*****
Женская гигиеническая прокладка, подложенная на рабочее кресло, стала последней каплей. В течение двух недель Илья слышал за спиной перешёптывания, бывшие объекты ухаживаний Наполеона при виде Ильи кидались в слёзы или завуалированно оскорбляли его. Он открыл в себе удивительную способность очистить мужскую раздевалку, просто войдя в дверь – судя по всему, у Роберта Гирхарта, напялившего одежду до того, как смыть мыльную пену, на теле появилась сыпь. Пара агентов из парижского офиса с тяжёлым случаем тестостеронового поражения головного мозга пытались наглядно продемонстрировать, что думают настоящие мужчины о таких извращенцах, как Илья. Вместо этого он продемонстрировал им, почему был напарником Наполеона Соло, и отправил обоих восвояси с загипсованными руками. По сравнению с этим объяснять Наполеону происхождение собственных синяков не потребовало такой большой изобретательности. Кэрол Харрис задала ему вопрос, на каком по счёту свидании он, наконец, поддался шарму Наполеона, чтобы она могла сделать верную ставку на офисном тотализаторе. Он ответил, что у Наполеона нет никакого шарма, и посоветовал пожертвовать деньги в пользу вдов и сирот. Арт Шумейкер заверил Илью, что он не первый, кто стал жертвой сексуальных аппетитов Наполеона, и вряд ли последний. Весьма и весьма сомнительное утешение. А потом был проклятый значок. Несколько дней назад среди почтовой корреспонденции его поджидал большой красный значок. "Со мной переспал Соло!" - провозглашал он буквами, словно объятыми язычками пламени. В общем-то он нашёл вещицу отчасти забавной и, посмотрев на неё несколько часов, оставил себе, но шедшую в комплекте наклейку на бампер счёл скорее дурновкусием. Наклейку он сжёг. И причиной всему этому, как и многому другому, были всего лишь сплетни. Он задавался вопросом, становились ли мишенями подобных злобных шуточек Шарон, Джанет и прочие или выделяли только его. Конечно, Наполеону доставались не более чем случайные странные взгляды. Илья не был уверен, происходило ли это потому, что все оказались достаточно умны и не раздражали того, кто занимал должность старшего агента, или просто широко известная репутация Наполеона снимала с него всякую ответственность. Как ни крути, Илью изрядно разозлили эти причудливые двойные стандарты, и именно в таком настроении он вернулся в свой кабинет в лаборатории. Занятый отчётом, он сел на что-то мокрое. На его кресло кто-то подложил прокладку, да ещё вылил на неё целый пузырёк красных чернил. Он сменил пришедший в негодность костюм на джинсы и чёрную водолазку, позвонил в службу эксплуатации и заказал новое кресло, всё со своим обычным спокойствием. Брошенный затем взгляд на часы сказал ему, что была одна минута первого. В приступе внезапной ярости он чуть не сломал палец, набирая номер Наполеона. - Собираешься снова меня продинамить? – с ходу рявкнул он, не дав напарнику и слова вымолвить. Он даже на какой-то миг забыл, что их никто не слышит и нет необходимости разыгрывать ревнивого любовника, что нисколько не улучшило его настроение. - Э-м-м-м, нет, я встречу тебя в кафетерии через три минуты, - ответил Наполеон. Тон его голоса ясно давал понять, что он предпочёл бы зубоврачебное кресло. Илья сознавал, что играет нечестно, но чувствовал себя настолько обиженным, что не стал усердствовать в попытках успокоиться, когда подошёл к линии раздачи. Слишком взвинченный, чтобы проголодаться всерьёз, он взял порцию томатного супа и пробрался к одному из столиков в дальнем конце длинного прямоугольного помещения. Верный своему слову, Наполеон пришёл ровно через три минуты и подсел к нему за столик, делая вид, будто не замечает преследующих его взглядов. Ну, разумеется, уставились во все глаза. Не часто становишься свидетелем отъявленного изврата в виде мужчины, поглощающего ржаной сэндвич с тунцом, и его партнёра. - В следующий раз заказывай цельнозерновой, - буркнул Илья. - Что? - Ничего. - Ты переоделся. - Несчастный случай в лаборатории. Затем долгое молчание и: - Это всё, что ты будешь есть? - Я не голоден. Наполеон переложил к нему на тарелку половину ломтиков жареного картофеля со своей. - Ешь давай. Ты слишком много