Случайность: сила и бессилие

11.04.2007

В это утро Сейго проснулся без будильника, ровно в семь утра. Он не сразу открыл глаза и какое-то время просто лежал, прислушиваясь к своим ощущениям. Надо сказать, это того стоило. Где-то глубоко внутри него душу щекотало удивительное чувство уверенности в себе. Неслышный голос нашептывал на глубочайшем уровне подсознания, что сегодня все будет так, как того захочет Сейго — и никак иначе! Трудно сказать, чем это чувство могло быть вызвано. Возможно, хорошим сном — но если и так, Миура его не помнил. В любом случае, это очень приятно. Особенно в такой день. Какой-нибудь безмозглый фаталист наверняка счел бы это добрым предзнаменованием, и сейчас я даже немного жалею, что сам не из таких. Мацуда еще не ушел на работу; во всяком случае, с кухни доносился его голос, что-то неразборчиво напевавший. Сейго сладко потянулся и встал с постели. Надевая рубашку, он мимоходом посмотрел на свой кейс. Прошел уже почти месяц с того момента, как в его руки попала тетрадь смерти. Пришла пора по-настоящему пустить ее в ход. Причем как можно скорее. Даже до вечера ждать не стоит — на вечер у него уже были определенные планы. Правда, воплотятся ли они в жизнь, зависело во многом не от него. – Доброе утро, – сказал Сейго, заходя на кухню. – Похоже, день намечается просто отличный. – Да уж, пожалуй, – согласился Мацуда, намазывавший маслом свежеподжаренный тост. – Налить тебе кофе? – Угу. Два дня назад Сейго купил-таки нормальный кофе, а та позорившая гордое название этого напитка субстанция, которую его кузен пил раньше, встретила достойный конец в унитазе. – Кстати, у тебя не поменялись планы? – поинтересовался Сейго. – Мы идем смотреть футбол вечером? – Да, конечно. Правда, тебе придется кое-куда подъехать. Сразу после работы я отправлюсь в больницу, навестить шефа. У него от перенапряжения с сердцем плохо стало. Аизава тоже там будет, и мы сразу оттуда поедем к нему. Ты сможешь сам до больницы добраться? – Конечно, я же не ребенок беспомощный. Ах да, чуть не забыл! – Сейго артистично хлопнул себя по лбу. – Ничего, если я с другом приду? – Думаю, Аизава не будет возражать, – в голосе Мацуды, тем не менее, слышалось сомнение. – Семья у него все равно уехала в Фукуоку, к родственникам, так что человеком больше, человеком меньше… Ну, я все равно его предупрежу. Бедный незнакомый мне Аизава-сан. За него уже все решили. Вслух, разумеется, Сейго этого не сказал, предпочтя выразиться более тактично. – Да, пожалуйста. А то неудобно получится. Мой товарищ, правда, сам еще не уверен, что пойдет, так что, может, мы зря переживаем. – Ну, если что, я на связи, – подытожил Мацуда. – А вы уже в То-Дай подружились? Так быстро? – Можно и так сказать, – усмехнулся Сейго. – С первой же встречи. «Не уверен». Еще бы. Он вообще пока не в курсе. Но это дело поправимое. Когда Мацуда ушел на работу, Сейго достал из кейса тетрадь смерти, параллельно включая ноутбук. Прочитав на сайте одного из американских информагентств датированную шестым апреля новость о том, что некий Джимми Ли Смит умер от сердечного приступа, Миура убедился в том, что время смерти действительно имеет свой предел, и предел этот меньше двадцати восьми дней. В то же время, тот русский политик, похоже, был все еще жив, а это в свою очередь означает, что предел определенно больше восемнадцати. Следовательно, в его распоряжении примерно три-четыре недели. Двум следующим жертвам он указал сроки в двадцать три и двадцать пять дней. А затем вписал еще одно имя и довольно долго расписывал обстоятельства смерти. Закончив, Сейго засунул тетрадь в привычный тайник и начал собираться в университет. То-Дай встречал его сдвоенной парой по психологии. Чертовски бесполезная, по мнению Сейго, вещь. Все, что ему нужно было знать, он знал и без этого. Хотя их преподаватель, как удалось выяснить Миуре, был немалым экспертом в своей области, имел докторскую степень и написал однажды какую-то известную работу, получившую признание во всем мире. И все бы ничего, но говорил этот тип таким голосом, что Сейго хотелось заткнуть уши. У приличных людей, думал юноша, такой голос может прорезаться разве что при запоре. Он