готовить себе жаропонижающий «лимонад». Стоило бы смерить температуру у маньяка… нет смысла тратить на него лекарства, если он не простужен, а просто испытывает идентичную боль. Но для этого нужно как минимум зайти к нему в комнату, что уже, пожалуй, того не стоит.       Забавно… вчера я так не думала. Неужели до меня окончательно и бесповоротно дошло, что к убийце лучше не лезть? Аллилуйя, блять.       Какое-то время я пробыла на кухне. Сначала закинула таблетку в стакан с водой, после начала бесцельно ходить по помещению, заглядывая в холодильник и периодически бросая задумчивый взгляд в окно. Даже мне было не совсем понятно, чего я тут расхаживаю, когда ноги дрожат от слабости и голова неприятно трещит. Осознание пришло своевременно: это меня успокаивает. Просто потому что я могу ходить, где захочу, и убийца на это не реагирует. Будто… всё нормально.       «Так даже… можно жить», — отозвалось моё приподнявшееся настроение. Как же мало мне нужно, чтобы мысли о суициде слегка отступили назад.       Да, я, безусловно, помнила, что он убивает людей. Но то, что я сейчас находилась с убийцей в одной квартире и почти не чувствовала страха, создавало некое ощущение, будто всё почти хорошо. Видимо, мой мозг и нервная система настолько истощились, что в поисках надежды я буду цепляться за что угодно.       Я ещё какое-то время наворачивала круги по кухне, а после всё же решила вернуться обратно в кровать — самочувствие всё-таки от настроения слабо зависит. Но только стоило мне взять в руки стакан с водой, чуть порозовевшей от таблетки, как в коридоре вдруг тихо скрипнула дверь — внутри всё моментально испуганно напряглось, а брови поползли вверх. С чего это он вышел?..       Я нерешительно поставила стакан обратно и сделала пару аккуратных шагов ближе к коридору, тут же нервно отшатнувшись, когда фигура убийцы резко подлетела ко мне. Его взгляд был взбешённым, если не диким, а движения были настолько быстрыми и резкими, что я даже ничего не успевала понять. Только я хотела сказать или спросить что-то, как уже больно упала на колени, сгорбившись, и принялась судорожно откашливаться, пытаясь хоть как-то вдохнуть — удар пришёлся в солнечное сплетение.       — Что смешного… ты в этом находишь? — обрывисто и скомкано прорычал маньяк, как только сам смог набрать в лёгкие воздуха.       И каждый раз происходит что-то подобное…       Я даже не вслушивалась в его слова, ошарашенная произошедшим, и просто в панике пыталась прийти в себя, неуклюже отползая назад.       — Ты… что?.. — только и смогла выдавить я и, задрожав, так и не подняла взгляд.       Маньяк сделал пару быстрых шагов в мою сторону, а после всё же застыл на месте, шумно, глубоко дыша. Я испуганно вжалась в дверцу кухонного шкафа спиной, устремив взгляд широко открытых глаз в его сторону: сумасшедший лихорадочно быстро осматривался по сторонам, вздрагивая, будто окружённый какой-то опасностью. Да что на него нашло?!       — Сотри эту блядскую ухмылку со своего лица! — крикнул он резко, вернув ко мне свой бешеный взгляд, и злобно оскалился; я в ужасе дёрнулась, вжав в голову плечи.       Какая ещё… улыбка?..       Убийца уже было сделал ещё шаг ко мне, но резко отшатнулся, схватившись руками за голову, и что-то неразборчиво злобно промычал, отворачиваясь. Я испуганно и непонимающе смотрела на него, поджав к себе ноги, и в панике пыталась понять, что сумасшедший имел ввиду. В какой-то момент дрожащие пальцы невольно потянулись к губам — моего мозга коснулась мысль, что я, быть может, действительно улыбаюсь.       Но нет… и намёка на улыбку нет.       Я молча пронаблюдала, как убийца резко сдвинулся с места и быстро скрылся в коридоре. Дверь моей комнаты громко хлопнула, и на секунду всё вокруг затихло, а после резко раздался глухой стук — правую руку пронзила сильная боль. Плечи вяло дёрнулись, а с губ сорвался сиплый, короткий вздох. Да что с ним происходит? Откуда такая необоснованная ярость?..       Спокойствие и относительное здравомыслие будто снесло ураганом. Я так и продолжала сидеть на полу, сильно сжавшись, и уже даже не пыталась понять, что только что произошло.       Сумасшедший никогда не перестанет быть сумасшедшим…       Но... но я никогда не видела его таким.       Где-то в моей комнате ещё долго раздавались быстрые шаги и неразборчивое бормотание, я же за все эти десять, может, двадцать или тридцать минут так и не сдвинулась с места, боясь издать хоть какой-то шум. Про простуду я забыла напрочь, про лекарства — тем более, поэтому, как только собрала остатки разумных мыслей воедино, медленно поднялась на дрожащие от слабости и испуга ноги и двинулась к коридору. Боясь даже кинуть взгляд в сторону помещения, где носился маньяк, я быстро завернула налево — в сторону комнаты сестры. Как ни старалась я тихо прикрыть за собой дверь, руки неуравновешенно дрожали, а движения были резкими: дверь громко захлопнулась, отчего я вся непроизвольно сжалась, медленно пятясь назад.       Единственной моей ошибкой было то, что сегодня я встала с кровати… больше такого не повторится, пока этот псих здесь.       Я торопливо залезла на постель, укрывшись одеялом с головой, будто бы это действительно как-то могло меня защитить, а после напряжённо замерла, когда шаги сумасшедшего начали раздаваться в коридоре, совсем рядом. Я слышала, как он остановился у двери, как всё пугающе затихло, но кажется, убийца вернулся обратно в мою комнату, издавая какое-то пугающее завывание и громко дыша.       Держится… специально сюда не заходит. Я понимаю, что он болен и слаб, как и я, пускай со стороны так и не скажешь, но нам обоим будет лучше, если он просто… свалит к чёртовой матери.       Или, может, лучше уйти мне?.. Ага, как же. Будто он даст мне выйти… Да и куда идти в таком состоянии?       Поджав колени и свернувшись всем телом в своеобразный клубок, я изнеможённо прикрыла глаза, дрожа и стуча зубами от озноба и предельно напряжённых нервов.       Выбора нет. Остаётся только сидеть здесь и не высовываться... если это, кончено, меня спасёт.       — Хватит! — раздался громкий крик за стеной, и я невольно вздрогнула, испуганно открыв глаза.       