Брак по расчёту

Моя жизнь чертовски изменилась, когда я поближе познакомился со своей новой тётей. Эта светская леди сильно выделялась на фоне нашей семьи своей ненатуральностью. Каждый день она будто играла новую роль. Больше всего она старалась быть милой с бабушкой, впрочем, это ей не сильно удавалось. Стоило бабушке отвернуться, как Люси корчила нос, а в глазах плясали чёрты. Я не называл её тётей по нескольким причинам. Во-первых, она была не моей прямой родственницей. Во-вторых, она была почти моей ровесницей. Люси училась в университете, кажется, один мой одноклассник встречается с девушкой с её курса. Для меня Люси была скорее неблизкой старшей сестрой или близким другом семьи, с которым мне приходилось общаться. Она отличалась от нас. Жена дяди совершенно не знала, что такое домохозяйство. Видимо, её сильно избаловали. Но мне даже это нравилось. Первые месяцы были забавными, мы с дедушкой любили смотреть на блондинку из далека, усмехаясь, как она неумело спорит с бабушкой или занимается домашней работой. Помнится, на какой-то праздник святого мне в еде попалось золотое кольцо. Тогда у меня отломился кусочек зуба. И на общее обозрение семьи я вынул и кольцо, и кусок своего зуба. После таких выходок бабушка обязательно набрасывалась на Люси, а мама неумело подключалась к женским разборкам. — Да откуда я должна была знать, что кольцо каждый раз нужно снимать? — защищалась Люси. Кажется, дядя с папой даже не думали спасать нового члена семьи от своей матери. Они просто смотрели на представление. Бывало, мы с дядей специально портили блюда его жены, чтобы поразвлечься, но сейчас мы были ни при чём. — Тебя что мама в детстве не научила? — сердилась бабушка. Она любила так говорить и мне, и папе, и дяде, и даже дедушке, когда злилась. Я перевёл взгляд на Люси, сейчас был её ход, но она затянула с молчанием. Все притихли. И меня осенило: я вспомнил наш первый завтрак в её обществе, когда она рассказала про свою маму. — Нет, — не теряя достоинства сказала Люси, — не научила. С тех пор я немного зауважал Люси, я даже перестал портить её блюда, но они всё равно у неё плохо получались. Каждый будний день она возила меня до школы, мне даже нравилось. Я всегда мог спросить её что-нибудь про уроки или домашнее задание, и она всегда отвечала, помогала мне, даже не задумываясь об этом. Я уже привык к её компании. Иногда, когда завтрак ей особенно не удавался, мы вместе заезжали в какой-нибудь фастфуд, чтобы учиться не на пустой желудок. Я потихоньку ловил себя на мысли, что начал восхищаться ей. Она была красива, умна, от неё всегда хорошо пахло, училась в университете, что не свойственно женской стороне нашей семьи, но при этом она всегда отстаивала собственное мнение, она была несгибаемой, она знала, что сможет победить. Это произошло на балу, посвящённому дню рождению принцессы. Моя семья была почётным гостем, впрочем, не более почётнее остальных. Мы послушно стояли в очереди, чтобы выразить своё почтение членам королевской семьи, в то время, как Люси, величественно подняв голову, напрямую подошла к принцессе. Естественно она была не одна, в компании своих лучших подруг, с которыми она имела обыкновение встречаться каждое воскресенье. Этих подруг я узнаю позже, когда Люси изменит мою жизнь, а пока я вижу перед собой девушку, которая не желая стоять в очереди в толпе недотёп, идёт напрямую. У меня замерло дыхание. Она вместе со своими подругами были действительно почётными гостями. Мне захотелось быть как она, брать с неё пример. Я помню свой последний вечер старой жизни. В тот ужин дядя подарил Люси бриллиантовое колье. Но нас не проведёшь: дядя Нацу не имел привычки дарить подарки, только если это помечено в его календаре. Люси слегка коснулась камней, что светились ярче новогодних гирлянд. Она не была рада, для неё это были лишь очередные камни незамысловатой формы, ничем не отличавшиеся от тех, что валялись у нас под