Сестра

      Отдышавшись и осознав себя живой, Сестра вихрем вылетела из комнаты.       Уже рассвело. В окна заглядывало ясное утреннее небо, правда солнышко ещё пряталось за домами. Танцевальный зал выглядел пустынным, не проснувшимся. Один только уборщик, что-то бормоча себе под нос, возил автошвабру из угла в угол.       Сестра принялась безжалостно колотить кулаком в дверь Эдельвейс.       - Да иду я, мать твою, прекрати уже! - донёсся глухой сонный голос.       Дверь открыла заспанная Эдель в халате с жутким кошмаром красных волос на голове.       - Сестра? Ты…       Декщица перебила её:       - Одевайся, Миша в беде! Быстро!       Не дожидаясь ответа, который всё равно не был бы культурным, Сестра спустилась в танцевальный зал, затем добежала до главной лестницы, третий этаж, комната Налей-ши. Снова принялась барабанить в дверь.       Пётр открыл без лишних слов с таким видом, будто уже на работу пришёл.       - Утра не ждёт, так понимаю?       - Нет, не ждёт.       Он впустил Синевласку к себе. Сестра впервые попала в хоромы Петра и с удивлением обнаружила, что они вовсе не хоромы. Отделаны и убраны со вкусом, стильно, но сдержано. Размером едва превосходили собственную хату декщицы. В Старых Днях были люксы не в сравнение богаче этой уютной норы.       - Внимательно.       - Во-первых, - затараторила Сестра, - и сапожники, и Парки-людям - это всё якудза. Причём, конкретный клан. Называется "Дети Ханзо". Только это нифига не клан, а секта, но не важно. Не совсем понятно, зачем мы были им нужны, но проблемы быть могут. Они определённо уже есть у Медведя. Я нашла целый фотоотчёт. Его преследуют. Потому мне нужен адрес его хаты, номер телефона и группа налётчиков.       Налей-ша слушал, сложив руки на груди. Когда декщица закончила, он даже глазом не повёл. То ли спал на ходу, то ли слишком глубоко ушёл в размышления. Наконец он сказал:       - С якудзой понятно, за информацию благодарен. Но что ты хочешь от меня с Медведем?       - Адрес!       - Какой?       - Б$#, Петька, невыёживайся! Ты на нас на всех, поди, досье собрал. Ты должен знать, где Миша ночует, и как с ним связаться! У его дверей уже может якудза стоять. Он же наш! Дай мне группу бойцов, и мы его вытащим!       Налей-ша ещё пожевал свои мысли. Затем без слов подошёл к столу, написал что-то на маленьком клочке бумажки и передал Сестре. Это был адрес квартиры в одном из кварталов, угаданных ею по фотографиям, а также электронная почта.       - Это всё, что я могу для тебя сделать.       Синевласка прожгла собеседника взглядом. Тот не дрогнул.       - Вот так, значит, да?       - Если позволишь, я избавлю тебя от оглашения длинного списка причин, по которым я не связываюсь с якудзей.       - Ты - бревно, Петя. А я ведь тебе помогла. И он верой и правдой служит.       - Не знал, что ты умеешь так говорить. Вы работаете за деньги, а не за веру и правду. К тому же, я тебе уже помогаю, а самое главное - не мешаю. И не говори, что я неблагодарен. В конце концов, у меня теперь тоже проблем полон рот. А самурай и сам справиться, не слабенький.       Жалко было времени на препирательства. Сестра, шаркнув берцами, направилась к выходу.       - Постой, - бросил ей в спину Пётр.       Она остановилась только чтобы ещё раз сжечь его ненавидящим взглядом.       Налей-ша подошёл к большому металлическому шкафу, извлёк что-то и бросил Сестре.       Девушка поймала пистолет ОЦ модернизированный Тульского завода. Компактный, сталь усиленная, запас прочности почти вечный, магазин на пятнадцать патронов. Ствол допускал использование Макаровских девятимиллиметровых с повышенной убойной силой. Один из лучших пистолетов для своей ценовой категории.       - Хотел предложить тебе, когда погасишь долг за деку, но сейчас, думаю, мне выгодней расширить твой кредит… Макаровские усиленные есть?       - Да.       - Этот выдержит.       - Знаю.       - Тогда не смею задерживать.       Сестра направилась к себе.       У дверей её комнаты стояла Эдель. Невесть когда красотка успела натянуть чёрный облегающий комбинезон, коричневую бесформенную куртку до пояса, зачесать свои огненные волосы на бок и даже подвести глазки. Стройную её талию обнимали ремни с подсумками и инженерным инструментом, за плечом висел Калашников. При всём при этом во взгляде ещё пряталась недоспанная ночь.       - Я не очень поняла, но если это больная шутка, Сестрёнка, я тебе оторву твои мелкие сиськи.       - Не шутка. Якудза преследуют Мишу. У меня есть адрес.       - Ага... Ты была у Петьки? Что он?       - Ничего, не хочет связываться. Ты как?       - Что как?       - Якудза всё-таки...       - Ср%$ь я хотела на каких-то япошек, когда тебе нужна помощь! Ой, прости. Ну ты поняла. Тем более Миша в беде.       Сказано это было чистосердечно. Эдель просто не могла ещё играть словами, в силу столь раннего пробуждения.       - В общем, я с тобой, - продолжала технарка. - Можно ещё Калеба поднять. Больше, наверно, не на кого рассчитывать.       Вот так оно и было. Целый отель оторванных стрелков, а рассчитывать можно только друг на друга.       Трое против якудзы... Хоть фильм снимай.       - Ладно, дуй за ним, а я пока соберусь.       