mel Tantalus

Tarjei Sandvik Moe (12:15) Я заканчиваю в три. Ты можешь забрать меня от nissen? Henrik Holm (12:17) Я буду на работе до пяти: (ты сможешь добраться сам? Henrik Holm (12:18) У меня есть хорошая новость  в четверг я приму участие в съемке для рекламной компании одного классного дизайнера уличной одежды. Он кажется русский. Tarjei Sandvik Moe (12:21) Воу, звучит круто. Думаю, что стоит отметить это. Henrik Holm (12:22) Да, это охеренно. Гоша Рубчинский. Tarjei Sandvik Moe (12:24) Мой парень — модель? О чем еще можно мечтать?!) Я закажу пиццу, можешь купить пива? Henrik Holm (12:25) Я куплю нам пива, мой мальчик ♡ Хенрика действительно порадовало приглашение в этот проект. Он любил пробовать что-то новое. Так было с самого детства. Лыжи, сноуборд, со скейтом не вышло, слишком длинные ноги и абсолютное неумение их контролировать. Он рано начал работать, ему хотелось независимости, и родители, благо, поддерживали это стремление, воспитывая в нем самостоятельность, инициативность и решительность. Холм был порой даже слишком инициативным и решительным. Например, это именно он был инициатором отношений с Тарьей, это он решил за них обоих, что теперь они будут вместе навсегда, а Тарьей не мог противиться этой улыбке, этим серым, как туманная дымка над озером, как нежные дождевые облака, глазам. Flashback — Для чего это всё нужно? , — Тарьей лениво потянулся на узком диване в гримерной, лежа рядом Холмом. Они смотрели какой-то ужасно занудный документальный фильм, которые Хенрик почему-то любил. — Это нужно для управления ядерными топливными стержнями, — Хенрик протянул руку под головой парня и приобнял за плечо. — Блять, ты что, чертов Джеймс Бонд? «Давай, вытащи стержни, закрой реактор, спаси мир!», — по-доброму язвил Му. — Нет, скорее я больше Марио, чем Бонд. — Круто, я отлично играю в «Марио»! , — прошептал Тарьей. Хенрик нервно опустил глаза, крепче сжал плечо Му. Его мысли, его чувства, они прожигали в его сердце огромную дыру, он знал, что дороги назад уже нет. — Ты ведь понимаешь, что если мы ошибёмся, то не сможем просто вернуться на предыдущий уровень! End flashback Ему оставалось работать всего пару часов, обычно в послеобеденное время посетителей было не много, и Хенрик мог заняться своим любимым занятием — пролистать ленту в Инстаграме. Вытащив телефон из кармана, он обнаружил, что пропустил пару сообщений от Тарьей. Tarjei Sandvik Moe (15:15) Окей. Я дома. Маргарита или Каприччеза или Тасманский дьявол? Tarjei Sandvik Moe (15:25) Ты не отвечаешь мне уже 10 минут? Когда такое было последний раз? Никогда? Tarjei Sandvik Moe (15:31) Хенки, не то что бы я волнуюсь, но я просто надеюсь, что у тебя всё нормально и ты всего лишь занят посетителями. Позвони. И не забудь купить пива. И да, на ужин Маргарита. Он волнуется за него. Эта мысль грела Хенрику душу сильнее, чем все солнца мира. Его мальчик беспокоится. Хенрик не стал испытывать судьбу и просто набрал любимый номер, такое клише, но он знал его наизусть, единственный номер который знал Хенрик, потому что с цифрами в его голове всегда было плохо. Тарьей ответил моментально. — Всё…у тебя ведь всё хорошо? — Холла! А ты волнуешься за меня? — Нет, я просто надеялся, что ты задержишься еще на пару часов в кафе и мне достанется целиком эта горячая Маргарита, но потом я вспомнил, что ты должен купить пива, а ну.