Сопартийцы

Нокаут _________

Несколько дней спустя

Пациент был скорее жив, чем мёртв. Нокаут снова сверился с предыдущими данными и сделал неутешительный вывод: в состоянии Мегатрона никаких изменений. Все внутренние и часть внешних повреждений устранены, но это не принесло никакой результативности. Нокаут никогда не сталкивался с последствиями взрыва пространственного моста, — ещё никому не доводилось это пережить — он не знал, возможно ли вернуть лидера в сознание. Его корпус представлял собой безжизненный сосуд, где только активность мозговых импульсов констатировала об обратном: они сохраняли привычное состояние, как будь Мегатрон в добром здравии. Пока Нокаут шёл на капитанский мостик, ему никак не удавалось отбросить мысли, что случай предстал крайне интересным. Стоило всерьёз подумать, не поднять ли вопрос об отделении мозгового модуля от корпуса и выгрузить личность Мегатрона… правда куда, он ещё не придумал. Впрочем, у десептиконов были проблемы и поважнее. Пространственный мост потерян. Старскрим не успел увести корабль на безопасное расстояние, потоки энергии повредили один из восьми маршевых двигателей. К тому же десептиконы лишились электромагнитного экранирования, скрывающего крейсер от человеческих и автоботских систем обнаружения. Теперь достаточно только подобрать нужную частоту, и они будут как на ладони. В виду очевидной недееспособности Мегатрона все полномочия перешли к Старскриму, однако, одно дело временно взять командование, совершенно другое — принять его, понимая, что начальство может больше не вернуться. Теперь приказ звать заместителя исключительно «лордом» не казался Нокауту таким абсурдным. Но так или иначе, Мегатрон ещё жив, а значит заместитель так и остался заместителем. Однако… ключевыми здесь являются слова «ещё жив». Пока Старскрим выполняет функции главнокомандующего, ему и самому не помешало бы назначить себе заместителя. Заместитель заместителя… неплохая должность, наверное. Нокаут подумывал, что было бы неплохо как-нибудь выслужиться перед гипотетическим лордом. Статус заведующего медицинским отделением на флагманском крейсере самого Мегатрона звучал красиво, но «заместитель главнокомандующего десептиконов» в разы лучше. Но об этом позже. В виду текущего положения дел, многие прежние задачи были пересмотрены, а ресурсы перенаправлены. Недальновидные автоботы одержали Пиррову победу своей вандальской выходкой: желая защитить Землю, они де-факто собственноручно заперли десептиконов в Солнечной системе. Перспектива не понравилась никому: вскоре началась разработка шахты для размещения нового пространственного моста. Всё шло согласно графику, но лорда-заместителя Старскрима так и тянуло продемонстрировать всем, что он, дословно: «достойная замена нашего могучего лидера». Никто и не спорил, но по кораблю и в правду витали настроения сомнений — а раз они витают, значит необходимо развеять. Этим новый лорд и занялся. Начало было положено разгромом бригады ремонтников, а закончилось отправкой на объект, где отстраивают новый пространственный мост. Старскрим отбыл ещё утром и планировал возвратиться только через несколько дней; Нокауту даже стало немного жаль Брэйкдауна и тамошних вехиконов-рабочих. Но только немного. Двери с шипением разошлись в стороны, наполнив полумрак коридора лучами солнца. Диафрагма оптики рефлекторно сузилась, реагируя на смену освещения. Утреннее солнце косо бросало свои лучи, тёмные тона капитанского мостика приобрели необычный оттенок – бледно-синий. Нокаут не мог сказать, что дополнительное освещение прибавило колорита, напротив, зловещему месту предпочтительней зловещие тона. Капитанский мостик стойко сохранял в себе всю свою изысканность и роскошь, но это место воспринималось с должной серьёзностью лишь в атмосфере чарующего полумрака. Столь непривычную для Нокаута обстановку создавал отключённый голографический полиэкран*. Экранирование занимало практически всю площадь широкой серии окон, убрав его, с БИЦ* открывался панорамный вид. Как правило, управление крейсером осуществлялось при участии целого комплекса систем и прямого обзора не требовалось; напротив, он только мешал. Чаще всего окна находились в режиме голографического экранирования, на которых и проецировались все необходимые данные. В основном оно отключалось чисто в эстетических целях: созерцать облака (Нокаут заметил, что Старскриму они очень полюбились), оценить поле боя или насладиться, как твоего врага испепеляют орудия крейсера. Ведь даже десептиконам не чуждо чувство прекрасного. Сегодня же, погода предстала ясной, поле боя осталось на другом краю галактики, а испепелять было некого. Вернее, ещё как было кого, но до них ещё нужно было добраться. «Немезис» навис над Атлантическим океаном. Удар волной энергии от пространственного моста оказал влияние более сильное, чем показала диагностика. Помимо выявленных проблем с маршевыми двигателями, к ним прибавилась ещё одна: у одного из них частично отказала система охлаждения. Возникла угроза взрыва и было принято решение экстренно посадить корабль. Отсутствие электромагнитного экранирования только усложнило задачу. Впервые десептиконы не могли ничего противопоставить человеческим технологиям без угрозы обнаружения. План