За всё это время — за час или два — мне так и не удалось уснуть из-за периодически раздающихся шумов в квартире. Убийца уже пару раз метался между кухней и моей комнатой, даже было слышно, как открывается и захлопывается входная дверь, но, судя по всему, выйти на улицу маньяк так и не решился. То ли потому что на улице было светло и многолюдно, то ли потому что он явно не в себе. Хотя чёрт знает, какие там причины сейчас могли зародиться в его безумной голове…       Тяжело, нервно вздохнув, я медленно перевернулась на живот, выползая из-под одеяла, под которым дышать уже было затруднительно, и уткнулась лицом в прохладную подушку. Щёки слегка болезненно покалывало — любой холод воспринимался очень неприятно, и мне оставалось только тихо хныкать, ведь до жаропонижающего добраться мне уже не было суждено. Пусть он там хоть квартиру разносит — я отсюда не выйду…       — Зачем ты это делаешь?.. — снова голос убийцы, такой надрывный и хриплый, казалось, будто он и вправду с кем-то говорит. Но я прекрасно понимала, что он там один…       Я невольно дёрнула бровью, раздосадовано промычав, когда поняла, что мне его жалко. Очень жалко. Этого урода — и жалко. Рано или поздно я на всё стараюсь смотреть с разных сторон, потому что это… правильно. Так легче понимать других людей. Но его я никогда не заносила под это правило. Я не хочу его понимать.       Вдруг я начну его прощать? Начну оправдывать...       Но сложно не думать о том, что происходит с убийцей, а именно — в его голове. Даже ребёнку было бы понятно, насколько ему сейчас херово: эти крики не могут говорить ни о чём другом. Что он видит? С кем говорит? Мне страшно представить, что может заставить его бояться. Что его воспалённое, искажённое сознание может ему показывать…       И неприятно понимать, что мне ни капли не хочется ощущать его страх. Даже учитывая всё то, что он делает с людьми, то, что он сделал с моей сестрой, делает со мной ежедневно… я не хочу, чтобы он боялся. Даже если прямо сейчас в ужасе боюсь его.       Милосердие… ещё один повод покончить с собой. Вся его жизнь — страдание от собственного уродства. Разве не лучше было бы умереть?..       А жизнь всё краше и краше, блять… как и мои мысли.       Внезапно раздались где-то три глухих, медленных стука за стеной, и я едва ли не вскрикнула, чувствуя, как череп начинает адски гореть изнутри после каждого удара. Он, блять, что… головой о стену бьётся?! Не знаю зачем, но я приподнялась на кровати, принимая сидячее положение, и свесила ноги к полу, приложив ладони к вискам. По моему лбу скатилась пара горячих капель крови.       Боже…       Ещё один стук — новая глухая боль вынудила меня завалиться на бок и сдавленно промычать, и только спустя время я поняла, что стук и не прекращается, а головная боль становится всё острее.       Он нас сейчас просто прикончит…       — Эй! — не сдержавшись, крикнула я хрипло, схватившись руками за голову. — Прекрати!       Конечно, он и не думал останавливаться. Этот псих меня и не слышал даже…       Несуразно снова поднимаюсь с кровати и, не рассчитав силы, слишком резко становлюсь на ноги, которые моментально подкашиваются, и меня несёт в бок. Не успев ни за что ухватиться, болезненно приземляюсь на живот, больно ударившись тазовыми костями о пол, но каким-то образом успеваю выставить руки перед собой, чтобы не проехаться по паркету лицом. Незажившее ребро отозвалось глухой болью…       Боль его не зацепила, да? Да какой там… он сейчас осознано крошит свой череп, какая вообще боль сможет его впечатлить?       Тем временем стук продолжался, как и продолжало жить чувство, будто в мой мозг постепенно проникают десятки мелких иголок. Да к ебеней матери эту осторожность, он сейчас превратит наши мозги в кисель!       К двери я добралась уже ползком, параллельно шипя и матерясь от болевых ощущений, включая и озноб, ведь пол был ужасно холодным по сравнению с моей раскалённой от жара кожей. Хватаюсь за дверную ручку, всем телом навалившись на поверхность двери, и медленно возвожусь на ноги. Пол и всё вокруг будто двигались, пытаясь опрокинуть меня обратно, и противиться этому было ужасно сложно.       Дверь скрипнула, и я еле удержала равновесие, чтобы не улететь куда-то вперёд. Медленными шагами выхожу в коридор, опираясь плечом на стену, и неуверенно плетусь к двери. Может, стоит хоть подумать, что я сейчас буду с ним делать?.. Маньяк сейчас в таком воспалённом состоянии, что может меня прирезать и не заметить… а с другой стороны — такими темпами нам светит сотрясение мозга. Или мозговое кровотечение, а оно-то нас точно прикончит рано или поздно…       Хоть комнату Роксаны и мою комнату разделяли максимум пять шагов, я будто добиралась до нужной двери минут десять. А после застыла, вслушиваясь в этот размеренный стук и понимая, что в любой момент могу потерять сознание. Может, стоило бы подождать, пока он сам не отключится?..       На рассуждения мне не хватало времени, так как в любое время пол мог предательски уйти из-под ног. Рвано выдохнув, я вяло приподняла руку и тихо постучала костяшками пальцами по деревянной поверхности — естественно, я даже не ждала реакции.       Но головная боль всё же заставила меня снова постучать, на этот раз — кулаком и куда настойчивее. Но и сейчас убийца продолжал раскалывать свой — соответственно, и мой — череп.       Набрав в грудь побольше воздуха, я неуверенно провернула дверную ручку, а вот в саму комнату ввалилась уже довольно «уверенно» — потеряла равновесие. Ориентация в пространстве на несколько секунд просто растворилась в моём испуге; я завертелась на месте, удивляясь, как без опоры ещё не распласталась на полу, и параллельно бегая взглядом вокруг. Комната, как и обычно, была поглощена полумраком: он никогда не раздвигает шторы…       Убийца стоял у стены напротив кровати, рядом с письменным столом, и на моё появление опять же никак не реагировал. Кажется, будто его сознание где-то далеко отсюда…       Теперь, когда я смотрела на то, как его голова встречается с твёрдой поверхностью стены, иголки в моей черепной коробке ещё сильнее впивались в мозг.       — Что ты делаешь?.. — прохрипела я тихо первое, что пришло в голову.       