«Cтрасть и Высокомерие, или Что важнее гордости?»

Глава IV Лето, к всеобщему удручению, заканчивалось унылым дождем и беспросветными тучами. В свадебное утро весь дом Беннетов гудел, как шмелиный рой. Голос матери семейства с самого раннего утра раздавался во всех уголках дома, обе служанки бегали из комнаты в комнату, пытаясь угодить хозяйке, младшие сестры громко спорили о каких-то лентах, и только Элизабет сидела перед зеркалом, отрешенно глядя в отражение. Ее наряд был уже почти готов, оставалось только надеть высокие белые перчатки и взять маленький букет перед тем, как спуститься вниз к отцу, который поведет ее к алтарю. Но она медлила. Наконец, бессмысленно подсчитав количество цветов в своем букете и тяжело вздохнув о женихе, Элизабет все-таки заставила себя подняться и направиться к выходу. До церкви пришлось идти пешком, укутавшись в плащ по причине мелкого моросящего дождя. И потом в церкви во время брачной церемонии обреченно терпеть промокшие туфли и озябшие ноги. К обеду небо просветлело, дождь унялся и солнце озарило сырую землю. Потому свадебный ленч было решено перенести в сад. Мистер Коллинз светился, как новенький серебряный шиллинг, раскланиваясь со всеми гостями, многоречиво восхваляя свою патронессу, благороднейшую и добродетельнейшую леди Кэтрин, себя и новую миссис Коллинз. Элизабет молчала, заставляя себя улыбаться знакомым. Джейн смотрела на нее несчастными глазами, понимая, что любые слова утешения сейчас уже, к самому великому сожалению, бессмысленны. И только миссис Беннет была счастлива и довольна, расхваливая свою предусмотрительность и выгоду, которую благодаря ее собственной мудрости и склонности к Элизабет мистера Коллинза получит вся их семья. К вечеру небо снова заволокло туманами, подул влажный ветер, и невеста переменила свадебный наряд на более подходящее дорожное платье. Провожать молодых вышло все семейство, мать долго восклицала по всем радостным поводам сегодняшнего дня, а также печалилась безнадежной разлуке с дочерью, отец, поцеловав лоб, вдруг, заглянув в глаза, прошептал слова сожаления. Джейн не сдерживала слезы и крепко обняла на прощание сестру, пообещав, что будущей весной обязательно навестит ее. Когда все церемонии были закончены, Элизабет оказалась в тесной карете наедине с мистером Коллинзом, и потому от смущения не знала, что сказать. Так, в молчании, они тронулись в путь. В Хансфорд путешественники добрались только ранним утром. Летнее солнце уже поднялось над горизонтом, и теперь яркие лучи пронизывали кроны деревьев в маленьком садике у дома. Выйдя из кареты, Элизабет задержалась, рассматривая просветлевшее небо и окружающий их уютный сад. В доме служили две женщины; одна работала на кухне – средних лет вдова, имеющая маленького сына, вторая – горничная, которая приходила из деревни два раза в неделю. Элизабет познакомилась с обеими. Кухарка, Мэри, оказалась полненькой светловолосой женщиной с милыми ямочками на щеках и доброй улыбкой, а горничная Люси была совсем молоденькой девушкой, почти сверстницей Лидии. Семья ее жила бедно, отец в прошлом году повредил ногу на работе, и потому, чтобы помочь матери и шести маленьким ребятишкам, мистер Коллинз согласился взять Люси в качестве горничной. Дом оказался довольно уютным, хоть и небольшим, что свидетельствовало о хозяйственных способностях самого мистера Коллинза, а так же неустанной опеке и бесценных стараниях достопочтенной леди де Бёр, как уже неоднократно было повторено хозяином дома. Спальня Элизабет располагалась напротив комнаты мистера Коллинза. После того, как туда были внесены все сундуки с вещами, а Люси принялась разбирать платья, Элизабет пошла внимательнее осматривать все комнаты. Внизу находилась столовая, кабинет мистера Коллинза и маленькая