полёта был экстренно пересмотрен. Пролетая над Атлантическим океаном, он же и стал самым безопасным местом для проведения ремонтных работ. Следовало отдать должное пилотажной группе: «Немезис» навис над поверхностью настолько низко, что часть хвостового оперения ушла под воду. Нокаут всерьёз опасался, как бы они не погрузились глубже необходимого, тогда их воздушная крепость переквалифицируется в подводную. Остальные восприняли посадку куда более благосклонно. Экипаж прекрасно знал, что планета Земля на восемьдесят процентов состоит из воды, но мало кому довелось увидеть бескрайнюю водную гладь настолько близко. Не прошло и часа, как была опущена аппарель; всем хотелось не только посмотреть, но и потрогать. Нокаут не остался в стороне: завершив саморемонт, он тоже спускался к воде. И ничего интересного там не увидел. Нет какого-либо увлечения в разглядывании мокрого ничто, и второй земной цикл пребывания у воды уже начинал наводить скуку. Вода и вода, потонешь — спасать будет проблематично. А вопросы из цикла «кто проживает на дне океана?» станут риторическими. Сидишь себе там и медленно гниешь заживо, если давление не убьёт тебя раньше. Стоило подняться волнам как экипаж нашёл себе новое развлечение: всем хотелось, чтобы их окутало водой. Нокаут считал это дикостью. Вода была солёной, а это неминуемый путь к коррозии металла. Но дальше дела пошли хуже и пребывание на «Немезисе» стало невыносимым. Ещё когда он только вышагивал по палубе, под ногами то и дело раздавался неприятный «хлюп-хлюп»: побывав у воды, никто не задумывался о сушке, и вскоре весь корабль быстро превратился в одну огромную лужу. Не говоря уже о запахе – всё провоняло солью! Хоть рецепторы выключай. Нужно выбираться отсюда. А дорога к свободе была опасна и трудна — она пролегала через Саундвэйва. К нему Нокаут и шёл. Высокая фигура главы разведки возвышалась над командным пунктом, где вехиконы отслеживали перемещение человеческого транспорта. Проецируемые данные высвечивали все суда, находящиеся поблизости. А было их… немало. Красным была помечена подводная лодка, обозначенная как тип «Огайо», чьи радары вскоре будут способны обнаружить приводнившейся «Немезис»; расчётное время до входа в зону действия систем обнаружения: четыре часа — за этот срок необходимо завершить ремонт и подняться в воздух. Саундвэйв никак не отреагировал на вошедшего Нокаута, всё внимание было сосредоточено на глифах и цифрах, бесконечным потоком несущимися по экрану. Он отвлёкся лишь единожды: когда поступило сообщение с машинного отделения о завершении ремонта системы охлаждения. Теперь десептиконам не придётся топить подлодку, тем самым сосредоточив внимание людей на данном секторе. Безусловно, новость положительная, но она меркла по сравнению с другими проблемами. В небе их ждут самолёты. До Нокаута доходили слухи от инженерной группы, что ремонт экранирования затянется, и до возвращения Старскрима им точно не управиться. Как бы Саундвэйв не старался, лорду-заместителю такие новости не понравятся. Взойдя на помост, Нокаут украдкой осмотрел вид на океан. Он так и не понял, какой смысл отключать полиэкран, когда и посмотреть-то не на что. Ещё и раздражающие солнце в придачу… не океаном же глава разведки любуется, в самом деле. — Саундвэйв, — он выдержал паузу, ожидая хоть какого-то признака, что его услышали. Когда последовал знак внимания — лёгкий наклон головы — Нокауту стало не по себе: в одном коротком жесте прекрасно читалась насколько тот занят, и что от него следует держаться подальше. Надо было действовать как можно аккуратней. — Понимаю, что твои дела не терпят отлагательств, но поскольку использование моста в ведомости Старскрима, в виду отсутствия нашего новоиспечённого лорда, я вынужден обратиться с аналогичной просьбой к тому, кто его заменяет. Вроде прозвучало не слишком фамильярно. — «Какова причина?» — отсутствие Старскрима было компенсировано воспроизведением записи его голоса. Весьма недовольным, к тому же. Нокаут призадумался: и вправду, какова? Сказать, что ему просто невыносимо скучно — правдиво, но обречено на провал. Хотя… — Я хотел бы запросить разрешение покинуть корабль, — не зная насколько буквально Саундвэйв может воспринять просьбу, Нокаут поспешил уточнить сказанное, а то ближайший шлюз находился не так далеко. — Имею в виду, отправиться развеется куда-нибудь поближе к цивилизации. Поскольку я не задействован ни в операциях, ни в ремонтных работах, то в моем пребывании на судне нет никакой необходимости. В случае возникновения внештатной ситуации мою частоту знают все. На этот раз Саундвэйв проявил бо́льшую заинтересованность и повернулся всем корпусом; в зеркальном визоре отразилось растерянная лицевая Нокаута. Кажется, воспользоваться его занятостью в надежде на благосклонность было не лучшей затеей. |Напоминание: командующий Старскрим запретил заведующему медицинским отделением Нокауту покидать корабль без его личного разрешения| Ответ был передан в более изощрённой форме, чем записи чужих фраз. Ментальная форма общения представляла собой крайне необычную передачу информации: в голове появлялась чужая, инородная мысль. Поразительная способность, однако в ней полностью отсутствовала эмоциональная окраска, поэтому в начале