сел за один из последних рядов и оглядел аудиторию. Ягами присутствует, сидит прямо по центру, перед преподавателем, как и подобает прилежному студенту. Но не похоже, что так уж внимательно слушает. Такада тоже здесь, совсем рядом, через два места. Заметив на себе взгляд Миуры, она улыбнулась и приветственно приподняла руку. Сейго послал в ответ воздушный поцелуй и отвел глаза. А вот Рюуги нет. И уже не первый день. Он вообще с выходных в университете не появляется. Это можно было счесть еще одним подтверждением его подозрений насчет того, что Рюуга Хидеки находится в То-Дай на особом положении, и обычный закон для него не писан. Но шестое чувство подсказывало Сейго, что в этом кроется что-то еще. Почти незаметно, но вместе с тем очень навязчиво, оно царапало край его сознания, как дурно воспитанная кошка, которая, несмотря на все увещевания, продолжает точить когти о дорогое кресло. После окончания второй лекции им представился небольшой перерыв. Сейго дождался, пока Ягами покинет аудиторию, и ненавязчиво проследовал за ним. Тот, судя по всему, шел на университетский двор. Вот и замечательно. Прибавив шагу, Миура обогнал его, попутно делая вид, что болтает по телефону. Оказавшись снаружи, он дошел до ближайшей скамьи и сел на нее, поджидая Лайта. – Привет звездам большого тенниса! – Когда Ягами проходил мимо, Сейго будто бы случайно заметил его и поднялся со своего места, отправляя телефон в задний карман брюк. – В субботу ты был неподражаем. – Привет, Миура, – на Сейго упал высокомерный взгляд, но тот предпочел не заметить его. – Рад, что тебе понравилось. – Еще бы мне не понравилось — я три тысячи йен на тебе выиграл у Миродзавы! Он, видишь ли, решил, что с 1:3 тебе не отыграться. Хотя, если бы ты действительно проиграл четвертый гейм, я бы, наверное, не рискнул предлагать ему пари. Хорошо, что ему не хватило терпения досмотреть. А так — 2:2, затем ты берешь подачу Рюуги, и все козыри у нас на руках. Ягами слушал с вежливой маской на лице. Да, я знаю, тебе не интересно. Но придется потерпеть. – Да уж, играй я сам в теннис, непременно попросил бы у тебя пару уроков, – продолжал Сейго. – Но я как-то больше по футболу. Слышал про Миуру Кадзуёши? Известный футболист, назабивал кучу голов за сборную в девяностые. – Да, слышал. Он, кажется, до сих пор за кого-то играет? – Угу, Кадзи без футбола не может. По молодости даже в Бразилию как-то рванул, да и потом его куда только не заносило. – Вы родственники? – Дальние, – с важным видом соврал Сейго. – Но, видимо, любовь к футболу мне передалась именно от него. Остальная родня по отцовской линии сплошь нудные педанты. Чертят какие-то схемы и графики сутки напролет. Что с них взять — инженеры. Сейго фыркнул, высказывая тем самым свое отношение к подобному роду занятий. – Может, тебе стоит записаться в университетскую команду? – предложил Ягами. – О, боюсь, весь талант в нашем клане передался Кадзи! Вот если им требуется репортер, я могу обдумать эту затею. А футболист из меня посредственный. Мое место у телевизора, с чипсами. Миура рассмеялся и посмотрел на Лайта все с той же дурацкой благожелательностью на лице. Она не мешала ему изучать реакцию собеседника. Пока что та соответствовала его ожиданиям. Подозрительность, отчетливо читавшаяся на лице Ягами при их первой встрече, на этот раз почти исчезла. – Репортер? Я ожидал чего-то в этом духе, – на его лице, наконец, тоже появилась улыбка. Отлично. А теперь идем в наступление. – Кстати, насчет телевизора и чипсов. Сегодня ведь очередной тур Лиги Чемпионов Азии. «Кавасаки» играет с какими-то корейцами, мы с кузеном едем смотреть матч к его коллеге по работе. Не желаешь присоединиться? – Э… вряд ли это удобно, – Ягами явно не ожидал услышать такое предложение. – Ерунда! Мой кузен — мировой человек, с любым общий язык найдет. И знаешь… – Сейго понизил голос, – я сам с этим его сослуживцем никогда раньше не встречался, и боюсь испытать… эм-м, некоторую неловкость. А так все одним знакомым больше. В общем, ты совместишь приятное с полезным: и время хорошо проведешь, и меня выручишь. Буду твоим должником на веки вечные. Ягами задумался. Миура терпеливо ждал, хотя уже