***
Мама Чимина была прямо как он сам. Худая и слегка загорелая, с добрыми глазами и весьма изящным для своего возраста лицом. Юнги видел сходство: у Чимина были такие же пухлые губы, как и у женщины, открывшей им дверь. - Чимин! – воскликнула она, а на лице расцвела знакомая, широкая и нежная, улыбка. – Господи… Иди сюда. Просияв, танцор потянулся в объятия своей матери. - Мама, - мягко поздоровался он, обнимая её и улыбаясь. Юнги держался позади, сжимая одной рукой ручки чемодана, а другой осторожно держа ликер, купленный для родителей Чимина в коричневой упаковке. Через пару-тройку секунд двое отступили друг от друга, и Чимин прочистил горло. - Эм, - сказал он с шаткой и нервной улыбкой, - я говорил, что приведу кое-кого на Чусок, помнишь? – Он посмотрел на Юнги. – Это… Эм… Юнги шагнул вперёд и резко поклонился на девяносто градусов, прикрывая глаза. Глубоко вздохнув, он спокойно её поприветствовал, как и обсуждали они с Чимином ранее; лучше выложить всю правду-матку сразу, а потом решать, что делать дальше. – Меня зовут Мин Юнги. Спасибо, что разрешили мне приехать, мама. Чимин замер, и плечи напряглись, когда вежливые слова слетели с губ Юнги. Его мать смотрела на Юнги, широко распахнув глаза, а он выпрямился. Сразу стало очевидно, что Чимин специально не до конца всё рассказал, и мама ожидала увидеть девушку. Она была смущена и смотрела на Юнги и собственного сына, прижав одну руку к груди. - Ох, - произнесла она, моргая. – Ох… Тяжело сглотнув, Юнги ждал какого-нибудь вердикта. Чимин шагнул к нему назад и нервно теребил край заднего кармана. - Н-ну что ж, - в конце концов сказала мама Чимина. – Для начала лучше зайдите в дом, мальчики.***
В общем, Чимин был прав, когда говорил, что его мама воспримет новости весьма хорошо. За два прошедших часа Чимин и его мама спокойно и рационально беседовали за кухонным столом. Юнги, тихий, но внимательный, сидел рядом с танцором. В дальнейшем он отвечал на редкие вопросы, вроде «ты тоже студент в университете» (да), «сколько тебе лет?» (в прошлом марте исполнилось двадцать три), «так ты сонбэ Чимина?» (нет, я студент с факультета Архитектуры и Дизайна, я не из его клуба) и «а как тогда ты познакомился с моим сыном?» (через лучшего друга Чимина, Ким Тэхёна, которому довелось дружить с моим другом). Были также и чуть более личные вопросы, касающиеся их отношений, такие как «когда вы начали встречаться?» (мы согласились начать встречаться месяц назад), «всё идет хорошо?» (очень даже, мне нравится проводить с Чимином время, полагаю, что он того же мнения) и «каковы твои намерения относительно моего сына?» (намерен очень хорошо с ним обращаться, пока мы вместе, мама). - Чимин, - наконец сказала его мать, - уже девять. Иди разбуди брата и дай мне пока потолковать с Юнги наедине. Танцор посмотрел на неё, широко распахнув глаза. - Мам! Она вздернула бровь. - Сейчас же, Чимин. Тревожно взглянув на Юнги, Чимин в ответ на тон своей матери инстинктивно поднялся с сиденья. Юнги молча слегка ему улыбнулся и кивнул, махнув рукой, дабы младший знал, что с ним всё будет хорошо. Как только Чимин ушёл, Юнги обратил всё свое внимание на маму танцора, пытаясь успокоиться. Он и не думал, что будет нервничать, когда останется один без Чимина рядом, но, видимо, так и получилось. Последовала долгая пауза, а потом она заговорила. - Мой сын никогда не приводил в дом дев… партнера, - быстро поправила она себя. Юнги посчитал, что это хорошо, что она не безоговорочно отвергает ориентацию Чимина. – Никогда. И поэтому я задаюсь вопросом, что такого в ваших отношениях, если уж это побудило его действовать в этот Чусок. – Она наклонилась вперёд, а лоб её тревожно нахмурился. – Не мог бы ты пролить на это свет, Юнги? Прочистив горло, Юнги уложил руки на колени и переплел пальцы. - Если честно, - начал он, - Чимин рассказал мне о своей бабушке, когда мы начали встречаться. Он упомянул, что одна из причин, почему он предложил мне с ним поехать в Пусан, это потому, что он хотел рассказать ей правду. - То, что он… То, что он гей, - прояснила она, анализируя и переваривая всё, что говорил ей утром Чимин. Юнги кивнул. - Он и о вас мне рассказывал, мама. И о Джихёне, и об отце. – Чуть успокоившись, он тихо вздохнул. – Честно говоря, причина, по которой я согласился приехать, это то, как он говорил со мной о своей семье. – Он пристально посмотрел на маму Чимина, и лицо его смягчилось, пока он вспоминал о нежности на лице Чимина, рассказывающем о своей бабушке. О родителях и о брате. – Он очень сильно вас всех любит. Если я чего и узнал о Чимине, так это то, что он – человек искренний и честный. – Остановившись, Юнги глубоко вздохнул. – Я не… Я не думаю, что ему хотелось продолжать скрывать от своей семьи то, какой он на самом деле. Поэтому он и захотел меня пригласить. - Ты сперва про бабушку сказал, - резко заметила она. – У него была какая-нибудь конкретная причина, почему?.. - Он рассказал мне, что она стара, - честно ответил ей Юнги. Ему не хотелось врать маме Чимина, насколько это возможно. - Полагаю, он очень о ней беспокоится в особенности потому, что учится так далеко. Немало времени ей потребовалось, чтобы собраться с мыслями. Из-за этого Юнги сопротивлялся желанию похрустеть костяшками на руках, дабы хоть чем-то себя занять, но, к счастью, она заговорила раньше, чем он начал раздумывать о последствиях чего-то настолько невежливого перед матерью его мнимого бойфренда. - Я знаю своего сына, - негромко сказала она, как будто разговаривая сама с собой. – Знаю. - Я в этом не сомневаюсь, - быстро выпалил Юнги, волнуясь, что её обидело что-то, сказанное им. – Я не имел в виду… - Нет-нет, - подняла она руку, качая головой. – Не пойми меня неправильно, Юнги. Я хоть и не понимаю, почему