Случайность: сила и бессилие

18.04.2007.

– Доброе утро, Лайт-кун. – Привет. Ты как-то нездорово выглядишь. Опять заболел? – Нет, просто поздно лег. Кстати, что бы ты сейчас ни услышал, сохраняй спокойное лицо. За тобой наблюдают. – Что? Лайт удивленно поднял брови. Сейго в ответ хмыкнул. – Мужик с заднего ряда, похожий на шкаф. Он из полиции. Лайт вздрогнул. Движение было почти незаметно глазу, но Сейго все же уловил его. Впрочем, тот быстро овладел собой. Сейго вновь подивился самоконтролю Ягами. Он даже не бросил инстинктивного взгляда за спину Миуре, чтобы увидеть того, о ком тот говорил. Неудивительно, что тебя до сих пор не раскрыли. – В самом деле? Так и сказал? – громко спросил Лайт. Достаточно громко, чтобы его мог услышать любой желающий, но не настолько, чтобы его голос прозвучал неправдоподобно. – Все довольно серьезно, – Миура стоял спиной к полицейскому по фамилии Моги, поэтому мог позволить себе обеспокоенное лицо. – L подозревает, что ты — Кира, и собирается допросить. – Тоже мне новость, – Ягами издал акцентированный смешок, затем прибавил шепотом: – я знаю. Вот как? Неожиданно. Мгновение Сейго молчал, решая, чем ему лучше ответить. Такой реакции Лайта не было в сценариях, которые он разработал для этого разговора. – Я не знаю, насколько серьезна эта улика, но по моей информации, они нашли твои отпечатки пальцев на водительских правах некой Мисоры Наоми. У Лайта округлились глаза. Он облизал губы, но затем вдруг запрокинул голову и рассмеялся, причем, как показалось Сейго, вполне искренне. – Этого не может быть, – сказал он. – Тебя дезинформировали. Черт возьми! Что происходит? Совсем не по плану. Придется идти ва-банк. – Что ж, тогда, надеюсь, у тебя есть хороший тайник, – Сейго хлопнул Лайта по плечу и почувствовал, как тот напрягся от этого прикосновения. – Во время допроса в твоем доме проведут обыск. Будет досадно, если они найдут тетрадь смерти. Сердце у Миуры колотилось раза в три быстрее обычного, когда он произносил эти слова. Если L ошибся, и на самом деле Лайт — не Кира, он мало того что привлечет ненужные подозрения к своей персоне, но еще и настоящему Кире осложнит жизнь. Он рисковал — серьезнее, чем когда-либо. Но L не ошибся. Лайт резко опустился на свое место и принялся рыться в сумке. Наклонившись к нему, Сейго увидел его лицо. Но это не было лицом Ягами Лайта, в недавнем прошлом лучшего школьника Японии, прилежного студента и отличного игрока в теннис. Это было лицо Киры. – Так это ты, – Сейго так и не понял, спрашивал Лайт или утверждал. – Те два убийства… – Не забывай контролировать эмоции, – напомнил Сейго, – поговорим об этом позже, в более уединенной обстановке. А пока слушай меня внимательно. В штаб тебя доставят около половины шестого вечера. Не знаю, как долго продлится допрос, но ты должен находиться там не меньше часа. Не думаю, что они закончат раньше, но в любом случае: с шести и до половины седьмого ты должен быть в поле зрения L. Остальное не так важно. – Зачем? – Доверься мне, – всем своим видом Сейго показывал серьезность ситуации. – Я все продумал. И… не мне тебя учить, но удивись как-нибудь понатуральнее, когда за тобой придут. – Договорились, – Лайт поднялся и теперь вновь походил на самого себя. – Приятно было поболтать, Сейго-кун. Когда Лайт вышел из аудитории, Миура со скучающим видом огляделся по сторонам, при этом дважды проскользив взглядом по Моги. Тот поместил лежавшую перед ним тетрадь в папку и встал со скамьи. Их взгляды встретились, когда он проходил мимо Сейго, но юноша не обнаружил в этом взгляде ничего подозрительного. Домой Сейго вернулся в три часа дня. Мацуда, конечно, был еще на работе, но при этом на кухонном столе лежала очередная записка, сообщавшая, что полицейский задержится из-за «важного дела». Миуру это нисколько не удивило. Это подтверждает мою теорию о том, что группа расследования будет в штабе в полном составе во время допроса Лайта. Конечно, кроме старшего Ягами и этого неизвестного мне Ватари. Это очень важно для воплощения плана в жизнь. Достав тетрадь смерти, Сейго внимательно перечитал последние записи. Должно подействовать. Он не указал ничего невозможного. Нет, она точно сработает. Не о чем волноваться. Если не считать того, как отреагирует на это