Измени меня

      Все, что Хейли помнила после вчерашней ночи, так это последние слова ее, теперь уже бывшего, начальника. Два слова разрывали голову девушки напополам. «Ты уволена», — так и крутилоь в мыслях, не давая покоя. Она всей душой теперь ненавидела алкоголь, что так жестоко подвел ее. Нет, такое было уже не один раз, но она постоянно убеждается в том, что пить, а тем более много, плохо. Но все же каждый раз, до этого случая, не был последним. Теперь же, сидя на небольшой, до боли в ушах скрипучей кровати и укрывшись мягким, махровым, а оттого теплым, пледом, приняла решение полностью отказаться от спиртного. Для нее это казалось очень простым решением, ведь она не так уж и часто употребляет алкоголь: лишь по праздникам и по случаю. Но был еще один момент, который Хейли не залить первосортным виски не могла: когда кажется, что совсем запутался в своей жизни и не видишь выхода из той дурацкой ситуации, в которую ты попал — именно тогда здравый смысл, что имеется, пропадает, а звериные инстинкты пробуждаются. Это звучало бы странно, если бы мы говорили о простой девушке, но мы говорим о волчице. Об оборотне, для которого звериные повадки превыше всего. В такие моменты даже Давина не может помочь подруге. Маршалл полностью закрывается от окружающего мира и погружается в свои бесконечные мысли. Находясь будто бы в каком-то страшном сне, Хейли не перестает убивать тех, кто идет против нее. Ее глаза перестают различать, где враг, а где — друг; и именно тогда волчица совершает самые большие ошибки в своей жизни. После она будет ужасно об этом жалеть, но, находясь в «трансе», как это называет Давина, ей абсолютно плевать на последствия. Что это такое и как это остановить — не знает даже сама волчица. Каждый раз, очнувшись, она видит перед собой кучу трупов и в буквальном смысле понимает, что это такое за чувство, когда сердце разрывается. Слезы текут по щекам, а из горла вырывается громкий жалобный вой.       Прикрыв глаза от нахлынувшей боли воспоминаний, она все сильнее закутывается в плед, стирая горькую слезинку со щеки. Она не любила вспоминать об этом, ведь каждое такое воспоминание приносило ей жуткую душевную боль осознания того, что она зверь. Дикий и неуправляемый зверь. В такие моменты только еще совсем маленькая для этого Ди успокаивала ее и подбадривала, стараясь убедить в обратном. Но сейчас молодой ведьмы не было дома, ведь у нее свои заботы, своя жизнь. Хейли и заметить не успела, как ее подруга из крошки Ди превратилась в прекрасную и сильную ведьму Давину Клэр. Время идет, скоро и Давина покинет Хейли, как когда-то бросили родители. Да, у Хейли есть родители, но она предпочитает говорить, что их нет, ведь это, можно сказать, одно и то же. Они совсем не заботились о дочери, а когда она в первый раз обратилась, и вовсе выгнали ее из дому. Позже Хейли узнала, что они не являлись ее настоящими родителями — они были ее дядей и тетей. Но когда ее мать, забеременевшая от мужчины, о котором никто не знал, умерла при родах, они взяли ее под свою опеку. Как это сейчас называется, «удочерили». Но настоящей дочерью для них она так и не стала. У них, помимо Хейли, была еще одна, уже родная, дочь — Натали. Именно она стала причиной всех ненастий волчицы. Еще будучи совсем малышками, они соперничали, даже дрались, но виноватой всегда оказывалась именно Хейли. Все самое лучшее доставалось Нати и только Нати: все игрушки, все вещи. Как-то раз, будучи в магазине, родители снова присматривали что-то для дочерей, как вдруг Хейли увидела на витрине безумно красивый медальон в форме полумесяца. Он сразу же привлек ее внимание, ведь был совершенно точно похож на родинку, что располагалась на ее плече. Обрадовавшись находке, девочка сразу же побежала к родителям, чтобы попросить их одолжить ей денег. Да, именно одолжить, ведь каждую монету ей приходилось зарабатывать, убираясь у кого-нибудь дома или выполняя какую-нибудь другую работу. — Папа, папа! — побежала к темноволосому мужчине девочка, радостно хлопая в ладоши. — Ну что тебе еще? — недовольно прошипел мистер Маршалл. Он не любил, когда его отвлекают от чтения газеты, чем он сейчас и занимался, сидя на одном из диванчиков в магазине. — Папа, ты не мог бы дать мне немного денег? — опасаясь услышать в ответ «нет», произнесла шатенка. — Зачем тебе деньги? — прищурился мужчина. — Ты ведь знаешь, что я не богач! — Ну папа, я обещаю, это в последний раз! — взмолилась девочка — уж очень ей понравился кулон. После долгих уговоров мистер Маршалл таки согласился. Не зная себе места от счастья, Хейли летела, запинаясь на ходу, к витрине. Купив понравившуюся вещь, она побежала к остальным. Как только она пришла домой со всеми, Натали сразу же обратила внимание на переливающуюся на солнце вещицу в руках сестры. — Отдай его мне! — затребовала светловолосая. Ее голос был до дрожи писклявым, от этого закладывало уши. Волчица лишь отошла и покачала головой, показывая, что она не готова отдать то, что принадлежит ей. — Мама, мама, мамочка! — запищала Натали, дергая свою мать за рукав кофты. — Что, моя любимая? — сразу же обратила внимание миссис Маршалл на любимую дочь. — Хейли не хочет отдать мне кулон, а мне он первой понравился! — заверещала Нати. Миссис Маршалл грозно взглянула на Хейли, отчего у той сердце забилось чаще. Она боялась свою мать, когда та была в гневе, да и, честно говоря, было чего бояться. Женщина неоднократно била волчицу за непослушание. — Сейчас же отдай Натали кулон, он принадлежит ей! — Но, мама! Это я… Это я его купила… — заговорила Хейли, качая головой в знак протеста. Она говорила сквозь слезы, ведь знала, что ей не поверят. — Не смей спорить со мной, маленькая воровка! — разозлилась Ванесса и со всей силы схватила Хейли за руку, отчего та заплакала еще сильнее. Выхватив кулон, она отдала его дочери, которая в это время довольно улыбалась, смотря на такую картину. Хейли залилась слезами. Миссис Маршалл лишь недовольно фыркнула и, уцепившись за маленькое личико Хейли своей бледной рукой, со всей силы сжала его. Хейли завизжала от боли. — Пока в этом доме я хозяйка, тебя не существует! Ты никто и сама об этом знаешь! Женщина отпустила маленькую волчицу, толкнув ее на пол. Еще около получаса Хейли пролежала на полу, дергаясь от всхлипов. В этот момент Хейли и поняла, что в этом мире для такой, как она, нет любви.