он сделал такой выбор, но я не расстроена, что… Что он это выбрал. – Поднявшись на ноги, она отправилась на кухню и взяла в руки чайник с охлажденной кипяченой водой. – Просто я знаю Чимина. Должно быть, сыну было сложно не рассказывать нам об этом. – Она вернулась с водой, останавливаясь у стола, а потом наклонилась. Её глаза немного слезились, а говорила она мягко и дрожащим голосом. – Немного… Немного неприятно знать, что он считал, что ему приходится столько лет это скрывать. Держать всё в себе. Юнги молчал, а она заполняла пустые стаканы на столе. Он не знал, как утешить маму Чимина. Он, скорее всего, и свою собственную-то не знал, как утешить, Господи. - Я тебя ни в чем не виню, Юнги, и ничего против тебя не имею, - успокаивающе добавила она, глядя на него. Юнги уверенно встретил её взгляд, внимательно прислушиваясь, когда она снова села на место. – Просто… Чимин, может, этого тебе не говорил, но мы довольно консервативная семья. - Он говорил об этом, - кивая, сказал Юнги, потянувшись за своим стаканом. В горле было сухо, как в аду, хоть он особо и не разговаривал. - Тогда он, наверное, рассказывал и о том, что его отец… - Она помедлила, глубоко вздыхая. – Мой муж не очень… Он был благочестивым и набожным буддистом и до сих пор не забыл некоторые религиозные практики, - попыталась объяснить она. Женщина взглянула на Юнги, и щеки её были совсем чуть-чуть красные. – Из-за своих взглядов он человек довольно традиционный, ему обычно сложно уложить в голове… Новые идеи. Юнги медленно сделал глоток, а потом отставил стакан в сторону. - Я так понимаю, гомосексуальность станет для него идеей совершенно новой, - тактично сказал он, опуская глаза. - Именно, - тихо произнесла она. - Что предлагаете мне сделать? – спросил Юнги, хмурясь и глядя на маму Чимина. – Я лишь парень вашего сына. И не смогу смягчить всё то, что случится между ним и его отцом. – Ведь это переходит все границы. - Я ничего большего от тебя не прошу, Юнги, - разумно сказала она, качая головой. Наклонившись, она глубоко вздохнула и ласково взяла лицо Юнги в свои руки. – Только хочу, чтобы ты заботился о моем сыне. Покажи его отцу, что любить можно иначе, чем как он любит меня, свою жену. – Она нежно на него посмотрела, глаза её сузились так же, как и у Чимина, когда тот улыбался. – И не волнуйся так сильно. Знаешь, поможет и то, что ты смотришь на моего сына так, будто он для тебя всего на свете дороже. Юнги молча моргнул, глядя на маму Чимина. Ему вдруг очень захотелось плакать. - Хорошо, - глупо произнёс он, не в состоянии сказать что-то ещё. – Я постараюсь, мама.***
С братом Чимина всё прошло в разы проще, когда он спустился по лестнице вниз, вопя о юбилейном наборе гуаши, который для него купил Юнги. - ХЁННИМ, ЭТО ЖЕ СТОИТ, КАК… К счастью, мама Чимина ушла в ванную. Запаниковав, Юнги выполнил какой-то сложный паркурный элемент, хотя и не знал, что на такое способен, перепрыгнул через диван и закрыл ладонью рот Джихёна. - Привет, - тихо бросился бормотать он. – Я Юнги, парень Чимина, очень приятно познакомиться. Если хочешь оставить краски, лучше ни слова не говори о цене, потому что я сказал твоему брату, что они стоят меньше 82,000 вон, и я совсем не хочу, чтобы он или твоя мама узнали реальную стоимость. – Он взволнованно глянул на лестницу, надеясь, что Чимин ничего не услышал. – Ладно? Джихён посмотрел на него и медленно кивнул. Со скоростью обкуренной улитки Юнги осторожно убрал руку со рта Джихёна. Из-за этого пацана он помрёт, если тот что-то лишнее выболтает. - Ты слишком хорош для моего брата, - негромко сказал Джихён. В руке у него был зажат тюбик цвета герани, а сам он подошёл к Юнги, широко распахивая глаза и не моргая. – Охренеть. Полный набор? Поверить не могу… - Не матерись, блять, тебе ж не больше пяти лет, - тихо пробормотал Юнги, устало прижимая ладонь к лицу. – Я увидел его на Naver, так что Мин и я пошли в HOMI его купить… - Джихён! – простонал Чимин наверху лестницы. – Ты взял мои шорты? Снова?! - О Боже, - сердито смотрел Джихён, поворачиваясь, чтобы ответить, а их мать вернулась на кухню после похода в ванную. – МАМА ИХ ПОСТИРАЛА, ПОТОМУ ЧТО ТЫ СОБИРАЛСЯ ДОМОЙ, НЕ ВИНИ ВО ВСЁМ МЕНЯ… Их мама вошла в гостиную и дала Джихёну подзатыльник. - Зачем так громко, если бабушка ещё спит?! – зашипела она, положив руки на бедра, а Джихён застонал и схватился за голову. Чимин спустился по лестнице вниз, чтобы найти свои шорты. – Чимин, твои шорты висят за домом. - Почему ты не ругаешь хёна? – заныл Джихён, потирая голову, а потом пошёл к себе в комнату, скорее всего, для того, чтобы переодеться. – Юнги-хённим, мы идём на пляж! - Да? – спросил Юнги, наклоняя голову и глядя на Чимина. - Да, мы идём в Тадэпо, - мило улыбнулся Чимин, подходя к маме и целуя её в щеку. – Спасибо, мам. – Он взволнованно глянул на Юнги через её плечо, задумываясь, хорошо ли прошёл их разговор. Юнги уверенно закивал, глядя на то, как танцор улыбается, а потом выходит через заднюю дверь дома во двор, где семья Пак, видимо, сушила бельё. Он повернулся к маме Чимина, которая махнула на него рукой, улыбаясь и дружелюбно усмехаясь. - Иди переодеваться, Юнги, а не то мальчики оставят тебя здесь, - посоветовала она, снимая с крючка фартук и завязывая его на талии. Это напомнило Юнги то, как Чимин готовит у него в квартире. – Эти двое родились и выросли в Пусане, они обожают океан, знаешь ли.***
