mel Tantalus

Отмечать окончание сезона фееричной вечеринкой стало своего рода традицией. Да и вообще можно было смело заявить, что все съемки Skam были сплошной вечеринкой. Ребята проводили вместе очень много времени. Странно даже вспоминать то время, когда Тарьей не был знаком с этими ребятами. Странно вспоминать время, когда он не был знаком с Хенриком, ведь до знакомства с ним, Тарьей даже не был собой. — Я говорю вам о том, что женщина — это не сексуальный объект! Реклама — это ужасно, потому что она искажает представление о женском теле, реклама говорит, что женщины — это секс, но это не так! , — не унималась Ульрикке, когда парни завели разговор о новом рекламном ролике Brun og Blid, известного Норвежского солярия, прославившегося своей сексистской PR-компанией. — Никто не говорит тебе, что женщины — это сексуальный объект! Давид всего лишь сказал, что та блондинка выглядела очень горячо, — кинулся в защиту друга Марлон Лангеланд. — Она чертовски горяча, бро. В пору доставать пожарный шланг, ууууу, — в ту минуту Тарьей показалось, что Давид, его старый школьный друг, завел этот разговор лишь для того, чтобы привлечь внимание Ульрикке, зная, что это наверняка привлечет ее внимание, как ярой феминистки, — Эй, Тарьей, скажи, что та красотка охренительно горяча! — Меня не интересуют красотки, когда рядом со мной такой горячий парень, — Татьей обхватил рукой шею Хенрика и притянул его для страстного поцелуя. Конечно, это моментально привлекло внимание всей компании, Давид начал пищать как свихнувшийся самец мартышки, а Лиса звонко подсвистывала ему. Для друзей не было новостью, то что они с Хенриком теперь вместе, для них это было очевидно еще с первого дня съемок. Они только терпеливо ждали, позволяя им самим выбрать время, для того, что бы набраться смелости и сообщить эту новость. Прервав поцелуй Хенрик нежно уткнулся носом в волосы мальчика. — Ты пахнешь так чудесно. Хочу, чтобы этот вечер никогда не заканчивался…я буду скучать по этим ребятам — Хэй, я уверен мы еще встретимся на съемках 4 сезона, не хочу, чтобы ты грустил, слышишь, — парень сжал его руку сильнее. Конечно ему тоже было страшно, до этого момента он много думал о том, что все эти чувства лишь навязаны им персонажами, что они просто привыкли быть постоянно вместе, что они просто близкие друзья. Хотя Тарьей не встречал друзей, которые запирались в перерывах между съемками в гримерной и с дикой страстью вылизывали рты друг друга, сплетая горячие языки в узел, друзей, которые отсасывали друг другу в туалете на межсерийных вечеринках, друзей, которые ночами напролет втрахивали друг друга в белые простыни мягкой постели. Такая себе это дружба. — Родители улетели в Копенгаген до следующих выходных, поэтому всю следующую неделю мы сможем оставаться у меня. Я хотел сделать сюрприз, но просто не сдержался, ты такой потрясающий! , — мальчику так хотелось отвлечь Хенрика от грустных мыслей, и почувствовав его руку на своем бедре, он понял, что ему это все же удалось. — Тогда я хочу, чтобы мы уехали прямо сейчас, я соскучился по твоим ласкам. В конце концов, мы не были вдвоем уже неделю., — Хенрик поднял брови так, как это умеет делать только Хенрик Холм, намекая, на то, что в последнюю неделю Тарьей был слишком занят театром. И они действительно давно не трахались. Чертовски давно., — В конце концов, я надеялся, что ты отсосешь мне в той крохотной гремерке, в театре, но ты был таким уставшим, что мне не хватило наглости требовать от тебя это. Улыбка растянулась на лице мальчика, как ласковая кошка у камина. Неужели можно быть таким обворожительным, говоря про минет?! Через 20 минут они уже были у дома Тарьей. — Давай постоим, я