***
— Ты врёшь, — холодно, с едва заметным напряжением на лице произнесла брюнетка, не отрывая от меня взгляда. Я… как-то даже не готовилась к такому заявлению. Сложив руки на груди и недоумевающе нахмурившись, я внимательно осмотрела сестру, произнеся тихое: — Что? — У тебя было слишком много шансов рассказать мне, Грейс, — Роксана смотрела на меня предельно серьёзно. — Меня явно бы перевели в другую палату или усилили охрану, и никто бы до меня не добрался. Но ты не хотела мне рассказывать, я права? — она тяжело выдохнула, убрав здоровой рукой прядь волос с лица и отвела взгляд. — Не может так быть. Так просто не может быть… Я растерянно рассматривала кафель на полу, перебирая мысли в голове. Так и знала, что что-то пойдёт не так, когда я её навещу. Что угодно могло произойти, но такая уверенность в её словах заставляет паниковать. Похоже, у неё явно было много времени, чтобы всё обдумать. И моя история действительно звучит… слишком тупо. Правда ведь, я могла поднять всех на уши и к Роксане никого бы не подпустили, а полиция уже бы обыскивала мой район. В последний наш день вместе с сестрой я была уж слишком… депрессивно-спокойной. Во мне не было паники. Неправильное поведение для той, кто находится под угрозой расправы с её близкими. Да если бы я знала, что всё получится именно так… — Легко сказать… — с вялой ухмылкой тихо произнесла я, потупившись. Да, это всё, чем я могла оправдаться сейчас. И, конечно, убедить сестру одной фразой не получилось бы никак. — Хоть мне скажи правду, — девушка умоляюще свела брови. — Что… что там было? На секунду… мне показалось, что будет не так плохо рассказать ей, что же происходит на самом деле. Будто бы она мне поверит. Будто бы мне есть чем доказать, что моя жизнь напрямую зависит от жизни этого ублюдка. Но мне показалось. Кто угодно бы понял, что моя крыша запросто могла поехать от происходящего. Мне и самой кажется, что я схожу с ума. — На самом деле, я только сейчас понимаю, что могла рассказать, — я неопределённо пожала плечами, — и понимаю, насколько тупой сейчас кажусь. Но мне действительно казалось, что правильным решением будет… ничего не делать, — мой отрешённый взгляд устремился в сторону окна, — мне было всё равно, что он кого-то убьёт. Мне было всё равно, пока ты и я были в безопасности, — мой голос невольно задрожал и в горле будто застряло что-то острое; я быстро дёрнула головой, пытаясь успокоиться, — мне просто не хотелось умирать. А этот сумасшедший… будто был везде. Казалось, я вру. Казалось, подменяю факты и выставляю себя в худшем свете взамен на статус жертвы. Но ведь если вдуматься… я не сказала ни слова лжи. Всё именно так. Я не хочу умирать. Я не хочу умирать. Я не хочу умирать. Трусливая тварь. Выражение лица Роксаны слегка сменилось: она всё ещё будто не хотела верить в мои слова, но явно смягчилась и о чём-то задумалась. Конечно, она не скажет ни о чём полиции, но… мне никак не хотелось, чтобы она меня ненавидела. Снова. Однако говорить правду даже в крайних случаях нельзя. Это всегда будет играть против меня. Мне вообще… мало о чём можно рассказывать. Дэвис до сих пор не совсем понимает, почему я не выключаю свет ночью и закрываю окно шторами. Казалось бы, паранойя — это нормально в моём случае, но… на шестнадцатом же этаже находимся, кто до меня доберётся?.. Ведь действительно. Кто? — Отец был прав… — тяжело проговорила девушка, откидывая голову на подушку и прикрывая глаза, — я не справилась. Я не могла справиться. И почему я вдруг решил обвинить в этом тебя? Будто бы я сама не охерела на твоём месте… — она взглянула на меня из полуоткрытых век, — честно, я и на своём месте охереваю. — Прости, — поникшим голосом проговорила я, стыдливо опустив взгляд и поджав губы. — Я… не хотела ничьей смерти. Я не хотела, чтобы он тебя трогал. Всё неправильно… — прикрыв глаза, я приложила ладонь ко лбу, чувствуя страшную моральную усталость. — Неважно, — сестра слабо улыбнулась, глубоко вздохнув, — главное, что мы живы. — Да, — я усмехнулась в ответ, мёртвым взглядом пронзая пространство перед собой, — это главное. Границы правильного и неправильного сейчас так размыты для меня... и действительно, в таком хаосе жизнь кажется самым главным, тем, за что нужно держаться обеими руками. Не человек, а животное — всё работает на инстинктах. За окном, как ни странно, солнечный, жаркий день. Я находилась у окна напротив койки сестры, рассматривая улицу, а Роксана всё так же неизменно не могла оторваться от кровати. Непривычно бледная и худая. Впрочем, ей всего пару дней осталось здесь сидеть. — Почему тебя так долго не