«Cтрасть и Высокомерие, или Что важнее гордости?»

Глава III Уверяя подругу в невозможности каких-либо новых встреч и знакомств, Элизабет была искренне уверена в этом, всерьез полагая, что опасаться других откровений ей не придется. И действительно, несколько дней подряд уединения ее утренних прогулок никто не нарушал. Но за два дня до свадьбы ей пришлось беседовать еще и с мистером Дарси, который по какой-то совершенно неосторожной случайности оказался в той роще, которая примыкала к самой деревушке Лонгборн. Он был почему-то без лошади и явно чем-то взволнован и, как решила Элизабет, взволнован именно тем, что так увлекся своей пешей прогулкой, что не заметил, как забрел в эту рощу. Одет джентльмен был в зеленый сюртук, иначе Лиззи заметила бы его еще издали и благоразумно свернула на безопасную дорожку, но она рассматривала бутон мака, сорванный у дома, и потому неожиданную встречу предотвратить не удалось. Ее шаги заставили джентльмена обернуться. Он, видимо, все-таки растерялся от ее внезапного появления и молча уставился на девушку. Поэтому Лиззи, выдохнув от досады, вызванной этим непредвиденным свиданием, коротко приветствовав джентльмена быстрым книксеном, постаралась скорее уйти, но мистер Дарси остановил ее: — Мисс Беннет? — наконец приветствовал он ее. — Мистер Дарси, — не осталась в долгу Элизабет. Казалось, они сказали все, что полагается сказать в таких случаях, и теперь можно было продолжать свои прогулки, но мистер Дарси вдруг решил продлить разговор: — Я полагаю, вас можно поздравить? — сказал он, когда Лиззи уже собралась направиться в противоположную сторону. Пришлось обернуться и надеть на лицо маску светской любезности. — Да, мистер Коллинз получил согласие на сделанное предложение, — ровно ответила Элизабет, слегка пожав плечом, не понимая проявленного интереса к ее делам. Мистер Дарси молчал, наклонив голову, неторопливо постукивая своей тростью по земле и, что-то решив для себя, снова сказал: — Не понимаю, как вы решились? … Неужели ваше желание сделаться замужней дамой так велико, что вас устроил даже такой кандидат, как мистер Коллинз? Элизабет вспыхнула от нанесенной обиды и, еле сдерживая свой гнев, холодно произнесла: — Простите, мне показалось, или вы действительно только что отозвались о мистере Коллинзе в недопустимой форме? — Вам нисколько не показалось, я на самом деле удивлен вашим выбором. — В таком случае, я не вижу смысла дальше продолжать эту беседу, — отворачиваясь и направляясь к лесу, решила Элизабет. Он догнал ее в два шага и, став напротив, произнес: — И это все? Вы вот так решитесь уйти, не объяснив ничего? Элизабет была возмущена — этот человек, похоже, считал, что вправе требовать ее оправданий. — Не думала, что вы, мистер Дарси, имеете серьезные основания настаивать на каких-либо объяснениях моим действиям, — холодно сказала она, — но если вы так упорствуете, я могу разъяснить несколько моментов. — Буду рад, — слегка поклонился он. — Так вот, мистер Дарси, не вам, человеку, чье высокомерие может только изумлять окружающих, судить мистера Коллинза. Вы ничего о нем не знаете и не смеете делать выводы, которые к действительности совершенно не имеют никакого отношения. Вам, разумеется, никогда не приходило в голову, что на свете существуют другие люди, с другими качествами и способностями. — Прошу прощения, мисс Беннет, — прервал ее мистер Дарси, — но уж не вздумали ли вы сейчас рассказывать обо всех добродетелях своего избранника? Поверить не могу, что такая девушка, как вы, могла прельститься таким глупцом, как мистер Коллинз! — Мистер Дарси, меня не обманут ваши льстивые комплименты! — в сердцах воскликнула Элизабет, всерьез рассердившись. — Пусть мистер Коллинз не слишком умен, но он искренний и добрый человек. — Не стоит защищать его, — голос мистера Дарси был резок. Конечно, Лиззи не ожидала от этого джентльмена теплого участия, но язвительность его слов больно уколола. Пришлось поднять лицо и твердо встретить взгляд мистера Дарси. — Да, мистер Коллинз не обладает безупречными манерами и светским обхождением, но повторяю, у него добрые намерения. — И ограниченный кругозор, — быстро добавил Дарси. — Я уже упоминала, он не блещет талантами, — отвела глаза в сторону девушка, — каждый рождается со своими пороками. — Его вина только в том, что он не стремится исправить свои наклонности. Дарси подошел ближе и теперь стоял совсем рядом, так, что ветер доносил до нее аромат его утреннего умывания. Шелковый стейнкерк* был черным и отливал на солнце мягким матовым бликом, и Лиззи поймала себя на непреодолимом желании взглянуть в эти темные, притягивающие глаза, которые сейчас сверкали и метали гневные молнии. Она подняла голову еще выше и встретилась с жестким, колючим взглядом. — Но ведь бороться с собой не так-то просто, ведь так, мистер Дарси? — улыбаясь, спросила она. Она не хотела дерзить ему, просто тон, а главное, справедливость его замечаний не оставили ей выбора. Элизабет сделала шаг назад и, опустив голову, отбросила мелкий камешек из-под ноги и вновь подняла глаза. Мистер Дарси молчал. — Не понимаю, почему вас занимает персона моего жениха? — устало сказала Элизабет, решив закончить этот бессмысленный разговор. Она еще раз попрощалась с ним быстрым книксеном и, обойдя стоящего на пути джентльмена, направилась в лес. Он перехватил ее руку, достаточно чувствительно сжав пальцами запястье. — Я хотел поговорить с вами, — быстро сказал он. Ее ошеломила эта непозволительная вольность его жеста и, резко отняв свою руку, она приготовилась к резкости своего ответа, но он опередил ее. — Вы не должны выходить замуж, тем более за такого джентльмена, как мистер Коллинз. — Вас это ни в коей мере не должно касаться, — холодно заметила Лиззи. — Вы ставите себя в неловкое положение. — Мне все равно! — повысил голос мистер Дарси. — Я просто не желаю… — Послушайте, мне нет дела до ваших желаний, — рассердилась девушка. — Положение, в которое вы сами себя ставите, выглядит смешно и глупо. — Глупо? — воскликнул он. — Вы находите мое положение глупым? — Разумеется. Вы суете нос не в свое дело… — гневно пояснила она. Вдруг мистер Дарси развернулся и пошел от нее быстрыми большими шагами. Потом остановился и, обернувшись, сказал: — Неужели вы сами не видите, что совершаете ошибку? И не дав возможности ей ответить, ушел. Лиззи осталась одна на тропинке. Вокруг шумели зеленью огромные дубы, а ей было печально и одиноко, будто только что она действительно совершила самую большую ошибку в своей жизни. * «стейнкерк» — это длинный узкий галстук, оба конца которого украшены кружевами или бахромой.