гостиная, стены которой украшали небольшие акварельные пейзажи. Наверху располагались четыре спальни, одну из которых занимала теперь она, а вторую мистер Коллинз. Сад у дома был небольшой, но ухоженный и опрятный, и имел скорее хозяйственные приметы, чем помпезные парковые очертания. Немногочисленные дорожки посыпаны песком, кусты малины аккуратно прорежены, ветви яблонь обрезаны и кругом разбиты клумбы с великим разнообразием цветов. Элизабет постояла, наслаждаясь гармонией этого уютного уголка ее нового дома. А за садом девушка обнаружила небольшой огород с несколькими грядками. В общем и целом новые владения ей понравились, и Лиззи решила, что при условии нечастого общения с мистером Коллинзом она вполне может здесь устроиться даже с некоторым удовольствием. Пока новая хозяйка осматривалась, Мэри приготовила завтрак и накрыла на стол. После того, как Элизабет сменила платье и умылась с дороги, они с мистером Коллинзом с большим удовольствием позавтракали, после чего девушка почувствовала непреодолимую усталость от бессонной ночи, проведенной в дороге, и поднялась в свою комнату. Мистер Коллинз же перебрался в кабинет, где принялся сочинять проповедь, которую надеялся произнести перед своими прихожанами в ближайшее воскресенье. Элизабет с тревогой и даже с некоторым содроганием ждала приближения вечера и ночи. Она представить себе не могла, как окажется наедине с мистером Коллинзом в одной комнате. Но мистер Коллинз после обеда ушел и вот уже несколько часов был занят в приходе. Элизабет зажгла свечи в гостиной и теперь сидела, уронив найденную в шкафчике книгу на колени и бездумно рассматривая картины на стене. К тому времени, как вернулся совершенно обессиленный мистер Коллинз, Лиззи успела прочесть две главы «Истории кавалера де Грие», отужинать и продолжить чтение вплоть до момента, где нежные любовники сбегают в Париж. – О, дорогая миссис Коллинз, – начал муж, появляясь на пороге, – мне так печально оставлять вас столь скоро после нашего счастливого воссоединения, но сегодня выдался невозможно утомительный день. Приход требует постоянного моего присутствия и всего внимания, на какое только способен человек. Увы, я тоже человек, и мои силы не безграничны. Я нуждаюсь в отдыхе и очень надеюсь, что вы простите мою усталость и будете столь великодушны, что не станете сердиться на меня. Ведь первая и основная добродетель, которой вы, как супруга священника, обязаны обладать – это терпение. Терпение и еще раз терпение! – назидательно повторил он и сделал внушительную паузу. – Сегодня, – продолжил он, – я хочу убедиться, что вы, как и я, имеете достаточно сил, а главное, терпения, чтобы безупречно и безукоризненно исполнять свой долг. Я знаю, дорогая Элизабет, как вы мечтали о сегодняшнем дне и том деликатном внимании, какое муж оказывает своей жене, но я так же уверен, что вы в полной мере осознаете свое исключительное положение и не станете настаивать. Я хотел бы быть уверенным в вашем благородном и чутком сердце, и что вы не станете связывать свое нынешнее вынужденное одиночество с моим здоровьем, поверьте, оно у меня преотменное, – снова сделал строгую паузу мистер Коллинз, но смягчившись, добавил: – Ведь впереди нас ждет столько счастливых дней, что невосполнимая утрата сегодняшнего уединения скоро забудется. Выслушав его, Элизабет принялась убеждать мужа со всей кротостью и уступчивостью, на какую только была способна, что совсем не сердится и с готовностью отправиться спать в уединении, дабы мистер Коллинз восстановил свои силы после столь утомительного дня. После общей вечерней молитвы, в которой мистер Коллинз уже не в первый раз возблагодарил Небо за столь прекрасную спутницу, которую послало ему само Провидение, добропорядочные супруги разошлись по своим комнатам.