- Ах, океан! – крикнул Чимин, забегая в воду, как ребёнок. – А-а-ах… - Так вот, - проворчал Юнги со своего места на безопасной дистанции, козырёк кепки прикрывал его глаза, - что имела в виду твоя мама. - Я та-а-ак по этому соскучился, - проворковал Чимин, плескаясь и хихикая, когда огромный комок водорослей опутал его лодыжку. – Ой, воу, - засмеялся он, топчась на месте и пытаясь от него избавиться. – Почему не снимается? Это на самом деле осьминог? Юнги вздохнул, снимая шлепанцы и подходя ближе. - Господи, с тобой столько хлопот, - шутливо пожаловался он, взял Чимина за руку и положил её себе на плечо. – Ты хён, но это Джихён сейчас тихо сидит и рисует. Тебе не стыдно так капризничать? – Он убедился, что танцор может удерживать равновесие, а потом поднял ногу Чимина и освободил её от скользких зелёных водорослей. – Ой, фу, - сморщил он нос. - Ты не часто бываешь у океана? – захихикал Чимин, благополучно опуская ногу на песок после того, как Юнги отбросил в сторону массивный клубок зелёности. – Из-за пляжа в каждом просыпается ребёнок, знаешь ли. - Точно не в Джихёне, - усмехнулся Юнги, поднимая козырёк кепки вверх и глядя на брата Чимина. - Я всё слышу, - крикнул Джихён, не отрывая взгляда от холста. – Ты мне краски дал, по-твоему, я должен спокойненько ждать конца Чусока, чтобы ими воспользоваться? - В этом и был смысл, - раздраженно закатил глаза Чимин. Он повернулся к Юнги и покачал головой. – Не волнуйся, он всегда такой, когда на него вдохновение накатывает. Если прямо тут же не начнет рисовать, то будет думать, что упустил возможность. - Улыбаясь, он переплел их пальцы и зашагал по побережью, радостно закапываясь пальцами в песок. – Мило, что он так серьёзно настроен, если уж по-честному. Юнги зашагал с той же скоростью, что и Чимин, оставляя шлепанцы в стороне. - Вы обычно много ссоритесь? – Приятно было находиться на улице на какое-то время. Погода в Пусане была хорошая; холодный сезон совсем ушёл, и Юнги мог ходить в футболке и шортах, что он сейчас и делал. - Нет, - покачал головой Чимин, улыбаясь. – Ссорились, когда были помладше, а сейчас просто по привычке друг над другом подшучиваем, это ничего не значит. Тогда это похоже на него с Сынги. - Когда я был помладше, мы с хёном совсем близки не были, - признался Юнги, позволяя их рукам раскачиваться, пока они потихоньку шагали по пляжу. Они остановятся, прежде чем уйдут слишком далеко от Джихёна, и повернут назад. – Поскольку у нас были разные взгляды на вещи, мы о многом не могли договориться. Это расстраивало нас обоих, в особенности потому что мы делили комнату, когда были помладше. - Не может быть, сейчас ты с ним очень близок, - усмехнулся Чимин, вскрикивая, когда волна встретилась с его ногой и ударилась о бедро. Он навалился на Юнги и снова бессильно разразился хохотом. – О-ой! Как-то холодно. Почему же? Хоть холодный сезон и прошёл… Юнги автоматически притянул Чимина к себе ближе, чтобы младший не упал. - Тем не менее, тогда было по-другому, - плавно продолжил он, оставляя свою руку на Чимине, и они зашагали снова. Под его пальцы на ногах скользнули песчинки; это было приятно и расслабляюще. – Хён и я часто спорили, потому что я сталкивался с множеством трудностей, когда был ребёнком. Он хотел помочь, но не знал, как. Особенно потому что я не очень хорошо ладил с людьми. – Он сделал паузу, почесывая щеку указательным пальцем свободной руки. – Ну, технически, я и сейчас не очень-то лажу, как мне кажется. - Разве ты не лучший в разговорах через музыку? – отметил Чимин, наклоняя голову и с любопытством глядя на Юнги. – Песни на твоем канале, вроде «First Love»... Когда это касается музыки, ты очень хорош. Я твои песни понимаю. Улыбаясь, Юнги взъерошил волосы Чимина, игнорируя его возмущенные крики. - Ага, - кивнул он. – Наверное, ты прав. – Он продолжил идти, пока Чимин поправлял свои волосы и ворчал. Надув губы, танцор побежал, чтобы его нагнать. - Подлец, - тихо обвинил он его. - Паршивец, - ухмыльнулся Юнги, глядя вперёд и засовывая руки в карманы. Он повернулся к Чимину, прежде чем танцор мог позвать его по имени, серьёзно и нежно глядя на него. – Честно говоря, хоть мы в детстве и не были близки, я через многое прошёл с советами и помощью хёна, когда был в университете. Хорошо, когда у тебя есть брат, неважно, старший или младший, - негромко сказал он. Глядя Чимину за плечо, он помахал Джихёну, который смотрел в их сторону. Мальчишка помахал в ответ. – Он неплохо воспринял новости. - Я говорил с ним, пока ты был внизу с мамой. Джихён, раз уж взрослый теперь, знает намного больше, - пояснил Чимин, улыбаясь, и взял Юнги под руку. – Он смотрит американские ситкомы и множество сериалов по «Нетфликс»… Думаю, поэтому он сильно не удивился. - Телевидение реально влияет на детей, - хмыкнул Юнги, обходя большой камень. – Осторожно, он острый. Чимин перескочил его, что-то прогудев. - Я рад, что он нормально всё воспринял, - тихо сказал он, улыбаясь себе в ноги и шагая по мелководью. Должно быть, для Чимина это – груз с плеч. Юнги кивнул, наклоняясь и прижимаясь губами к виску Чимина. - Я тоже рад, - просто сказал он и снова взял Чимина за руку. – Пойдем к нему. Танцор с нежностью взглянул на Юнги. - Пойдем.***
Как и сам танцор, бабушка Чимина была изящная, но также хрупкая, как обычный пожилой человек. Тем не менее, она вела себя решительно и уверенно. - Поди сюда, Чимин, - улыбнулась она, обнажая свои жемчужные зубы. – Ты вырос с тех пор, как я в последний раз с тобой виделась. Как это ты так растешь без разрешения бабушки? - Он совсем не вырос, - хихикнул Джихён, зарабатывая легонький удар в плечо от Чимина. – Ай! - Бабушка, - радостно поприветствовал её Чимин, устремляясь к ней и обнимая. Он поморщился, почти сразу же отстраняясь. – Прости, мы были на пляже. Я немного липкий… - Твоя бабушка постоянно такая, - отмахнулась его бабушка, закатывая глаза. Её взгляд наткнулся на Юнги, и он неосознанно замер. – Это, должно быть, твой парень, - сказала она Чимину, подняв бровь. Чимин покраснел, делая шаг к Юнги и закусывая губу. Юнги, удивлённый, взглянул поверх головы бабушки Чимина