было? — раздался обеспокоенный голос девушки, и я вновь обернулась, смотря на Роксану — судя по резко растрогавшемуся выражению лица, девушка давно хотела задать этот вопрос. — Я думала, ты меня возненавидишь, — сказала я, даже не изменившись в лице, и снова отвернулась к окну. Да, Роксана очнулась уже давно. Ровно неделю я нахожусь в квартире Дэвиса, но всё боялась прийти к ней, хотя её парень ну очень настойчиво зазывал меня вместе с собой, а вчера чуть ли насильно не выволок из квартиры. Первые дни я отмахивалась тем, что просто хочу восстановить сорванный голос. Конечно, это не было причиной. Мне и вправду было страшно увидеть реакцию сестры. Всё-таки… столько торчала рядом с убийцей, не обмолвившись об этом и словом, ещё и эта ситуация с порезами на руке… Маньяк выставил меня поехавшей, слабой дурой. Хотя и не скажешь, что это сильно исказило меня настоящую. Сестре определённо хотелось что-то ответить, но, похоже, наш диалог несколькими минутами раннее не особо позволял сказать что-то обнадёживающее. Всё-таки фраза: «Я тебе не верю» — звучит агрессивно. — Я… конечно, нет, Грейс, — вдохнула она тяжело, — хотя, наверное, даже хорошо, что ты не пришла раньше. Обматерила бы я тебя конкретно, — мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что она сейчас печально усмехнулась. — Я себя ненавижу. Моим решением было взять тебя к себе, хотя и понятия не имела, что с тобой делать. Всё казалось куда проще… Просто надеюсь, что ты это всё забудешь. Больно будет знать, что я своим идиотизмом сломала тебе жизнь… — Я же говорила: ты здесь ни при чём, — твёрдо произнесла я, полностью развернувшись к сестре, — плохие вещи… — … случаются, — на выдохе произнесла сестра, отведя взгляд в сторону и погрузившись в состояние частичного отсутствия — молча задумчиво смотрит куда-то вперёд. Я лишь слабо кивнула, облокотившись о подоконник, и с резким испугом вновь обернулась в сторону оконного стела. Всё тот же вид парковки, железных ворот и высокого забора, кольцом окружавшего здание больницы. Никогда не исчезнет параноидально ощущение, будто на меня кто-то смотрит. Напряжённо нахмурившись, я обернулась, внимательно осмотрев сестру. Она с мрачной задумчивостью смотрела на телевизор, по которому шли какие-то новости, однако звук был отключён. Неделя прошла. Неделя без убийств. Не было обнаружено ни одного трупа, впрочем, и маньяк будто сквозь землю провалился. Его нет. Он ушёл. За такое время этот псих определённо бы кого-то прикончил, да и сам бы не спрятался от полиции — по улицам круглосуточно разъезжают полицейские авто и заброшенные здания вроде как запрещены к посещению и тщательно обыскиваются. Убийца… действительно покинул город. Я чувствую себя странно. Потому что лучше от этого нисколько не стало. — Дэвис хоть знает, что ты здесь? — спросила сестра в уже более нейтральном тоне. — Нет, — я пожала плечами, возвращая взгляд к сестре, — он ещё утром уехал на работу. — Бедный парень, а? — невесело засмеялась брюнетка, а после скривилась, рефлекторно хватаясь левой рукой за бок. — Свалились на голову какие-то две тёлки, и как понесётся… Я невольно слабо засмеялась в ответ, растрепав свою чёлку и задумчиво уставившись в пол. И правда, почему он нас терпит? Точнее меня. Причём тут «нас» вообще?.. Он… не плохой человек. Далеко не плохой, но очень вспыльчивый. И всё-таки его нынешнее отношение ко мне можно назвать хорошим: всё ещё присутствует неловкость, но Дэвис правда не ненавидит меня. Я даже сказала бы, если в нём какое-то чрезмерное желание обо мне позаботится: приходит крайне уставший с работы, но всячески интересуется, всё ли со мной в порядке, как мои раны, хочу ли я есть и всё в этом духе. Хотя, может, я просто неправильно его понимаю и это что-то вроде обычной вежливости. Тишина длилась довольно долго: минут десять или пятнадцать. Даже я, постоянно находящаяся в своих размышлениях, заметила, что молчание затянулось. Сестра же бросала в мою сторону недолгие взгляды, будто хотела что-то сказать, но не могла подобрать слов. — То, что ты пришла сегодня, кстати... довольно иронично, — Роксана нервно усмехнулась и сосредоточила взгляд на настенных часах, а после снова медленно повернулась в мою сторону, — и, наверное, даже хорошо. — Что не так с этим днём? — прищурившись, я недоверчиво оглядела сестру; узнаю эту попытку аккуратно подойти к неприятной теме. — Я утром звонила отцу, — уже тяжелее произнесла брюнетка, поджимая губы и шумно выдыхая. Она ненадолго затихла, подбирая слова, но, все же сдавшись, помрачневшим тоном сказала: — Ты итак понимаешь, к чему я веду. Естественно, я