***

В это время Давина, довольная, шла по коридору учебного заведения, изредка осматриваясь по сторонам. Сегодня был прекрасный день, не считая легкой боли в голове, оставшейся воспоминанием о вчерашнем дне. Все было замечательно, каждый учащийся был чем-то занят, у каждого было дело. Солнце пробивалось сквозь большие окна и освещало все вокруг. На душе было радостно, все было именно так, как и представляла себе Ди несколько лет назад. Даже лучше. Она наконец нашла себе подругу по разуму. Они встретились в буфете, когда та что-то покупала, а Давина по неосторожности пролила на нее сок. Девушку звали Эмилия Чемберлен. У нее были прекрасные светлые волосы, собранные на макушке в аккуратный пучок, а глаза темно-синего цвета придавали образу еще больше строгости; если бы не легкое белое платье, то можно было бы спутать ее с преподавателем. Единственным, что очень сильно выделяло ее среди толпы, являлись большие очки с красной оправой. Веснушки по всему лицу, курносый носик — ничего особенного, девушка как девушка. Но она оказалась именно той девушкой, на которую ведьма пролила сок. Эми совсем не расстроилась, лишь слегка посмеялась своим заливистым безумно заражающим хохотом, и помогла Давине с рисунком, который нужно было сдать к третьей паре, а Давина не смогла, ведь мы знаем, чем она была занята вчера вместо подготовки к занятиям.       Занятия закончились, а это значит, что уже пора собираться и идти домой. Ведьма открыла дверцу шкафчика, положив все учебники вовнутрь. Взяв оттуда свою кофту, она стала закрывать шкафчик и чуть не упала, заметив перед собой самодовольную улыбку. Парень спрятался за дверцей, а когда она стала ее закрывать, появился перед ней. И это напугало девушку. — Не делай так больше никогда! — пригрозила ведьма, показательно положив руку на грудь. Она не ожидала сегодня увидеть Майклсона. Его целый день не было видно, а тут вот он, собственной персоны, чуть не довел до инфаркта. — Как? — сделал вид, что не понял, Кол. — Не смей меня больше так пугать! — спокойно, даже как-то кисло и равнодушно, произнесла Давина, показывая тем самым, что ей совершенно наплевать на парня. — Я не думал, что я насколько страшный — всегда считал себя довольно-таки привлекательным! — съехидничал вампир и улыбнулся. — О да, как гениально! — пропела ведьма и, улыбнувшись, накинула сумку на плечо, собравшись уходить. — Ты уже уходишь? — Нет, я здесь буду ночевать! Естественно! Ну, а что мне еще делать? Конечно же я ухожу! — подколола Майклсона Ди и улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ. Перед Давиной сейчас стоял первородный, а она, ничего не подозревая, просто шутит и улыбается ему. Она считала его для себя никем, но какие-то эмоции он точно вызывал у нее. Она уже подумывала над тем, что можно было бы подружиться. Если бы она знала всю правду о нем. Они шли по коридору и обсуждали погоду, но тут на глаза Ди попалась та самая стерва, что обещала ей отомстить. — Кол, ты что-нибудь знаешь о ней? — спросила она вдруг так, будто бы он должен знать всех на свете. — Да, это Фредерика Томпсон, дочь богатеньких родителей, с раздутым самомнением. А зачем тебе? — удивился он такому вопросу. — Да так, просто… — соврала ведьма, быстро соображая, что она натворила и как она за это поплатится. Они вместе вышли из здания и, кажется, Кол не собирался оставлять Клэр в покое. Они все разговаривали об учебе, о преподавателях и даже об учениках. С ним ей было говорить хорошо, она чувствовала какое-то тепло, исходящее от одной его улыбки. Рядом с ней он чувствовал себя легко, чувствовал себя обычным человеком. Да что там говорить, он ЧУВСТВОВАЛ — а одного этого хватало, чтобы набрать полные легкие воздуха и взлететь прямо к небесам. Давина чудесным способом делала так, что он расслаблялся рядом с ней, и это удивляло его все больше. Солнце светило ярко, отражаясь в лужах недавно прошедшего дождя. Ему было с ней легко, как и ей с ним, да вот только она — его потенциальная жертва, а он — хищник, убивающий таких милых созданий, как она…