***
— Слушай, а ты вообще уверен, что мы идём в правильном направлении? — протянул Кэри. Они уже шли несколько дней, но так и не встретили ни одной деревушки, которые, судя по карте, должны были появляться, и не один раз. — Ты видишь карту?! Вот, — Билл со всей злости пихнул карту прямо в лицо Кэри. Эти вопросы ему уже надоели. Он знал, что в этот раз он идёт точно. — Вот! Мы идём правильно. Вчера мы были здесь, — он тыкнул пальцем в точку на карте, чуть не прорвав её, — а скоро мы должны быть здесь! — Хорошо-хорошо, только убери её от моего лица, — Кэри оттолкнул разозлившегося не на шутку Билла. Эрика тяжело вздохнула. Эти ссоры ей надоели, она устала от них. Она устала от дороги, ссор, отсутствия комфорта и… ещё много от чего. А в последнее время её не покидало какое-то странное, угнетающее чувство. Словно что-то должно случиться, и все — даже воздух, лес и поля — боятся этого. «Не нравится мне это», — не слушая очередную ссору, Эрика направилась дальше. Всё здесь не нравится. Всё. С одной стороны всё вокруг обладало каким-то неписанным очарованием, но это очарование почему-то напрягало, заставляя задуматься о том, что здесь происходит что-то очень нехорошее. Словно… Нет, это было невозможно описать. Эрика приостановилась, посмотрела на поле, что раскинулись внизу холма, по которому они поднимались. Трава была густая и ярко-зелёная. Она приятно шелестела на тёплом ветру. Всё было наполнено спокойствием и красотой. Но что-то было не так. Но что?.. — Что-то не так? — спросил Билл, заметив серьёзность и озадаченность лица Эрики. Она повернула голову в его сторону, словно что-то хотела ответить, но потом отвернулась и продолжила путь. — Ничего, — бросила она, не поворачивая головы. Билл был не удовлетворён ответом, но допытываться у девушки ничего не хотел. Всё равно она ему не ответит. По крайней мере, сейчас. Кэри поднял глаза на уходящую Эрику, а потом посмотрел на поле, на которое только что смотрела она. — Вот, значит, как… — он развернулся и двинулся вперёд туда, следом за другими членами команды. — Эй, мальчики, смотрите! — раздался крик Эрики, которая уже взобралась на самую вершину холма. — Там деревня! Билл и Кэри поспешили к ней. Они так давно не спали на нормальных кроватях, что сейчас это казалось уже чудом. Внизу действительно была расположена деревня. Но она была слишком неприметная для такого прекрасного и живописного места. Угрюмые домики, тоненькие и редкие струйки дыма из труб, поднимающиеся вверх и растворяющиеся в вечернем небе. Оттуда даже слышались редкие людские голоса. Но всё это выглядело немного угрюмо и в тоже время прекрасно. Какое странное граничье таких противоположных понятий. Но так оно и было. — Нда… — протянул Кэри, явно не довольный условиями здешней жизни. — Это лучше, чем спать на земле, — огрызнулся Билл, хотя и сам был не особо доволен зрелищем. — Пойдёмте, чего нам тут торчать? Скоро стемнеет, — и Эрика, подавая пример, стала спускаться с холма. Кэри и Билл переглянулись, но не стали возражать и, толкая при каждом удобном случае друг друга, стали спускаться вслед за девушкой.***
Бесс возвращалась домой, неся полную корзину фруктов и овощей. Уже вечерело, и солнце постепенно садилось за облака. Она любила такие вечера: тёплые, с лёгкой прохладой и очень красивые. Она уже подходила к дому, желая каждому встречному доброго вечера. Все ей натянуто улыбались и отвечали, тоже желая доброго вечера. Бесс знала, что все считают её и её отца колдунами. И что из-за них деревня вся еле сводит концы с концами. А всё потому, что у Бесс с отцом всё хорошо. Урожай растёт, корова даёт вкусное молоко и деревья плодоносят вкусными фруктами. Но Бесс не знала, почему у всех всё плохо, а у них хорошо. Она была даже готова делиться с ними всем, что растёт у них, но люди боялись брать их пищу в рот, говоря, что она проклята. Бесс печально опустила глаза. Она и не заметила, что уже довольно близко подошла к дому. Ей на встречу выбежал Рикки. Пёс, увидев хозяйку, радостно залаял и завилял хвостом. — Рикки! — воскликнула девушка и стала гладить пса, который, привстав на задние лапы, опёрся об её ногу передними. — Ты мне так юбку испачкаешь! Девушка делала вид, что злилась на пса, но не могла по-настоящему быть не рада тому, что её так радостно и долгожданно встречают. — Бесс? — из дома вышел мальчик в потрёпанной одежде и с тёмными волосами, пребывающими в таком же состоянии. — Вэнс, тебе уже лучше? — девушка, наконец, избавившись от нескончаемо радостного пса, подошла к мальчику и, нежно убрав с его широкого лба волосы, приложила к нему руку. — Температура спала, но тебе не следует выходить на улицу вечером. Ты снова можешь заболеть, — и она заботливо улыбнулась. Мальчик ничего не ответил, только что-то пробубнил себе под нос, спрятав глаза чёлкой волос. — Давай, иди в домой. Я тоже скоро приду и приготовлю ужин, хорошо? — Бесс, пока говорила, гладила волосы мальчика. Ей они так нравились. Пусть они и выглядят растрёпанными и не аккуратными, но они были мягкие на ощупь, что было очень приятно. Словно ты гладишь какую-то маленькую пушистую зверушку. Вэнс кивнул, по-прежнему не поднимая своего лица, и вернулся в дом. Бесс повернулась к солнцу и