***
Впрочем, остаток дня был напряженный. Нанами терзали сомнения, а отец до сих пор пытался ее уговорить пойти под венец с сыном Микагэ. При любом удобном случае он напоминал ей об этом в течении всего дня, а вечером, когда отец в очередной раз завел разговор насчет свадьбы, то брюнетка ударила по столу и резко встала. — Я хочу сперва увидеть этого знаменитого сына Микагэ! Потом уже решим, будет свадьба или нет! Я не желаю слышать о нашей женитьбе до того момента, пока я не поговорю с ним лично! — прокричала лисица, чувствуя, как злость готова была вырваться наружу. Это, видимо, заметили и все остальные. Лисьи уши девушки стали чуть больше, а один хвост превратился в девять, глаза загорелись алым цветом, а волосы словно в мгновенье ока перекрасились в ярко-рыжий — все это означало, что Момодзоно сейчас в ярости. Правда этот облик быстро исчез, и девица пошла к себе в покои, что-то бубня себе под нос. Утром же девушку разбудила служанка, говоря, что совсем скоро к ним прибудет сын Микагэ и его отец, поэтому ей надо выглядеть подобающе, но вот девушка совершенно не хотела вставать сейчас и прогоняла служанку. — И что? Дайте немного поспать! Успеет еще наглядеться на меня... — пробормотала лисица, но служанка никак не собиралась ее оставлять в покое и спустя минут пятнадцать заставила ее встать с татами, отправляя в ванну привести себя в порядок. Продвигаясь к ванне, девушку встретило еще несколько служанок, которые были возмущены ее внешним видом; они отвели Нанами в ванну, а после, когда девушка вернулась в покои, стали надевать на нее праздничное кимоно. Оно состояло из древнего японского орнамента, а на всю спину сзади был знак их поместья: рыжая девятихвостая лисица, вокруг которой голубые шары. Позже ей делали прическу, наносили различную косметику на лицо, говорили, мол «Эх, везучая, тебе суждено стать женой наследника поместья Микагэ! Это же какая честь!». Правда вот Нанами это ничуть не радовало… она сидела, отпустив голову вниз и смотря в пол, на свое кимоно, которое подарила ей еще при жизни мать, и думала о том, что, скорее всего, этот молодой человек будет избалован, эгоистичен и жесток.***
Вскоре все приготовления были завершены и Нанами усадили за длинный обеденный столик на котором были различные угощения и напитки. Видимо, ее отец был серьезно настроен на их свадьбу и уверен, что все пройдет гладко. Послышался топот лошадей, затем голос отца: «О! Юко Микагэ, какая честь вас встретить! Моя дочь будет рада познакомиться с вами, многоуважаемый Томоэ. Прошу вас пройти в гостиную. Она уже ожидает вашего прихода». Входная дверь открылась, и послышались шаги, которые звучали все отчетливее. «Рада познакомиться? Да что он, черт подери, возомнил! Какого лешего он решает за меня все?!» — думала про себя брюнетка, сжимая свое нежно-голубого цвета кимоно. Она опустила голову вниз и смотрела в одну точку, думая о чем-то своем, в мыслях проклиная отца и свое происхождение. Правда все это продолжалось не так уж долго. Открылось сёдзи и в дверном проеме показался ее родитель, Томоэ и его отец. Нанами была буквально поражена внешностью парня, и ее губы чуть приоткрылись от удивления. В комнате нависла гробовая тишина. Щеки лисицы покрыл румянец, а светловолосый отвел взгляд и, засунув руки в рукава, что-то пробормотал. Когда же все уселись за стол, то отцы стали тут же обсуждать их свадьбу, а потом говорили друг другу, какой хорошей они будут родней. Только вот, видимо, ни Нанами, ни Томоэ эта идея не нравилась. Девушка умоляюще смотрела на отца и время от времени дергала его за рукав, а юноша смотрел на девушку и думал: «Могли бы мне подобрать и более симпатичную невесту… а то эта… доска доской! Ухватиться не за что!» — Что же ваша милая Нанами ничего не говорит? Будто язык проглотила! — проговорил старший Микагэ, чуть посмеиваясь. — Ох… она очень сильно волнуется. У нее такое впервые в жизни! Ну же, доченька, поздоровайся и расскажи о себе Томоэ, — проговорил ее отец, чуть волнуясь, а позже дернул дочь за рукав кимоно, строго посмотрев. Уловив на себе взгляд отца, брюнетка тяжело вздохнула и, чуть опустив голову, проговорила: «Приветствую Вас в нашем поместье, Томоэ Микагэ. Меня зовут Нанами Момодзоно. Я — девятихвостая лиса и являюсь лекарем…» Лис посмотрел на свою суженную и глубоко вздохнул, ожидая продолжения ее «занимательного» рассказала. Он смотрел на нее с неким презрением и говорил себе, что в жизни не взял бы такую себе в жены, не будь у страны столь плачевное положение. — Мне с детства вбивали, что женщина не должна появляться на поле боя, что она хранительница очага и что она должна слушаться во всем своего отца, а потом мужа. Но когда мне отец сказал, что я выхожу замуж, я была против. Уж лучше воевать против людей, чем пойти под венец за нелюбимого человека! Лучше бы я родилась в бедной семье, в которых даже девушек могут призвать к службе! Но ни за что… не выйду замуж за тебя, Томоэ Микагэ! — проговорила лисица, а последние предложения чуть ли не прокричала, ловя за себе недовольный взгляд стариков и удивленный взгляд Томоэ. — Ох, прошу прощения, господин Юко! Она не хотела такое говорить, правда, Нанами? — спросил ее отец, злясь и думая, что сейчас убьет ее на месте. — Ничего страшного, господин Шима, я думаю, что твоя дочь действительно не хотела такого говорить, ведь тогда вся раса кицунэ может исчезнуть с лица земли, — проговорил отец Томоэ, смотря осуждающе на девушку, — Верно, Томоэ? — теперь все взгляды были устремлены на младшего Микагэ. -- Я впечатлен. Никогда не думал, что девушка богатой семьи предпочтет поле боя свадьбе. И раз уж пошли откровения, то я тоже не хочу женится на тебе! Я бы мог выбрать более красивую и сексуальную девушку, а не тебя, но мой отец настоял на свадьбе, и я не в силах перечить его воле. Я слишком молод для детей и хочу нагуляться. Хочу почувствовать все прелести молодых лет. Хочу воевать, хочу любить, хочу напиваться до беспамятства, хочу путешествовать и повидать все в этом мире, а не женится на девчонке, которой еще даже нет 20-ти лет и которая не понимает всю серьезность положения в стране, - говорил лис, серьезно смотря на Нанами, думая о том, какая же она все-таки бестактная. Но все заканчивается, и этот инцидент тоже подошёл к концу. Оставшийся день и вечер Нанами недоверчиво и пренебрежительно смотрела на Томоэ, а он в свою очередь строго и осуждающе. Они оба пропусками мимо ушей слова и вопросы родителей, а просто прожигали друг друга взглядом. -- Ох, уже так поздно! Давайте вы переночуйте у нас, а завтра утром отправитесь обратно в храм Микагэ? - предложил старший Момодзоно и фальшиво улыбнулся ему. — Да, с удовольствием! Заодно и дети наши чуть лучше узнают друг друга, и мы вместе с ними! Хорошие отношения — залог счастливой семьи! — говорил старик Юко, после чего служанка и хозяин храма проводили его в комнату для гостей, а Томоэ заселили в комнату Нанами под предлогом ремонта в остальных комнатах. "Шикарно," — подумала Момодзоно, сидя на татами рядом с сыном Микагэ.