на его мать, которая иронично ему улыбнулась. Скорее всего, избежать второй раунд беседы, которая у них состоялась этим утром благодаря маме Чимина, у него может получиться. Он подошёл к пожилой женщине и низко, с уважением поклонился, чувствуя облегчение от того, что всё уже объяснил. - Бабушка, - вежливо поздоровался он, улыбаясь и снова выпрямляясь. – Очень приятно познакомиться. Спасибо, что разрешили мне приехать. - Ну, тогда я не знала, что ты встречаешься с моим внуком, хотя не думаю, что это что-либо меняет, - пренебрежительно отмахнулась она, бросая на него лукавый взгляд. Удивляясь, Юнги озадаченно глянул на Чимина, не зная, что теперь говорить или делать. Прежде чем он смог что-то придумать, бабушка Чимина погнала всех троих на второй этаж, взмахивая рукой. – Мальчишки, бегом мыться и переодеваться… Потом спускайтесь вниз мне помогать, чтоб ваша мать хоть раз в жизни сделала перерыв. - Мама! – запротестовала мать Чимина. – Всё со мной в порядке. Вам с мальчиками надо отдохнуть… - Не надо их баловать, Джэхи, - фыркнула бабушка Чимина. – Они молодые и, порезав лук, сильно не устанут. А ещё я целый день спала, с ума сойду, если ещё хоть секунду просижу. – Она слегка хлопнула Чимина и Джихёна по задницам, прогоняя их с кухни. – Поторапливайтесь! Надо кальмара выпотрошить, посуду помыть и картошку почистить. - Чур, на мне картошка! – крикнул Джихён, взбегая по лестнице и радуясь самой легкой задаче. Челюсть Чимина упала вниз. Он бросился вслед за братом, громко возмущаясь и поднимаясь на второй этаж. - Джихён, так нечестно!.. Юнги заморгал, глядя на то, как Чимин убегает. В его доме никогда так шумно не было; он и Сынги, когда были детьми, ощутимого бы нагоняя получили, если б так громко себя вели рядом с родителями. - И так всегда, когда они оба дома? – мягко спросил он, с благодарностью принимая стакан воды, который сунула ему в руки мама Чимина, прежде чем снова ушла мыть овощи. - Да, - спокойно ответила она, опять включая кран. – А теперь иди в душ. Потом тоже спускайся с мальчиками вниз и помоги бабушке, Юнги. Бабушка Чимина улыбнулась ему во все 32. - Лучше поторопись, иначе будешь потрошить кальмара, - фыркнула она от смеха, повернулась к дочери и взяла металлическую миску с куриными бёдрышками внутри. – Он напоминает мне твоего отца. Чёрные волосы, острый взгляд… Могло быть и хуже, - засмеялась она. - Мам, - сердито вздохнула мать Чимина, однако Юнги смог заметить предательский смешок, который она подавила, кашлянув в кулак. Без лишних слов, Юнги поспешил в душ. Чимину следовало бы предупредить, что его бабушка – персона ещё та.***
- Ох, - поморщился Юнги, глядя вниз на доску. Ещё раз поморщился, когда глаз-бусинка кальмара уставился на него в ответ. – Ох, извиняюсь. - Почему ты извиняешься перед едой? – усмехнулась бабушка Чимина, пододвинулась к Юнги и взглянула на проделанную им работу. – Всё правильно. Как отрежешь щупальца, удаляй внутренности с головы. И эту прозрачную штуку тоже вынь… - Она довольно наблюдала за тем, как он следует её инструкциям. – Эй, мои бесполезные внуки, которые никогда в жизни кальмара не потрошили, а не хотите у Юнги поучиться? - Я слишком занят чисткой четырёх тысяч картофелин, бабуля, - холодно сказал Джихён, ударяя картофелечистку о ведро между своих ног, дабы избавиться от шкурок, прилипших к лезвию. Крайне впечатлённый Чимин глянул в их сторону. - Я обычно не готовлю морепродукты, потому что в Сеуле они дорогие, - рассказал он своей бабушке. - Тьфу. По сравнению с Пусаном, морепродукты везде дорогие. У нас же есть рынок Чагальчи, - усмехнулась она, возвращаясь к кастрюле на плите. Она подняла крышку, и кухню заполнил божественный аромат кальбичима. Юнги и братья Пак одобрительно замычали, и бабушка Чимина ухмыльнулась. – О-о... Вот это настоящие тушеные ребрышки, - похвасталась она, хлопнув по стенке кастрюли черпаком, а потом его убрав. Она, взяв столовую ложку, окунула её в густой бульон и зачерпнула кусочек мяса. Бабушка несколько раз на него подула, а потом подняла повыше, другая её рука с осторожностью застыла под изогнутой металлической ложкой. – Юнги, поди сюда. Моргнув, Юнги сделал паузу в своем задании и наклонился, губы его разомкнулись, чтобы попробовать суп. Он оказался просто замечательным и приятным на вкус. - Он отличный, бабушка, - честно сказал он, задаваясь вопросом, как ей удалось добиться такого насыщенного вкуса. - Надеюсь, так и есть, - засмеялась бабушка Чимина и дала каждому внуку попробовать, когда они того потребовали. – Я добавила тот шикарный красный женьшень, который вы привезли нам из Сеула. Чимин простонал и облизнул губы, смакуя готовку бабушки. Этот звук направился по Юнги вниз, прямиком к его… - Я так скучал по твоей еде, бабуля, - захныкал Чимин, яростно намыливая губкой миску. – Поскорей бы поесть, сколько это времени займет? - Если б ты не отвлекался постоянно, мы бы уже как полчаса назад уселись, - заявила она, закатив глаза, а потом вернула крышку на кастрюлю и выключила огонь на плите. – Хоть на пять минут перестань пускать слюни на своего новенького парня, и, может быть, мы рано или поздно сегодня поужинаем, Пак Чимин. Танцор тут же залился краской, и даже кончики его ушей запылали. Юнги уткнулся лицом в сгиб локтя и фыркнул, не в силах удержаться от смеха. - Не хихикай мне тут, Юнги-ши, - добавила она, слабо хлопнув Юнги по плечу рукой. – Я заметила, как ты за пять последних минут глядел на моего мальчика чаще, чем на кальмара. – Она хлопнула в ладоши, маскируя этим звуком смех Джихёна. – А ну соберитесь! В моем возрасте нужно кушать вовремя, знаете ли! Глаза Чимина и Юнги на мгновение встретились, прежде чем они уткнулись в свои задания, вовсю смущаясь. Бабушка Чимина нежно им обоим улыбнулась, а потом развернулась проверить, не забыла ли она приготовить побольше пасты ссамджан по своему особому рецепту.***