понимала. Честно говоря, было очевидно, что это произойдёт, мне только было неизвестно, когда Роксана примет это решение. — Ты возвращаешь меня обратно, — без особых эмоций произнесла я, но голос всё же предательски дрогнул — я автоматически напряглась; эта новость воспринималась очень двояко. Я мешаю. Я просто мешаю своим существованием. Не нужна сестре, она не хочет брать такую ответственность. Не нужна буду и родителям. Так всегда было. — Этот город чуть не убил тебя. Я чуть не убила тебя. Я! — сестра внимательно следила за моим выражением лица, понимая, что новость я восприняла острее, чем должна была. — Это уже совсем не игры. Довольно забавным совпадением было то, что именно в этот момент я начала улавливать знакомый мужской голос. Роксана выглядела довольно спокойно, но заметно было, как ладонь руки нервно сжала ткань белой простыни. Тоже слышит. Встав с подоконника, я отвернулась в сторону окна, скрестив руки на груди и хмуро уставившись на улицу. Маньяка больше нет, вместе с тем нет смысла и мне уезжать. Но будет странно, если я заявлю об этом так уверенно… Раздалось три быстрых стука в дверь палаты, после послышался тихий скрип. Мне не особо хотелось оборачиваться. Есть у меня мысль, что Роксана рассказала далеко не всю картину произошедшего — банально не хочется пугать никого лицом. Последующая тишина несколько смутила меня. Я медленно развернулась, замерев вполоборота, и встретилась глазами с отцом. Он выглядел настолько ошарашенным, что, казалось, либо сейчас же упадёт на пол, либо сорвётся на истерический крик. Давно его таким не видела. Будто собираясь что-то сказать, он смотрел то на меня, то на Роксану, но всё же продолжал молчать. Она что, вообще ничего не рассказала? Он, кажется, и от состояния сестры в полнейшем шоке. Я сконфуженно вскинула брови: довольно странно было видеть не менее перепуганную мать рядом с ним. Приехала? К нам?.. Женщина приложила руку к губам, облокотившись плечом на дверной косяк, но смотрела исключительно вниз, будто боясь поднять глаза. Так или иначе… Я снова отвернулась в сторону окна, безразличным взглядом глядя в своё еле заметное отражение в стекле. … нет особой разницы, с кем я умру. — Ну, в общем… — максимально непринуждённо произнесла сестра, разводя руками — мать с ужасом смотрела на загипсованное предплечье, — дела обстоят не очень… Да только вот… никуда я не уеду.***
Смешно, наверное, но раньше ночь была моим любимым временем суток. Тишина, спокойствие, одиночество. Никто не тронет, не заговорит; только ты, горячий чай, четыре стены комнаты и приятная глазам темнота. Сиди да размышляй о несовершенстве мира и людей, о прошлом и планах на будущее. Сейчас с темнотой приходит ад. Здесь, в одной комнате со мной, будто всегда есть что-то ещё помимо мрака и стен. Это невыносимо — ощущать чьё-то присутствие и принуждать себя держать глаза закрытыми. Больно думать о своей смерти, до дрожи странно ощущать, как резкая, колкая боль касается подушечки большого пальца и он без причины начинает кровоточить. Мне кажется, маньяк так проверяет, хорошо ли заточено лезвие его ножа. Я не видела и не слышала о нём где-то… три недели, кажется. Но мелкие порезы, синяки и ушибы создают такое впечатление, что он никогда и не уходил. Меня это начинает не на шутку пугать — убийца не выходит из головы, не было и дня, чтобы я о нём забыла. Это очень, просто ужасно плохо. Потому что это начинает сказываться на мне. А жители города, кажется, только начинают спокойно засыпать по ночам. Тело непроизвольно сильно дрогнуло, и я чуть не подскочила, услышав громкую музыку, заигравшую рядом с моей головой. Нервно подорвавшись с подушки, я быстро схватила телефон и отключила будильник. Да уж… думала, под утро меня отключит и я просплю хотя бы час, но нет — уже пора вставать. Взгляд лениво уткнулся в дисплей, и раздался мой тяжёлый, раздосадованный вздох. Шесть часов утра. Среда. Второе сентября. Эта дата наравне со страхом не давали мне уснуть всю ночь. Школа. Даже само слово вызывает довольно нерадостные мысли. Наверное, это можно счесть за хорошую возможность отвлечься от нескончаемого кошмара. Но, честно говоря… … нет и намёка на облечение. Без особого энтузиазма я подползла к краю постели, свесив ноги к полу, а после направила внимательный взгляд в сторону окна. За полупрозрачными оранжевыми шторами едва можно было различить чистое голубое небо — уже рассвело. Иногда у меня возникает навязчивая идея заклеить чем-то эти проклятые окна, хоть досками забить. Нет, я не видела больше ничего в окнах. Я вообще не видела ничего подобного, как в тот раз. Если