предложения всегда упоминалась преподносимая эмоция. Нокаут не знал, почему Саундвэйв иногда переходил с одной формы общения на другую, но считал, что виной тому недостача необходимого аудиоматериала. — Да, я помню. Лорд Старскрим отчётливо выцарапал эти слова на моей броне. — Нокаут хотел приложить усилия для придания правдоподобности расстроенному тону, но вспомнив тот мучительный момент, сказанное прозвучало искренне. — Поэтому я и пришёл просить тебя, а не связался с ним. Да ладно тебе, Саундвэйв, всего одна небольшая вылазка, просто разогреть двигатель на свежем воздухе, обещаю не нарываться на неприятности. |Вопрос: заведующий медицинским отделением планирует вновь соревноваться в скорости с доминирующей формой жизни| Нокаут удивился: откуда он узнал? О его увлечении человеческим стритрейсингом известно только двоим конам — и ни одному из них не было смысла говорить об этом по ряду причин. Конечно, с начала войны ходили слухи, что Саундвэйв читает мысли, но не может же этот абсурд быть правдой. Нет, наверняка Старскрим обо всем рассказал. — Допустим, — витиеватые манеры исчезли, голос Нокаута стал серьёзным. — Что ж, от тебя ничего не скрыть; но говорил ли тебе Старскрим, что в прошлой вылазке мне почти удалось схватить союзника автоботов? Саундвэйв приподнял голову, явно намекая: «ну и где же он?» Стало обидно. — Да, моя ошибка, надо было сразу тащить того человека на корабль, а не устраивать облаву. Но там появился Оптимус, и…! Он внезапно замолк: Саундвэйв вернулся к работе. Единственное, что разделяло Нокаута между сушей и водой, только что потеряло к нему интерес. — Значит, «нет»? |Утверждение: аргумент не убедителен. Нет весомых причин идти в нарушение приказа вышестоящего руководства| В общем, он имел в виду «нет», краткость никогда не являлась прерогативой Саундвэйва. Нокаут не желал сдаваться, торчать посреди океана было невыносимо. Нужны более весомые аргументы. — Вижу, у тебя нет времени на меня, ведь лорд Старскрим очень разочаруется, если обнаружит, что ты не справился с задачей. Через четыре земных часа, корабль будет необходимо поднять, но к тому моменту электромагнитное экранирование ещё не будет готово к работе. Нокаут выдержал короткую паузу и с каждой секундой улыбка становилась всё шире: он прекрасно разбирался не только в ремонте, но и куда следует надавить, чтобы получить своё. Саундвэйв ненавидел провалы — и это его слабость. Щелчки по светосенсору панели и в правду утихли. — Старскрим будет в ярости. Ещё сильней его разозлит информация, что я пытался покинуть корабль. Мы ведь оба прекрасно понимаем, что ведём свой диалог среди многочисленных свидетелей, рано или поздно всё всплывёт: вехиконы или ты сам доложите ему о нашем сегодняшнем разговоре и тогда… тогда мне вновь придётся восстанавливать то, что останется от корпуса. А тебе вскрывать всю систему активации моста и полностью перепрошивать её, просто потому, что паранойя Старскрима неумолима. Я не разбираюсь в таких вещах, но, полагаю, задача не из лёгких. Подумай, ведь никому из нас не нужны дополнительные хлопоты. А если мост откроешь ты… Ни у кого не возникнет вопросов о компетентности принятия такого решения. Ну же, Саундвэйв, я же не из фракции сбегаю, просто чуть-чуть проедусь. Как медик, я утверждаю, что излишняя влага и отсутствие трансформации пагубно сказывается на состоянии. |Стоит усомниться в качестве знаний доктора Нокаута: медицина – не моя специализация, но для коррозии металла, в нынешних условиях повышенной влажности, требуется гораздо больше времени| Саундвэйв не указал эмоции, но Нокаут полагал, что это была «насмешка». Опять же, стало обидно. Однако, обида продлилась не долго — сдержав паузу, Саундвэйв продолжил: |Контраргумент убедителен, — кажется, кто-то действительно недолюбливает поручения Старскрима. Впрочем, после загадочной смерти Скайквэйка не столь неудивительно, он точно знал что тогда произошло, и это ему не понравилось. — Присутствие доктора Нокаута на период подготовки ко взлёту не требуется, прошение о мосте будет удовлетворено| Позади раздался звук открытия моста. Случившиеся можно было отнести исключительно к удачному стечению обстоятельств, не будь Саундвэйв так занят, он бы и слушать не стал. Сейчас гораздо проще отослать помеху куда подальше, чем возиться с формальностями причин отказа. Вот и славно, всё-таки план оказался хорош. Нахлынувшая радость затуманила рационализм Нокаута, он не вдался в размышления о том, что может поджидать по ту сторону портала. Сохранение субординации тоже было позабыто. — С тобой приятно иметь дело, Саунд! Он не сразу осознал, кому он это сказал. «Скример», «Брэйк», «Мегз» и все остальные имена длиннее пяти букв, у Нокаута, сокращались на автоматизме. Обладатели имен, превышающих лимит, не всегда знали как их называют: в эту категорию входил Мегатрон, Шоквэйв, Оверлорд, Сиксшот, Десзарас и все остальные, кто очень не ценит чужих предпочтений. Саундвэйв тоже туда входил, о чём Нокаут вспомнил довольно быстро, стоило названному обернуться настолько резко, что тонкие руки-крылья со свистом разрезали воздух. Признаться, что сказано это было на эмоциях, он не успел, ровно, как и не удалось донести спешно добавленную концовку «вэйв». Мост захлопнулся.