Сестра юркнула в свою комнату. Первым делом она прильнула к терминалу и выслала Медведю письмо с предупреждением. Даже, если его перехватят, сейчас уже разницы нет. Прочие сборы ей требовались минимально. Боеприпасы, кое-какие медикаменты, дека... Пялясь на пустой шкафчик, где должна была покоиться сгоревшая вчера дека, Сестра с тоской поджала губы. Без этого устройства - души декщика - нельзя будет даже в Матрицу выйти в полевых условиях. Фактически, Сестра станет бесполезной... Стала.       Вытащив из кармана примитивный телефон, она с ещё большей тоской посмотрела на него. Декщики вообще редко пользовались телефонами, и если пользовались, то простенькими и нелегально модифицированными, чтобы отследить было нельзя. Может у Калеба завалялась какая-нибудь старенькая дека? Прихватив в сердцах побольше патронов, девушка вышла и закрыла за собой дверь.       Эдель уже поднималась на балкон.       - Представляешь, у него закрыто! И на стук не отвечает, и на телефон. Может спит? Давай дверь выбьем!       - А если его нет, что делать будем? Чёртова механика... - В Старых Днях механические замки были только у троих: Калеба, Налей-ши и у самой Сестры. Электронный бы она запросто вскрыла, а потом снова закрыла. - Если выживем, сама дверь ему испохаблю! Ладно, спешить надо.       - Погоди. У меня боевой дройд заныкан на чёрный день, может пригодится. - Эдель открыла свою дверь. - А дека где?       - Долгая история. Поспеши лучше.       Технарка, надо признать, всё делала быстро. Сестра не успела глазом моргнуть, как та вытащила в коридор увесистую коробку. Подхватив её с двух сторон, девушки торопливым шагом направились к выходу.       - И они не маленькие, - заявила на ходу Синевласка.       - Кто?       - Просто ты меня голой никогда не видела.       Поняв, о чём разговор, Эдель улыбнулась.       В форме штрафа в отношении Калеба, девушки забрали его машину. Эдель умела весьма сносно водить, а уж открывать и запускать ворованные тачки умели обе налётчицы.       Запасной деки, к сожалению, внутри не оказалось...       Медведь обретался ни так уж и далеко от Старых Дней. И даже на таком коротком маршруте Эдель два раза чуть не снесла осветительные столбы на обочине. Благо прохожих в это время на улицах было мало.       По совету Сестры остановились подальше.       Три неприметных автомобиля были аккуратно припаркованы у парадного входа в жилую многоэтажку. Машины типовые, как специально подобранные, чтобы "не привлекать внимание". Три полных солона - это до пятнадцати человек... Ну или дюжина, если якудза не любят ездить битком.       - Ты уверена, что они собираются штурмовать? - поинтересовалась Эдель.       - Бинокль есть? - в ответ спросила Сестра.       Эдельвейс извлекла маленький оптический аппарат из подсумка.       - Глянь туда.       Декщица указала пальцем на балкон второго этажа. Технарка прильнула к окулярам.       - Ага... Два мужика, рожи азиатские, воровато осматриваются, - она отняла бинокль от глаз. - На шухере, должно быть.       - Есть ещё задний вход. Ручаюсь, что и он под охраной. Давай заедем за угол.       Сдав чуть назад, Эдель убрала машину из зоны видимости дозорных.       - Давай так, - заметно нервничая начала Сестра, - дройда направим на главный вход, а сами войдём через задний. Может удастся зайти им в тыл, если они решат, что штурм начался спереди.       - Один дройд не сможет создать видимость штурма.       - Значит нужно помочь. Постреляешь чутком из Калаша с безопасного расстояния - они и подумают, что там в укрытии ещё кто-то.       - Крутяк! А ты значит одна полезешь в тыл?       Сестра зачем-то осмотрела подругу с ног до головы.       - Раздевайся!       - Что?!       - Отдай мне свою куртку. Она мне велика. Под бомжа скошу. Типа, местный.       - А если они сначала стрелять будут, а потом спрашивать?       Сестра пожала плечами.       - Умнее всё равно ничего нет.       Эдель переваривала предложение пару секунд.       - Ладно, пойдёт.       Технарка принялась настраивать дройда на автоматическую атаку. Сестра меж делом сходила на разведку.       Задний двор был как на фотографии. На балконе второго этажа, как и ожидалось, стоял мужик в смокинге, с выражением лица "я - якудза".       Как и распланировали, Эдель отдала Сестре куртку. Декщица повязала на голову бандану, чтобы скрыть цвет волос, сменила свой черный наряд на коричневую куртку сильно не по размеру (она и Эдель-то великовата), натянула капюшон и ссутулилась, спрятав руки в карманы.       - Убедительно, - кивнула технарка.       Кто бы мог подумать, что отсутствие деки сыграет Сестре на руку. Аппарат всё равно пришлось бы оставить в машине.       В куртке нашлась пачка сигарет.       - На-ка, затянись, - Синевласка протянула подруге сигареты.       - Ой, как мило.       Эдель с удовольствием закурила.       - Затянись, я сказала, а не выкури, - декщица выхватила сигарету изо рта девушки. - Это часть моего образа. А теперь, дай мне пять минут и иди шуми.       - Дура, - отвесила технарка, усмехнувшись.       Вытащив из машины рацию, она кинула её подруге:       - Держи. Эти работают напрямую и шифруют сигнал. Как только ребятки переполошатся, я сразу к тебе. Постарайся не подохнуть до тех пор.       Кивнув друг другу, девушки расстались.       