это и есть галлюцинации, которые видит маньяк… то, Господи, убейте меня сразу. Моё сердце и психика вряд ли выдержат такое ещё раз. Я медленно поднялась на ноги, двинувшись к окну, после чего раздвинула занавески. Небольшую комнату наполнил естественный утренний свет, потому лампу на тумбочке около моей кровати уже можно было тушить. Будь моя воля, в каждом углу этой квартиры стояло бы по прожектору, но тогда меня явно отвели бы к психиатру. Должна быть хотя бы видимость того, что я иду на поправку... Дверь за спиной тихо скрипнула, заставляя меня развернуться. — Проснулась? — женщина с аккуратно заплетёнными в пучок чёрными волосам заглянула в комнату, не решаясь зайти полностью, и слабо улыбнулась. — Тебе приготовить что-нибудь? Мне вообще нихера от тебя не нужно. Больше не нужно. Я с привычным хладнокровием осмотрела мать, после чего молча пожала плечами, снова отворачиваясь. После нескольких лет полного безразличия с её стороны, жесты какой-либо заботы кажутся странными. Неправдоподобными. Лицемерными. С отцом и то привычнее, его беспокойство выглядит естественным. А здесь… будто она просто пытается вымолить прощение, чтобы чувствовать себя лучше. Вовремя спохватилась, ничего не скажешь. Впрочем, ненавистью плеваться мне тоже не особо хочется. Дверь вновь тихо скрипнула, закрываясь. Поскорее бы ты уехала. Шагнув к небольшому комоду, я открыла его и принялась незаинтересованно перебирать свои вещи. К счастью, вся одежда из квартиры Роксаны вернулась ко мне. Правда, ноутбук маньяк благополучно уничтожил, зато новый телефон отец приобрёл мне практически сразу. Даже льстит такая чрезмерная забота, хотя и ощущается стыд — мне действительно не хочется заставлять кого-либо так сильно нервничать. Теперь для меня снимается другая квартира, находящаяся намного дальше от центра города, зато рядом с выбранной школой. Да, этот город я не покинула, к счастью или сожалению. Всё ещё нахожусь под подозрением как соучастница преступления. И это как минимум. Мама проводит со мной одну неделю в этой квартире, после чего возвращается в родной город, а другую неделю я фактически нахожусь дома одна, ведь отец не может ежедневно сидеть со мной, да и Роксана, живущая с Дэвисом, пока не в состоянии меня навещать. Забавно, я так отчаянно пыталась привлечь к себе внимание семьи последние пять лет, а всего-то нужно было… пожить с маньяком?.. Но не сказать, что я не довольна подобным раскладом событий, хотя предпочла бы не видеть мать вообще. Но вынуждена признать, что находиться в этой квартире морально куда легче, когда здесь есть хоть кто-то. А вот скрывать из неоткуда берущиеся травмы вместе с панической боязнью темноты — сложно. Вялым взглядом оглядев выбранную одежду в своих руках, я отбросила её на кровать, а после неспешно вышла из комнаты, направляясь в ванную. Слух уловил, как мать что-то готовит на кухне. Аппетит у меня по-прежнему появляется крайне редко… — Не ешь бекон? — несколько удивлённо спросила женщина, вытирая полотенцем влажные руки и наблюдая за тем, как я, подперев рукой лицо, неохотно ковыряю яичницу, предварительно отодвинув жареные полоски бекона к краю тарелки. — Ты же его любила. — Я больше не люблю мясо, — тихо отозвалась я, слабо скривившись, и с упрёком добавив: — Да и мне нельзя жирное. Помнишь? — А… точно ведь, — мать грустно улыбнулась, снова отворачиваясь к плите, — совсем забыла о твоём желудке. Как же ты так его угробила?.. Да я при тебе в течение года голодовками его убивала, пока пыталась скинуть вес. Серьёзно? Теперь тебя это волнует? Недовольно нахмурившись, я вновь уткнулась тарелку, продолжая кромсать яичный желток вилкой. Женщина активно носилась между холодильником и плитой, тихо бурча про себя: «Что же приготовить на ужин?». До сих пор не понимаю, к чему она пытается создать этот искусственный «домашний» уют. На меня это не действует больше. Я этому не верю. Спустя какое-то время бесплодных размышлений, я всё же отодвинула тарелку, так и не доев, и уже хотела подняться, но всё же обвела мать взглядом напоследок. Мне всё не даёт покоя одна вещь… Взгляд задумчиво проследовал за женщиной, когда та двинулась к раковине, чтобы вымыть посуду. Её живот. Он плоский. Да, я понимаю, что ребёнка там больше нет. И, скорее всего, это основная причина того, почему мама сейчас находится здесь со мной — внезапно вспомнила о своих живых детях. Странно то, что выкидыш случился спустя неделю после того, как я уехала. Если точнее выразиться, спустя неделю заметили, что ребёнок уже мёртв. Меня никак не покинет мысль, будто бы эмбрион погиб в тот самый день, когда