Ужин прошёл хорошо. Они умяли практически всё, что приготовили, и Юнги был уверен, что никогда в жизни за один раз столько не съедал. И бабушка, и мама Чимина заставили его съесть добавку, утверждая, что он слишком уж худой. - Если я сейчас сдвинусь с места, меня стошнит, - прошептал он Чимину, чувствуя себя переполненным, и сделал последний глоток своего сливового чая. С усталостью потирая лицо, Чимин закивал. - Я тебя понимаю, - тихонько пожаловался он. – Когда я сюда приезжаю, такое чувство, что набираю килограммов пять… - Твоя бабушка старая, но не глухая, - фыркнула бабуля Чимина. – В моё время хорошим мужчиной считался тот, кто ест. А сейчас на сцене танцуют мальчишки и девчонки с недовесом. Глупости какие. – Она закатила глаза и, громко вздохнув, опустила вниз свою пустую рюмку. – Когда я на это смотрю по MBC или KBS, всё, чего мне хочется – это их накормить. - Это айдолы, бабушка, диета, наверное, у них в контракте прописана, - засмеялся Чимин. Он поднялся, чтобы подлить ещё соджу в бабушкину рюмку. – Положить лёд? - Спрашиваешь, хочу ли я разбавить соджу? – Она подняла бровь, побуждая Чимина улыбнуться и присесть обратно. - Конечно нет, бабушка. - Ты каждый раз задаешь один и тот же вопрос, и она каждый раз даёт один и тот же ответ, - закатил глаза Джихён. – Ну почему вы такие? Чимин поёрзал на сиденье, но прежде чем он мог что-нибудь сказать, бабушка поднесла к губам рюмку. - Это затем, чтобы если однажды я попрошу его принести мне лёд, он будет знать, что что-то не так, - мудро произнесла она, делая глоток, а за столом стало тихо. Она кинула на Джихёна пронизывающий взгляд. – Твой хён – мальчик хороший. Он заранее беспокоится о вещах, даже если это и совсем не нужно. - Мама, - мягко произнесла мама Чимина, укладывая руку на плечо своей матери. – Пожалуй, надо заканчивать… - Останавливай меня, когда я уже пьяная, а не секундой раньше, - резко отрезала бабушка. Вздохнув, она поднялась со стула и потащила его на другой конец стола, чтобы сесть рядом с Чимином, но Юнги вскочил со своего сиденья и с готовностью предложил его ей. Улыбаясь ему, она опустилась рядом со своим нервничающим внуком и без промедлений ущипнула его за щеку. – Я чахнуть, как остальные мои глупые друзья, не буду, Чимин-а, - пожурила она. – Думал, я в тебе этих опасений не замечу? Не знаю, из-за чего ты так за меня волнуешься, но твоя бабушка жива и здорова, знаешь? Чимин повернулся и взял руку бабушки в свою. - Я знаю, - утверждал он, хмурясь, и глаза его были наполнены такой искренней любовью и нежностью, что у Юнги сердце заболело. Смотрел ли он так когда-нибудь на свою собственную бабушку? На свою собственную маму? Когда он в последний раз с ней виделся и делал что-то подобное? – Знаю, - повторил Чимин. – Просто… Ты моя бабушка, конечно же, я постоянно буду о тебе волноваться. Джихён нахмурился, пожевывая нижнюю губу. Очевидно, у всей семьи Пак имелась такая привычка. Поднявшись, мама Чимина начала собирать пустые тарелки, тихо перенося всё на кухню. - Рада, что у меня есть такой преданный внук, - улыбнулась бабушка Чимина во все 32. – Но взгляни на себя, Чимин. У вас с братом столько таланта и потенциала. Ты заставил нас всех гордиться и в жизни будешь успешным, даже успешнее, чем я или твои мама с папой. Чтобы нас осчастливить, тебе нужно лишь жить своей жизнью и быть здоровым. – Её глаза засверкали, когда она ему улыбнулась, а потом глянула на Юнги. – Более того, ты наконец привел кого-то домой, чтобы с нами познакомить. Я никогда не была за тебя рада больше, чем сейчас, мой Чимин-а. Нижняя губа Чимина дрожала, пока бабушка с ним говорила, и Юнги отвёл глаза, сглатывая и глядя под ноги. - Спасибо тебе, - прошептал Чимин, наклоняя голову и прижимаясь лбом к бабушкиным морщинистым тёплым рукам в его собственных. Слёзы полились из него градом, а плечи затряслись. Джихён молча стоял, а потом взглянул разок на своего хёна и начал помогать матери убирать со стола. – Спасибо, бабуля. Его бабушка снисходительно улыбнулась, глядя на его макушку, а Юнги постыдно, но тихо вздохнул с облегчением. Трое есть. Остался только отец.***
После эмоциональных мучений все они ушли в гостиную, чтобы посмотреть концерт Чимина на DVD. Юнги позаботился о том, чтобы его привезти, проверяя несколько раз на компьютере, что у файла нужный формат. - О-о-о, хён! – заулыбался Джихён, глядя на брата на экране. – Это очень классно! Чимин рядом с Юнги покраснел, и тот приобнял танцора, сдержанно улыбаясь. - Твоему хёну хлопали стоя, - похвастался он, задумываясь, почему он так горд. – Одного моего друга избрали президентом танцевального клуба. Он говорит, что Чимин у них один из лучших. - Если уж ты так хорош, почему тебя не берут на американские шоу, вроде «Танцы со звездами»? – хихикнула мама Чимина, просияв. – Чимин, ты так красиво на сцене смотришься. И даже саундтрек записал, всегда говорила, что у тебя прекрасный голос. - Мам, - возмутился Чимин, прижимаясь к Юнги и посмеиваясь. – Это просто концерт в честь Чусока. Это не такое масштабное событие, как День открытых дверей. Его бабушка фыркнула, указывая на экран. - Ты с этим на Олимпийских играх выступать можешь, о чём ты? – Она ослепительно улыбнулась, откидываясь на спинку дивана. – Видишь? Даже на видео слышно, как все хлопают и орут. Ты единственный танцор на сцене, кого они ещё могут хвалить? – Засопев, она скрестила руки на груди. – Ты поёшь и танцуешь. Можешь пойти к тем мальчишкам и девчонкам на KBS. - Стать айдолом? – улыбнулся Чимин, укладывая руку на колено Юнги и наклоняясь вперёд. – Вообще-то, это Юнги написал вторую песню и музыку, под которую я танцевал. Он хорошо