Сестра

      Сестра отключилась от Матрицы, вернувшись разумом обратно, в маленькую комнатушку-склад с окнами в большой ангар. Её "рабочее место" позволяло ей осуществлять две ключевые вещи: видеть весь ангар, ибо окна комнаты-склада выходили почти под потолок большого помещения, предлагая ей прекрасный обзор; и подключаться к Матрице через имеющуюся здесь точку. Очевидно этот маленький склад когда-то был рабочим кабинетом. В тайне от остальных налётчиков она кратковременно подключалась к сети, проходила призраком через средства защиты сервера и открывала очередную запертую дверь, или отключала камеру, или творила ещё что-нибудь подобное. В результате, несмотря на то, что ударная группа с Мишей во главе уже зачистила весь цоколь и гаражи, тревога до сих пор не поднялась. Господина Вертоперова ждал неприятный сюрприз. В этот раз никаких спрятанных вертолётов не будет, и сбежать он не сможет.       Очень скоро после истории с отцовским клинком, Мише выпал прекрасный шанс нанести ощутимый удар по Детям Ханзо, и возможно, наконец, избавиться от угрозы с их стороны. Фактически, филиал корпорации Бощимасу, принадлежавший по факту Детям Ханзо, оставался последним бастионом их власти в городе.       Совершенно "удачно" в эту ночь через филиал переправляли большую партию легальных имплантантов со всеми сопутствующими документами и сертификатами. Под перспективу отхватить такие деньжищи, Миша смог собрать очень серьёзный ударный отряд из десяти сорвиголов, включая себя, Сестру и Монаха. Даже Клипер с Калебом согласились помочь, дополнив отряд до "смертельной дюжины". Помощь декщиков понадобится, когда поднимется тревога, или когда ударная группа доберётся до самых охраняемых верхних этажей здания.       Украдкой выглянув в окно, Сестра увидела, как Мишина группа аккуратно просачивается в ангар через дверь, которую она только что для них открыла.       Со стороны входа в её собственное укрытие послышался мелодичный перезвон электронного замка. Это Монах. Он предупредил о своём приближении по рации. Мулат закрыл за собой дверь и вполуприсяде, чтобы не показываться в окне, подобрался к декщице.       - Миша прислал, - объяснил он своё появление полушёпотом. - Чтобы я прикрывал тебя, когда начнётся главная свистопляска. Я похоже становлюсь профессиональным телохранителем. Представляешь, он мне денег предлагал за то, что я ездил с тобой на поиски Тачи! Скотина бессовестная.       Сестра усмехнулась.       Пока ударная группа ни доберётся до другого конца ангара, ей делать было нечего. Так что вдвоём с Монахом они превратились пока в невольных зрителей.       Налётчики внизу в ангаре работали быстро и, как уже заметил Монах, профессионально. Пока их не раскрыли, стреляли только двое - те, кто имел оружие с глушителями. Миша успел зарезать одного катаной. Затем самурай положил клинок на пол и внезапно исчез, оставив свою одежду падать в одиночестве. Три удара сердца и он снова появился в том же месте, но чуть в стороне. Быстро оделся и бросился бежать дальше.       Последние события заметно изменили его отношение к своим способностям.       В тот же вечер, когда Миша получил отцовскую катану, он рассказал Сестре про бой, завязавшийся на втором этаже штаба ЧОПа, когда они нарвались на колдуна. Самурай представил весь рассказ, как своё покаяние. По его мнению, если б он не "побоялся" использовать своё мерцание, то может быть успел бы обезвредить колдуна и спасти жизнь Банши. Несмотря на попытки Сестры выделить фразы типа "может быть успел бы" и успокоить его совесть, Миша успел записать смерть товарища в счёт своих грехов.       Только после этого Синевласка поняла, что возможно совершила ошибку, расписав подробно увиденное ею на складе №7. Тогда они с Монахом пришли к выводу, что Тачи в бою активно пользовался телепортацией. Эта идея как будто заразила Мишу.       В результате Медведь перестал скрывать свою способность. Тревожные слухи с домыслами скоро поползут по Теням, обрастая несуществующими подробностями. Изведать последствия такого решения, хорошие или плохие, им ещё предстоит. А пока, Миша заметно начал получать удовольствие от своей новой свободы. Даже специально купил такие кроссовки, которые можно было быстро одевать не шнуруя. Сейчас он шёл в бой только в своём плаще, тёплых штанах и этих самых кроссовках, несмотря на знатный холод, который царил в плохо отапливаемых складских помещениях.       Внезапно кто-то из врагов заметил вторженцев, и началась полноценная пальба.       - Ух ты! - вдруг молвил Монах.       Сестра промолчала.       - Ты должна это видеть!       - Что? - заподозрила неладное Сестра.       Монах уже тянулся рукой к её голове.       - Нет, погодь! - чуть ли ни в полный голос воскликнула она. - Ты опять за своё? У меня только-только сны нормальными стали!!!       - Поверь мне, ты точно должна это видеть! В последний раз.       В принципе, пинок в промежность определённо остановил бы наглого шамана, но Сестра решила ему довериться.       Монах сжал её виски. Мир колыхнулся и немного потёк. Как будто была не холодная осень, а жаркое лето. И не в средних широтах России, а где-нибудь на Окинаве*. От железобетона и стекла поднималось марево, но самой Сестре было так же холодно, как и прежде.       Догадавшись, куда нужно смотреть, Сестра принялась искать глазами Мишу. К этому моменту "разбилась" душа кого-то из бойцов якудзы, убитого первым. На месте его тела, после вспышки, начали сплетаться синие тени. Найдя наконец самурая, Сестра даже сперва испугалась: нечто столь же синее то и дело мелькало около него. Не ранен ли? Но налётчик носился с такой скоростью, что раненным его точно не назовёшь. Он стрелял из ПП и менял позицию в мгновение ока. Когда его оружие выпускало смертоносную очередь, и пули достигали цели, от Миши к врагу несся какой-то синий сгусток теней, а потом также быстро возвращался. Как же его рассмотреть, если всё происходит так быстро?       Как будто склоняясь под волей Сестры, знойный текучий мир замедлился.       Вот ПП пистолетной компоновки, который Миша держит в правой руке (левая занята катаной), сотрясается отдачей, с каждым рывком расцветая огнём дульного пламени. Он выплёвывает партию едких пчёл, несущихся к цели. Они попадут, это очевидно. Враг замешкался, и не спрятал голову в укрытие. И теперь, в замедленном мире, хорошо видно, как вместе с пулями, на невероятной скорости, к цели бежит самурай, сотканный из синих теней. На нём кимоно и хакама. Клинок, что он сжимает в обеих руках, направлен на врага, а кончик катаны несётся ровно в том месте, где летит первая пуля, которой суждено войти в плоть врага. Вот она достигает цели, и катана самурая пронзает голову несчастного. Противник падает. Его душа взрывается миллионами осколков, подобно салюту в честь какого-то печального праздника. А самурай со скоростью молнии возвращается обратно, к Мише.       Но вот! Внимание, опасность! Один из бойцов якудзы, устроив себе гнёздышко в самом дальнем углу ангара, прямо перед пожарным щитком, раскладывает сошки пулемёта. У него идеальная позиция с фланга ударного отряда налётчиков, а его самого никто не замечает.       Миша!!!       Нравится смотреть в замедленном мареве, как погибают твои враги? Вкушать прелесть их смерти? Упиваться ею? Ну что ж, теперь посмотри, как погибают твои друзья. Так же медленно, со вкусом. Как в кино! Смакуя каждое ранение, каждую смерть!       Пулемётчик вот-вот выпустит первую очередь. Но… за его спиной вдруг возникает таинственный самурай, сотканный из синих теней. Как?! Он что, не читал сценарий? Такого там нет!!!       Самурай-призрак наносит тяжёлый рубящий удар сверху, глубоко, до самого пояса опуская клинок в плоть противника… но он, конечно же, не наносит живому человеку никакого вреда. Проходит ничтожная доля секунды, и на том же месте появляется Медведь. Он полностью обнажён. Его естественное, первозданное тело пышет жизнью, силой, властью… Он появился спиной к врагу, лицом к пожарному щитку, на котором среди вёдер и длинных багров висит тяжёлый лом подходящего размера. Живой самурай подхватывает новое оружие и с разворота наносит жестокий удар по голове противника. И хоть тот в каске, он конечно же падает оглушённый. Медведь достаёт из вражьей кобуры пистолет, и прекращает бренную жизнь бойца одним выстрелом в шею. Затем он исчезает вновь. Будто само его пребывание здесь - не более чем наваждение. Вместе с ним пропадает и самурай-призрак.       Пистолет с глухим стуком падает на пол.       Мир вернулся обратно в своё замёрзшее, мрачное бытие. Монах с зачарованной улыбкой убрал руку и уставился на Сестру.       - Миша взял с собой сегодня клинок отца? - спросил он, заранее зная ответ.       - Да, - кивнула Сестра, медленно приходя в себя. - Это… Это ведь был Тачи. Что это значит?       - О! - радостно заулыбался мулат, изящно взмахнув рукой. - Если бы я знал, уже получил бы кандидатскую степень по шаманским наукам! Это явно не одержимость. Одержимость я видел. Так что… - Он наклонил голову с совершенно счастливым выражением лица. - Единственное, что можно с уверенность сказать: мы с тобой сделали нечто очень важное, вернув ему этот клинок!       - Да, - тихо ответила Сестра. - Пожалуй.       Улыбаясь она прижала руку к груди. Там, под одеждой, на шее, в мешочке со шнурком висел старый жетон для игровых автоматов.