В проулке сразу перед задним двором Сестра нашла какую-то лужу, не слишком чистую. Не позволяя себе передумать, она упала в неё, немного покаталась и только тогда сочла себя готовой.       Вновь ссутулившись, пожёвывая початую сигаретку, новоиспечённая бомжиха неровным шагом вошла в зону видимости дозорного на заднем дворе. Чтобы скрыть лицо она опустила голову и не видела в точности, что делает противник. Это жутко раздражало, ибо он мог просто взять и выстрелить, не разбираясь толком. Но расчёт был на то, что жилое здание высокое, народу много. Если якудза начнут стрелять во всех подряд, при отходе им придётся разбираться уже с полицией. Это им ни к чему.       Покачиваясь как пьяная, декщица прижалась к мусорному ящику и, превозмогая отвращение, покопалась в нём. Пока пули в неё не летели. Это можно было рассматривать, как хороший знак.       Не спеша, она оторвалась от мусорки и с найденной внутри вонючей стеклянной бутылкой проковыляла в подъезд.       Внутри - никого. Можно выдохнуть и выплюнуть сигарету. Как по заказу, с другой стороны здания началась стрельба. Пора действовать!       Выбросив бутылку и вытащив пистолет, девушка метнулась к лестнице на второй этаж.       План здания был прост. Передний и задний подъезды имели сквозной проход. От этого прохода начинался прямой коридор на четыре квартиры. По две друг напротив друга. Над подъездами на следующих этажах располагались общественные балконы. Другой конец коридора упирался в лифтовую шахту и лестницу.       Сестра бежала быстро, чтобы успеть занять удобную позицию. Её расчёт оказался верным. Несмотря на перестрелку снаружи, один дозорный всё же пошёл проверять "бомжа". Пижон в смокинге, вооружённый ПП пистолетной компоновки, всё же оказался неготов. Усиленный Макаровский сделал в нём аккуратную дырку, прибив тело к стене и размазав повсюду кровищу. Стрелять пришлось с двух рук - отдача была ощутимо сильнее, чем от простых патронов.       - Я к тебе. Не спеши, - раздалось из рации.       Сестра поднялась на этаж и засела так, чтобы простреливался весь коридор. Судя по канонаде, дройда с парадного входа ещё не добили.       - Перец на балконе держит меня. Сделай что-нибудь.       Усиленные патроны на шум тратить жалко. Сестра осмотрелась и схватила ПП первого неудачника. Не церемонясь, она высадила весь магазин в противоположную стену коридора. С обоих балконов должны были видеть, как стена превращается в решето. Да и кому понравится, когда за спиной стреляют?       Через пару секунд из-за правого угла кто-то выглянул и сразу спрятался. Затем показалась рука с ПП, чтобы дать ответную очередь. Сестра скрылась на лестнице.       - Граната, балкон, фронт, - раздалось по рации.       Секунда. Взрыв.       Сразу за ним Сестра выглянула из укрытия и, никого не заметив, бросилась по коридору, держа пистолет наготове.       Судя по характеру дыр на стенах и кровище, текущей по полу, на балконе спереди здания живых остаться не могло. Сестра присела и кратко выглянула из-за угла. В проходе на задний балкон тоже никого видно не было. Для перестраховки она ещё раз выглянула, проверив всё же передний проход. Два изрешечённых осколками трупа подсказали девушке, что её первоначальное предположение было верным.       Затем она аккуратненько выставила пистолет так, чтобы видеть выход на задний балкон, но при этом самой не показываться целиком из-за угла. Нарочито громко шаркнув ногой и смачно матюхнувшись, она приготовилась. Как и ожидалось, с балкона показалась рука с пистолетом и начала палить без разбора. Мужик успел нажать на спусковой крючок лишь дважды. За это время Сестра прицелилась и выстрелила, успешно изуродовав ему ладонь вместе с оружием. Мужик рассыпался проклятьями и упал, придерживая израненную руку. Выйдя следом на балкон, девушка ткнула пистолет ему в лоб, спрашивая по-японски:       - Сколько вас?!       В ответ он только назвал её очень неприличным словом, за что незамедлительно получил пулю в грудь. В голову усиленными она стрелять не стала из эстетических соображений.       - Выхожу в коридор, - сказала Сестра по рации.       Но всё же сперва выглянула. Эдель, сидя в её прежнем укрытии с Калашниковым наперевес, кивнула ей. Товарищи воссоединились.       - Что теперь? Лифт? - спросила Эдель.       - Где ты видела, чтобы при штурме пользовались лифтом?       - Ну так, б%$&ь, пятнадцатый этаж жеш! Постой, а что с моей курткой?       - Заткнись и двигай задом. Думаю, нас уже ждут.       С этими словами Сестра, держа на мушке повороты, побежала вверх по лестнице.       - Ну, твою мать...       Эдель вызвала лифт, он зашумел где-то наверху. Технарка побежала следом за подругой.       На четырнадцатом Сестра приостановилась. Стараясь дышать как можно тише, она направляла пистолет на угол лестницы, ожидая, что нетерпеливый противник высунется.       - Световые гранаты есть? - шёпотом спросила она.       - Я тебе спецназ? Дома надо было думать!       Синевласка кивнула. Медленным шагом, стараясь не шуметь, она начала подниматься по лестнице. Эдель снова вызвала лифт, в надежде, что его шум собьёт противника с толку.       