«Cтрасть и Высокомерие, или Что важнее гордости?»

В той части дома, где располагались комнаты мисс де Бёр, коридоры были большими и светлыми, с огромными окнами, выходящими в парк. На полу лежали ковры, а стены украшали портреты прежних представителей знатного семейства. Элизабет с любопытством и интересом рассматривала женские лица на старинных портретах, зачастую находя их не лишенными привлекательности. Еще недавно она, направляясь в комнату бедной мисс де Бёр, не торопясь поднималась по лестнице и, проходя мимо портретов, улыбалась им, но вот уже два дня даже этому ее невинному развлечению пришел конец. Мистер Дарси поселился в прежней своей комнате, которая располагалась в этой же части дома, и теперь Лиззи просто-напросто опасалась ненароком встретиться с ним здесь случайно. Она помнила, как на следующее утро после приезда этот господин странно и очень сердито взглянул на нее, так что она сразу же приняла решение как можно реже видеться с вернувшимся гостем. Поэтому Лиззи спешила к своим обязанностям, как можно быстрее пробегая этот большой и красивый коридор. Нельзя сказать, что мистер Дарси серьезно напугал ее, но этот джентльмен умел испортить настроение так, что потом Элизабет целый день ходила, не в силах выкинуть несносного мистера из своей головы. Вот и сегодня она серьезно опасалась, что встреча с ним не сулит ей ничего хорошего. И оказалась права. Весь день девушка скрывалась в комнате больной, находя милые отговорки, чтобы не спускаться в столовую, не вышла даже к чаю, но к вечеру мисс де Бёр уснула, а присланная служанка передала Элизабет повеление леди Кэтрин немедленно спуститься к ужину. За столом она старательно поддерживала разговор с леди Кэтрин, стараясь избегать даже глазами мистера Дарси, но после ужина и чтения в гостиной пришло время подняться к себе в комнату. И вот тут-то и случилась эта встреча с Дарси, от которой Элизабет так тщательно старалась уклониться последние дни. Коридор был погружен в вечерний сумрак, хотя кое-где слуги и оставили жирандоли с зажженными свечами, света от которых все равно было недостаточно, чтобы осветить большое пространство, постепенно наполнявшееся ночными тенями. Лиззи тихонько поднялась по лестнице, надеясь добраться до своей комнаты без приключений, но высокий господин стоял у портрета своей прабабушки и, заложив руки за спину, молча рассматривал полотно. Пришлось остановиться. — Мистер Дарси, — задержавшись ради правила учтивости, поприветствовала его Лиззи, всеми силами стараясь оставаться невозмутимой. — Миссис Коллинз, — тут же повернувшись к ней всем корпусом, ответил мистер Дарси. — Доброй ночи, — легко кивнула девушка, намереваясь пойти дальше. — Одну минуту, миссис, — задержал ее джентльмен. — Мы можем поговорить? — Здесь? — нерешительно оглядываясь по сторонам, пожала плечом она. — Сейчас? Не думаю, что это разумно. Она отступила на шаг, давая понять о неуместности его предложения. — Боюсь, мы должны рискнуть, — понизив голос, чуть наклонившись к ней, негромко сказал он. — Миссис Коллинз, скажите, что вы здесь делаете? Она не поняла вопроса и, удивленно подняв брови, снова пожала плечом.  — Меня просила леди Кэтрин остаться с мисс де Бёр. Вы знаете, бедняжка больна, и пока не вернется миссис Дженкинсон… — Вот именно, больна! — совсем негромко воскликнул джентльмен, и Элизабет, видя его сокрушение, только крепче сцепила пальцы рук, надеясь, что она не будет застигнута здесь с посторонним для нее мужчиной вездесущей прислугой. — Мистер Дарси, — Элизабет постаралась придать своему голосу больше уверенности, — я понимаю ваше беспокойство, но уверяю вас, мисс де Бёр чувствует себя намного лучше. — Вы… — Я еще раз повторяю, — терпеливо сказала девушка, — мисс де Бёр лучше, я каждый день наблюдаю и могу с точностью утверждать: мисс Энн на пути к выздоровлению. Я понимаю ваше… — Вы ничего не понимаете! — сердито перебил ее Дарси и, помолчав несколько секунд, словно собираясь с мыслями, уже тише произнес, — Да, я беспокоюсь! Я действительно серьезно беспокоюсь… за вас. — Что? — нахмурилась Элизабет, считая, что ослышалась. — За меня? Но мистер Дарси уже остыл и теперь просто смотрел на девушку. — Моя мать, — негромко ответил мужчина после непродолжительной паузы, — моя мать умерла, когда мне едва исполнилось двенадцать. Ее старая няня была больна, и матушка поехала навестить ее. Она вернулась поздно ночью, когда шел дождь, и я помню, как стоял у окна, всматриваясь в темноту и слушая шум капель по подоконнику. На следующий день у матери поднялся жар, а еще через неделю ее не стало. Моей сестре тогда не исполнилось и трех лет, отец был безутешен, а я… Элизабет! — мистер Дарси взглянул на нее, и девушке даже в голову не пришло оскорбиться его излишне близким обращением. — Вы хоть понимаете, как вы рискуете, оставаясь в этом доме рядом с больной? — Мистер Дарси, — Элизабет отказывалась понимать его, — ваше беспокойство граничит с бестактностью. Ваша кузина больна и нуждается в помощи! О моих услугах просила ваша тетушка и, уверяю вас, мое здоровье это последнее, что должно волновать вас, когда ваша невеста в таком состоянии. — Моя невеста? — его лицо исказило удивление, но он тут же продолжил: — Мисс Энн моя кузина, а не невеста. И я, разумеется, расстроен ее болезнью, и очень надеюсь на ее скорейшее выздоровление, но… — Вот и хорошо. Она поправится, и мы все будем этому очень рады, — Лиззи сделала попытку обойти джентльмена. — А теперь прошу прощения, я должна идти. — Вы здоровы? — услышала она, когда уже повернулась спиной. — Разумеется, — оборачиваясь на вопрос, устало выдохнула Лиззи. — Я не больна. — Вы уверены? — Третьего дня доктор Кларк уверял нас, что мисс Энн вне опасности, а значит, и для окружающих нет никакой угрозы, — ответила она и тут же нахмурилась: — Мистер Дарси, я все равно не понимаю вас. Вы ведь приехали сюда из-за беспокойства о здоровье своей кузины? — Нет. Я волновался вовсе не за мисс де Бёр. Я тревожился совсем о другом человеке. — Обо мне? — Спокойной ночи, миссис Коллинз, — поклонившись, мистер Дарси направился в свою комнату, оставив Лиззи в полном недоумении.