читает рэп. Губы матери Чимина разомкнулись. - Оу, Юнги, - заморгала она, широко распахивая глаза. – Правда? Смутившись, Юнги почесал затылок и кивнул. - Это давно было, - сказал он, немного стесняясь, и пихнул Чимина локтем. – Я не ожидал, что Чимин использует её для своего соло. Я не был в курсе, пока не услышал её в зале. - Как романтично, - по-детски хихикнул Джихён, заставляя Чимина закатить глаза. - Мой муж играл на пианино, - улыбнулась бабушка. В её голосе слышалась ностальгия, и она глянула на Юнги. – Чимин рассказывал, что у нас есть пианино? Старая модель. - Нет, он никогда этого не говорил, - нахмурился Юнги, поворачиваясь вопросительно взглянуть на Чимина. – И не думаю, что видел пианино на втором этаже… - Потому что оно в моей комнате, - пробормотала бабушка Чимина, с помощью подлокотника дивана медленно поднимаясь на ноги. – И вот эта старушка живёт на первом этаже, коленки проблемные, видите ли. – Она поманила его рукой. – Пошли, Юнги. Я тебе покажу. Он быстро встал и покачал головой. - Ох, бабушка, не нужно… - Я им раньше рассказывала, но они постоянно забывают. Ваш дедушка, - проигнорировала его бабушка, обращаясь к своим внукам, - работал музыкантом в баре, когда был даже вас младше. – Она подождала, пока Юнги предложит ей руку, взяла её и пошла к двери в свою комнату на первом этаже. Чимин, Джихён и их мама последовали за ними. – Особо популярным он не был, но ему нравилась его работа, это был хороший, честный труд. Когда его призвали в армию, обучали его замечательно. Но со временем они поставили его играть перед высшими должностными лицами, потому что вкус в музыке у него был отменный. - Интересно, - негромко сказал Юнги и вошёл в комнату. Она была уютная и богато украшенная рукоделием; почти всё, казалось, слилось воедино, дабы создать теплое домашнее гнёздышко. Юнги задумался, занималась ли она такими вещами, как вязание и вышивка, чтобы оставаться внимательной, дабы не волновать в таком почетном возрасте семью. Казалось, это и будет делать такая милая, яркая и энергичная старушка. - Тьфу, - в шутку засмеялась она, усаживаясь на кровать и бросая ласковый взгляд на пианино у подножия кровати, накрытое красной бархатистой тканью. – Он был слишком мягкотелым. Мой муж и мухи обидеть не мог, хоть и знал, как обращаться с оружием. Может быть, поэтому музыка для него была самым лучшим. – Чимину и Джихёну пришлось переставлять на другое место набор рамок для фотографий ручной работы, а их мать сняла покрывало, которое прятало инструмент. Вмиг взгляд Юнги смягчился. Он сделал шаг к старому пианино и пальцами слегка поводил по тёмному, неотполированному дереву. - Пианино компании Фрэнсиса Бэкона, - тихо сказал он, задумываясь, как такой старинный и прекрасный инструмент попал в дом Пак. – Было создано и выпущено в Нью-Йорке много лет назад. Чимин сел рядом с бабушкой и нежно улыбнулся. - Пианино отдали дедушке в конце его службы стране, да? Она удивилась, что Чимин это вспомнил, но кивнула. - Верно. Он играл каждый день, пока не оказался прикован к постели, - улыбнулась она, сжимая плечо Чимина, и приблизилась к внуку. – Он постоянно ворчал, что ни Чимину, ни Джихёну не приглянулась старая вещица, но он всегда улыбался, когда они уговаривали его сыграть колыбельную. – Она похлопала по центру кровати, хихикая и глядя на внуков. – Вы двое слушали своего дедушку и засыпали прямо на месте, свернувшись клубочком, как котятки. - Помню-помню! – засмеялась мама Чимина, похлопывая по плечу Джихёна. – Ты цеплялся за брата, как коала! Вы грызлись друг с другом, как кошка с собакой, когда бодрствовали, но засыпали, как преданные братцы. Это было так мило! - Ма-а-ам, - захныкал Джихён, а Чимин хихикнул в кулак. В этой семье было столько теплоты… Для Юнги это было малопонятно и чуждо. Нельзя сказать, что любовь между ним и его семьей утратилась, но они никогда не были настолько открыты и честны друг с другом. Юнги решил, что это мотивирует и даже немного обескураживает. Он уважительно склонил голову к бабушке Чимина. - Можно, бабушка? Она посмеялась и кивнула, указывая Юнги присесть на скамейку. - Конечно. Что он и сделал, проводя рукой по крышке, а потом её поднимая. На дне были выведены золотые буквы: слова «ФРЭНСИС БЭКОН» и «Создано в 1789, Нью-Йорк» сияли при тусклом освещении бабушкиной комнаты. Тяжело сглотнув, он неуверенно и нерешительно опустил руки на клавиши. - Юнги, - мягко произнёс Чимин, обнимая свою бабушку, - играй что угодно. Джихён стоял рядом с пианино, положив руку на верхнюю панель, и ждал. Мама Чимина улыбнулась и ободряюще кивнула, пока Юнги ломал голову в поисках хорошей песни. Внезапно ему на ум пришла мелодия, и он с уверенностью опустил пальцы на чёрные и белые клавиши, прикрывая глаза. Вздохнув, он наблюдал, как поднимаются и опускаются клавиши, и знакомые ноты спокойно заполнили комнату. Чимин встал, обошёл один край скамейки и присел с нечитаемым выражением лица. Его губы разомкнулись, и он принялся нежно и тихо петь. - Mianhae mianhae hajima, naega chorahaeji janha, - улыбнулся Чимин, глаза закрылись, и он положил голову на плечо Юнги, - ppalgan yeppeun ipsullo, eoseo nareul jugigo ga, naneun gwaenchanha... «Eyes, Nose, Lips» Тэяна была первой песней, которую Чимин когда-либо пел Юнги. Продолжая играть на пианино, Юнги вспомнил, как тогда выглядел Чимин, мягкий тон его голоса, переливающегося в нужных местах, волосы, обрамляющие его лицо, и то, как он застенчиво краснел под пристальным вниманием Юнги в ресторане. Тогда Юнги в первый раз встретил его с тренировки, они в первый раз пошли вместе на свидание в кафе. Они рассказывали о своих увлечениях, чем занимаются в свободное время и о тех местах, где они частенько бывают. О сходствах и различиях между