улыбнулась ему. Интересно, как долго Вэнс живёт с ними? Год? Два? Она не помнила точно. Но точно помнила, тот вечер, когда он появился у них на пороге. Он был весь в ссадинах и синяках. Одежда была разорвана и висела на нём тряпками. Он был голоден, агрессивен и молчалив. Бесс и отец оставили мальчика у себя, и он понемногу успокоился, стал более доверчив и дружелюбен. А какие у него были красивые, большие серые глаза. Жаль только, что он их редко показывал и чаще всего скрывал волосами или вовсе не поднимал. А теперь, он, наверно, совсем привязался к Бесс. Отец был не против его оставить. «В семье должен быть мужчина», — сказал он. Ему всегда хотелось иметь сына, но мать Бесс рано умерла, а второй раз он жениться не хотел. — Нда, сейчас стемнеет, а мы так жилья и не нашли, — раздался чей-то приятный и ленивый голос. — Ты хочешь сказать, что это я виноват в том, что нас никто не хочет брать на ночлег? — отвечал ему другой, более глубокий и грубый голос с нотками раздражения. — А кто же? Твоя бандитская рожа кого хочешь отпугнёт, — в первом голосе почувствовался оттенок язвитости. — Что?! — Мальчики, хватит. Если вы будете ссориться так посреди деревни, то нас точно никто не возьмёт, — остановил ссору женский голос. Бесс с любопытством отвлеклась от своих дел и повернулась в сторону голосов. Недалеко от их дома стояло трое человек. Двое из них были мужчинами, а с ними была и одна девушка. Они явно были не местные и, скорее всего, путешественники. У всех, за исключением одного из мужчин, более худого и гибкого, чем второй, были большие рюкзаки за спиной. Они выглядели уставшими и давно не видевшими ванны и мыла. Почему-то Бесс они показались забавными, и она решила, что, раз они не могут найти пристанище на ночлег у других, то почему бы не пригласить их к себе. Она так и сделала. — Здравствуйте, — Бесс подошла к незнакомцам с приветливой улыбкой, на что те с подозрением отреагировали. — Я случайно подслушала ваш разговор. Вы говорили о том, что вам негде переночевать. — Да, у нас, как всегда, с этим проблема, — тот, что был более худым, с тёмными волосами и такой же одежде, с усмешкой покосился на своего спутника, который был крепким и рослым парнем. — Молчи, — прошипел на него второй. — Раз вам негде переночевать, то я могу вас пригласить к себе? Я живу с отцом и… — Бес замялась, — младшим братом. У нас не очень большой дом, но, думаю, мы сможем все поместиться в нём, — и она ещё раз улыбнулась. Путешественники переглянулись. — Если вас это не затруднит, то мы были бы очень рады воспользоваться вашей добротой, — ответила девушка и тоже улыбнулась. — Правда? Это замечательно, отец очень любит слушать истории путешественников. Вы ведь расскажете свою? — глаза Бесс засияли. Отец действительно любил слушать истории. Это был самый тяжёлый мешок, который помогал перевесить весы в пользу того, чтобы путешественники могли остаться у него на ночь. — Папа! — Бесс вбежала в дом и тут же бросилась к отцу. — Папа, папочка, ты представляешь, у нас сегодня переночуют путешественники. Харальд, так звали отца Бесс, поднял свой единственный глаз на дочь и нахмурился. — И кто они такие? — спросил он хрипящим, как мотор машины, голосом. — Путешественники, — дочь удивилась вопросу отца. Она ведь ему уже сказала об этом. — А звать-то их хоть как? — глаз Харальда сузился. — Не знаю, я ещё не спросила, — беззаботно ответила дочь. — Но, папочка, они такие хорошие. Тебе они обязательно понравятся. Мужчина что-то хотел возразить, но тут кто-то появился на пороге его дома. Харальд поднял свой глаз на вошедшего. На пороге стоял крепкий, загорелый юноша, подстриженный на военный манер. Он осмотрел помещение твёрдыми тёмными глазами и остановил их на отце и дочерей. На его лице появилась улыбка, которая обнажила белые зубы. — Здрасте. — Не заслоняй проход, — раздался голос с улицы и кто-то ударил юношу в бок, втолкнув его в дом. Теперь на пороге появилась девушка. У неё был невысокий рост, но гибкое и крепкое, для девушки, тело. — Извините за то, что мы так внезапно и почти без спросу, — девушка засмущалась и замялась. — Ну что ж, раз моя дочь вас пригласила, то проходите. Переночуете у нас. Надеюсь, у вас много хороших историй, — единственный глаз мужчины блеснул огоньком. Что-то было в этих ребятах такое, чего объяснить он пока не мог. Словно их ждало в будущем нечто великое. Девушка неуверенно поблагодарила и вошла в дом. Харальд встал, думая принять гостей, но тут он замер. Дверной проём снова загородила чья-то тень. Мужчина поднял взгляд на неё, и у него перехватило дыхание. На пороге стоял молодой человек. Он был худ и строен, с болезненным цветом лица. Казалось, что достаточно подуть чуть более сильному ветру и его тут же сдует. Но нет, в нём таилась сила, способная бороться со смерчем. Юноша повернул голову в сторону хозяина дома. Харальд не мог оторвать своего взгляда от этих бездонных чёрных глаз. Они затягивали в себя всё и вся. Он почувствовал, как по его спине скатилась капелька холодного пота. — Здравствуйте, — юноша холодно улыбнулся и без особого интереса стал рассматривать дом. «Словно сам дьявол пришёл в мой дом», — с этой мыслью Харальд пошёл готовиться к приёму незваных гостей.