догадывался, чем это молчание закончится. И это его несколько огорчало. – Извини, Миура, – сказал, наконец, Лайт. – Я не могу тебе помочь. Мой отец недавно попал в больницу, так что сейчас мне не до веселья. Он у тебя не шеф отдела по расследованию серийных убийств? Слова так и рвались у Сейго с языка, но он сдержал их. Просто изобразил понимающий кивок, справился о здоровье старшего Ягами; узнав, что опасности для жизни нет, пожелал ему скорейшего выздоровления и заметил, что уже подошло время новой лекции. – И правда, – согласился Лайт, – что-то мы заболтались. На этот раз им предстояли разные лекции. Отправляясь на свою историю, Сейго пытался купировать охватившее его разочарование, размышляя над мыслью, пришедшей в голову во время разговора с Ягами. А что, это было бы очень забавно. Но, боюсь, так не бывает. Это просто совпадение. Сотни людей ежедневно попадают в больницы. Конечно, мне с самого начала сопутствовало везение, но ведь не может все складываться ТАК удачно. Сначала я узнаю, что Мацуда — один из группы, которая расследует дело Киры, потом возникает вероятность, что парень, с которым я познакомился в университете — сын человека, возглавляющего эту самую группу. А что дальше? Такада — это L, а Рюуга Хидеки — Кира? Ха, скорей уж наоборот! Да, наоборот было бы интереснее. И больше походило бы на правду, между прочим. Тем не менее, внутренне Сейго уже был готов к такому повороту событий. И потому не очень-то удивился, увидев спустя несколько часов Ягами Лайта в компании Мацуды и незнакомого мужчины с серьезным лицом и пышной прической в стиле «афро», спускавшихся по лестнице в больничную приемную. Чего не скажешь о его сокурснике. При виде Сейго, глаза Ягами округлились, а брови поднялись вверх. Он посмотрел на Мацуду, сложившего пальцы в приветственном жесте, потом оглянулся назад, на лестницу — видимо, в сторону палаты отца. Затем снова уставился на Сейго. – Миура? – произнес, наконец, он. – Что ты тут делаешь? – О, Лайт, так вы знакомы? – удивился Мацуда. – Учимся вместе, – последовал короткий ответ. Та-а-ак, теперь мне точно не помешает поискать у Такады шинигами под кроватью. Один к одному, Миура, один к одному! Сейго поднялся с кресла, в котором дожидался Мацуду, и встал между ним и Лайтом. – Именно, – сказал он. – Ягами, представь себе, это и есть мой кузен. А я, надо полагать, дважды за сегодняшний день желал здоровья твоему папе? Вот уж воистину, мир тесен, а Токио — и подавно! – Так это Лайта ты позвал с нами? – Мацуда на удивление быстро сориентировался в происходящем. – Ага. Но он, видимо, все же не сможет. Это и понятно, отец лежит в больнице — какие уж тут футболы… Сейго посмотрел на Лайта. Верхняя губа у того была чуть приподнята, напряженный взгляд по-прежнему перескакивал с Сейго на Мацуду, ноздри едва заметно трепетали. Это выражение лица было отлично знакомо Миуре — такое же появлялось и у него, когда он лихорадочно пытался не отстать за ходом мыслей, чтобы не упустить ни одной из них. Ого, да ведь он тоже собирается извлечь пользу из этого дела! Все любопытственнее и любопытственнее. – Ну, медсестра ведь сказала, что папа быстро идет на поправку, – теперь Ягами тоже смотрел на Сейго, но тот, несмотря на свои мысли, по-прежнему демонстрировал ему самую сочувственную физиономию из своего богатого арсенала. – Она здорово меня успокоила. Думаю, теперь я могу немного расслабиться. – Вот и отлично! – воскликнул Мацуда. Однако незнакомый Сейго мужчина (Миура решил, что это и есть тот самый Аизава), похоже, не разделял восторгов коллеги. – Мацуда, можно тебя на пару слов? – тон его ничуть не уступал лицу: такой же серьезный и деловитый. – О… да, конечно, – в глазах Мацуды мелькнула искорка понимания, расшифровать которую Сейго не удалось. – Подождите нас тут, ребята. Полицейские удалились. Оставшись наедине с Миурой, Лайт резко изменился в лице. Вернулась знакомая Сейго надменность. – Почему ты сразу не сказал, что твой кузен работает с моим отцом? – спросил он ледяным тоном. – Я и сам понятия не имел об этом, – Сейго пожал плечами. – Мацуда не называл фамилию своего шефа. – Ладно, допустим. Тогда другой вопрос: ты сказал ему, что я поеду с вами, еще