Нет, он меня определённо не слышит. Или намеренно игнорирует.       Идти к нему было страшно — я боялась упасть и боялась его — но стоять на месте было физически тяжелее. Пошатываясь, я медленно подошла к нему и встала рядом по правый бок, внимательно оглядев лицо маньяка: его глаза были пугающе пусты. Кровь, стекающая со лба, опустилась по щекам парня и уже затекала к шее. Я осознала в этот момент, что, скорее всего, моё лицо так же исполосовано кровавыми разводами, но мой внешний вид сейчас значил крайне мало.       — Хватит, — произнесла я максимально чётко и уверенно, но убийца до сих пор будто отсутствовал.        Я боялась хватать его или дёргать, так как «вырывать» сумасшедшего из подобного состояния было как-то… небезопасно. Поэтому, недолго поразмыслив, я приподняла слабую, дрожащую руку и медленно приложила ладонь тыльной стороной к стене, прямо напротив лица маньяка. Первую пару ударов он в том же темпе бился головой о мою руку, что было слегка болезненно, но после остановился, видимо, почувствовал дискомфорт от того, что боль вдруг пропала. Ну, как пропала… лично у меня голова по-прежнему была готова лопнуть.       И я невольно заметила, что его лоб абсолютно не горячий. Он холодный и влажный от пота. Даже слишком холодный. У него нет температуры…       Что ж это… значит, не жар так подорвал его психическое состояние? Тогда из-за чего это случилось? Или это одно из его… повседневных времяпровождений? Нет, сейчас он абсолютно беспомощен. Не такой... не такой, как обычно.       Внезапно я заметила ту тишину, которая повисла в комнате, и вот эта пауза вдруг стала для меня жутковатой: повторного удара в живот хотелось бы избежать…       — Сколько ещё ты будешь его терпеть? — голос безумца резанул по слуху, хриплый и ещё более грубый, чем обычно.       Испугавшись, я против своей воли резко отдёрнула руку и напряжённо уставилась на маньяка; его слова, как и обычно, пролетели мимо меня, точнее их смысл был не понят. Всегда сложно понимать, что говорит этот псих, когда готовишься получить от него удар в любую часть тела.       — Тебе лучше прилечь… — прошептала я дрожащим голосом: он наоборот стал тоньше, хоть и слегка хрипел.       Убийца повернулся ко мне, и что-то не то было в его взгляде: он был направлен на меня, но смотрел будто куда-то насквозь.       — Я не хочу больше на это смотреть, — проговорил он тихо и как-то печально, едва заметно нахмурив бровь, а после коснулся моего лица, большим пальцем растирая кровь по щекам, — ты страдаешь. Мы все страдаем.       Что? Почему… почему это его волнует? «Мы все»? Кто «все»?..       Я отпустила на шаг назад, недоумевающе хмурясь и не отрывая недоверчивого взгляда от его лица. Что-то с ним не так сейчас…       — Пора, — сказал он быстро и как-то чересчур решительно, и это почему-то подействовало на меня мгновенно, будто я на секунду действительно поняла, о чём он говорит…       Но я не успела отойти на достаточное расстояние, когда где-то передо мной уже мелькнул нож; я сдавленно крикнула, схватившись за горло — резкая боль резанула где-то в районе шеи. От ужаса меня даже парализовало на какое-то время, я действительно начала думать, что сейчас из артерии брызнет кровь, но прежде, чем стало понятно, что отделалась я неглубокой царапиной, убийца снова замахнулся ножом. Это ещё что-то такое, мать твою?!       Казалось бы, страх прибавил мне больше сил, так что убежать я ещё смогу. А так казалось мне ровно первые три секунды, потому что далее я рухнула на пол — благо, потому убийца не смог по мне попасть.       — Ты что творишь?! — крикнула я истерически, судорожно отползая назад и бегая диким взглядом по лицу надвигающегося на меня убийцы.       Как?! Почему он поменял решение?! Почему захотел умереть? Что такого в моих страданиях, если убийца готов погибнуть, чтобы это прекратилось? Раздвоение личности?..       — Прости, так надо, — проговорил он холодно, даже механически, — я делаю это для тебя.       … да что он несёт?!       Маньяк упал на колени, ловко ухватив меня за голень, и быстро подтянул к себе. Ошарашенная происходящем, я даже не успела пнуть его хоть куда-нибудь, как сумасшедший уже навис надо мной. Но почему-то маньяк медлил. Лезвие упиралась в мою грудь, а убийца же смотрел на меня взглядом, полным какой-то непонятной боли и досады. Он медленно отвёл нож в сторону, чтобы с размаху вогнать мне его в грудную клетку. И только в этот проклятый момент я поняла, что убийца не осознаёт, что сейчас умрёт вместе со мной.       Потому что он видит не меня.       — Спокойной ночи… мама.       Мои глаза в ужасе расширились, а в горле застрял надрывный крик; я лихорадочно зашевелила ногами, но тело убийцы не давало даже слегка замахнуться для удара. Руки автоматически схватились за ткань толстовки маньяка и всеми силами пытались отпихнуть его.       Раздался глухой стук — это лезвие ножа ударилось о деревянный пол. Я оборвала дыхание, в шоке уставившись в пространство перед собой, и ещё какое-то время не могла поверить, что успела перевернуться на бок. Нож прошёл почти мимо, больно резанув по левой лопатке.       Но убийца продолжал видеть во мне мишень. Он немного отодвинулся и схватил меня за плечо, чтобы перевернуть обратно на спину. Ударивший по мозгам адреналин быстро искал выход. И нашёл.       Резко перевернувшись на спину, чем вызвала слабое замешательство, я с остервенением ухватилась за плечи маньяка, приподнимаясь на локтях и придвигаясь к нему вплотную; пока убийца в ступоре пытался отстраниться, я живо переместила ладонь на его затылок и резким движением руки опустила голову парня ближе к себе.       По комнате и, наверное, всей квартире пронёсся пронзительный визг — я кричала настолько громко, насколько мне позволяло охрипшее горло, прижавшись к уху убийцы.       Он ошарашено отдёрнулся назад, встав на колени, чем дал волю моим нижним конечностям: я незамедлительно оттолкнула его ударом ногой в грудь, так сильно, как могла. Слабость в ногах резко перестала быть такой значимой преградой, когда я в ужасе подорвалась, хватаясь за дверь, и понеслась вперёд, к кухне.       — Почему ты убегаешь? — прозвучал его громкий голос сзади крайне растерянно и, казалось, как-то грустно.       