Винсент __________

Иногда кажется, что люди и масс-медиа смотрят на утро по-разному. Вспомните, как преподносятся утренние часы в фильмах и рекламе: герой встаёт под звон будильника, весь такой счастливый, бодрый и свежий. Улыбаясь своей белоснежной улыбкой, радостно идёт на кухню заваривать себе «Нескафе», попутно готовя что-нибудь, несомненно, полезное. Почитав за завтраком свежий номер «Дейли мейлс», он неспешно собирается и, желая всем хорошего дня, отправляется по своим делам. Прекрасное начало дня! Где-то в параллельной вселенной… По ту сторону экрана утро начинается иначе. Чаще всего, начинается оно с мысли, что проклятущая ночь слишком быстро закончилась, вы не выспались, необходимо «ещё пять минуточек» и вообще хорошо бы уметь поворачивать время вспять или вовсе останавливать. Ни о какой бодрости духа не может быть и речи. Улыбки, милые беседы за завтраком и непринуждённая атмосфера радости предстоящего дня — всё это из оперы жизни выдуманных героев. Утро добрым не бывает и никакой кофе здесь не помогает. Каждое утро Винсента было из таких. Оно, действуя по предписанию каждого злосчастного утра, настало неожиданно быстро. А ему, как типичному герою низкосортного произведения, никто не отменял школьные занятия, на которые он грозился опоздать. Всё потому, что ставить будильник с расчётом времени на сборы, — для слабаков, лишние пару минут сна дороже. Апатичное разглядывание потолка с псевдофилософскими рассуждениями о тщетности бытия простого учащегося, бодрости не прибавили. Прикидывая все «за» и «против» относительно резонности вставать по утрам, практически без борьбы победило второе. Не знавший об исходе рассуждений будильник продолжал честно выполнять свою функцию и беспрерывно звенеть. Винс лениво посмотрел на него, прежде чем одним точным броском послать несчастную технику в свой последний полёт. По баскетбольным меркам за него можно дать два очка. Винсент чувствовал себя подавленно, мало того, ему уже которую ночь снилась какая-то несуразица о последней гонке. Несвязные отрывки воспоминаний сплетались с таинственными голосами, они звучали жутко, не по-человечески. Был там и Джек, а с ним огромная красная лапа, появляющиеся из ниоткуда, что, схватив, тянула Винса в пустоту. Чушь, одним словом. Взяв с тумбочки телефон, Винсент посмотрел на время: фигурально оно поджимало, пора бы уже собираться. Да только в голове и так царил туман, куда ещё за руль? Первые несколько уроков можно и пропустить, там и без него прекрасно обойдутся. А вот без сна обходиться нельзя, это Винсент по «Дискавери» слышал, учёные плохого не посоветуют. Но никакие рекомендации самых авторитетных учёных ничего не стоят против родительского «быстро встал!» Пришлось вставать, причём, быстро. После злосчастной гонки Винсент несколько дней не заявлялся в школе, что позволило сделать для себя удивительное открытие — он по ней соскучился. И дело тут вовсе не в привычных вещах по типу скуки без друзей или любимой девушки, — чушь! — всё гораздо прозаичней: лучше выслушивать нарекания в школе, чем дома. Все мы знаем значение слова «иерархия». Нынешний демократический строй дал нам иллюзию, что народовластие — сила и иерархическое построение отношений давний пережиток средневекового прошлого. Ничего подобного. Вся наша жизнь проходит в иерархии: богатые и бедные, начальник и подчинённый, пахан и шестёрка, примеров дюжина и каждый из них имеет свои особенности. Взять, к примеру, школу. Дивное место: кто-то его любит, кто-то ненавидит, но посещать обязаны все. В каждом классе существует свой лидер, душа компании, ботаник и изгой; один главенствует, другой подчиняется, всё как у зверей, — это и есть школьная иерархия. Замени учеников на настоящее зверьё, то Винс определённо был бы хищником. Впрочем, слово «тварь» в свой адрес, он слышал и без всяких олицетворений. Школьная концепция доминирования сильного над слабым, выражалась в достаточно примитивных, но тешущих самомнение, вещах. Помимо стандартной популярности, лидеры имели право сидеть за лучшими столиками в столовой, беспрепятственно гнобить однокашников и занимать самые удобные парковочные места. Именно третье Винсент ценил больше всего. За каждым из учеников со своим автомобилем де-факто было закреплено своё парковочное место, лидеры парковались на крохотной парковке школы, остальные — где-то вдали, у обочины. Место Винсента находилось у самого входа, и, несмотря на поздние часы, оно по-прежнему пустовало. Вот оно уважение! Ну, или просто боязнь получить камнем в лобовое стекло. Винсент прибыл в школу к половине двенадцатого; захлопнув