я… «умерла». Это может что-то значить? Это даёт какие-либо ответы? Нет. Просто я начинаю вести себя как шизоид. А мать думает, что её таким образом наказал Господь за то, что она бросила своих детей. Кто во что горазд… — Спасибо, — тихо бросила я, поднимаясь из-за небольшого деревянного стола, и быстрым шагом направилась в сторону своей комнаты. — Да ты же почти и не поела… — тут же отозвалась женщина, но на это я уже предпочла не реагировать. Меня бесит твоя фальшь. Поправляя рукава и воротник белой кофты с высоким горлом, которая надёжно закрывала как порезы на руках, так и на шее, я ещё с некоторым сомнением смотрела на чёрные тканевые перчатки, лежащие на комоде. Не то чтобы они мне не нравились, но они редко вписывались в мой внешний вид, потому сильно бросались в глаза. Вздохнув, я всё же взяла их, принявшись натягивать перчатки на ладони. Как ни крути, они не буду выглядеть страннее, чем эти угольные пятна на пальцах… Накинув сверху красную клетчатую рубашку без рукавов, я взглянула на своё отражение в небольшом круглом зеркале, весящем рядом с дверью комнаты. Шрам не так уж и сильно заметен под тональным кремом… издалека, возможно, и не заметишь даже. Да и я не планирую подходить к людям близко. Накинув на плечо рюкзак, я шагнула прочь из комнаты с тяжёлым вздохом и едва сдержалась, чтобы не закатить глаза, когда увидела мать, ждущую меня рядом со входной дверью. Явно было заметно, что она приняла роль не столько матери, сколько слуги. — Ты точно помнишь, где школа? — Да. — Давай дам тебе денег, поешь во время обеденного перерыва. — Не надо. — Ну а как же ты… — Мам, — я строго перебила женщину, пока спешно завязывала шнурки на своих конверсах, — прекрати. Мне ничего от тебя не нужно. Женщина расстроенно замолчала, и несправедливый укол совести всё же болезненно отозвался в груди. Это, блять, просто нечестно… Я поднялась, хмурым взглядом оглядев женщину, и всё же решила промолчать. Даже сейчас это было видно на её лице: всё, что она делает, — пытается забыть о нерождённом ребёнке. На лице нет привычной тёмно-красной помады и густого слоя туши вокруг серых глаз; эмоции выглядят неестественными, а глаза абсолютно пустые даже в те моменты, когда она пытается улыбаться. Конечно, теперь её жалко. Внезапно потеряла ребёнка, которого так ждала, на этой почве поссорилась с мужем, ещё и взрослые дети впутали в себя в такую неведомую поебень, что даже подумать страшно. И тем не менее… … меня это не ебёт. Не должно. Отвернувшись, я принялась быстро открывать входную дверь, запихивая телефон в карман чёрных джинсов. — После школы — сразу домой, — на этот раз совершенно серьёзно проговорила женщина напоследок; даже привычная деловая интонация, с которой она обычно ко мне обращалась, мелькнула в этой фразе. Я шагнула за пределы квартиры, надевая наушники. — Ага. Железная дверь громко хлопнула за моей спиной. Солнечная погода сегодня как никогда мозолила глаза — после бессонной ночи зрение воспринимало яркий свет чрезвычайно остро. Щурясь и прикрывая глаза ладонью, я неторопливо плелась по уже людным улицам, изредка осматриваясь по сторонам. Надеюсь, я иду правильной дорогой… вообще не помню этих магазинов, вывесок и домов. Ориентация по местности у меня всегда была не очень из-за постоянного нахождения в комнате, так ещё и с моей ненадёжной в последнее время памятью… Вопреки моим опасениям, за очередным поворотом я заметила вдалеке ворота школы, движущихся в ту сторону сверстников и уже подъехавший школьный автобус. Нервы ощутимо напряглись. Конечно, я всегда умела ходить в школу так, чтобы ни с кем не говорить и не обращать на себя лишнее внимание, но всё же… в новой школе так вряд ли получится. Благо, я уже в старшей школе, и окружение будет постоянно меняться, никаких грёбанных одноклассников. Может, никто даже не заметит, что я новенькая. Безмолвно кочевать из одного класса в другой, от одного предмета к другому… и не будет никаких проблем. Заметно сбавив скорость, я перешагнула ворота школы и внимательно огляделась: широкая дорожка, выложенная белой каменной плиткой, вела ко входу в четырёхэтажное здание, по обе стороны от неё были высажены деревья, кое-где имелось несколько скамеек. Я неуверенно шла вперёд, потупившись, так как от яркого солнца голова начала слабо кружиться, и изредка кидала мимолётные взгляды в сторону идущих рядом со мной старшеклассников. Ладони непроизвольно сжались в кулаки, когда мои глаза наткнулись на стоящих около входа дежурных полицейских. В моей прошлой школе такого не было. Впрочем, на почве происходящих ранее убийств неудивительна такая