Иллюзия конца

Надоедливый голос Гринграсс всё не затихал и не затихал. Гневная тирада — так про себя назвал это Драко. Правда голос даже не был гневным. Равнодушный и пустой. Взгляд Малфоя безвольно упирался в окно, всё было до смешного тупо. Ну неужели он действительно ничего не может сделать? Он правда не мог. Любые его усилия были бесполезны. Браки в чистокровных семьях — это вообще отдельная история, и Драко совсем не хотелось становиться её частью. Ей Богу не хотелось! Только вот он, к сожалению, не мог повлиять на своё будущее. Давно уже не мог. В общем-то, он сам угробил свою жизнь и пустил все под откос. А ведь раньше шанс всё же был… Теперь его нет. Миллионы возможностей были упущены. Когда они ему предоставлялись, Драко ещё не понимал, что делает, он восхищался отцом и хотел во всем быть похожим на него. Теперь он об этом жалел, но ничего изменить уже не мог. Не в его силах было повернуть время вспять и исправить ошибки прошлого. Было слишком поздно. Драко даже начал подумывать о том, чтобы просто сдаться, но что-то не позволяло ему окончательно признать свое поражение. И спустя минуту он понял, что. Точнее кто. Девушка с глазами цвета шоколада. Грейнджер упорно не хотела отпускать его, он думал о ней снова и снова. Странно, но это началось… Вчера? Почему вчера? Возможно, потому что вчера он увидел в её глазах то, что не видел все это время, или же просто не хотел видеть. Вчера она была испугана, взволнована, Бог знает по какой причине. В конце концов, это же Грейнджер, а скрывать эмоции у нее никогда не получалось. И вот сегодня снова. В отличие от Гринграсс, она на него наорала. Но, чёрт возьми, как это забавно! Глаза, метающие молнии, бешеные крики ненавистной гриффиндорки…    Его всегда это веселило.  Сегодня же это было настоящей психологической разгрузкой. И вот сейчас он снова сидит в купе и слушает  равнодушный и надоедливый голос Гринграсс. Зачем он это делает? В чём смысл всего происходящего? В том-то и дело, что смысл во всём этом уже давно не наблюдался.  — Ты не можешь сопротивляться. Не можешь идти против семьи и их решения. Шансов нет, дорогой. О, Мерлин! Как подчеркнуто вежливо она сказала «дорогой»! Самое обидное, что Драко и сам это знал. Он не может сопротивляться. Решение отца — закон. Так было всегда. Что уж говорить о помолвке? Явление мирового масштаба. Только Грейнджер невольно вселила в него надежду. Ту самую, которую наследник древнего рода утратил неделю назад, когда с уст отца слетели слова приговора:  «Твоей невестой будет Астория.» Тогда он заставил Драко страдать от приступов ярости, ведь это началось именно в тот день и продолжалось до сих пор. А Гринграсс зачастую являлась причиной этих самых приступов. Правда сегодня его смогли вывести из себя обычные первокурсники. Странно, только они не показались ему обычными. Они дико кого-то напоминали… Однако, с выводами можно было повременить. Драко не терпелось выгнать из купе Асторию. Просто хотелось побыть одному. Совладав с подступающей яростью, Драко откинулся на спинку сидения и спокойно сказал:  — Тебе пора, дорогая, — слово «дорогая» он нарочно подчеркнул. — Куда? — спокойно спросила она. — Куда-нибудь, — равнодушно отозвался блондин. Сейчас в этом купе сидел прежний Драко Малфой. Таким он был пару лет назад, да даже в прошлом году. В прошлом году ему пришлось пережить слишком много, тот год его сломал. И вот сейчас он снова вернулся. Как же непросто было ТАК разговаривать. Но Драко ничего поделать не мог. Надо показать ей, что он сильный. Пусть знает, с кем связалась!  Астория молча встала и вышла из купе. Сильная, равнодушная, красивая девушка. Безвольная пустышка. Марионетка своих родителей. Его собственное отражение. Драко отвернулся к окну и стукнулся лбом о стекло. Он выгнал невесту, но легче не стало. Она не ушла навсегда, она временно оставила его одного. Только это ничего не меняло. Она слишком сильно хочет этой помолвки. Её хотят все. Как бы он себя не вел, свадьбу он этим не отменит. Здесь нужно что-то более сильное, более действенное. Только что? Драко никогда не принимал чужой помощи, но если бы ему кто-нибудь помог сейчас, он был бы ему только благодарен.