дверцу машины, он оглядел парковку. По припаркованным автомобилям всегда можно отследить, кто из знакомых явился на занятия: раз нет старого Mustang’а и тёмно-серого Mitsubishi Lancer, значит, двух приятелей уже можно исключить. Винсент совсем забыл, что Билл и Сэм должно быть уже уехали на сборы по баскетболу. Из «своих» насчиталась лишь одна машина, даже мотоцикла Дарби нигде не было видно. Что ж, видимо, день обещает быть скучным. Как вариант, можно вовсе развернуться и провести остаток дня в местной забегаловке K.O. Drivers. Мысль звучала заманчиво за исключением одного препятствия: его хозяйка, миссис Адамсон, пообещала отправить Винса на фарш, если он ещё раз надумает прогуливать у неё под носом. А стать начинкой для котлет, которые изо дня в день жарит Дарби, никакого желания не было. Пришлось идти на занятия. Пока Винсент поднимался по лестнице в застенках прозвенел звонок, судя по поднявшемуся шуму, — на перемену. Небрежно толкнув дверь, по ту сторону ждала привычная картина школьного быта: «Королевскую битву» никто так и не ввёл, Кэрри ничего не сожгла, а чемпионат по Квиддичу вовсе не существует. Но это не точно. Школа выглядела точно так же, как и любая другая школа штата, с поправкой на провинциальность. Безвкусица белых стен, местами подпорченные творческими порывами учеников, неизменные зелёные локеры и идеально чистый пол. Здесь могла обвалиться крыша, начаться стрельба или нашествие зомби, но пол всегда оставался чистым. Видимо, он и, пожалуй, стенд с наградами школы, было единственным, что действительно заботило администрацию. Следуя по коридору, Винсент не ожидал от сегодняшнего дня никаких сюрпризов, но потребовалось совсем немного времени, чтобы стало очевидно — мнение следует пересмотреть. Во многих фильмах о школе есть такое клише: герой идёт по коридору, а остальные ученики так или иначе обращают на него внимание. Причем, реакция зависит от ситуации. Взгляд может содержать восхищение, презрение или насмешку; тот взгляд, которым смотрели на Винса, чётко говорил: «гляньте, это же тот парень, который проиграл какому-то лоху». И не совсем ясно в правильной ли последовательности стоят слова «парень» и «лох». Не хорошо. Проигрыш у Ранчо Дрэкера был хитом всех обсуждений, и если Дарби проболтался ещё и про ту злополучную ночь, то ему не жить. В планы и так входило его прибить, но теперь будет что сказать следователям в участке. Пока Винсент вводил код на локере, со стороны послышался смешок с последующим упоминанием «вон того патлатого уделали». Дверца шкафчика захлопнулась с таким грохотом, что стоящая неподалёку девушка испуганно дёрнулась. Глядя на группу подростков, Винс понял у кого он сегодня выяснит последние школьные новости. Стоило сделать первый шаг в их сторону, как детвора поняла, что бросаться громкими словами на МИДе в Доте, это одно, а делать тоже самое в оффлайне — совершенно другое. Как оказалось, смелость грозит тяжкими последствиями, тактическое отступление не заставило долго ждать. Один из них, особенно полный, в беге не преуспел и нелепо плюхнулся на пол, разбросав учебники. Страх навязчиво рекомендовал броситься наутёк, заложенное родителями воспитание — собрать потерянную ношу. Винсент всегда питал особое удовольствие с собственного превосходства над другими, для красоты момента он хрустнул костяшками пальцев. Его не было всего два дня, а народ того гляди и забыл о ком не стоит сплетничать. Раз забыли, стоит проучить. Публично, разумеется. Однако на сегодня судьба проявила милость к полному пареньку, спасение белым бумажным самолётиком впечаталось в висок Винса. — Самоутверждаемся обижая маленьких? Не хорошо. — Подошедший одноклассник подобрал свой самолётик и протянул Винсу руку. — Никогда не пробовал подобрать жертву своего уровня? Воспользовавшись моментом, школьник рванул прочь, Винсу осталось только проводить его взглядом. — Своего уровня, говоришь… — Он ответил на рукопожатие. — Мэтт, как насчёт тебя? Ты отнял у меня хороший кусок «мяса» и этот день совершенно потерял свои краски. Винсент делил людей на две категории: уважаемые и презираемые. В первую входили те, кому не следует переходить дорогу, знакомые и кумиры, во вторую — все остальные. У второй категории была особая подгруппа, «мясо», в неё зачислялись самые немощные, те, кого избить, значит сделать человеку одолжение, ведь хоть кто-то обращает внимание на такой ненужный элемент социума. — Прискорбно, конечно, но я лучше зрителем останусь. Кто, если не я, будет тебя у директора вымаливать? — Мэтт запустил самолётик вглубь коридора. — Ты столько пропустил за время