не спросив меня самого, так? С какой стати? Глядя в рассерженное лицо Ягами, Сейго широко улыбнулся. Сейчас перед ним отчетливо вырисовывалось несколько линий поведения, и он с легкостью мог пойти по любой из них. Ему всегда нравились подобные моменты. Как в нелинейной компьютерной игре. – Ну, знаешь, я как-то привык, что мои планы обычно воплощаются в реальность. А ты разве нет? Вот так-то. Честность — лучшая политика. И при этом я ни на шаг не отхожу от роли. Вновь, как и тогда, в То-Дай, Ягами ответил не сразу. Теперь он не смотрел на Сейго, но Миуре казалось, что он догадывается, о чем тот думает. Неужели он видит меня сквозь маску? Если да, то это самый проницательный человек, которого я когда-либо встречал. Черт возьми, Ягами-кун, ты можешь стать даже полезнее, чем мне изначально казалось. Интересно, а что ты думаешь о Кире? Похоже, мне придется перескочить через пару ступеней в своем плане. – Да, ты прав, я тоже к этому привык, – Лайт кивнул и ответил на улыбку Миуры своей. Сейго эта улыбка не понравилась: слишком многозначительная. Ягами же продолжал говорить, чуть наклонив голову, из-за чего глаза его скрылись за челкой: – Кроме того, я привык, что обычно составляю о людях верное представление. Но, похоже, насчет тебя я заблуждался. – Мне счесть это комплиментом или обидеться? – уточнил Сейго, поджимая губы. Осторожнее. Не стоит переигрывать. И обращать внимания, что его глаза рентгеном просвечивают меня из-под челки, тоже не стоит. В мою голову он все равно не залезет. – Если кому и обижаться, так это мне. Зачем ты паясничаешь в университете? Да и сейчас, кстати, тоже. Это было произнесено нарочито небрежным тоном, но тончайшему детектору эмоций, от природы вмонтированному в мозг Сейго, удалось прочувствовать в голосе Лайта тщательно замаскированное удовлетворение. Что, думаешь, раскусил меня? Черта с два. – Мне нравится изображать глупого фанфарона, – спокойно отозвался Сейго. – Легкая и ни к чему не обязывающая роль. Умный человек и так сможет все правильно понять, а дуракам будет достаточно того, что они видят. Честность – лучшая политика, именно так. Ягами сделал еще одну паузу, но на этот раз она получилась значительно короче предыдущих. – Разумно, – сказал он, – это совсем не мой подход, но мне нравится. Ты простишь мое пренебрежение, Миура-кун? – Я его полностью заслуживал. И да, зови меня Сейго. Терпеть не могу, когда друзья обращаются ко мне по фамилии. – Тогда и меня можешь звать Лайтом. – Вот и договорились, Лайт-кун. Когда договор о дружбе был скреплен символическим рукопожатием, в приемной вновь появились полицейские. По их виду можно было сказать, что они долго о чем-то спорили, и Аизава все же уступил, пусть и остался при своей точке зрения. – Теперь мы можем ехать, – сказал он. – И надо поторопиться, матч начинается через час, а нам еще в магазин заезжать. – Тогда не будем терять времени, – заключил Лайт, после чего все четверо покинули здание больницы и направились к машине Аизавы. По дороге Сейго обдумывал состоявшийся между ним и Лайтом разговор. Похоже, ему, наконец, удалось поставить себя на один уровень с этим высокомерным молодым человеком. Теперь, даже если вечером все пойдет не совсем так, как он запланировал, день все равно можно будет считать успешным. Как ни странно, утреннее предчувствие его не обмануло. В ближайшие дни мне определенно стоит поговорить с Ягами наедине. Поскольку он — сын шефа отдела, занимающегося делом Киры, возможно, через него я смогу выведать что-то, что неизвестно Мацуде. К тому же, совсем не лишним будет выяснить, на чьей он стороне. Он явно оживился, когда понял, в чьей компании ему предложили провести вечер. Надеется узнать что-то новое о ходе расследования? Но зачем? Ответов на эти вопросы Сейго не знал. Но твердо решил: если окажется, что Ягами Лайт одобряет действия Киры, он постарается сделать его своим союзником. Миура чувствовал исходившие от Ягами волны уверенности. Он снова вспомнил ощущение, с которым проснулся, и подумал, что с Лайта бы сталось испытывать его ежедневно. Если так, то это поистине великая сила. И ему, безусловно, хотелось находиться с этой силой по одну сторону баррикад.