Но меня это мало волновало на тот момент — видит он явно не меня. Даже удивительно, что я нашла время для того, чтобы наспех натянуть на ноги кроссовки и сдёрнуть с вешалки плащ. Быстро провернув замок на входной двери, я спешно толкнула её и шагнула в подъезд.       — Нет, не оставляй меня! — донеслось до моих ушей прежде, чем я захлопнула дверь.       По спине пробежали болезненные мурашки, что-то в голове сильно переклинило, но я продолжала игнорировать всё, что бы со мной не происходило, включая слабость и боль. На автомате я нажала кнопку вызова лифта и спешно натянула на себя чёрный плащ, судорожно дрожа всем телом и сбивчиво, быстро дыша. Ощущения болезненные отступили на второй план, в голове метались разные мысли и разные эмоции, но сильнее всего по мозгам бил страх.       Стоило дверям лифтам разъехаться, как я быстро залетела в кабину, нажав кнопку первого этажа, и тут же вжалась в угол. Всё тело остолбенело, а глаза испуганно уставились вперёд, когда я услышала, как открывается дверь моей квартиры. Силуэт маньяка мелькнул в прорези уже закрывающихся дверей лифта — я быстро отвернулась в сторону, чтобы просто его не видеть.       Кабина направилась вниз, а по железной двери прошлось два сильных удара — я невольно сжалась, зажмурившись.       Я никогда бы не подумала, что псих может быть ещё большим психом, чем обычно... Всё его странное, жуткое, озлобленное поведение ни в какое сравнение с этим не идёт. Галлюцинации — пиздец! Он и без них был неуправляем, но хотя бы понимал, что меня убивать нельзя! Да, я многочисленное количество раз про себя думала, что он не выдержит и когда-то меня убьёт, но…       Но не таким же образом! Не по случайности!.. Хотя какая нахуй разница, Грейс?..       Он болен, сука! Маньяк правда грёбанный шизофреник, а не садист. Впрочем, нет: он — и то, и другое.       Только когда лифт уже почти спустился к нижним этажам, я заметила, как задеревенели мои ноги. Им было по-прежнему сложно держать мой вес, но они просто даже не могли согнуться в коленях — всё моё тело будто остолбенело. Но выйти из лифта всё же пришлось: как только кабина достигла первого этажа и двери разъехались, женщина, стоящая напротив и уже бездумно шагнувшая к лифту, испуганно отшатнулась, вытаращившись на меня.       Блять… моё лицо…       Растерявшись, я тут же отвела от неё взгляд, потупив голову, и на негнущихся ногах неуклюже вышла из лифта, двинувшись к ступенькам. Куда иду?.. Не имею понятия. Я почти уверена, что мне даже покидать подъезд нельзя — болезнь и головная боль могут в любой момент повалить меня на землю. Но что касаемо убийцы… мне стоило бы уйти и скрыться от него на день или два. Но только куда и какие именно последствия это может вызвать?..       Он тут может полподъезда перерезать из-за своих галлюцинаций, пока его не заберёт полиция… Убийца уже вышел из квартиры, может, успел что-то натворить? Но я не хочу идти туда и разбираться с этим сейчас!       Я вышла на улицу, пронзаемая недоумевающим взглядом моей соседки, и тут же поняла, что времени думать у меня особо нет: ветер болезненно проморозил тело до самых костей. Чёртова температура… И это я ещё по пробуждению подумала, что день будет спокойным, ведь с таким самочувствием я непременно буду спать всё время. Ага, как же…       Ноги угрожающе дрожали, пока я спускалась по ступенькам, а после я, слабо пошатываясь, кое-как добралась до скамейки, которая стояла прямо около подъезда. Тело неуклюже завалилась на неё, больно стукнувшись позвоночником о деревянную спинку, кожа на лопатке едва ощутимо запекла — кажется, там всё уже к чертям онемело. Я глубоко вздохнула, уткнувшись лицом в ладони.       Ну охереть. И что теперь делать? Я не имею понятия, как вернуть хоть каплю здравомыслия в его голову. Ударить? Сказать что-то? Или ждать, пока он причинит мне такую боль, что она сама по себе его вернёт в этот мир? Да нет, маньяк меня одним ударом прикончит…       Идти некуда в любом случае — в таком-то состоянии и с таким-то внешним видом. Я начала нервно стирать с лица уже слегка присохшую кровь. А толку? Всё равно придётся возвращаться. Меня уже невыносимо знобит и ломит, да и мысли как-то подозрительно теряются в трещащей от боли голове. Господи, ну почему его сознание так подкосилось именно сегодня?.. Я могла бы хоть два дня по городу шататься, пока его не отпустит, но не с температурой под сорок…       Да вот только время шло, а возвращаться я всё никак не решалась — по-прежнему сидела на чёртовой скамейке, опустив голову и боковым зрением с опаской замечая прохожих. Благо, до меня никому не было дело.       Что ж, не факт, что я смогу повторно выдраться, в прошлый раз мне просто повезло. Да и жгучей ненависти или азарта он не испытывал, в противном случае наши мёртвые тела уже бы лежали в луже крови. В самом деле… наверное, идея убить собственную мать ему не так уж и нравится. И я даже не сомневаюсь, что в прошлом именно так маньяк и поступил. Зачем?..       Наверное, меня только сейчас посетила мысль, что таким он не родился. Что-то же сделало сумасшедшего тем, кем он является сейчас…       И его лицо… я всё думала, с тех пор как прочла ту незамысловатую историю, маньяк действительно сам себя изуродовал?..       Я сидела, наверное, не первый десяток минут, опираясь лицом на свои руки, локти которых уткнулись в колени. Так как действовать особо не хотелось, я просто бесплодно размышляла, в какой-то момент даже начала ощущать сонливость. Будь я в нормальном состоянии, наверное, всё ещё не могла бы отойти от того, что случилось в моей комнате. Но сознание будто было покрыто дымкой: то ли мозг начинал отключаться, то ли меня накрывала апатия.       Только вот и намёка на спокойствие во мне не осталось, когда я почувствовала, как по моим ладоням спустилась пара капель крови…       Я удивлённо вскинула брови, отняв руки от лица, и недоумевающе обвела взглядом руки и свои домашние штаны, на которых были заметны тёмные точки крови. Опять рана на голове открылась?..       