отсутствия, что я уже было подумал, не помер ли. Кстати, выглядишь отвратительно, не то, чтобы это в новинку, но сегодня видок хуже обычного. Где шлялся? — В стороне от школы, — улыбнулся Винс. — Какие новости? — Ты пропустил славную тему: на днях Джейкоб влетел в забор Дрэкера, так этот безумный старикан вышел к нему с ружьём. У того до сих пор весь кузов в дроби, а ещё… — Я не об этом, — прервал Винсент, подозрительно оглядевшись по сторонам и понизив голос. — Что говорят о моем заезде с Дарби? — Что ты его проиграл. — Да я это, ну… просто хотел дать ему форы, поэтому специально не брал разгон, чисто из альтруистических целей. Понял? А в общем, пошёл ты. — Винсент раздосадовано фыркнул — Да и вообще, откуда мне было знать, что та штука такая быстрая. Ладно, проехали. Что говорят о заезде у шоссе? — Тебе лучше знать, меня там не было. Сиерра говорила, что вы оба не добрались до финиша, вот и всё. Слышал, тот с кем ты гонялся говорил, что у тебя возникли проблемы с машиной и гонка не состоялась. Знаешь, Рассел считает, ты просто испугался проиграть во второй раз, вот и сослался на полом… Больше не было сил слушать эту вопиющую чушь. Злоба оказалась сильней здравого смысла и слова Мэтта прервал резкий удар по тонкому металлу локера. Машина сломалась, значит? Чудно. Недавняя ночь обрела новые таинства, осталось только подобрать себе версию по вкусу, смириться и жить с ней. Версия первая: некто, гипотетические посвятители, отделали его и запихнули в какой-то не менее гипотетический багажник, а старина Джеки любезно спас и довез. Вторая, — Винс просто струсил гоняться против пони-кара. Пони-кара, серьёзно?! Это бутафория, а не машина, она не чета настоящему масл-кару! Как не гляди, а одна история выходила просто очаровательней другой. Да что же за чертовщина стряслась той окаянной ночью? На эмоциях Винсент не рассчитал силу, и если его приятель отделался легким испугом, а несчастный локер вмятиной, то конкретно он получил осознание своей ошибки. На какое-то время пальцы буквально перестали слушаться, а вся кисть загорелась огнём; не перелом, но неприятно. Сдерживая откровенный стон боли, Винсент прислонился спиной к шкафчику и съехал на пол. — Однако, экспрессивно. — Мэтт оглядел вмятину, убеждаясь в её подлинности, и опустился рядом с Винсом. — Наверное, это значило «всё было не так». Но смысл так злится? Тебя с таким же успехом уделывал и Том, и Джон, и Брэд, и Билл, и этот, как там его… — Дарби! — крикнул через весь коридор Винс и поспешил подняться. Как же вовремя тот вынырнул из-за угла. Названный принял вид если не напуганный, то весьма удивлённый, он стал похож на человека, который всячески старался избегать нежелательных встреч, и вдруг та самая встреча сама настигла его. Джек по обыкновению сконфузился, но быстро выпрямился, видимо, компания друзей придавала ему уверенности. Они, к слову, тоже были нетипичные. В пору сказать «под стать такому странному типу», но такое заявление было бы в корне не верно. Винсент сам по себе рассматривал дружбу, как относительное понятие — людей сближают либо общие интересы, либо воля случая, давшая мотив началу общения. Взять, например, его и Мэтта. Мэтью был отличным примером того, что бывает с маминькиными сынками, которые ввязываются в плохую компанию, он сохранил в себе черты ботанского занудства, но они порой входили в конфликт с новоприобретёнными привычками и манерами. И всё заслугой Винса. Ещё в младшей школе у него созрел был гениальный план: взять под своё крыло самого умного в параллели и ввести в свою тусовку, а тот, в отместку за место под солнцем чужой популярности, будет помогать с учёбой. Так и вышло: Мэтт хорошо учился, а авторитет Винсента не позволял хоть кому-то на него косо глянуть. На этом и держалась их дружба. А касаемо этой компании… эта компания была настолько нетипичной, выходящей за привычные рамки, что никак не удавалось подобрать причину их связи. Мико — девчонка, прибывшая по обмену из Японии, неформал. Раф — низкорослое клише ботаника, и Джек, просто Джек — пустое место во всех смыслах. Должно было произойти нечто веское, чтобы такие личности нашли общий язык, к тому же они годами не замечали друг друга, а теперь их дружба крепка и неразрывна. Странно как-то. Винсент сам удивился своим мыслям: и как он раньше этого не замечал? — Пойдём-ка выйдем, Дарби. — Винс подошёл вплотную. — Нам нужно поговорить. — М-мы ведь уже всё решили, разве нет? — Джек замялся, всё ещё желаю уйти от разговора. — Ты лучше меня, я уяснил. Давай на этом закончим. — Нет уж, мы только начали! — он грубо схватил его за ворот кофты и