в весе потерял. - Кому и судить об этом, как не тебе, - отрезал Илья, но съел проклятый картофель, а затем - в угрюмой тишине - и половину сэндвича с тунцом. Наполеон поспешно доедал свой обед, явно испытывая большое желание вернуться к относительному покою своего кабинета, но Илья не собирался позволить ему так легко отделаться. - Скажи-ка, Наполеон, есть ли в этом здании хоть один человек, с которым у тебя не было секса? Ответом ему стал придушенный кашель, поскольку напарник подавился большим глотком холодного чая. - У тебя воздержанность гулящей бабы, - прошипел Илья. Его разум заходился криком при мысли, что ему с какой-то радости приходится в одиночку расплачиваться за репутацию Наполеона. Наполеон Соло, прославленный гетеросексуал – и сбит с пути истинного русским извращенцем. – Ты… - Илья... - рука Наполеона легла на его руку. Илья вздрогнул и сделал движение, чтобы её отдёрнуть, но при виде вспышки горечи в глазах Наполеона, вызванной этой реакцией, его затопило отчаяние. Нет. Прикосновение Наполеона всегда было приятным, никогда не причиняло боли. Он не мог позволить кому-либо - мракобесам, ТРАШ, даже самому себе - отнять это у них. - Извини, - сказал он уже мягче, сосредоточив внимание на воображаемом пятне на столе. Ладонь чуть сжала его руку. - Нам нужна зубная паста. Илья поднял глаза: - Что? - Сегодня утром я прикончил остатки. Если поработать интенсивнее, то, уверен, послеполуденное время можно использовать для поисков чего-нибудь подходящего. Полдень уже миновал. Илья понимал, что его отсутствие даст мучителям больше времени для планирования следующего раунда шалостей, но сейчас это звучало просто райски. - Займись этим лично, - с улыбкой предложил Наполеон. – Вечером твоя очередь готовить. - Возможно, я сделаю суфле, - ответил он, вспоминая тот раз, когда на самом деле попытался приготовить обед во время дела в пригороде. - Учти, отравишь меня, тебе и посуду придётся мыть.*****
Наполеон поставил подпись и переложил папку в стопку исходящих. Став старшим агентом, он получил определённую степень власти и возможность распределять задания, но также столкнулся с валом бумажной работы. Он окинул мрачным взглядом всё ещё слишком высокую гору входящих и потянулся за следующей папкой. - Наполеон Соло работает с документами? У меня, должно быть, галлюцинация. Он приветствовал улыбкой красивую рыжеволосую женщину, стоявшую в дверях кабинета. Он знал, что Эйприл Дансер и её напарник Марк Слейт вернулись из Бразилии поздно ночью, поэтому не ждал, что сегодня они появятся в офисе. - Человек должен делать… и так далее, и тому подобное, - ответил он полуцитатой. - Обычно это переводится как заставить Илью сделать всё за тебя, - поддразнила Эйприл. - Он заболел? - Нет, просто чувствует себя оскорблённым. Это делает его несговорчивым. Чертовски жаль, кстати, потому что русский, как правило, расправлялся с грудой отчётов в два раза быстрее, причём с удвоенной эффективностью. Этой чертой он походил на Слейта, который, несомненно, был сейчас занят составлением обоих рапортов о миссии в Бразилии. Эйприл скользнула в кабинет и прикрыла за собой дверь: - Так что там происходит между тобой и русским айсбергом? Наполеон удивленно сморгнул: - Боже мой, Эйприл, ты в офисе всего несколько минут и уже кое-что слышала? Та плюхнулась в свободное кресло: - Наполеон, не думаю, что хоть кто-нибудь говорит о чём-то ещё. - С новостями у нас дела обстоят неважно, - пробормотал он. - О, да ладно тебе, Наполеон. Твои сексуальные авантюры давали пищу офисным сплетням многие годы, и тебе это нравилось. Не начинай брюзжать из-за того, что на этот раз в них вовлечён Илья. Я слышала, кто-то даже послал ему официальный значок “клуба Соло”. Среда. Должно быть, это произошло в прошлую среду - что объяснило бы отвратное настроение русского в тот день. Надо бы побеседовать с ним о важности признания того, что беспокоило. Эйприл, наконец, заметила, что он расстроен, поэтому сказала: - Не волнуйся, Наполеон. На этот раз сплетничают действительно интенсивнее, но скоро им это надоест. Так всегда бывает. Он покачал головой: - На этот раз это не сплетни. К её чести, Эйприл лишь чуть шире распахнула глаза: - Ты шутишь. - Боюсь, нет. Если он и Илья были агентами А.