окном. Люси улыбнулась, но только мужская часть семьи заметила это. Мама и бабушка заворожённо смотрели на искрящиеся камушки, привлекая внимание своих мужей и как бы намекая, что они бы тоже не отказались от парочки таких же. Именно тогда я заподозрил, что что-то не так. Я начал присматриваться к Люси внимательнее прежнего. После того ужина она казалась более раздражительной, избегала дядю. Я много раз видел, как она проводила вечера на диване в гостиной, в то время, как все остальные спали. Однажды я спросил её, когда она подвозила меня в школу. И она мне рассказала свой секрет. Секрет, от которого у меня пробежали мурашки по всей кожи. В тот день я был так погружён в свои мысли, что ничего не замечал вокруг: ни издевательств одноклассников, ни то, как я с успехом, прошёл в музыкальную группу. Этим же вечером я раскрыл ей свой секрет: показал запасы своего слабого алкоголя и привёл в свою комнату. Кажется, здесь ещё никого не было кроме меня и мамы. Люси в тот момент была похожа на типичную девчонку, которая плохо играла в видеоигры и отказывалась от лишнего куска пиццы ради своей идеальной фигуры. Невольно между нами завязался диалог. И она мне рассказала как всё есть на самом деле и как она оказалась в нашей семье, рассказала про дядю и как ей тяжело изображать любовь перед бабушкой, что везде норовит просунуть свой тонкий фамильный нос. Моя жизнь тихони класса была не такой мудрёной, как у неё, но она слушала меня очень внимательно, давала советы, наверное, в этот момент она что-то решила в своей голове. Я проснулся как обычно по будильнику, на моих коленках спала Люси, и это немного смутило меня. Я расшевелил её, начал собираться, позавтракал, но мыслями я всё ещё был во вчерашней ночи. Тогда я надеялся, что хоть как-то смог помочь своей вчерашней гостье. В благодарность за наши посиделки Люси изменила мою жизнь. В тот день она резко развернула машину и поехала в противоположную сторону от школы. Я даже не стал сопротивляться, я доверял ей. Люси познакомила меня со своими подругами: теми самыми, что были на приёме у королевской семьи — Джувия и Эльза. Первая показалась мне очень проницательной личностью, и я не ошибся, не смотря на то, что она твердила, какой я милый мальчик. Джувия всё приговаривала: «Эх, был бы ты на пару годков постарше. И была бы я не помолвлена». Но мне показалось, что её больше заботила вторая причина. Эльза была строгой, воспринимала всё серьёзно и была неравнодушна к сладостям, которые красиво смотрелись за стеклянными витринами. Но почему-то я проникся к ней больше остальных. Это троица отличалась от моего обычного круга общения. Да, им не нравилась моя одежда, моя длинная стрижка, но их критика была конструктивна и основана не на их собственных суждениях и предпочтениях, а на последних выпусках модных журналов. — Почему я должен одеваться так же, как на глянцевых страницах неизвестного мне печатного издания? — спрашивал я. — Чтобы привлекать внимание людей. — Иметь вес в обществе. — Потому что у хорошей жизни есть определённые правила, — строго ответила Эльза. Пожалуй, именно этот аргумент стал решающим для меня. Я согласился на изменения в своей жизни. Мне купили пару десятков пакетов новой одежды, укоротили волосы, теперь я ничем не выделялся из толпы своих одноклассников, меня даже умудрились уговорить на коррекцию бровей, и всё это, разумеется, было оплачено с счёта моего дяди. «Почему бы не совместить месть и полезное?» — спросила меня Люси риторически. Но настоящим испытанием стало появление в обществе. Сначала за ужином в кругу моих родных. Никто ничего не говорил, но я видел, что члены моей семьи были в восторге от преображения гадкого утёнка семьи. Лишь бабушка не смогла удержаться от критики по поводу моей серёжки на ухе. Эта сережка была у меня около года, собственно поэтому я и отрастил длинные волосы, — знал, что на меня нападут с обвинениями и заставят снять изумрудный камень. Но