… и эти дети, на которых вы плюёте, когда они пытаются изменить свой мир, неуязвимы под напором ваших советов. Они прекрасно знают, что с ними происходит.
30 декабря, вторник. — Не поняла… — слегка ошарашенно протянула Эва, как только дверь в дом открылась. — Какого хрена вы еще не собрались? Самолет нас ждать не будет. — Хедлунд, ты серьезно забыла поставить будильник? — развернувшись на пятках, Магнуссон уставился на девушку, что судорожно натягивала на себя джинсы. — Эва, солнышко, только не злись, — улыбаясь, молвила Алекс. — Нам нужно всего пять минут, Вильям. — Нас ждет такси, побыстрее, — крикнул Кристофер с улицы через не до конца закрытую дверь.***
Гавайи — райское место, определенно. В особенности это ощущается тогда, когда ты, одетый в теплую зимнюю куртку, сапоги и шапку садишься в самолет, а после приземления волен идти практически раздетым. Температура воздуха высока, солнце печет, не жалея белых и совсем не загорелых плеч туристов, а океан так и манит к себе. Довольно улыбаясь собственным мыслям, школьники, как и все остальные прилетевшие с ними туристы, сходят с трапа самолета и идут в сторону автобуса, который должен привезти их в самый центр Гонолулу, откуда они и разбегутся по гостиницам, что были забронированы заранее. Купаясь в лучах солнца и постоянно оборачиваясь по сторонам, словно боясь что-то упустить, они идут не спеша. Для Алекс, Кэри и Александра — это первая поездка куда-то так далеко за пределы своего родного города, тем более без опеки взрослых. Кристофер, начиная с пятого класса, каждые каникулы летал на отдых с семьей, но на Гавайях побывать ему до этого момента не удалось. Семья Эвы также любила путешествовать семьей, поэтому для рыжеволосой это было крайне привычно. Что касалось Магнуссона, он летал однажды, два года назад, но в силу не очень приятных событий, наотрез отказался отдыхать где-либо вместе со своими родителями. 3 января, суббота. — Почему ты снова не взял крем от загара? — возмущенно выдала Кэри, специально ткнув Берга в обгоревшее плечо, после чего тот поморщился. — Вас, женщины, не понять, — повернувшись на бок, начал Шистад. — То крем для загара, чтобы не быть бледным, то против него, чтобы не мучиться после. — Полностью солидарен, — поддержал друга шатен, приобняв за талию Хедлунд, что смотрела на него а-ля «ни о чем не проси, когда почувствуешь что такое сгореть на солнце». — Вил, — рыжеволосая изменилась в лице, окликнув друга, который тут же повернул голову в ее сторону. — Мне кажется, или это действительно твои родители? — Ч-что? — прибывая явно в не положительных эмоциях, со смешком выдал Магнуссон. — Сейчас вернусь, — соскочив с шезлонга, кареглазый стремительно рванул в сторону мужчины и женщины, что, делая важный вид, стояли, любуясь океаном. — Иди с ним, — махнул головой Кристофер, а Эва также положительно кивнула. — Мам? Пап? — окликнул их шатен, взяв за руку только что подошедшую к нему голубоглазую. — Вильям? — воскликнула женщина, продолжая стоять на месте, и, кажется, только темноволосая ожидала хотя-бы теплых объятий, которых так и не случилось. — Ты не говорил нам, что приедешь отдыхать сюда с… — она остановилась, с презрением оглядывая Алекс. — Это моя девушка, — с улыбкой произнес Вильям, притягивая ее к себе. — Александра. — Рада с вами познакомиться, — смущенно промямлила Хедлунд, опустив взгляд себе под ноги. — И что, теперь ты каждую свою девушку будешь возить отдыхать? — не стесняясь присутствия голубоглазой, задала вопрос женщина, ядовито хмыкнув. — Да на тебя тогда денег не напасешься. — Клаудия, прекрати, — вмешался в беседу отец парня, заметив, насколько не по себе стало девушке. — Приходите завтра на ужин, будем рады видеть вас. — Спасибо, — чувствуя, как в глазах пощипывает от слез, быстро процедила темноволосая, а после выдернув свою ладонь из ладони шатена, побежала в сторону отеля, не оборачиваясь на возгласы ребят, которые все это время внимательно за всем наблюдали. — Даже сейчас ты все испортила, — со злостью выдал Вильям, оглядев мать с неким отвращением, которое буквально пульсировало в висках. — Сын, приходите на ужин, — выдохнул отец, задержав шатена за плечо, но парень ничего не ответил, а просто ушел вслед за девушкой. Хедлунд вбежала в гостиницу и, на секунду остановившись у ресепшена, побежала по лестницам вверх, в свой номер. Ее душила обида от сказанных в ее адрес слов, а в горле стоял до боли противный комок, что подталкивал темноволосую расплакаться прямо сейчас. — Ты в порядке? — в номер вошел шатен. — У меня просто болит голова, — соврала девушка. — Я хочу побыть тут. — Прошу, не обращай внимания на слова моей матери. Она никогда не знала, что такое манеры, да и позволяет себе подобные высказывания там, где вздумается. — Поэтому ты живешь отдельно? — коснувшись ладонью его щеки, осторожно спросила Алекс. — Мне просто надоело, что родители постоянно ругаются. Мой отец работает день и ночь, а мать только попрекает его и безмерно тратит деньги. Я хорошо помню тот момент, когда дело практически дошло до развода и да, я действительно этого хотел. Мне противно от того, что моя мать — это женщина, которая не имеет никаких моральных принципов, она не видит ничего вокруг, кроме денег и новой одежды, она привыкла купаться в деньгах, но при этом ничего не делать, — он выдохнул, а до Хедлунд только сейчас начало доходить, что несмотря на его постоянную беззаботность, он имеет такие же проблемы в семье, как и она. — Все наладится, — улыбнувшись уголками губ, она упала в его объятия. 