Н.К.Л. высшего ранга, то Эйприл и Марк уступали им самую малость и были лучшей подмогой, о какой можно мечтать. У Наполеона возникло предчувствие, что оба ему понадобятся. - Мы позировали шантажисту. Он посвятил Эйприл во всё, что они знали, включая теорию, что офисные сплетни могли послужить шантажисту отправной точкой. Она нахмурилась: - Разумно, но бессмысленно. Если у ТРАШ уже есть внедрённый к нам шпион, зачем шантажировать ещё кого-то ради нужных им сведений? - Слишком низкий уровень допуска, не позволяющий получить действительно важную информацию, нежелание рисковать шпионом в предвидении чего-то более существенного… я могу назвать дюжину причин, большинство коих заведомо нам неизвестны. Но мы никак не можем сбрасывать со счетов такую возможность. Она кивнула в знак согласия: - Что мы можем сделать, как помочь? - Держите ушки на макушке, прикрывайте нас и… попроси Марка поговорить с Ильёй. Они друзья - может быть, он заставит его выговориться. Я не хочу, чтобы в голове моего напарника царил полный раздрай, когда ситуация примет угрожающий оборот. - Но... ты же его лучший друг. Уверена, если он и соберётся с кем поговорить по душам, так только с тобой. - В данный момент, милая, я его проблема. Она встала, подошла к нему и присела на край стола: - Тебе пришлось нелегко, не так ли? - Илье тяжелее. Очевидная недосказанность, но достаточно близкая к правде. Хотя Наполеон обычно предпочитал партнёров-женщин, в прошлом у него насчитывалось немало мужчин-любовников. Когда его впервые поставили в пару с молодым русским агентом, он даже подумывал соблазнить Илью - он полагал, что немножко секса поможет парню раскрепоститься - но их отношения стали развиваться совсем в ином направлении. Илья стал его напарником, лучшим другом и младшим братом, и всё это в одной раздражающей оболочке. Тем не менее, оказалось на удивление просто опереться на прежнее любопытство, чтобы заняться с ним любовью. По правде говоря, когда Наполеон бывал честен с самим собой, то признавал: он наслаждался тем, что заполучил Илью себе в постель. Илья, с другой стороны, никогда не был с мужчиной, который не брал бы его силой, или с кем-то, кого ему не требовалось соблазнить во имя работы. На самом-то деле лишь очень немногие – притом женщины - оказывались вне обеих категорий. Это уязвляло гордость Наполеона: он находил, что сам стал членом группы "лежи-и-думай-об-А.Н.К.Л." Непостижимый негодник знал, что он любит его, так почему упорно заставлял чувствовать себя скрытым насильником? - Наполеон? - Ммм? - Это не то, о чём я тебя спрашивала, - сказала Эйприл, отвлекая его внимание от мыслей, сосредоточенных на Илье. - Тебе не нравится смешивать любовь и секс. Это одна из причин, почему я не претендую на этот значок. - У тебя был шанс, - пробормотал он в знак протеста, но это была правда. В ту самую минуту, как они стали друзьями, он прекратил домогаться Эйприл. Сексуальные контакты в процессе выполнения задания могут быть и редкими, но их никогда нельзя избежать полностью. Смотреть на секс как на часть любви означало, что в конечном итоге он будет вынужден предать эту любовь. Даже со своей покойной женой он стремился к взаимному удовольствию в спальне, а не к физическому выражению любви, что было нелегко. И в этой переделке с Ильёй тоже не легче. Он вздохнул: - Я переживу. - Конечно, переживёшь, потому что бояться Илью у тебя причин нет. - Нет? - Между вами уже есть самая важная связь, какую могут разделить двое. Наполеон уставился на неё, размышляя, не напекло ли ей в Бразилии голову. - О чём ты? - Он твой партнёр. Наполеон вздохнул, не впечатлённый тем, что ему высказали очевидное, когда он ожидал какую-то жемчужину мудрости, которая могла бы облегчить ситуацию. Он решил, что всё стало чересчур уж серьёзным, поэтому заставил себя усмехнуться: - Просто радуйся, что имя твоего партнёра не Маркелла, иначе я вынужден был бы вас разделить. Прозвучал пронзительный звуковой сигнал. Наполеон нажал кнопку на столе, открывая канал связи: - Слушаю, Илья. - Наполеон, - ответили взволнованным шёпотом, - думаю, у меня неприятности.