Рассвет охватывает город так медленно, так сладко и завораживающе. Солнце медленно поднимается над пригорком и позволяет путнику по-новому взглянуть на этот мир. Увидеть каждое резкое очертание однотипных домов и размытые края зеленых парков. Позволяет насладиться красотой города, так любимого тем, кто в нем родился, вырос, но не может позволить почувствовать это тем, кто душевно ненавидит его, с тошнотой в горле каждый день встречает новый рассвет, пытаясь не бросить все, не сорваться и не сбежать отсюда так далеко, насколько это возможно.
Именно с таким чувством сегодня проснулась Хейли. Для нее было неожиданностью проснуться в собственной постели, учитывая то, что вчера она уснула прямо во дворе, на скамейке. Поднявшись и потерев опухшие от слез глаза, она сладко потянулась, но все еще не могла прийти в себя, понять хоть что-то. Помассировав виски руками, девушка прищурилась и посмотрела в окно, пытаясь разглядеть город, но это было слишком сложно из за яркого солнца. Закрыв лицо руками, она снова упала на кровать и попыталась убедить себя, что это всего лишь сон, и сейчас еще ночь.
— Это сон, это сон, это всего лишь очередной дурацкий сон... — повторяла она, крутя головой из стороны в сторону. Она готова была поклясться, что именно Майклсон вчера был рядом с ней, ведь она помнит его запах, его до боли приятный запах. Этот одеколон она запомнила еще с момента их первого поцелуя, которого, по сути, и быть не должно было. Не то чтобы Хейли не понравилось — нет, наоборот, Клаус мог похвастаться умением в этой области, но это было настолько неожиданно и неуместно, что даже у Маршалл щеки покрывались пунцом при одном воспоминании. Было сложно уложить в голове, что все это происходит именно с ней, а не с кем-либо другим. Больно прикусив губу, волчица сто раз прокляла себя за то, что поддается обаянию вампира, которого даже толком и не знает.
Тишину нарушает шуршание, исходящее из кухни. Шлепанье босых ног можно было услышать за километр. Давина явно не умела вести себя тихо, особенно утром. Вдруг что-то тяжелое, похожее на кастрюлю, упало на пол, отчего в ушах волчицы из за усиленного слуха зазвенело. Из губ девушки вырвался смешок. Подруга явно пытается «не мешать спать». Поднявшись на ноги, Маршалл еще раз потянулась. Сон никак не хотел выпускать ее из своих объятий. Взъерошив растрепавшиеся ото сна волосы рукой, девушка направилась к источнику шума.
Зайдя на кухню и оперевшись о дверной косяк, брюнетка увидела смешную картину: Давина, все еще в одной пижаме, собирает с пола рассыпавшуюся овсянку, попутно приговаривая ругательства. Хейли залилась смехом.
— Ой, Хейлз... Прости, что разбудила... Я просто, просто... Хотела приготовить завтрак, а получилось вот... Как всегда... — пролепетала Давина, надув губки. От этого Хейли стало еще смешнее, и ее смех медленно начал переходить в истерический хохот, заставляя ведьму хихикать вместе с подругой. Немного успокоившись, волчица присела рядом с Давиной и стала помогать ей собирать рассыпавшуюся кашу.
— Знаешь, Ди, утро сегодня задалось! — произнесла девушка, сметая остатки неудавшегося завтрака с пола. Давина лишь усмехнулась. — Нет, правда! Спасибо, что подняла настроение! Что бы я без тебя делала?
— Что бы ты без меня делала? Жила бы себе спокойно, не приходилось бы выбрасывать продукты... — пробубнила недовольная собой Клэр. Хейли усмехнулась и, подойдя к подруге, крепко обняла. Сейчас ей было хорошо, рядом с ведьмой, без которой она уже не могла представить жизни. Давина вдруг залилась смехом.
— А знаешь, я рада, что не придется есть овсянку! Ненавижу кашу...
— Глупенькая... — произнесла Маршалл, заразившись смехом.
***
Особняк Майклсонов. Подвал.
— Ну и? Ты передумала? — спрашивает мужчина, глядя свысока на темноволосую девушку, прикованную цепями к стене.
— Никогда! Я никогда не скажу тебе! — прошипела она, злобно взглянув на гибрида, но после снова опустив голову, потому что у нее не было сил держать ее слишком долго, из-за яда, медленно распространявшегося по телу. Клаус усмехнулся, закатив глаза.
— А я думал, что ты умнее... Ну да ладно, это твой выбор — умереть, так и не принеся никакой пользы этому миру. Я предлагал тебе жизнь в обмен на информацию, но ты выбрала смерть... Это очень глупо! — прокричал он последние слова и, еще раз взглянув на ведьму, надеясь на то, что она передумает, ушел. Девушка осталась одна и дала, наконец, волю слезам. Она громко зарыдала, крича одно и то же:
— Ненавижу!
***
Покинув подвал, Майклсон решил не заморачиваться и заняться другими, более важными делами. Например, заняться, наконец-таки, поисками всех необходимых ингредиентов для ритуала. Но не тут-то было. Ему помешал звонок в дверь. Мысленно проклянув того, кто решил потревожить его, он за секунду оказался возле входа в дом. Распахнув дверь настижь, он очень удивился.
— Ты Клаус? Я Натали... Натали Маршалл... Есть разговор...