И только в тот момент, когда режущая боль уже заметно начала отдаваться в правом уголке моего рта, я в ужасе вскочила на ноги, которые в этот раз даже не захотели меня держать. Кожа на ладонях содралась, проехавшись по асфальту, и левое бедро отозвалось глухой болью…       — Сука… — зашипела я нервно и испуганно, кое-как поднимаясь с земли и быстро хватаясь за перила.       Я не обращала внимания ни на слабость, ни на боль, ни на прохожих, удивлённо оборачивающихся в мою сторону. Я максимально быстро, насколько позволяло тело, двигалась к приоткрытым дверям подъезда. Нет, ты это не сделаешь, конченный ты псих!       Резко вваливаюсь в коридор подъезда, хаотично хватаясь за стены, и быстро несусь вперёд; щёку уже начало невыносимо жечь. Твою ж, блять, мать!       Кажется, будто лифт спускался к первому этажу целую вечность, я уже начала тихо мычать от боли, зажимая рот рукой. Двери ещё не успели распахнуться окончательно, как я уже влезла в кабину и начала безостановочно жать на кнопку седьмого этажа, вслух матерясь и едва сдерживая плач. Быстрее, ну же!       В квартиру я ввалилась уже с неразборчивым визгом и громко хлопнула дверью; почему-то я знала, что убийца сейчас непременно находится в ванной. Может, потому что там свет горит, а?! Я моментально подлетела к помещению, едва не поскользнувшись на паркете, и быстро шагнула вовнутрь, часто, судорожно дыша и бешеным взглядом сверля спину маньяка. Он беззвучно стоял у раковины, уставившись в своё отражение. Никакой реакции….       — Ты! — крикнула я в истерике, делая два быстрых шага к нему; он даже не дёрнулся. Едва удерживаясь на ногах, я стремительно подошла к нему и хлопнула рукой по плечу.       Я видела, каким мёртвым взглядом он смотрит на своё отражение, видела, как нож очень медленно ведёт линию по щеке, повторяя каждый изгиб уродливого шрама. Он успел оставить глубокую царапину на правой стороне лица, кажется, не такую уж и длинную.       Да где, сука, находится его сознание?! Куда убийцу унесло?!       — Джефф! — разнеслось эхом по помещению, и маньяк действительно остановился, едва заметно дёрнувшись.       Нож медленно отнялся от его лица, убийца моргнул пару раз, не отрывая взгляда от отражения. Только сейчас я заметила, как моя рука с силой впивается в его плечо, потому что и моё плечо начало идентично болезненно ныть. Маньяк медлительно повернулся лицом в мою строну, кажется, даже не дыша, и опустил на меня взгляд. Тишина продлилась не больше минуты.       — Тебе не нравится? — вдруг проговорил он тихо, но его лицо было каким-то неживым — будто кукла, автоматически воспроизводящая слова.       — Нет! — крикнула я несдержанно, и убийца как-то испуганно дёрнулся, удивлённо вскинув бровь. — Что ты вообще творишь? Что с тобой?! — я следила за тем, как по его подбородку спускается кровь и вместе с тем кривилась из-за металлического привкуса во рту.       Раздался какой-то непонятный звон — похоже, маньяк выронил нож. Я даже не успела уловить момент, когда убийца тяжело ударил меня по лицу, и только смогла понять, что уже нахожусь на полу.       — Теперь ты ненавидишь меня? — всё тот же механический, пугающий голос, всё та же мёртвая интонация.       Да неужели ему не больно, когда он меня бьёт или режет? Почему он всегда это делает?!       Я тряхнула головой, пытаясь заставить её хоть как-то работать, и медленно приподнялась с пола на локтях. Маньяк вдруг со всем своим весом сел на мой живот, отчего я издала хриплый, сдавленных вдох. Его пальцы коснулись моей щеки, и слабая улыбка дрогнула на окровавленном лице.       — Я похороню тебя вместе с нашей собакой, — говорил он таким тоном, будто успокаивал меня.       Я что, всё ещё его «мама», да?..       — Да это же я, эй! — раздался мой панический визг, и я интуитивно потянулась руками к лицу сумасшедшего, отчего он отдёрнулся назад, и вдруг со своеобразной радостью поняла, что в руках у него нет ножа.       Зато его холодные пальцы тут же сомкнулись на моей шее. И такую сцену я уже видела и знала, чем это закончится. Потому, наверное, страх смешался с каким-то больным облегчением.       Я начала задыхаться, автоматически ухватившись руками за его запястья и ногтями впиваясь в кожу. Спустя, кажется, минуту перед глазами уже поплыли чёрные круги, веки начали опускаться, а тело — обмякать. Как и хватка сумасшедшего.       Тяжело дыша, он уронил голову на моё плечо, так и не отняв ладоней от горла. Я жадно начала глотать ртом воздух, едва ли прибывая в сознании. Непонятная боль, довольно острая, расплывающаяся где-то в районе плеча, на котором лежал убийца, была всё же не в состоянии оживить мой разум, потому на происходящее мне было плевать. Только тихий, страдальческий стон сорвался с губ, когда кожа на плече лопнула — кажется, он её прокусил. И по-прежнему большее, что меня волновало — лежащее на мне тело, которое не давало нормально вдохнуть, потому тихие отголоски облегчения коснулись сознания, как только убийца с меня сполз.       Я в слабом замешательстве нахмурилась, когда почувствовала, как меня схватили за руку, отчего слегка приподняла веки. Я не сразу поняла, что происходит, но ощутила, как меня куда-то волокут по полу.       Надеюсь… не закапывать?..       Я испуганно вдохнула, когда ощутила, что пол подо мною исчез, а после издала тихий и короткий вскрик, как только резко на что-то приземлилась — на кровать, как я уже поняла спустя пару секунд.       Угасающий взгляд устремился на маньяка, который взялся рукой за голову, с какой-то паникой осматривая меня. И только тогда, морально растворяясь в усталости и засыпая от изнеможения, я увидела в его глазах проснувшиеся пренебрежение, злость и ненависть. Да, так он смотрит только на меня… именно на меня.       Этот день казался вечным. Сложно было описать мои досаду и разочарование, когда я вдруг проснулась.       Вечер уже давно опустился на город, который горел яркими, тёплыми огнями и всё ещё был оживлённым. Около ночных заведений собирались небольшие толпы людей, улицы освещали фонари и разнообразные световые вывески; в какой-то момент до моих ушей даже начали доноситься приглушённые взрывы салюта. Таков этот город летними ночами: яркий свет, громкая музыка и чей-то заливистый смех.       Как же это сильно контрастирует с этой атмосферой смерти, нависшей надо мной грозовой тучей. Потому что я — труп. В прошлом и в будущем. Частично — в настоящем.       