пицца без пива это не так круто, ты ведь знаешь. — Ты слишком милый. Посетителей почти нет. Думаю, Ханна справится без меня. Скоро буду. Целую тебя, парень моей мечты, — этот короткий разговор заставил Холма улыбаться как Будда. — Я тебя совсем не жду…ну или немного жду… Хенрика всегда веселило то, как Терьей отрицал свою привязанность к нему. Обычно Холма утомляли постоянные сообщения и звонки от друзей и подружек, но милые сообщения Му он готов был перечитывать по несколько раз. Не смотря на то, что это были не первые его отношения, Холму казалось, что он влюбился впервые. Влюбленность словно прыжок с парашютом. Перехватывает дыхание, и ты никогда не можешь быть уверен, к чему это приведет, думал он. Что вы знаете о таких отношениях? О мнении общества о двух целующихся парнях. Друзья, конечно, поддерживали их, и никто из их близкого окружения никогда не осуждал этой влюбленности. У Холма были разные отношения, с девушками, с парнями. Казалось, что всё это как рулетка, и Холм ставил на красное, ставил на черное, но в этот раз вышло зеро. Кажется, это называется любовь. И эта любовь, как поезд в тоннеле, вела его к неизвестному месту назначения. Хенрик настойчиво убеждал себя в том, что мнение чужих ему людей абсолютно не должно его задевать, он убеждал в этом Тарьей, когда мальчик слишком остро реагировал на колкие комментарии слишком ограниченных индивидуумов об откровенных сценах третьего сезона. В конце концов, в мире действительно есть проблемы похуже, чем двое целующихся парней. Но сколько бы он не внушал себе это, он знал, что чужое мнение, словно огромный прожорливый зверь, пожирающий все на своем пути. Холм скинул рабочий фартук, схватил рюкзак, попутно закидывая на себя куртку, и вышел из кафе, желая Ханне хороших чаевых в конце рабочего дня. Он забежал в супермаркет у дома, взял упаковку пива, надеясь, что одной упаковки им хватит. Парень не хотел брать слишком много пива, иначе Му, как всегда случалось, выпьет очень много и уснет слишком рано. А у Холма еще были планы на этого мальчика. Спустя двадцать минут они уже валялись в постели, поедая пиццу и играли в Fifa 17. — Чертовы англичане! Fy faen! , — не сказать, что Холм любит играть в приставку, но Тарьей обожает это, и парень никогда не может ему отказать. Вообще у Холма складывается впечатление, что где-то этим вечером его наебали. Он думал, что они просто поедят пиццу, выпьют немного пива и утонут в объятиях друг друга. Надеясь исправить ситуацию, Хенрик откладывает в сторону геймпад и притягивает мальчика к себе целуя волосы. — Родной, ты чего? , — Тарьей обнимает его в ответ, прижимаясь теснее. — Думал, что мы займемся чем-то повеселее, чем приставка, — он прижимается губами к шее Му и нежно втягивает кожу, оставляя бурый след. Тарьей громко выпускает из легких воздух. — Тише, детка, — шепчем Холм, продолжая осыпать шею поцелуями. Это вызывает у мальчика волну желания, которая разливается по его телу со скоростью света и окутывает его с головы до ног, — Будешь хорошим мальчиком? — Я всегда хороший мальчик, — стонет Му, — Ты знал? У меня даже есть диплом, «Тарьей Сандвик Му — профессиональный хороший мальчик!», — Хенрик смеется ему в шею, боже как же он любит этого парня. Тарьей сам не понимает как оказывается на животе. Эта кровать слишком узкая для них двоих, ведь родители Му при покупке не предполагали, что однажды на этой кровати их сын будет трахаться с самым горячим парнем на свете. Когда Хенрик наваливается на него сзади и медленно входит, предварительно добавив на себя смазку, Тарьей готов забыть обо всем на свете, он только со стоном сжимает зубами подушку и вгибает спину. — Знаешь, иногда не кажется, что люди как рыбы, — усталым после секса голосом произнес Тарьей. — Почему? — Ну знаешь, рыба всю жизнь считает, что единственное, что есть на свете — это вода. А потом ее ловит какой-нибудь рыбак, вытаскивает на воздух. Она оказывается где-то в запредельности, как если бы мы оказались в открытом космосе. А когда рыбак сочтет, что рыбка ему не нужна, он бросает ее в воду, и рыба возвращается к своим и говорит: «Чувак! Я видела другой мир! Там, где нет воды. Я видела сушу». — Остальные рыбки ее не слушают? — Они отказываются верить в то, что за пределом их мира существует что-то другое. — Хочешь сказать, что мы с тобой как та рыба, которая видела сушу? — Да. Я просто хочу, чтобы наш мир принял нас. Принял такими, какие мы есть.