ними… Прошло немного времени, но они много чего друг о друге узнали. Каким-то образом это стало ценным воспоминанием, которое Юнги припоминал в такие моменты. Он улыбнулся, но слушать, как Чимин поёт вот так о неразделённой любви, было радостью достаточно горькой. «Если бы ты только знал», про себя подумал он, слушая приятный и едва уловимый чиминов голос, поющий знакомые слова. Положив ладонь на ногу Юнги, Чимин уселся поудобнее, чтобы взять высокие ноты в припеве. - Neoui nun, ko, ib... Nal manjideon ne songil, jageun sontopkkaji da… - Его рука коротко сжала бедро Юнги, заставляя пианиста на него взглянуть, пока он томно наблюдал, как руки Юнги бегают по клавишам. - Yeojeonhi neol neukkil su itjiman, kkeojin bulkkotcheoreom, tadeureogabeorin uri sarang modu da… У Юнги всё размылось в глазах, и он глядел на Чимина, беспомощно изучая красоту его профиля. Изгиб челюсти, пухлые губы, которые размыкались в такт со словами; отвести взгляд он не мог. Он играл, не глядя на клавиши, голова его и так знала наперёд ноты, и потеряться в мягком взгляде Чимина, обращенном на руки Юнги на пианино, было так, так легко. Так легко было притворяться, будто они действительно друг в друга влюблены, что Юнги не хотелось терять это прежде, чем он это действительно заимеет. Хоть было и больно, Юнги продолжал. Чимин, поющий рядышком с ним, пока он играет на пианино… Он был уверен, что и это станет для него ценным воспоминанием.***
- Не смог уснуть? Юнги развернулся, чуть не уронив стакан воды из рук. К его удивлению, бабушка Чимина сидела на веранде, и её пронзительные глаза мерцали от радости, потому что он испугался. - Бабушка, - потрясённо поприветствовал он. – Сейчас… сейчас очень поздно. - Я долго проспала, прежде чем начала готовить ужин. Чтобы утомиться, следовало раньше проснуться, - вздохнула она, подзывая его движением руки и улыбкой. – Что у тебя в руке? - Вода, - тут же ответил он, предлагая ей стакан. – Не хотите ли… Она фыркнула и потянулась за ним. - В такие дни, как Чусок, вода только для растений, - пренебрежительно сказала она, выливая содержимое в кусты подле крыльца. Глаза Юнги расширились, когда она с озорной улыбкой протянула ему пустой стакан. – Что скажешь? Прикончим вместе то соджу, Юнги? Он взял стакан, колеблясь. Боже, было три часа утра; он вниз-то спустился лишь потому, что спать рядом с танцором было невозможно; тот был просто ангел, когда дремал, а ещё ему нравилось обниматься, и Юнги мучился от возбуждения все дни напролёт. - Бабушка, вы уверены?.. Она замахала на него рукой. Юнги убедился, что она это делала достаточно часто. - Пойдем, пойдем. Он послушно пошёл обратно в дом, осторожно, чтобы не споткнуться и не поднять шум. Сполоснув ещё один стакан с посудной стойки, он вытащил из холодильника всё ещё на три четверти полную бутылку прохладного соджу. Он молча вышел на веранду и прикрыл за собой дверь. - Я с вами ещё не выпивал, - немного смущаясь, сказал он, наливая ей небольшое количество жидкости. Поставив между ними двумя бутылку, он передал ей стакан и уважительно склонил голову. – Беспокоился, что у вас с мамой сложится обо мне плохое впечатление. - Я пережила войну, Юнги, - иронично сказала она, поднимая стакан обеими руками и поворачиваясь к саду. – Человек, не умеющий нормально пить, совсем неинтересен для такой старушки, как я… Хотя это было бы неплохо для моей Джэхи. Она иногда такая зануда. – Она ему подмигнула и влила в себя соджу, будто пила обычную воду; Юнги стало понятно, что у этой женщины имеется большой опыт в общении. – Хочешь с того же стакана выпить? - О, всё нормально, - ответил Юнги, быстро поднимая второй принесённый им стакан. Бабушка Чимина его взяла, наполнила и вернула Юнги, который принял его обратно обеими руками. – Спасибо, бабушка. – Он шустро прикончил соджу тем же способом; ему никогда не нравились все эти формальные обычаи, ему хотелось с ними скорее покончить, дабы они могли спокойно выпить. – Как вы встретили дедушку? – спросил он, наливая в её пустой стакан, а потом передавая ей бутылку. Она наполнила его стакан, нежно улыбаясь и предаваясь воспоминаниям. - Мы познакомились уже тогда, когда он окончил профессиональную подготовку, он к тому времени уже играл на пианино, - рассказала она Юнги, поднося стакан к губам. Сделав глоток, она поставила его на маленький рядом стоящий столик и откинулась на старый деревянный стул, а Юнги согнул ноги, сидя на земле, и устроился поудобнее. – Впервые я встретила его на официальном армейском вечере, и шла под ручку я с другим мужчиной. Юнги как-то по-детски заулыбался. - Не смотри так на меня, не в сказке живём… Я же не собиралась выходить замуж за какого-то мужика, с которым меня родители свели, - шутливо засмеялась она, хлопая Юнги по плечу. Затем успокоилась, вспоминая события своего прошлого и тяжело вздыхая. – Тогда я была лишь юной и глупенькой девчонкой, которая не знала, как устроен мир. В тот раз я впервые услыхала, как кто-то создает такую душевную музыку, - пояснила она, поднимая бровь и глядя на Юнги. – Дедушка был замечательным пианистом, хотя за пределами армии известен и не был. - И у него не было жажды славы? – тихо спросил Юнги, выпивая и слушая её рассказ. Бабушка Чимина рассмеялась, качая головой. - Вовсе нет. Он был человеком скромным, прямо как наш Чимин, - дразнилась она, улыбаясь Юнги. – Хотя, уверена, ты всё об этом знаешь, м? Почесывая нос, Юнги надеялся, что румянец его не был совсем очевидным. Подтекст её слов был ясен, и Юнги совсем не ожидал, что бабушка Чимина будет так прямолинейна в чем-то настолько… запретном и личном. - Бабушка… Продолжайте, пожалуйста, - взмолился он, разглядывая траву. Посмеиваясь, она сдалась и вернулась к своей истории. - Ох, играл он с душой, - мягко