Ворочаясь, я кое-как завернулась в одеяло, скидывая с ног мешающие кроссовки, а после принялась пустым, усталым взглядом сверлить потолок, изредка вздрагивая, когда за стеной, в моей комнате, раздавался глухой стук. Какой же ты всё-таки поехавший…       Ткань футболки, кажется, намертво присохла к моей спине, особенно — к порезу. Правая щека онемела и едва ощутимо пекла. Начинает казаться, что со временем моя внешность будет не особо отличаться от внешности убийцы…       Луна слабо освещала просторную комнату, пробиваясь сквозь окно, находящееся прямо над кроватью моей сестры. Тьма тяжело сдавила со всех сторон, и в каждом углу комнаты мерещилась угроза, стоило мне только приоткрыть глаза. Ворочаясь в постели, дрожа от холода и слабости, я ощущала запах духов Роксаны, утыкалась лицом в подушку и чувствовала, как по лицу опускаются слёзы.       Ты говорила, что больше не оставишь меня. Почему ты постоянно врёшь?       Снова глухой стук, затем — грохот, по костяшкам пальцев прошлась боль, и содранная кожа стала неприятно печь. Лучше уж пусть бросается на стены…       Тело болезненно ломило и морозило, соображать было практически невозможно. Между этими постоянными пробуждениями от шума или глухой боли в конечностях мне иногда удавалось заснуть, конечно, ненадолго. Сон и реальность как-то уродливо легли друг на друга, из-за чего мне часто казалось, будто маньяк уже здесь, стоит рядом с моей кроватью, хотя на деле он к двери этой комнаты даже и не подходил. Здесь... будто кто-то есть, рядом.       Я вновь разомкнула веки, издав тихий, измученный стон, когда что-то резко громыхнуло за стеной. Может, этого парня так сводит с ума потребность кого-нибудь прирезать?..       Тяжело, сипло вздохнув, я медленно и неуклюже перевернулась на бок, чувствуя, как порез на лопатке отвратительно заныл, и сильнее завернулась в одеяло. Даже сквозь сон я невольно напряглась, сжав в объятиях подушку, когда услышала, как убийца пронёсся мимо двери комнаты. Эти безумные завывания и глухой стук, когда он бьёт кулаками в стены, не столько пугали, сколько сводили с ума.       Измученно простонав, я уткнулась лицом в подушку и тихо захныкала, обнимая себя за плечи. Нет, наверное, сейчас у меня нет конкретного повода рыдать — мои эмоции сильно притуплены головной болью и жаром. Тем не менее, я плачу. И снова, и снова…       Я даже не могу нормально поспать, уйти от этой реальности, от него… Почему ты не даёшь забыть о тебе хоть на время?..       Громкий звон стекла, боль резанула по руке, и я вновь вяло дёргаюсь, на секунду слабо приподняв веки вверх. Какой-то неразборчивый рык или даже крик убийцы — я улавливаю его, но всё равно продолжаю тонуть в усталости и изнеможении, заставляя себя ни о чём не думать…       В какой-то момент наступила полнейшая тишина. Меня это непременно бы обеспокоило, будь я в сознании, но, увы, сон постепенно утаскивал всё глубже. Я не знаю, сколько времени смогла проспать, но в какой-то момент вновь открыла глаза, тяжко вздохнув. Боль, казалось, была везде, но сильнее всего жгло в груди — я ухватилась за сердце, судорожно глотая ртом воздух и сжимая пальцами ткань промокшей от пота футболки.       — Больно… — я скривилась, стиснув зубы, и вновь беспомощно разрыдалась, закатывая глаза, — мне больно!       За дверью раздавались тяжёлые, медленные шаги и шумное дыхание; дверь скрипнула, и в комнату проник слабый, холодный свет. Маньяк застыл на пороге, опираясь плечом на дверной косяк, и так же держался рукой за грудную клетку, тяжело, хрипло дыша. Тихо всхлипывая, я перевела жалостный взгляд на сумасшедшего, умоляюще сведя брови, будто бы он как-то мог мне помочь.       Голова раскалывалась, а в груди продолжало нестерпимо, беспощадно жечь. Я уже не чувствовала страха, нет, я не думала ни о чём. Была только боль.       Убийца, пошатываясь, медленно подошёл к кровати — во тьме его лицо нельзя было разглядеть — затем устало опустился на постель рядом, грубо стаскивая с меня одеяло. Слабо дёрнувшись, я разрыдалась ещё больше, когда почувствовала, как он проводит холодными пальцами по моему предплечью.       — Сердце… — бездумно прохрипела я, всхлипывая, — горит.       По коже прошёл раздражающий мороз — убийца скинул одеяло на пол; я не могла разглядеть в кромешной тьме его лица, но чувствовала, как он молча сверлит моё лицо взглядом. Влажное прикосновение его пальцев к моей щеке — я что-то неразборчиво выкрикиваю, отворачиваясь.       Он спустился вниз, скользя руками по плечам и предплечьям, затем — насильно отвёл мои руки от груди, болезненно сжимая запястья. Его ладони, его одежда — всё было пропитано чем-то противным и липким. Убийца опустил свою голову на мою грудь, обхватив туловище руками и до боли в рёбрах сжав в объятиях; он не обращал внимания на мой плачь и жалкие попытки выдраться.       Я не знаю, в какой час это случилось, не знаю, в какой момент прошла боль и когда я уснула. Лишь краем сознания сквозь сон ощущала слабую, но гнетущую тревогу…       Что ты натворил?..       Раннее, холодное утро: едва ли месяц успел сойти с ночного небосвода; на безлюдных улицах по-прежнему темно, мрачно и угрожающе тихо.       Я никогда не просыпалась так рано по своей воле. Но в этот раз что-то вынудило меня прийти в сознание: то ли боль, то ли какой-то дискомфорт, то ли воспалённый разум. Не размыкая глаз, я слабо зашевелила конечностями, чувствуя, что ноги запутались в простынях — наверное, сон был очень беспокойным. Ужасно жарко, похоже, температура, мучившая меня последние два дня, спала.       Слух уловил тихое сопение, и мне потребовалось время, чтобы понять, что эти звуки издаю не я. Непонимающе нахмурившись, я еле разлепила свои глаза, не в состоянии разобрать, что за тихий, монотонный стук раздаётся в моей голове. Похоже на тихое сердцебиение…       Растормошившись, я в замешательстве приподняла голову и мутным взглядом осмотрелась по сторонам, а после в ступоре испуганно замерла, мгновенно взбодрившись. Маньяк безмятежно спал: неподвижно лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку. Я же обнаружила себя едва ли не на самом убийце: пристроившись сбоку, я вплотную прижалась к его телу, опустив на спину сумасшедшего голову — наверное, во сне приняла за подушку… или просто тянулась к чему-то тёплому.       