предосторожность. Быстро поднявшись по ступенькам, я вошла в здание школы и с едва ощутимым облечением выдохнула, когда глаза смогли спрятаться от раздражающего солнечного света. Похоже, моя социофобия теперь поднялась на пару ступенек выше. Раньше я боялась того, что на меня просто кто-то обратит внимание или заговорит со мной. Сейчас, когда хожу по таким людным местам, от напряжения даже становится сложно дышать. Скоро привыкну… так ведь? Оглядев номер аудитории и ещё раз убедившись, что по моему расписанию первым предметом идёт биология, я тихо шагнула в помещение — двери аудиторий были открыты, пока не начались занятия. Несколько людей, уже сидевших в классе, обернулись в мою сторону, отчего мои ноги мгновенно задеревенели. Я понимаю, что такой сильный страх ненормален даже для моей замкнутости, но почему-то никак не могу успокоиться и начать, блять, дышать нормально. Едва поборов паралич, я спешно прошла вперёд, приковав взгляд к ногам, и уселась за одну из задних парт, около окна. Рюкзак спал с плеча, опускаясь на парту, и только тогда я смогла как следует выдохнуть, отвернувшись в сторону окна. Ну нахер, не сниму наушники, пока не начнётся урок… К счастью, время было уже позднее и звонок прозвенел практически сразу же. Отвернувшись от окна, я успела только вскинуть брови, когда увидела, как какая-то девушка, сидевшая прямо передо мной, приняла позу в пол-оборота и молча смотрела на меня ровно до тех пор, пока в класс не вошла преподаватель — шатенка среднего возраста, которая сразу же дружелюбно поприветствовала учеников. Блондинка, сидевшая передо мной, окинула меня напоследок изучающим взглядом и отвернулась. Я лишь несколько сконфуженно нахмурилась, бегло оглядывая новых людей, усевшихся за парты, а после уткнулась напряжённым взглядом на доску. Да ёб твою ж мать… День тянулся как-то чересчур долго. Теперь я поняла, что воспринимаю новую информацию ужасно, хотя раньше к учёбе была относительно способна. То, что мне показалось интересным в рассказе учительницы, я спустя минуту совсем не могла вспомнить. Сосредоточиться было невозможно — мысли рассеиваются. Возможно, это нормально из-за постоянного стресса и недосыпа. Но всё чаще я ссылаюсь на плохую память маньяка… До сих пор не могу понять, ограничивается ли наша «связь» лишь болезненными ощущениями и открытыми ранами. Уже миновал третий урок — математика, настало время перерыва на ланч. Я стояла в школьной уборной, склонившись над раковиной, и пыталась перевести дух. Не столько учёба давит, сколько окружающие люди. Нет, мало кто замечает меня, а заговорить со мной вообще довольно сложно: по звонку я спешно собиралась и выбегала из аудитории, после чего бродила по школе и уже к концу перемены входила в другую аудиторию, на следующий урок. Мой навык избегать знакомств не растерялся… И мне надо лечиться. Хотя есть ли уже смысл пытаться стать… нормальной? Происходящий ужас буквально тянет меня в противоположную сторону… Уставившись в зеркало, я внимательно рассматривала своё лицо с разных ракурсов, пытаясь понять, насколько сильно заметен шрам. Торопиться всё же было некуда. Может, полистать учебник по истории, пока не начался следующий урок? Всё равно есть я по-прежнему не хочу… И только я хотела потянуться к рюкзаку, который скинула на пол, как дверь уборной распахнулась; моя голова автоматически опустилась — длинные волосы тут же скрыли лицо. С громким хохотом в помещение вошли трое девушек, которые что-то обсуждали на повышенных тонах. Похоже, история отменяется… Девушки полностью игнорировали моё присутствие; одна из учениц зашла в кабинку туалета, остальные две стали по правый бок от меня перед длинным зеркалом, растягивавшимся на всю ширину стены. — Это было ебать как эпично! У меня аж тушь потекла, обоссаться можно, — продолжала смеяться одна из девушек, поправляя макияж на своих глазах; их разговор казался мне личным, потому я решила удалиться, хоть и рассчитывала проторчать здесь до конца ланча. — Тоже мне, альфа-самец, — закатила глаза вторая, облокотившись на раковину, — научился бы сначала букву «Р» выговаривать, потом уже шёл тёлок клеить. — Мда, парень явно только что сменил ориентацию... — со вздохом раздалось из кабинки туалета. — Невелика потеря. … ну да, рамки приличия для таких же социофобов, как я, совсем из головы вылетело. А может, я просто зануда?.. Молча отшагнув от раковины и в последний раз обведя взглядом своё отражение, я нагнулась, потянувшись вниз за рюкзаком, после чего закинула его обратно на плечо. Поднимаясь обратно, я уже хотела развернуться в сторону двери, как внезапно правую ногу и