прижал к локерам. Стандартный приём устрашения, со стороны всегда выглядит грозно. Однако Винсент в сердцах надеялся, что никто не заметил дрожь в руке: всё-таки зря по шкафчику ударил. — Машина у меня сломалась, значит? — Ну я это... ты понимаешь… — Отвали от него, придурок! Мико грубо пихнула Винса в плечо, и тот был вынужден отпустить Дарби. Отчасти, чужое вмешательство сыграло на руку, причём, буквально — удерживать захват больше не было сил. Тряхнув больной кистью, Винс повернулся к наглой девчонке. — То, что ты сумела сказать это практически без акцента, не делает из тебя полноценного гражданина. Не вмешивайся, нелегал. Глядя на её реакцию трудно было сдержать усмешки. Без сомнения, с визой у неё было всё в порядке, но назвать иностранца «нелегалом», всегда считалось универсальным оскорблением. К тому же очень действенным. Мико сама по себе не вписывалась в общепринятые понятия японской школьницы, скорее исключением из правил: такие не иммигрируют по своей воле — их выдворяют из страны. — Я тебе покажу нелегала! — Оскорблённая Мико со всей серьёзностью пошла на него. Ах, этот знаменитый грозный японский взгляд… он грозен только в аниме. Винсент поспешил увернуться, ещё из аниме он извлёк, что не стоит связываться со злыми японскими школьницами. Мало ли, вдруг у неё катана в шкафчике припрятана. — Спокойно, ниндзя. Я понял насколько ты опасна, впредь буду обходить, — усмехнулся Винс. — Мне нужен только Джек, если его ответы мне понравятся, он даже может уйти живым. — Пойдёмте, ребята, — вмешался в разговор Раф. — Он этого не сто́ит. Ещё как сто́ит. Уйти от разговора и попытаться уйти — на деле оказались совершенно разными вещами, Винсент настойчиво желал знать правду и просто так никого отпускать не собирался. Ударив здоровой ладонью по шкафчику — сталь отозвалась глухим стоном — он перекрыл Джеку выход. — Ты никуда не пойдёшь, Дарби. Меня уж очень интересуют события тогдашней ночи. — Тебя так волнует «тогдашняя ночь», — с двусмысленной улыбкой сказала Мико. — Что же такого было между вами «тогдашней ночью». — Ничего! — хором ответили оба. — Да не в том смысле! — больше с растерянностью, нежели со злобой воскликнул Винс. Он провёл рукой по волосам, пытаясь сформировать предложение более внятно. Чёртовы японцы-извращены. Повернувшись к Джеку, речь его начала звучать быстро и сбивчиво: — Посвящение, Дарби. Ты говорил о посвящении, что меня кто-то отделал, а ты нашёл меня в багажнике, помнишь? Славная история с неопределённым финалом. Так скажи же мне: в чьём багажнике ты меня нашёл? В своём? В моём?! И когда моя машина успела сломаться? С каждым последующим предложением Дарби менялся в лице, казалось, его стесняет не само бедственное положение, в котором он прибывал, а то, что ему придётся отвечать на все эти неудобные вопросы. Мимо них тут и там проходили школьники, но никто не спешил идти на выручку зажатому парню. Ситуация вышла прозаичная: при полном коридоре людей Джек остался совершенно один. С ним, правда, были его друзья, но что они могли противопоставить Винсу? Весьма кстати за углом притаился Мэтт, отслеживая обстановку в плане появления тех, кто и впрямь мог помешать допросу — учителей. В народе это зовётся «стоять на стрёме». — В-винс, всё не так просто. Пойми, я не могу тебя всё рассказать… мне пришлось сказать про машину, чтобы не выдавать тебя остальным, ну, в смысле насчёт посвящения. Я не видел, что произошло, только слышал голоса. Какие-то парни избили тебя и пытались запихнуть к себе в багажник, но, увидев меня, поспешили скрыться. Это всё, Винс! Винсент смутился. Чушь какая-то, хотя… Ну а вдруг так и было? Любой другой человек мог бы отыскать в словах запуганного подростка весомую почву для новых подозрений, но Винс вовсе не был «любым другим человеком». Он вполне мог бы заподозрить неладное, если бы прозвеневший звонок на уроки не спутал все мысли. — Ладно, допустим, — чуть помолчав, сказал Винс. Коридор постепенно опустел, он не планировал так скоро отпускать Джека, но из-за угла раздался голос Мэтта, заговорившего с учителем намеренно громко. Намёк на отступление был понят, и узник спешно получил свободу. — Но не думай, что это что-то меняет или делает меня твоим должником. — Да ничего... забыли. — Как насчёт «Спасибо за помощь»? — встряла Мико. — Всегда пожалуйста, — незамедлительно ответил Винс. Спеша на урок, Джек выглядел потеряно, тем не менее во всем его виде появилась некая облегчённость, так бывает, когда тебе удаётся разрешить какую-то очень серьёзную проблему практически без последствий. Можно сказать, он был рад. Винсент не придал