Какое-то время я так и лежала рядом с ним, боясь сдвинуться с места, и параллельно пыталась понять, как он здесь оказался и главное — зачем. Что вчера было?.. Воспоминания частично вернулись в голову, и я едва сдержалась, чтобы не взвыть. Господи, моё лицо… как оно выглядит?..       Задержав дыхание, я медленно убрала от маньяка руки и слегка отодвинулась назад. Кажется, ещё только рассветало: комната едва освещалась холодным светом, но даже так я заметила тёмные пятна на своих руках, такие же — на простынях и моей футболке. В моей голове даже не возникло вопроса, что это…       Я резко подорвалась, приняв сидячее положение и в ужасе принялась рассматривать свои руки. Откуда столько крови?! Это вообще моя кровь?..       Боже, блять, он что, вчера куда-то уходил?! Я быстро и как можно тише подползла к краю кровати, попутно пытаясь скинуть с ног окровавленную простынь и спешно осматривая своё тело. Слишком много крови… надеюсь, он не оставил за собой такую ненавязчивую бордово-красную дорожку, ведущую к моей квартире, для моих соседей. Да о чём этот псих только думал?..       Стоило мне только опустить ноги на пол и подняться, как нижняя часть позвоночника отозвалась глухой болью. Я тихо зашипела, издав сдавленный стон, и провела рукой по спине. Кажется, новый порез где-то в районе копчика… и сильный ушиб. Этот придурок где-то хорошо упал… или это я вчера грохнулась, пока пыталась не сдохнуть?.. Тихо отшагнув от кровати и сильно шатнувшись от дикой слабости, я с опаской обернулась и окинула взглядом убийцу, лежащего на кровати, и невольно скривилась, понимая, что спала в обнимку с ним и его окровавленной, грязной одеждой.       Сил было критически мало; я медленно передвигалась по тёмной комнате, непонимающе осмотрев приоткрытую дверь: из коридора в помещение проникал слабый свет. Откуда он исходит?.. Если бы свет был включён на кухне, освещение было бы ярче. Догадка проникла в моё сознание довольно резко и вызвала недолгий ступор. Рвано вздохнув, я мгновенно подлетела к порогу, быстро шагнув прочь из комнаты, и в ужасе застыла на месте — он, блять, не закрыл входную дверь! Как?! Как он мог про это забыть?..       Я ошарашенно застыла на месте, на секунду совсем перестав соображать, а после быстро пробежала взглядом по полу: густые кровавые следы тянулись по светлому паркету и кафелю кухни. Содрогнувшись, я молниеносно подлетела к двери, намереваясь её захлопнуть, но испуганно остановилась на пороге, заметив, что следы видны и в коридоре подъезда…       Действовать нужно было быстро, ведь не было гарантии, что никто в такое раннее время не выйдет из квартиры, но меня вновь и вновь охватывал ужас, заставлявший какое-то время стоять на месте. Мысли хаотично носились по ещё не успевшим оклематься мозгам.       Я подлетела к кухонной раковине, хватая небольшую тряпку, и нервно подставила её под холодную струю воды, а после также бездумно и быстро шагнула за порог квартиры. Я в ужасе осматривала грязные, кровавые следы и полосы на стенах, после спешно пыталась их стереть, и всё это время не переставала сильно дрожать. Моё сознание с трудом понимало, что сейчас происходит, но в тот момент, когда я нервозными, быстрыми движениями вытирала пол около лифта, я вдруг поняла одно: если бы он убил кого-то на улице, обувь маньяка бы не оставляла таких густых следов. Кровь уже стёрлась бы к тому времени, как он дошёл сюда…       Я толкала эту мысль подальше, пока быстро носилась от лифта к кухонной раковине своей квартиры, чтобы ополоснуть тряпку, но, когда все явные следы со стен и пола подъезда были смыты, я всё же замерла у лифта. Казалось бы, светает, в любой момент может выйти сосед, а я стою в запятнанной кровью футболке с тряпкой подозрительного цвета в руках и заворожено смотрю на закрытый лифт. И тем не менее, мне хотелось узнать, насколько всё плохо. Насколько этот псих неаккуратен и опасен. Насколько сильно мне сейчас стоит паниковать…       И насколько сильно я хочу жить, если готова убирать следы убийства невинных людей?       Рука, дрожа, неуверенно коснулась кнопки вызова лифта, и дверцы тут же разъехались в стороны — кабина остановилась на этом этаже и за ночь никуда не уехала. Крик застрял в горле, а ужас парализовал меня настолько, что даже когда в одной из квартир соседей начали раздаваться непринуждённые, спокойные голоса, я не среагировала. На белых, гладких стенах кабины кровь выглядела неестественно ярко и остро резала по сознанию; отвратительный, тошнотворный запах ударил в нос. Где-то под спортивной окровавленной курткой полноватого мужчины была рана, возможно, достигавшая до органов — как он любит. Голова склонилась на плечо, глаза, налившееся кровью, закатились вверх, а свисающая челюсть будто чудом держалась на его лице: мышцы рта были грубо разорваны вплоть до самых ушей.       Такой… знакомый почерк.       Я внезапно очнулась, панически дёрнув плечами, и поняла, что уже не первую минуту пялюсь в лифт, двери которого давно закрылись — увиденная картина перед глазами стояла так же чётко, будто бы я всё ещё смотрю на бледный труп мужчины. Я с трудом повернула голову в сторону, пустым взглядом широко открытых глаз осмотрев входные двери соседей. Ничего конкретного в моей голове не было. Только ужас и немой крик. Все свои действия я делала чисто на автомате, будто бы в моей черепной коробке включился какой-то механизм.       Дрожа, пальцы вновь коснулись кнопки вызова, и двери послушно разъехались. Я ещё несколько секунд неподвижно стояла на месте, таращась вперёд, на забрызганные кровью стены, и всеми силами старалась не смотреть вниз, пока всё тело колотило; слегка наклонившись, я потянулась к панели с выбором этажа, и, не с первого раза попав по кнопке, отправила кабину лифта на первый этаж.       Что я делаю?..       Я не могу вспомнить, как оказалась в квартире; очнулась я через какое-то время, когда уже стояла около раковины на кухне, старательно вымывая тряпку в течение уже, наверное, получаса.       