руку пронзила ужасная глухая боль — с губ сорвался пронзительный испуганный крик. И не только с моих… Я пришла в себя не сразу и в течение нескольких секунд пыталась понять, что вообще произошло; мозг настолько растерялся, что даже никак не среагировал, когда внезапно обнаружилось, что я упала на пол, при этом повалив вместе с собой рядом стоящую девушку. — Чт-… ты чё творишь?! Ебанутая, что ли?! — завизжала вторая девушка, быстро отскочившая от нас, а первая ошарашенно оттолкнула меня — я буквально лежала на ней. — П-прости, пожалуйста… — мой мозг прибывал в абсолютно шоке, ноги поспешно пытались поднять тело, но удерживать равновесие было ужасно сложно — правое бедро сильно саднило, особенно при движении. Девушка быстро отползла назад, пока я спешно пятилась в сторону двери, облокачиваясь о раковины и пытаясь прийти в себя. С громким вскриком «Что-о случилось?» из кабинки выбежала и третья девушка. Я же в ужасе вылетела из туалета, сильно хромая на повреждённую конечность и сжимая саднящее плечо. Это что только что было, блять?!.. Несколько недоумевающих взглядов устремилось на меня, и сразу стало понятно, что громкий крик девушек не остался незамеченным. Игнорируя боль, я быстро сдвинулась с места, опираясь рукой о школьные шкафчики. Грёбанный ты урод, ну почему так не вовремя?! Не знаю, куда я направлялась, но в конечном итоге, спустя пару минут, мне удалось выбежать на задний двор школы — во время обеденного перерыва здесь отдыхало много людей, поэтому я просто замерла у входа, облокотившись спиной о стену рядом с дверью, и принялась испугано осматривать себя. Крови нет… это хорошо. Если смогла пробежать через всю школу, значит, переломов тоже нет. Сильные ушибы, разве что… Тяжело, глубоко вдохнув, я медленно спустилась вниз по стене, опускаясь на корточки, выпрямила саднящую ногу и слабо подвигала правой рукой, проверяя, нет ли вывиха. Вроде больше никаких болей не чувствую… только нога обрывисто остро отзывается болью. Маньяк куда-то бежит… Повреждения пришлись на правую часть тела одновременно… упал откуда-то, скорее всего. Или столкнули. Если и убегает, то явно от кого-то… Боже, какая же это жуть. Я действительно сейчас не могу сказать, что там происходит. Вдруг убийце в голову сейчас прилетит пуля? Или при беге споткнётся и что-то нам повредит? Куда бежит? Зачем? Что произошло?.. Ни одного ответа. Кажется, то, что этого сумасшедшего нет рядом, делает моё положение в разы хуже. Может, я бы могла… помочь ему? Нет… нет, пусть так всё и остаётся. Раздался звонок на урок. Я растерянно осмотрелась и поднялась с пола, слегка скривившись из-за ноющей боли. От шока происходящие события протекали ужасно медленно. Ученики спешно направились в сторону входа в школу, то есть, в мою сторону. Ребята-ребята, а вы сильно испугаетесь, если у меня сейчас вдруг расколется череп и все мозги окажутся на стене позади?.. Понимая, что лучше опоздать на урок, чем хромать у всех на виду и при этом грохнуться на пол из-за головокружения, я медленно отодвинулась подальше от двери и отвернулась в сторону, когда люди толпой заходили в школу. Оказавшись наедине с собой, я ещё какое-то время стояла на свежем воздухе, постепенно успокаиваясь. Кажется, убийца прекратил бег… всё хорошо. Или не совсем… надеюсь, после такого шикарного выступления в туалете мне не придётся тащить мать к директору. Учебный день подошёл к концу. Наверное, нельзя сказать, что он был крайне ужасным. Потому что я как минимум не подохла. На ходу распутывая наушники, я медленно шла к воротам школы, всеми силами стараясь не хромать. На самом деле, болело конкретно бедро, так что ступать на ногу было не слишком болезненно. Уткнувшись в телефон и листая свой музыкальный плейлист, в какой-то момент я подняла глаза, взглянув на людей впереди: небольшая компания из шести человек заметно оборачивалась в мою сторону. И вопросов даже не возникло, так как подругу той девушки, которая упала со мной в туалете, я опередила даже по одежде и пышным рыжим волосам. Статус ёбнутой новенькой — получен. Горжусь собой. Как назло, эта компания шла передо мной даже после того, как мы вышли за пределы школы — нам всем по пути, вероятно, или они все идут в какое-то кафе или вроде того. Я лишь желала побыстрее оказаться в своей комнате, усердно пялясь в экран телефона, который благополучно разрядился ещё пару минут назад. Четыре парня и две девушки. Что-то весело обсуждали, изредка оборачиваюсь в мою сторону. Да-да, собираюсь на вас напрыгнуть, потому и иду за вами, очень смешно… На самом деле я не слышала, о чём они говорят. Но было уместно