Чтобы подняться на этаж, нужно был миновать два лестничных пролёта с площадкой посередине, на которой требовалось повернуться. Сестра первой достигла этой площадки, Эдель поднялась следом и собиралась перестроиться за спину подруги, чтобы дальше гуськом подойти к углу. Именно в этот момент что-то случилось у якудза на этаже. Двое из них осторожно подходили к лестнице, и, естественно, встретились с вооружёнными девушками. Реакция у противников, надо признать, оказалась хорошей. Несмотря на преимущество налётчиц, с первого выстрела они никого не убили. Фактически, обе группы открыли беспорядочный огонь. Сестра тут же метнулась к стене. Якудза сделали также, успев выпустить очередь из своих ПП. Из-за спины декщицы отвечал Калашников. Но Эдель в момент стычки оказалась посреди площадки. Следующее, что услышала Сестра - это тяжёлое уханье и зверский мат. Эдельвейс с пробитой ногой осела на пол и стреляла одиночными по углу, где засели противники, не давая им высунуться. Сделав два шага по ступенькам, Сестра дала знак подруге прекратить огонь, и как только та зашуршала по полу, перекатываясь в безопасное место, декщица одним прыжком добралась до этажа. Высунувшись у самого пола, она в упор расстреляла двоих мужчин, собиравшихся дать ответную очередь из-за угла. Компактность пистолета окупалась.       Заменив магазин, Сестра бросила взгляд на подругу. Та сидела у стены, зажимая рану и явно борясь с болью. Правая нога была прострелена ладони на две выше колена. Кровь красными струйками обнимала чёрную штанину комбинезона, стекая на пол к осколкам штукатурки.       - Всё нормально, - выдавила Эдель через силу. - Жить буду. Иди, я прикрою тыл.       Сестра кивнула. Бросать подругу с не перевязанной раной не хотелось, но они и так уже потеряли время. Что там с Мишей? Синевласка решила поскорее спасти Медведя, чтобы вместе вернуться за Эдель.       Декщица кратко выглянула из-за угла. Кроме двух трупов, сотворённых ею, там никого не было. Дальняя дверь по левую руку распахнута во внутрь. Осталось только повесить специальное приглашение и расстелить ковровую дорожку.       Держа пистолет наготове, Сестра перебежала к левой стене, и вдоль неё приблизилась к двери. Изнутри слышались голоса. Беседуют? Уже или ещё? Голоса глухие, видимо они в дальней комнате. Не входя, девушка постаралась осмотреть всё помещение через дверной проём. Это была гостиная, совмещённая с кухней. Прихожие в этих квартирах, видимо, не полагались. Отсюда были видны двери в спальню и санузел. Первая была чуть приоткрыта. Вздохнув, Сестра вошла в квартиру.       Он, по-видимому, стоял за дверью. Какая глупость, право, было не проверить. От хорошего удара по голове искры посыпались из глаз, следующий удар обезоружил декщицу. Рослый мужчина мёртвой хваткой обнял её шею и прижал к себе. Холодный стальной ствол недвусмысленно упёрся в щёку. Пока Сестра приходила в себя, якудза выглянул вместе с ней в коридор, а затем направился к спальне. К моменту, когда дверь распахнулась, девушка уже вернула себе возможность соображать.       - Босс, хватит цацкаться! - здоровяк говорил по-японски.       В спальне, убранной со вкусом, стояли двое. Михаил был одет в домашнюю юкату из какого-то мягкого на вид материала, его противник - в традиционный японский наряд: кимоно с камищимо*. Оба с обнажёнными катанами, готовые к бою. У самурая из якудзы за поясом был ещё короткий клинок.       Медведь выглядел так, будто его с кровати подняли, если не считать стальной уверенности в глазах, якудза же был выряжен как на парад. Смотрелось всё это странно.       Бугай, державший Сестру, углубился немного в комнату и встал вполоборота к двери. Так он видел вход. А если Сестра попытается убежать, её удобно будет подстрелить.       - Эй, полукровка! - здоровяк перешёл на русский. - Если откажешь, умрёшь не один. Её пристрелим прямо здесь, на твоих глазах и ещё наведаемся в этот ваш гадюшник!       Самурай-якудза отмахнулся, молвив по-японски:       - Не лезь, я сам разберусь!       Затем перешёл на русский, обращаясь к Медведю:       - Последний шанс, Михаил-сан. Ты с нами, или ты труп вместе с друзьями. Сам понимаешь, я рисковать не могу. Не те сейчас времена, чтобы давать вам шанс перейти на сторону кланов.       - Вы опустились настолько, что манипулируете мной, угрожая друзьям, - голос Медведя звенел несгибаемой уверенностью, весьма мало гармонирующей с его внешним видом. - Ханзо-доно так не работал. Поэтому я служил ему. С вами меня ничего не связывает.       - Их жизни на твоей совести, полукровка! - не унимался бугай.       - Не нужно перекладывать ответственность за свои злодеяния на меня. У тебя пистолет, ты за него и в ответе.       Медведь говорил всё это, не сводя глаз с самурая-якудзы. У Сестры даже похолодело в животе. Звучало всё так, будто ему нет дела до того, что её жизнь висит на волоске.       Самурай в камишимо глубоко вздохнул.       - Хорошо, Михаил-сан. В память о нашем господине, я дарую тебе благородную смерть от меча. Хотя бы её ты заслуживаешь.       - Босс, - вступил здоровяк, - может сперва девку казним? Она наших внизу постреляла.       - Я сложу меч, если отпустите её, - вдруг сказал Медведь. - Далеко она всё равно не убежит.       - Нет! - отрезал якудза с катаной, - я не стану марать клинок о безоружного. Я - самурай, а не палач. А девку мы пока прибережём. Она живая полезней.       - И то верно, - согласился бугай, добавив похабный смешок. Однако пистолет от лица не убрал.       Два самурая замерли друг напротив друга. Напряжение вдруг почувствовалось кожей, как будто кто-то дал команду "к бою". Сестра знала, что такие сражения происходят очень быстро. Смотри, не смотри, всё равно не разберёшь толком, что произошло. Но в этот раз бой вышел за рамки здравомыслия.       Медведь как-то странно повернулся, видимо, чтобы замахнуться. Якудза в то же мгновение рванулся к нему, нацелив клинок в живот. И тут Михаил пропал... То есть исчез, как и не было. Якудза смог пронзить только кимоно, повисшее на его катане. Клинок налётчика с глухим стуком упал на пол.       Все замерли в полном недоумении. Однако, длилось оно, наверно, всего полсекунды. Что в точности произошло дальше, сестра не видела, ибо угол обзора у неё был ограничен.       Медведь неведомо как оказался за спиной здоровяка, выгнул ему руку с пистолетом, саданул кулаком в ухо, затем коленом под рёбра и по руке, окончательно выбив оружие. Отпустив на секунду противника, он сделал шаг назад, где на комоде на подставке возлежала вторая катана в красивых ножнах. Самурай-налётчик извлёк клинок молниеносным движением и тут же нанёс удар в шею бугая, аккурат повыше темечка Сестры. Снёс якудзе голову и глубоко разрезал плечо. Кровь беспардонно принялась заливать прежде уютное убранство спальни.       Высвободившись от мёртвой хватки трупа, Сестра поражённая и ничего не понимающая, предпочла убраться с линии атаки. Ноги не удержали её, и она рухнула на пол спиной к стене. И только тут увидела, что Михаил стоит полностью нагой. Он уже принял привычную стойку, снова уперев взор в самурая-якудзу.       Надо признать, что картина получилась предельно гротескная. Пусть Медведь имел мускулистое и вполне приличное тело, но стоять голышом над обезглавленным трупов, заливающим всё вокруг кровью, было как-то даже слишком оригинально. К тому же и сам налётчик забрызгался красной жидкостью, что придавала ему ещё более зловещий вид.       - Ах, вот оно что, - с каким-то странным облегчением молвил последний якудза. - Так ты из этих… Понятно, почему господин тебя так ценил.       - Он ценил меня за честную работу.       - Ёкай-полукровка. Замечательно. Полагаю, меня ждёт такая же смерть? От удара клинком в спину?       - Нет, Кирисаки-сан. Я самурай. Я не беру в заложницы безоружных девиц. Ровно по той же причине я принесу тебе честную смерть от клинка в честном бою без мерцания. Хотя бы этого ты заслуживаешь.       - В таком случае, оденься, пожалуйста, - Кирисаки указал пригласительным жестом на кимоно Медведя и отступил, демонстрируя добрые намерения.       Михаил, не сводя глаз с противника, практически на ощупь не спеша оделся и вернулся в боевое положение. Якудза тоже принял стойку.       Сестра наблюдала за происходящим, как за постановкой на подмостках древнего традиционного театра. Всё казалось каким-то неправдоподобным, но в то же время красивым.       Кирисаки первым нанёс удар, и он был действительно быстрым, едва уловимым для взгляда. Но Медведь поймал его, заблокировал, переместился в сторону, производя контратаку. Оную в свою очередь перехватил якудза, как в странном, замысловатом танце. Медведь же не стал заканчивать удар. Прямо посреди движения, он резко поменял направление и в результате сделал выпад. Его катана прошла сквозь живот противника.       Якудза издал звук, похожий на кашель, и пошатнулся.       Всё было кончено.       Как всегда, битва заняла секунды две.       Медведь высвободил оружие, и Кирисаки упал на колени, чуть склонив голову. Его клинок, выпав из рук хозяина, лёг рядом.       - Миша… - прошептала Сестра.       Самурай всё с той же уверенностью на лице обошёл поверженного противника, встав с боку. Быстро замахнулся и нанёс один точный удар, обезглавив врага.       И так безнадёжно испорченный ковёр теперь окончательно был залит кровью.       Дыхание Красного Медведя стало тяжелым. Он отдался, наконец, остаткам страха, места которому прежде не было.       И да, он был эспер-телепортёр.       - Там остался ещё кто? - спросил он, не отрывая взгляда от тела якудзы.       - Нет… Ой, да, в смысле, нет! В смысле, там Эдель раненая!       - А ты сама как? - Медведь повернулся наконец к девушке. - Ходить можешь?       - Да, нормально, только я…       - Не говори Эдель, что я мерцаю. Это секрет, спасший тебе сегодня жизнь. И мне, думаю, тоже… Пойдём, перенесём её сюда. Мне нужно время, чтобы собраться.       Технарка умудрилась уже как-то подняться по лестнице и сообразить себе бинт из рукава рубашки ближайшего трупа.       - Б&$! Слава богу, живы! Я уже придумывала, как бы попафосней сдохнуть за вами следом. Сестрёнка! Ранена?       - Что? - не поняла сперва декщица.       Только теперь она нашла время осмотреть себя и поняла, что буквально облита кровью убитого Михаилом бугая. Растеряно сняв окровавленную бандану с головы, Сестра бросила её на пол.       - А... Нет. Всё хорошо.       Взяв Эдель под руки, товарищи перенесли её в гостиную и усадили на диван.       - Блин, Миш, я тебе всю мебель кровью заляпаю…       - Ты не видела ещё, что у него в спальне творится.       - Могу догадаться, глядя на тебя. Куртка-то, между прочим, моя пострадала.       - Забейте на диван, - молвил Миша. - Я сюда уже не вернусь.       Самурай снял со шкафа приличный чемодан на колёсиках, и принялся забрасывать в него пожитки. Сестра тем временем набрала в какой-то таз воды, чтобы обработать подруге рану.       - Прикольно, - меж делом молвила Эдель, осматриваясь. - Довольно уютно для мужской хаты.       - Я здесь только ночую, - как будто оправдываясь, заметил Михаил.       - Жаль, что мы у тебя в гостях при таких печальных обстоятельствах, - Сестра говорила с каким-то не свойственным ей привкусом сантиментов. Наверно нервничала.       - Да, жаль. Не спеши мы, я бы вас хоть чайком угостил. У меня Матчай* есть, который как порошок.       - Забей и поспеши, нам ещё деться куда-то надо. Наверно, в Старые Дни мы не поедим.       - Согласен. Боюсь у Петьки и без нас проблем теперь будет - самому бы выбраться живым. У Монаха есть гараж, которым он не пользуется. Можно временно осесть там. Только это, конечно, не хата, а так.       Пряча нервы за болтовнёй, Михаил прошёл мимо девушек с какой-то фотографией в деревянной рамке. Он остановился, посмотрел сначала на фотографию, потому на Сестру, хотел что-то сказать, но промолчал. Бросил фото в чемодан и продолжил сборы.       - А что у нас теперь с якудзей? - спросила Эдель.       - Видели того парня, всего в нарядах?       Технарка, съедаемая любопытством, вытянула шею, пытаясь рассмотреть с дивана, что делается в спальне. Сестра, чтобы успокоить непоседливого пациента, легонько придавила рану. Технарка съёжилась, шипя от боли.       - Не дёргайся. Потом посмотришь.       - Его звали Кирисаки, - продолжал Медведь, не останавливаясь, - это значит Потрошитель. Служил в карателях при Ханзо-доно. Жестокий малый, но не лишён чести. Он пришёл сюда казнить меня. Потому так вырядился. Дети Ханзо - так они себя называют. Были никем при своём господине, а теперь решили всем отомстить. У них нет тормозов и им, на самом деле, наплевать на честь организации. Предлагали мне присоединиться. Я отказался. Не знаю, есть ли у них что-то против Петьки, но теперь они наверняка нагрянут в Старые Дни. Сочтут смерть Кирисаки личным оскорблением. Получается, я всё-таки подставил Налей-шу. Надо бы позвонить ему, предупредить...       - Я сделаю, ты собирайся быстрей.       Петька не удивился. Только, выдав дежурную благодарность, сухо рекомендовал не появляться товарищам в Старых Днях в ближайшее время. Обиды он либо не держал, что было вполне в его духе (в конце концов, это он взял палёный заказ), либо очень эффективно её скрывал. Он даже вежливо поинтересовался, есть ли им где перекантоваться, пока буря пройдёт. Естественно, за этой вежливостью таилось коммерческое предложение. Сестра отказалась.       По какой-то счастливой случайности, товарищи успели выбраться из дома до появления подкрепления якудзы или полиции.       Эдельвейс оплакала своего расстрелянного в хлам дройда и собрала с него все ещё полезные детали.       Сейчас товарищи стояли перед машиной Калеба. Технарка с перебинтованной ногой опиралась на костыль, сымпровизированный из швабры. Михаил в плаще, с двумя катанами за спиной и чемоданом на колёсиках, печально мерил автомобиль взглядом.       - Зачем же вы его так?       Машина напоминала скорее дуршлаг. Очевидно, Эдель использовала её как укрытие, когда создавала отвлекающий манёвр.       - Б%$-а-а, - протянула Сестра, прожигая подругу взглядом.       - Что?! Это, между прочим, твоя была идея!       - Может якудзовскую тачку возьмём?       - Нет, - отмахнулся Медведь, - их могут пасти. Как ту, на которой мы со свалки линяли.       - Её пасли?!       - Да. Какой-то жучок поставили. Нам её подсунули как троянскую лошадь. Свалка, походу, тоже была под их крылом. Это Кирисаки проговорился. Думал, что всё равно убьёт меня... Может всё-таки эта заведётся?       Сестра пожала плечами и полезла во внутрь.       К вящей радости товарищей, развалюха завелась и даже честно довезла их по адресу, указанному Медведем.       По пути, пока Синевласка переодевалась обратно в свой панковский наряд, девушки успели поругаться по поводу испорченной куртки, но официально высказанная Михаилом благодарность оправдала жертву. В остальном добрались без приключений.       Гараж Монаха находился на окраине какого-то древнего гаражного массива. Даже не подземного, что было к лучшему, поскольку жить под землёй не очень-то приятно, если ты не машина. Хотя, тут уж не до роскоши.       Когда беглецы вошли в новую "хату", им предстала весьма печальная картина. У Монаха, видимо, не было даже хлама, чтобы завалить ненужный гараж. Здесь было практически пусто. Если не считать слоя пыли и грязи. Единственное, что радовало глаз - старое, пропылённое кресло в углу; сложенная раскладушка, прислонённая рядом к стене; и какие-то полки над ними. На полках стояли пластиковые и жестяные банки не менее грязные, чем всё остальное. К жизни это место приспособлено не было совсем.       - Да… - с ноткой безнадёжности молвила Эдель. - Хорошо, что у меня есть, куда податься, пока мы лежим на дне. Сочувствую, Миш.       