Зачем это делать? Зачем его защищать? Ему плевать, кого убивать, ему плевать, как и где…       Во сколько вообще можно оценить человеческую жизнь? Жизнь одного человека, например, того, кого я только что отправила на нижний этаж. А скольких людей уже убил сумасшедший?       Моя жизнь может окупить смерть хотя бы этого человека в лифте? Моя жалкая жизнь… в которой я постоянно мечусь перед вопросом: когда же мне покончить с собой? Да даже я не считаю её ценной.       Я просто… боюсь умереть?       Облокотившись руками о раковину, я бесчувственным взглядом следила за тем, как струя воды шумно разбивается о её белое дно, и понимала, что дрожь в теле всё не проходит, а перед глазами стоит мёртвое, бледное лицо с отвисшей челюстью. Мне часто кажется, будто вот-вот случится то, что и должно — я прикончу себя. И каждый раз всё происходит подобным образом: я боюсь сделать хоть малейшее движение, боюсь, будто вправду сорвусь и воткну себе лезвие кухонного ножа в живот. И с каждым разом эта мысль бьёт по мозгам всё сильнее.       Бездумно выжав тряпку, я рухнула на пол, больно ударившись коленями о кафель, и кинулась с остервенением оттирать следы крови с пола кухни, совершенно не соображая и игнорируя боль, резко отозвавшуюся в нижней части спины.       Никто не узнает, что он сделал.       Кровь легко оттиралась от гладкого кафеля, но я подолгу застревала на одном и том же месте, проводя тряпкой снова и снова по уже чистому полу. Да, со мной было что-то не так. Ощущение было, будто меня парализовало изнутри, и вместе с тем казалось, что грудь вот-вот разорвёт — сердце стучало с неимоверной скоростью.       Я медленно оторвалась от пола, едва удерживаясь на дрожащих ногах, и пустым взглядом осмотрела паркет — я даже не заметила, что уже нахожусь не на кухне, а в коридоре, рядом с комнатой сестры. Стоило мне поднять взгляд, увидеть убийцу на её кровати, как ужас резко ударил по сознанию; я быстро отвернулась и спешно шагнула в ванную. Свет зажегся, мой мёртвый взгляд прошёлся по дверному косяку, на котором виднелся блеклый отпечаток крови, а после приковался к зеркалу над раковинной — к разбитому зеркалу. Зачем он его разбил? И как?.. Я невольно опустила взгляд вниз, на свои ладони, и только сейчас заметила содранные до мяса костяшки и порезы на пальцах правой руки. Не помню этого…       Медленно шагая по холодному кафелю босыми ногами, я периодически останавливалась, опускаясь на колени, чтобы собрать с пола мелкие осколки зеркала. Спина отзывалась соответствующей болью каждый раз. Кажется, прошла вечность, прежде чем я добралась до самой раковины. Я бездумно опустила в неё осколки, после осмотрев ладони: из новых мелких порезов тут же выступила кровь. Возможно, мне казалось, но из тёмных пятен на моих руках кровь лилась чёрная…       На какое-то время я застряла в ванной: нависнув над раковиной, я тщательно смывала засохшую кровь с рук и плеч, пока вода, шумно льющаяся из крана, брызгала на пол, ударяясь о битое стекло. Смешно, наверное, но я только сейчас заметила, что на мне по какой-то причине нет штанов. Кровавые разводы были и на оголённых бёдрах, но, кажется, ничто не могло вывести разум и эмоции из того паралича, который по-прежнему удерживал всё моё сознание. Будто бы в голове засел белый шум — что-то ужасно гнетёт и нарастает, но пока что всё ограничивается сильным тремором конечностей.       Первым признаком того, что моё сознание понемногу начинало оживать, было то, что я тут же кинулась вслед за окровавленной футболкой, которую минутой назад бездумно стянула с тела и швырнула на пол. Пока я рваными, несуразными движениями натягивала её обратно, уже начинала просыпаться паника: она стремительно охватила все участки моего разума. И, кажется, только теперь, наконец, я начинала понимать, что только что произошло. И что последует дальше.       Господи блять, да этот труп вот-вот найдут! Полиция явно не оставит меня в покое, и я буду первой, кого они навестят…       А ведь я уже далеко не жертва маньяка… я соучастница.       Стоило этой мысли коснуться моего заторможённого мозга, как я мигом вылетела из ванной, часто, испуганно дыша и быстро осматриваясь по сторонам. Я опустила взгляд вниз, осмотрев свою голубую футболку с пятнами крови, а после мигом залетела в комнату… и в тот же момент в ужасе застыла на пороге.       Солнце уже поднималось над городом, и помещение залил холодный свет, но я бы и в ночной тьме увидела то, что мой зеркальный шкаф был опрокинут на пол. Подушки, простынь, одеяло — всё было раскидано по разным углам комнаты, а матрас кровати исполосован ножом. Где-то на полу, у окна, лежал мой ноутбук вместе с перевёрнутым креслом, шторы были сорваны вместе с карнизом, на белых стенах кровавые разводы и глубокие царапины.       Я молча осматривала комнату широко распахнутыми глазами, приоткрыв рот, и, сдавленно замычав, шагнула назад, в ужасе приложив ко лбу ладонь. Он сделал это… ночью? Соседи наверняка слышали…       И как мне это… объяснять?..       Я на ватных ногах вышла из комнаты, сделав несколько шагов дальше, по коридору, и остановилась у комнаты своей сестры. Маньяк не сдвинулся с места с тех пор, как я проснулась. В какой-то момент я подумала, что он мёртв. Или понадеялась.       И вот раздался протяжный, громкий крик. Там, где-то в подъезде. По спине прошёлся мороз, я ошарашенно дёрнулась, но не отвела взгляда от убийцы. А визг всё не стихал.       Маньяк зашевелился почти сразу: он резко вздрогнул и, приподнявшись, рывком принял сидячее положение, будто и не спал всё это время. Он внимательно взглянул на меня, вслушиваясь в крики и голоса, и быстрым взглядом осмотрел свою одежду, затем — руки, покрытые засохшей кровью. И в этот момент я заметила мелькнувший в его глазах испуг, и внезапно стало казаться, что ситуация безвыходная. И мне стало страшно. Страшно, как преступнице. И мне стало абсолютно плевать, что кто-то умер этой ночью…       Горячие слёзы побежали по щекам; ссутулившись, я продолжала смотреть на маньяка с ненавистью и страхом, давясь слезами и тихо всхлипывая.       Порой меня настигает мысль, будто бы то, что со мной случилось, не так уж и страшно.

И сегодня эта мысль умерла.