произнесла она, всматриваясь в ночное небо. Теперь, когда она говорила о чем-то настолько для неё личном, было понятно, что смерть её мужа повлияла на неё явно больше, чем ей бы хотелось показывать семье. В ней присутствовало одиночество, что было грустно, но она хорошо маскировала его своей бьющей через край личностью и силой. Она отхлебнула из стакана и довольно вздохнула. – Мне стало любопытно, и я подошла с ним поговорить. - И прямо тогда вы влюбились? – спросил Юнги, наклоняя голову. - Юнги, я уже говорила, что это не сказка, - иронично засмеялась она. – В конце концов, мы начали спорить. Он думал, что я наивная маленькая девчушка, а я думала, что он высокомерный, но успешный пианист. Оглядываясь назад, причина спора была такая нелепая, но это действительно нас обоих взбудоражило. – Она допила и поставила стакан обратно на стол. Как по команде, Юнги поднялся на колени и наполнил его снова. – Потом наши пути пересекались чаще, чем я могла представить, особенно после того, как я устроилась курьером в армии… Я не знала, что он там. – Она нежно улыбнулась Юнги, потянулась к нему и похлопала по голове, когда он уселся обратно. – Спустя два года с нашей встречи мы решили встречаться. А после четырёх лет решили пожениться. Любознательный, Юнги снова скрестил ноги и поднял свой наполовину пустой стакан. Надо было держать себя в руках. - Похоже, это были хорошие и крепкие отношения, - осторожно сказал он, глядя на бабушку. Она наклонила голову и махнула рукой, побуждая его продолжить высказывать свои мысли. – Для меня… Для меня отношения никогда не были чем-то простым, - рассказывал он, почему-то смущаясь, говоря с ней об этом. – Я никогда не ладил с людьми. - Со мной ты поладил, - подняла она бровь. – И внук мой тобой очарован. Это не по-настоящему. Юнги вздохнул, разочарованно почесывая затылок, и попытался составить правильное предложение, чтобы объяснить, что ему хочется сказать. - Даже если это и так… Наверное, я имею в виду, как вы… - Он взмахнул рукой, хмурясь. – Вы и дедушка были влюблены. Она закивала. - Да, верно. Глядя на свои руки, Юнги переплел пальцы и оставил свой напиток в покое. - Уже… Уже много лет я борюсь самостоятельно. Отношения – это сложно, и когда я взрослел, то никогда не хотел быть человеком, зависящим от кого-то другого. – Он осторожно поднял глаза и взглянул на бабушку Чимина. Он вновь почувствовал себя ребёнком, таким образом ей открываясь и делая себя уязвимым. – Я обычно не очень общительный, потому что не люблю в себе копаться… Я совершенно обычный, да и не особо талантливый, как по мне. Но ваш внук, Чимин... – Он сухо рассмеялся, прижимая ладони ко лбу и потирая лицо. - Он – моя полная противоположность, но по какой-то причине всё же высокого обо мне мнения. Это… - Угнетает? – проницательно предположила она, указывая на стакан Юнги. – Потому что ты не веришь его словам? Юнги поднёс напиток к губам и глотнул, чувствуя, как прохладное соджу холодит его горло. Бабушка наклонилась и заново наполнила свой стакан. - Я просто-напросто хочу понять, как кто-то находит столько сил у другого человека, это как у нас с ним. Как доверять их чувствам или тому, что они в вас видят? – Он глубоко вздохнул и устало прикрыл лицо ладонями. – Чимин раньше меня ругал, а ещё он меня хвалит. Но с некоторыми мыслями о себе я живу всю жизнь, - тяжело сглотнул он, расстроенный и запутанный. – Как кто-то может просто ворваться в мою жизнь и всё изменить, может заставить меня такое испытывать? – Он посмотрел на бабушку, и плечи его напряглись. – Я раньше никогда такого не чувствовал, иногда мне больно даже просто на него смотреть. – Иногда Юнги даже дышит с трудом. Она подняла стакан и медленно из него отпила, обдумывая слова Юнги. - Юнги, - негромко спросила она, - ты спрашиваешь, действительно ли твои чувства – любовь, или это всё-таки что-то другое? Но он сам не знал, что спрашивает. - Нет, - выпалил он, а потом сожмурился и покачал головой. – Да. Я не… - Он несчастно подергал нитку на конце своего рукава, и ему захотелось провалиться сквозь деревянные доски веранды. Он думал, что влюблен, считал это чем-то определенно большим, чем мимолетное притяжение, однако… - Я не знаю. - Послушай меня, Юнги, - добродушно сказала она, наклонилась и взяла в свои руки его лицо. Морщинистая кожа её ладоней его согрела, и он медленно поднял голову, когда она направила её вверх, чтобы их взгляды встретились. – Если ты такой же, как и мой покойный муж, то любишь слишком много думать, так? Он закивал с жалким видом. - Тогда перестань это делать, - вздохнула она, нежно улыбаясь, похлопала его по щеке и отстранилась. – Любовь – не наука, не математика. Сколько бы ты ни думал об этом, ответа не получишь. Если это любовь, то она не нуждается в раздумьях или причинах. Как думаешь, почему я приняла, что мой внук приведёт домой мужчину? – Она посмотрела на небо и подняла руку, указывая на него дрожащей рукой, а Юнги залился румянцем. – Дай объясню так, чтобы ты понял. Если бы я могла сейчас выбрать одного человека, с кем бы я могла разделить этот вид, это в любом случае был бы мой дорогой муж. – Её влажные глаза засверкали, когда лицо её просияло. – Я люблю его и очень скучаю. Юнги поднял глаза на небо и резко вздохнул, когда увидел количество звёзд, видных невооруженным глазом. Он раньше этого не замечал, но такой вид в освещённом городе, вроде Сеула, найти было невозможно. Ему вдруг страшно захотелось, чтобы рядом был Чимин. Как только он об этом подумал, то повернулся взглянуть на бабушку танцора, которая знающе ему улыбалась, держа в руке стакан. - Это не математика, дитя моё, - проницательно повторила она. – Как ни странно, зачастую ты будешь это осознавать только тогда, когда этого человека с тобой рядом нет.