Медведь только пожал плечами и промычал в ответ какое-то междометие.       - И куда же ты теперь? - спросила Сестра.       - Да так, к одному знакомому хахалю. Он давно к себе зовёт. Если не говорить, что меня, возможно, ищет якудза, думаю он будет рад. А ты?       - Есть пара знакомых... Смогу за недорого комнату снять... Надеюсь.       - Ну и хорошо. Миш, справишься тут?       - Как будто у меня выбор есть, - усмехнулся в ответ самурай, - если только ты хочешь помочь мне с уборкой?       - Ага, ещё воду провести и удобства наладить. Нет уж, я лучше к врачу прокачусь, а то Сестрёнка у нас далеко не акушер. К тому же, машину нужно вернуть Калебу.       - Только на глаза ему не попадайся, - подколола декщица, раздражённая тем, что её медицинскую помощь не ценят.       - А я на тебя всё свалю. Тебя он простит. - Эдельвейс состроила хитрую гримасу. - Наше вам с кисточкой!       Махнув на прощанием рукой, она поковыляла к выходу.       - Тебя, может, подбросить, Сестрёнка?       - Да нет, мне… в другую сторону.       - Как знаешь. Покеда, Миш.       - Увидимся.       На этом Эдель удалилась.       Медведь глубоко вздохнул, свыкаясь с мыслью, что ему теперь тут жить, и наконец двинулся вглубь своей новой обители. Сестра пошла за ним.       - Может всё-таки куда-нибудь в другое место? - молвила она. - Здесь жить нельзя, Миша.       Самурай пожал плечами.       - В людные места нельзя, быстро найдут. К товарищам - тоже, подставлять только. Я бы с большей радостью куда-нибудь загород делся, но некуда. А так, я может ещё где подработаю втихаря.       Вздохнув он добавил:       - Хотя помыться бы хотелось прямо сейчас...       Аргументы на время кончились. Помолчав пару секунду, Сестра начала разговор на терзавшую её всё это время тему:       - Я вот спросить у тебя хотела...       - Теперь мы не торопимся, а чаем я тебя всё равно угостить не могу.       Печаль прозвучала в пространном ответе самурая.       Он подошёл к креслу, постучал по нему рукой, оценивая степень запылённости и, решив, что всё не так плохо, жестом предложил Сестре присесть. А сам пока принялся включать свет (для чего требовался целый ритуал с висящим на стене электрическим щитком) и закрывать дверь гаража.       - Да наплевать на чай, тут и стола-то нет! Я хочу знать, почему якудза звали тебя полукровкой? Как сталось, что никто не знает, что ты эспер-телепортёр? Какого ты уровня? - затараторила Сестра не скрывая живого любопытства.       Собственно, получалось, что Медведь - первый эспер, которого она встретила с тех пор, как покинула родину. Этот поразительный факт, вместе с усталостью пережитого дня, ударил ей в голову и слегка спустил с тормозов.       Самурай всё так же печально усмехнулся.       - В другом случае, я бы сказал, что ты - невоспитанный человек. Задавать в лоб такие вопросы неприлично.       Сестра выразила на лице всеобъемлющий скепсис.       - Ты людям бошки сносишь и кишки выпускаешь едва ли ни каждый день. И при этом рассуждаешь о приличиях?       Медведь закрыл дверь гаража и уже возвращался к собеседнице, потому она могла видеть его тёплую улыбку.       - Одно другому не помеха, Сестра. Вернее, я бы даже сказал, что это ОЧЕНЬ разные вещи. Ну да не важно. Садись, устала ведь, - он снова указал рукой на кресло.       - Почему ты не хочешь ответить? Про мой первый уровень-то ты всё знаешь!       - Я не говорил, что не хочу отвечать. - Михаил зачем-то подошёл к своему чемодану и начал в нём копаться. - Уровень я свой не знаю. Его никто не мерил. Я нигде специально не учился и со специалистами не общался. Я просто могу перемещать себя на небольшое расстояние в то место, которое хорошо вижу. Это даже не телепортация, на мой взгляд, так, мерцание… К тому же, как ты заметила, перемещаюсь я немного в неудобном виде, так что толку тут мало… Потому секретность - важная часть моей способности. Чаще спасает именно неожиданность. Вообще, мерцаю я редко, только когда от этого зависит чья-то жизнь. Это немного… как бы сказать… Не честно.       - В смысле, не честно?       - Помнишь, что сказал Кирисаки? Настоящий бой должен быть честным, иначе в нём нет смысла. А моё мерцание… Оно немножко не соответствует чистому мастерству мечника…       Сестра захлопала глазами, не веря, что правильно понимает сказанное.       - Я даже не знаю, что тебе ответить на такую глупость…       Медведь тихо рассмеялся. Пока говорил, он извлёк из чемодана фотографию в деревянной рамке.       - Это не важно, - сказал он, - воинскую честь можно обсудить попозже. Тут есть… одна вещь, которую я хотел тебе показать. Если я не ошибся, то сейчас отвечу сразу на все твои вопросы, даже на те, что ты ещё не задала.       Михаил протянул Сестре фотографию.       На карточке были изображены две девочки азиатской внешности. Школьницы, старшие классы, не более. К тому же в школьной форме: белая блузка, серая юбка-разлетайка и коричневый жилет. Они были сфотографированы на ходу. Одна, что справа, шуточно обнимала руку другой. Обе смеялись и радовались жизни. Та, что слева, была чуть повыше, волосы каштановые, до плеч, хитро зачёсанные с одной стороны и собранные заколкой с другой. Вторая девочка, справа, имела рыжеватые волосы, убранные в два хвостика. Ту, что слева, Сестра знала. Она слишком хорошо её знала.       - Откуда это у тебя?!       Декщица говорила очень серьёзно, даже с угрозой. Рефлекторно прижав фотографию к груди, она пронзила Медведя враждебным взглядом.       - Узнала кого-то из них?       - Откуда фотография?! - с нажимом повторила девушка.       - Значит узнала. Не бойся, я не враг… Та, что справа - моя матушка…       Сестра разом переменилась в лице. Враждебность уступила место искреннему удивлению. Она снова посмотрела на фотографию и, сделав полшага назад, присела наконец в кресло.       - А та, что слева - моя… - сказала она очень тихо.       - Значит я оказался прав… Вы с ней очень похожи. Твоё настоящее имя Камиджё Савако, ведь так? Камиджё Микото и Тома - твои родители. Моя матушка рассказывала о них. В основном про Микото, только она называла её Мисака Микото. Девичья фамилия, полагаю… Я подумал, что ты её дочь, ещё когда впервые увидел тебя в Старых Днях.       - Откуда ты… Как… это вообще возможно?       - По мне не скажешь, но я наполовину японец. Отец - русский. Жил в Японии. То ли эмигрант, то ли учился по обмену, мама мало про него рассказывала. Я даже не знаю его настоящего имени. А матушка моя - японка - Ширай Куроко, подруга детства твоей мамы.       - Ты… Ты хоть представляешь, насколько это неправдоподобно? - голос её дрогнул. - Я в до-жопы-скольки милях от родины, а ты говоришь, что мы с тобой жили в соседних домах?!       - Не говори глупостей. Наши матери хорошо, если вообще виделись с тех пор, как я родился. Шла война, и было как-то не до соседства.       - Не рассказывай мне про войну!!! - Сестра вдруг закричала на самурая. - Не рассказывай мне, что такое прятаться по всей стране! Переводиться из школы в школу, перекрашивать волосы, менять стрижку, только чтобы "плохие дядки" не нашли меня! Оборачиваться на каждый шорох, и возвращаться домой через форточку…       Сестра уставилась себе под ноги. Крик, звенящий болью, мягко сошёл на тихую речь о печальных воспоминаниях:       - Что ты знаешь об этом? Ты, такой весь крутой, стоишь тут запросто и передаёшь мне привет из прошлого, будто ты мне чуть ли ни родственник. И я должна тебе поверить? Иди-ка ты нах#$, Миша…       - Прости. Я не хотел бередить раны.       Сестра, усилием воли отбросив слабости, подняла на собеседника злобный взгляд и серьёзно молвила:       - Я пущу тебе пулю в лоб, если ты прямо сейчас не объяснишь всё это правдоподобным образом! А если начнёшь мерцать, буду стрелять во все стороны. У меня пятнадцать патронов в магазине, плюс один в затворе.       Медведь смотрел на неё с печалью и сочувствием. Он кивнул и сел на грязный пол, показывая, что не имеет никаких дурных замыслов.       - Не знаю, рассказывала ли тебе мама о моём отце. Очень надеюсь, что ты мне поверишь. Я не знаю его настоящего имени, но знаю прозвище. Мама звала его Тачи. Это значит…       - Длинный клинок... - Сестра перебила его.       Взгляд девушки устремился куда-то сквозь стены.       - Да… Те же канджи*, что и "дайто"*, только прочтённые на древний манер. Родом из тех времён, когда самураи ещё занимали ключевые места в культуре и жизни Японии. Отец, он… Они с мамой не любили друг-друга. Матушка с усмешкой говорила обычно, что я - дитя любви. Но не той любви, что соединяет семью, а совместной любви моих родителей к другому человеку. К твоей матери… Они оба любили её, и оба не могли быть с ней… А потом как-то вот... получился я.       Он немного помолчал. Сестра не двигалась и ничего не говорила, потому Медведь продолжил:       - Это всё звучит немного странно, я понимаю. Даже, наверно, очень странно, но это правда. Я, видимо, такой чудаковатый в наследство от моих родителей. Они, кстати, оба телепортёры. А зовут меня… В общем, в паспорте написано Ширяев Михаил, но паспорт я получал здесь, в России. Мама решила, что так у меня будет меньше проблем. Часть детства я провёл в Японии. И моё настоящее имя Ширай Микото… Имя родители выбирали вместе. Фамилию мне мама дала свою. То ли не знала фамилию отца, то ли не сочла нужным брать её. В конце концов, они толком не жили вместе. Шла война, он не умел сидеть сложа руки, а она не держала его. И... я даже ни разу не видел отца… В это всё, наверно, трудно поверить, но…       - Но знать это может только близкий друг мамы... Или сын её близкой подруги.       Сестра вышла из транса и перевела взгляд на собеседника. Взор её больше не был колючим. Она смотрела мягко, как на старого доброго друга.       - Я верю тебе, Миша… Прости меня. Ты понимаешь, мама натренировала меня подозревать каждого встречного, вот я и…       - Всё нормально. Ты правильно делаешь. Я просто рад… что не ошибся, и ты действительно дочь Мисаки Микото. Для меня ты тоже привет из прошлого, но очень приятный привет.       Они оба улыбнулись друг другу.       - Э-э-эм, а можно мы не будем обниматься? Я знаю, у вас тут так принято среди родственников, просто я не очень…       Начав сперва беззлобно хихикать, Медведь вскоре уже искренне хохотал в полный голос. Пытаясь в свою очередь ограничиться улыбкой, Сестра наконец прыснула и присоединилась к этому заразительному смеху.       Так они хохотали до слёз, снимая усталость и радуясь, что нашли кого-то, кому могут доверить свои тайны.