4 января, воскресенье. — Послушай, мы можем просто не пойти, — в сотый раз повторял одно и то же Вильям, одновременно пытаясь успокоить свою спутницу, что весь вечер была словно на иголках. — Это не обязательное мероприятие, они переживут. — Я нормально выгляжу? — проигнорировав его, голубоглазая подняла голову, дав рассмотреть шатену купленное сегодня вечернее платье. — Ты всегда прекрасно выглядишь, — без капли сомнения произнес он, быв недоволен ее поведением. — Мы можем не пойти, Ал… — Я прекрасно слышу тебя, Вильям! — повысила голос Хедлунд, сама испугавшись собственной раздражительности. — Прости. Предупредив друзей о том, что они сегодня будут ужинать в другом месте, парочка спустила на первый этаж, где собственно и находился тот ресторан, в который их пригласили. Александру потряхивало от одной только мысли, что Клаудия снова начнет бросать не очень приятные фразы в ее сторону, но с другой стороны, ей хотелось хорошо себя проявить. Судя по выражению лица Вильяма, он был спокоен, но на самом деле внутри у него был самый настоящий ураган, который требовал немедленно все отменить. Стояло парочке появиться на пороге, как им тут же махнул рукой Мистер Магнуссон, что сидел за одним из самых почитаемых и дорогих столов в заведении вместе со своей супругой. — Здравствуйте, Мистер и Миссис Магнуссон, — слегка заикнувшись, промямлила темноволосая, аккуратно присев на стул. — Ой, что ты, зови меня просто Ричард, — добродушно улыбнулся мужчина, после чего получил одобрительный взгляд от шатена и непонимающий от супруги. — Мы рады, что вы все-таки решили прийти. — Всеми силами старался ее отговорить, — усмехнулся парень, незаметно для других, положив ладонь Александре на колено. — Не переходи границы, — с каменным выражением лица промолвила Клаудия, продолжая кидать в голубоглазую недоброжелательные взгляды, словно пытаясь что-то в ней разглядеть. Практически все время отец Вильяма задавал вопросы Хедлунд, что с удовольствием на них отвечала, ведь ей было приятно, что мужчина достаточно хорошо ее принял, в отличии от Миссис Магнуссон, которая в течение всего вечера была недовольна. — Мне нужно отойти, — ощущая дискомфорт от постоянно пепелящего ее взгляда, процедила Алекс, медленно поднявшись из-за стола. — Все хорошо? — одними губами спросил шатен, схватив ее за руку, после чего она положительно кивнула и направилась в сторону уборной. — Кого-то она мне уж очень сильно напоминает, — хмыкнула женщина. — Напомни-ка мне ее фамилию. — Хедлунд, — вздыхая ответил кареглазый, точно знав, что до этого ее фамилия ни разу не была произнесена вслух. — Дочь Тома и Лили Хедлунд? — вскрикнула Клаудия, заставив некоторых посетителей обернуться. — На кой-черт ты с ней связался! — Забыл тебя спросить, мамочка, — язвил Вильям. — Твой отец конкурент Тома, а ты связался с его дочерью? У меня в голове это не укладывается! Она надоест тебе через неделю, а мы с отцом будем терпеть нападения ее семейки на наш бизнес? Ты думаешь только о себе, мальчик мой, я не воспитывала тебя таким эгоистом. — Ты вообще меня не воспитывала, — злостно выдал шатен. — Довольно, — вмешался Ричард, стукнув кулаком по столу. — Спасибо за прекрасный ужин, мамочка, — выделяя последнее слово, он поднялся со стула и, взяв за руку идущую к столу Алекс, повел ее к выходу. — Что? Что случилось? — Я говорил тебе, что не нужно идти на этот чертов ужин, говорил? Почему нельзя было просто меня послушать? — его голос практически перешел на крик, заставляя проходящих мимо жителей отеля смотреть на них с презрением. — Прекрати кричать, люди не поймут… — Сейчас ты такая же, как и моя мать. Знаешь, вы друг друга стоите, боитесь лишь за свою шкуру. — Отличное сравнение, Магнуссон, — смахнув слезы с щеки, темноволосая ударила его ладонью по лицу, а после двинулась к лестнице отеля, что должна была привести ее на нужный этаж. — Стой, Алекс, — ударив кулаком по стене за своей спиной, он рванул за ней. — Не подходи ко мне, Магнуссон. Уходи, или уйду я, — беспомощно молвила голубоглазая, когда оказалась прижатой к стене своего номера. — Мы оба останемся здесь, — заявил тот, примкнув губами к ее шее. — Прости, я не должен был этого говорить, — шепотом говорил он, оставляя поцелуи на губах и ключицах. — Ты засранец, — засмеялась темноволосая, медленно стягивая с него пиджак. — Невыносимый засранец, Магнуссон, — откинув голову назад, она позволила стянуть с себя платье, которое тут же оказалось на полу у ног. — Именно поэтому ты и любишь меня, — уверенно проговорил кареглазый, а Хедлунд толкнула его на кровать и, будучи в одном нижнем белье, оседлала его, медленно расстегивая рубашку. — А еще, ты слишком самоуверенный, — брюки также улетели куда-то в сторону, и практически сразу после этого Магнуссон скинул с себя девушку и навис над ней сверху, покрывая шею поцелуями. — Замолчи, — прямо в губы сказал он, а после уткнулся носом в ее живот.