хотел покурить, — младший схватил его за руку и втащил в дом — После покуришь, думаешь я могу терпеть, после того, что ты вытворял в такси! Это уму непостижимо Хенрик, — срывая с него куртку, Тарьей думал лишь о том, как Хенрик запустив свою руку в его штаны, нежно поглаживал уже и так твердый член. Хенрик не мог сопротивляться, в конце концов, сигареты еще ни от кого не убегали, а вот своего мальчика он не трогал уже целую неделю, а для них эта неделя был равна вечности. Хенрик ударятся спиной о дверь комнаты, когда Тарьей вжимается в него и горячо трется об его тело. Холм задыхается. Ему хочется большего, ему хочется залезть под кожу этому мальчику и он тянет его еще ближе к себе. Их поцелуй длится слишком долго, Му страстно исследует рот парня, продолжая тереться о его, уже очевидный, стояк. Холм сдирает с него футболку, сбрасывает свою толстовку. Когда они вваливаются в комнату Му, им удается быстро сбросить штаны и завалиться на кровать. — Черные простыни, что-то новое, — шепчет Холм, когда Тарьей поцелуями опускается по его торсу вниз. Он проводит рукой по твердому члену, затем нежно целует его и обхватывает губами. — Ты мастер этой хуйни, твою мать — стонет Холм, когда Тарьей глубже заглатывает его член. Это слишком горячо и слишком влажно и кажется, что Хенрик потеряет сознание, когда видит как его мальчик с наслаждением жадно сосет. — Тарьей, блять, — Холм закатывает глаза от наслаждения и громко стонет, а Му заглатывает еще глубже, — Блять, стой, я сейчас…. — О, просто заткнись и кончи мне в рот, — Му чуть отстраняется, — Я хочу тебя, я хочу чтобы ты кончил мне в рот, а потом оттрахал так, что я еще неделю сидеть не смог, — он снова заглатывает член так глубоко насколько может и Холм не выдерживая со стоном кончает. Через минуту Тарьей уже лежит на животе, а Хенрик сидит на нем, целуя спину и нежно поглаживая упругую задницу парня. Холм думает о том, как сильно он влюблен в этого мальчика и какое чудо, что они нашли друг друга. — Смазка в нижнем ящике, — хрипло произносит Му, подкладывая для удобства подушку под грудь. Холм дотягивается до комода и находит наполненный лишь до половины тюбик. — Пора приобрести еще, если ты надеешься, что я проведу тут неделю, — ухмыляется Холм, а Терьей понимает, что спорить бессмысленно, — Как ты хочешь? — спрашивает парень, выдавливая смазку на пальцы. — Блять, плевать, сделай это! Я больше не могу ждать! , — Му выгибается, принимая удобную позу. Парень мягко массирует вход один пальцем, затем прибавляет второй и третий, а Му только грязно ругается, когда горячие пальцы входят в него снова и снова. Когда пальцы свободно скользят внутри, Холм вытаскивает их, добавляет немного смазки на свой член и медленно входит, наслаждаясь движением. Он нежно гладит Тарьей по спине и продолжает совершать медленные толчки. — Ох блять, еще, пожалуйста, — стонет под ним парень, — Я так хочу тебя еще, — Холм улыбается, трахая его и с каждым новым толчком ускоряет темп. Му стонет, ощущая это движение в себе и понимает, что любит этого парня безгранично. Они оба задыхаются, они уже не понимают сколько продолжается это, им так хорошо, что Тарьей издает громкий стон, когда Хенрик делает сильный толчок и заставляет парня кончить от одного только члена. Холм кончает следом и падает на мягкие подушки рядом с парнем абсолютно обессиленный. — Я люблю тебя, — шепчет обессиленный мальчик, — Я так сильно тебя люблю, что мне кажется, однажды моё сердце этого не выдержит, — он протягивает руку и ласково гладит Холма по волосам. Хенрик дотягивается до его губ и нежно целует, потому что это единственное на что у него остались силы. — Я люблю тебя, — шепчет он в ответ.