в тот момент я понял, что родителям никаким способом не удасться заставить меня снять эту маленькую безделушку. Я почувствовал как вырос с тех пор, когда прятал украшение от родных, боялся выговора. Я был уверен в себе, я чувствовал небывалую поддержку со стороны Люси, которая лишь улыбалась, радуясь что наконец кричат не на неё. Если изменение внешности — это одна ступень, показаться родным — это ещё одна ступень, то поход в школу с изменённым обликом — это целых три ступеньки. Да, я был тихоней, но я стал таким потому, что меня всегда чертовски волновало мнение окружающих. Я старался строить из себя недотрогу: мол, мне плевать на мнение окружающих, но это всё было враньём. Я лишь не хотел чтобы про меня лишний раз ходил очередной слух или чтобы я стал объектом придуманных сплетен. Пока мы ехали в машине, я жутко волновался. «Вот бы вернуть те длинные волосы и тёмную одежду, » — трусливо думал я. — Волнуешься, — с улыбкой спросила Люси. — Да, — честно признался я, хотя всеми возможными путями пытался это скрыть. — А чего ты боишься? — Быть в центре внимания. На меня тут же обратят внимание. Про меня пойдут слухи, — как можно короче ответил я. — Это естественно, — пожала плечами моя личная водительница, — про всех людей всегда ходят слухи. Но есть разница лишь в том, как ты их воспринимаешь. Если ты боишься, что про тебя лишний раз пустят слушок, то ты трус, и тогда тебе точно не суждено стать частью бизнеса своего дедушки или какой-либо другой корпорации, — я дрогнул от её слов. — Но тот, кто понимает, что слухи — это лишь слухи. Кто не боится, что его осудят, кто сможет выстоять, — она затихла на какое-то время, не зная как закончить фразу. — Ты всегда можешь придти и поставить этого человека на место. Ты можешь ему отомстить, потому что ты достаточно умён, чтобы не обращать внимание на какие-то диалоги школьников, которых ты никогда не увидишь после школы. Помни, ты всегда можешь отплатить той же монетой, — Люси не на шутку понесло. Моя школьная жизнь началась не с другой страницы. Она началась с целой новой книжки. Идя к кабинету, три девушки из классов помладше спросили откуда я к ним перевёлся, но я лишь со спокойным лицом, которое по обыкновению делал папа, невозмутимо прошёл мимо них. Как только я вошёл в класс, на меня уставились все возможные пары глаз. Даже элитная компания нашего класса отложила свои разговоры на второй план. — Кто это тут у нас? — ко мне подошла Китти. Красивая, не спорю, но больше всего её привлекала игра с чужими мужскими сердцами, кажется, это доставляло ей удовольствие. — Это же Ларкейд, — громко воскликнул Кевин, и по классу тут же прошлась волна перешёптываний. — Не шутка ли? — Китти отошла от меня на пару метров. — Что случилось, парень. Наконец решил ограбить магазин нормальной одежды? — с усмешкой спросил меня Кевин. — Не помню, чтобы я когда-либо нуждался, — спокойно ответил я. — Просто вчера решил поменять свой образ. Что, нравится? — спросил я, смотря на Китти. Кажется, я пошёл ва-банк. — А ты оказывается симпатичный? — высказалась блондинка, которая всем представлялась, как девушка Кевина. О, это пара была создана друг для друга. Трудно на свете было найти людей, что были бы тупее их. — Эй, — возмутился Кевин. — Кажется, я отнимаю у тебя девушку, — самодовольно сказал я. Никогда не думал, что это так приятно. — Да я шучу, — я похлопал его по плечу, выждав нужную паузу. — Не хочешь никуда с нами сходить после школы? — спросила Китти, прикусывая нижнюю губу. — Пожалуй, — пожал плечами я. Именно так я изменился. За пару дней я воплотил не слишком изощренные желания, о которых мечтал долгие школьные годы. Мой список начинался с банального упрёка какому-нибудь младшекласснику, что тут же, поджав свой маленький копчик, пускался в бега, заканчивая ночными тусовками в весёлой компании и лишением девственности с самой красивой девушкой школы. Спасибо тебе, Люси. Лишь бы мне не заиграться.