этому значения: такая реакция была обыденна для всех, кто имел неосторожность иметь тесное общение с ним. Разговор с Дарби должен был прояснить таинство той ночи — и он прояснил — но где-то в сознании, глубоко внутри, Винса давило чувство неудовлетворённости, казалось, что всё было совершенно не так. Чувство это, вовсе не задетое самолюбие, а отрывочные воспоминания чего-то невиданного, чего-то жуткого, того, что стало причиной ночных кошмаров. Проклятое посвящение! — Если ты забыл, кабинет испанского на втором этаже, — из-за плеча выглянул Мэтт. — Советую поторопиться, у миссис Норрис последние дни слабые нервы, не стоит её злить. Иначе она сошлёт тебя подтягивать свой уровень языка на американо-максиканскую границу. Да и после ещё на матан в двадцать пятый тащиться, если разборки растянутся на перемену, мы серьёзно грозимся не успеть и туда. Двойное опоздание, это уж слишком. Тема испанского быстро отрезвила Винсента от удручающих мыслей о последней гонке. Впрочем, испанский удручал не меньше. — Можно поступить проще: не пойти вообще. К чему мне её гундёж? Yo знаю español. — Discúlpeme, no he oído bien.* — ¡Cállate!*

Нокаут _________

Под фразой «разогреть двигатель на свежем воздухе», подразумевались лучшие места Земли, такие как красочные пейзажи Италии или идеально ровные дороги Германии. Но когда под колёсами не ощутилось дорожного покрытия, а в решетку радиатора проникло что-то сыпучие, Нокаут понял: при оглашении просьбы, надо уточнять. Передняя ось завязла в бархане, и резина шин с неприятным свистом заскользила по песку, полностью потеряв сцепление. Понимая, что так он только сильнее потонет в песке, Нокаут трансформировался. И ещё раз убедился, что в случае с Саундвэйвом необходимо чётко выражать свою просьбу. Желательно, самому предоставив координаты. Не было необходимости сверяться с картами; местность оказалась очень узнаваема. Место, куда был переправлен Нокаут являлось той самой дорогой, где Оптимус вырвал ему дверь. Если хорошенько присмотреться, то можно было бы даже заметить на песке осколки креплений, их ещё не успело занести как следует. Нокаут неприятно поморщился, как оказалось, Саундвэйву не чуждо чувство цинизма. Да, пожалуй, всё же не стоило так докучать должностному лицу при исполнении. В утренние часы вокруг было безлюдно, пользуясь этим, Нокаут вышел на дорогу и, только оказавшись на твёрдой поверхности, принял вид автомобиля. Осмотрев горизонт, перспектива, куда стоит отправиться проводить досуг, открылась самая что ни на есть занимательная. Пустыня, пустыня или пустыня. Стоило в очередной раз остановить себя на мысли, что Саундвэйв не нарочно сослал его именно сюда. «Немезис» должен сменить дислокацию через несколько часов, но к моменту отлёта Старскрим по-прежнему будет отсутствовать. При самом благоприятном сценарии, он вернётся завтра-послезавтра. А раз Брэйкдаун задействован в работах по отстройке нового пространственного моста, то о возвращении лорда-заместителя Нокаут узнает прежде, чем тот вступит на корабль. Вернувшись преждевременно, он и не заметит отлучку. Но как бы то ни было, времени в обрез и следует всё тщательно просчитать. Свернув на обочину, Нокаут успел пропустить несколько автомобилей: все они были старые, предназначенные для фермерских работ. Никакого намёка на дух соперничества; вот дрянь. Просить у Саундвэйва передислокации — гиблое дело, нет ни единого сомнения, что тот ему припомнит за «Саунда». Нокаут вовсе не был уверен, что ближайшие месяцы хочет попадаться ему на оптику. Альтернативный вариант, перебираться в другой штат своим ходом, выходил уж больно затратным по времени. Придётся ограничиться прогулкой по Неваде. Непроницаемо-чёрная тонировка стекла тщательно скрывала всё, что происходило в салоне Aston Martin; не знай, что это не просто машина — живая машина — и любой случайный свидетель принял бы за безумные образы поражённого воображения всё творящейся внутри. Приборная панель вспыхнула, осветив пустой салон, над рычагом переключения передач высветилась голографическая карта штата. Пока Саундвэйв, чисто из принципа, не перекрыл доступ к данным десептиконов, этим стоило воспользоваться. Нокаут изменил критерии запроса и изображение переменилось, высветив все населённые пункты. Отображённые города не внушали особо энтузиазма; тогда пришлось прибегнуть уже к человеческим технологиям поиска. Критерий был прост: самые туристические города штата. Пара минут поиска и такой город был найден. На голографической карте тут же отложился оптимальный маршрут; заведя двигатель Нокаут отправился в путь. Гулять так гулять.