параноидально думать, что именно обо мне. Пару улиц с этими идиотами мне пришлось пересечь, я как могла пыталась от них отстать, да только и их компания никуда не торопилась. Уже не такой плохой мыслью казалось свернуть в какой-нибудь переулок, чтоб обойти этих индивидов. Да только в какой-то момент я удивлённо подняла глаза, остановившись на месте. Подростки, идущие впереди, так же замерли в конце переулка. Слух улавливал сирену. Сирену скорой помощи. Белая машина мигом пронеслась по дороге перед улицей, по которой я шла. Кому-то… плохо? С довольно громкими заинтересованными возгласами компания побежала вслед за скорой, завернув за угол улицы. Это что, местное развлечение — «Пойдём поглядим, кому херово»? Впрочем… что я несу. Ясное дело, все хотят увидеть... труп?.. Нужно ли мне туда идти? Маньяк не может быть здесь… не должен. Впрочем… Незаметно для самой себя я сильно ускорила шаг, пытаясь быстрее достигнуть конца переулка, а после и вовсе сорвалась на бег. Неужели… неужели он так и не ушёл? Да быть не может, целые три недели… Завернув туда, куда побежали мои «знакомые», я едва успела заметить, как они свернули направо. Нет, всё же… я должна знать наверняка. Игнорируя боль, я быстро последовала за ними, стремительно пересекая улицу и чуть ли не сбивая с пути прохожих. Судя по стихшей сирене и людям, которые стоят в конце улицы, по которой я бегу, и пристально за чем-то наблюдают, скорая остановилась где-то совсем рядом. Я медленно подошла к краю переулка и аккуратно выглянула из-за угла. Передо мной был ряд жилых частных домов. Машина остановилась у одного из них, в метрах пятидесяти от меня. От нас, если быть точнее, — вся компания, за которой я следовала, остановилась здесь и даже уже не замечала моего присутствия. Слабо дрогнув от неожиданности, я спешно отошла от них, пройдя чуть дальше, чтобы отчётливо видеть происходящее. Чёрный пакет. Из большого двухэтажного дома выносят чей-то труп. И не один… вот ещё. И ещё. И ещё?.. Неужели маньяк напал на целую семью?.. — Твою мать… — ошарашенно процедил один из парней, стоящих рядом, и схватился за голову, — я же… их знал. Я ненадолго сосредоточила запутанный взгляд на сверстнике, а после вновь уставилась в сторону дома. Не обязательно же это был он… даже учитывая то, что маньяк где-то упал. Это было больше двух часов назад, не могли же убийцу обнаружить и так поздно вызвать скорую?.. Да и опять же… каким хером он так долго бы здесь продержался? К тому же сумасшедший всегда нападал на людей ночью, на улицах, а не пробирался в дома. Какие же жалкие попытки себя успокоить… Почувствовав на себе пристальный взгляд, я невольно вновь повернулась в сторону небольшой толпы, с которой шла. Незнакомая мне девушка нескромно оглядывала меня и начала тыкать замершую подругу в бок, привлекая внимание. Точно… вы-то уже резко перестали казаться мне значимой проблемой. Отвернувшись, я спешным шагом пересекла дорогу, всё не отрывая взгляда от полицейских машин и скорой. Может… убийца всё ещё где-то здесь?.. Я обходила линию частных домов, и в какой-то момент мне необъяснимо сильно захотелось взглянуть на этот дом с заднего двора. Было трудно понимать себя в такие минуты. Странный интерес стирал границы морали. Убито столько людей в их собственном доме… почему я хочу подойти ближе?.. Тем не менее, оглянувшись и убедившись, что на мне нет чужих взглядов, я быстро завернула в узкий проход, стремительно двигаясь между заборами, огораживающими частные дома, и постепенно приближалась к нужному зданию. Вот и оно... и о боже — что это? Трупный запах? Чёрт, какая же… отвратительная вонь. Такая сильная… Почему? Они… сколько часов эти люди мертвы? Или дней?.. Или недель? С первого взгляда всё было… предельно нормально. Даже несмотря на полицейских, снующих по дому. Я понимала, что сейчас находится здесь опасно, особенно с моей-то репутацией среди полиции… Всё те же абсолютно повсюду задёрнутые шторы… но это ведь ни о чём не говорит, верно? Резко оборвав дыхание, я быстро присела, когда дверь дома, ведущая на задний двор, резко распахнулась. Сквозь щели белого забора было видно, как один из мужчин в полицейской форме, пошатываясь, выбежал на улицу. Его вырвало. Пару полицейских вышло вслед за ним. От вони, скорее всего… Мне здесь явно больше нельзя находиться. Медленно отползая назад, я постепенно двигалась обратно, к выходу из переулка, и всё же взгляд зацепился за одну деталь дома, которая бросилась мне в глаза в последний момент. Я на секунду замерла, пристально вглядываясь в окно на втором этаже. Оно было открыто настежь. А не отсюда ли ты…… «упал»?