L. Да, я отведу от Лайта подозрения, но не всплывет ли что-то, что укажет ему на меня? Сейго нервно грыз кончик ручки. Вчера все казалось ему спланированным идеально, но теперь в голову начали закрадываться сомнения. Юноша посмотрел на часы, те показывали без двадцати четыре. Нет, ко мне ему точно не подобраться. Даже то, что в последние дни я сдружился с Ягами, ничего ему не дает. Ведь я не мог знать о том, что его вызовут для допроса. Это все от волнения. Лезут глупые мысли. Надо расслабиться. Отвлечься. Скорей бы уже началось. Миура подумал, что, возможно, все-таки стоило поговорить с Лайтом более подробно. Например, он мог пригласить его сюда, они бы обсудили возникшую ситуацию, синхронизировали бы свои действия. Но это привлекло бы к его персоне лишнее, совсем не нужное сейчас внимание. Еще успеется. Время тянулось с мучительной нескончаемостью. Сейго снова и снова обращал взор к часам, но стрелки на них двигались раза в два медленнее, чем обычно. И заняться чем-то другим, чтобы отвлечь себя, тоже было выше его сил. В пять часов Миура включил телевизор и провел полчаса, бездумно щелкая пультом. Наконец, он остановился на канале «Сакура-ТВ». Скоро там должна была начаться их передача, посвященная Кире. Сейго несколько раз натыкался на нее ранее и пришел к выводу, что перед ним полнейшая безвкусица и эталонный пример плохой журналистской работы. Но, с другой стороны, разве могло быть иначе, если герой программы не оставляет никаких следов своего существования, кроме новых жертв? А полиция уже давно перестала делиться со СМИ информацией о ходе расследования. За последний месяц только те два убийства, совершенных Сейго, таили в себе простор для деятельности корреспондентов канала. И вот сегодня он снова предоставляет им возможность повысить рейтинг. Что там на часах? Семнадцать тридцать пять. Отлично. Осталось подождать каких-то пятнадцать минут. Надеюсь, у Ягами все идет хорошо. Эти минуты длились не меньше вечности. Во всяком случае, длиннее временного отрезка в жизни Сейго еще не было — по его собственным ощущениям. В тот момент ему безумно хотелось, чтобы рядом был кто-то еще — хоть тот же Мацуда! Кто-то, с кем ему пришлось бы сдерживать себя и ничем не выдавать своего волнения. Это было бы значительно легче. Но он не мог позволить себе роскошь притворяться наедине с собой. Юноша почесал шею сквозь воротник водолазки и сморщился от неприятного ощущения. Кончики его ногтей почему-то цеплялись за ткань, тревожа нервные окончания, скрытые под ними. Сейго поднял ладонь и осмотрел ее. Понял, что за время ожидания успел основательно обгрызть ногти, сам того не заметив. А ведь его отучили от этой дурной привычки лет в двенадцать! Но вот, наконец, на экране появилась заставка программы. Несколькими секундами позже взору Сейго и остальных телезрителей открылась студия с черным фоном, на котором красовалась белого цвета эмблема, которую можно было заметить на всех веб-сайтах, посвященных Кире. В студии находились женщина и двое мужчин — ведущие. Миура застыл в ожидании. – Мы приветствуем наших зрителей, и на этот раз обойдемся без предисловий, – заговорил мужчина, сидевший в центре. – Профессия журналиста сопряжена с опасностями, и мы знали, на что идем, когда решили выпускать в эфир программу, посвященную Кире. Мы знали, что можем привлечь его внимание, но все же пошли на это, поскольку наш профессиональный долг — информировать людей о происходящих в мире событиях, а в наши дни нет события важнее, чем деятельность Киры. Это называется «без предисловий»? Давайте уже, переходите к делу! Если запись попадет в эфир с опозданием… – Сегодня утром на электронный адрес нашей редакции пришло письмо с аудиообращением. Автор письма утверждал, что он — Кира, и потребовал, чтобы мы пустили его обращение в эфир, заявив, что, в противном случае, покарает нас за неподчинение. Так что, как вы понимаете, в данной ситуации мы оказались заложниками Киры. Но при этом мы помним и о своем журналистском долге. Мы убедились в том, что это не мистификация. В письме говорилось о том, что ровно в полдень в трех разных тюрьмах умрут трое преступников. Как нам удалось выяснить, так и произошло. Естественно. Это было самой простой частью. Единственное, что могло мне помешать — запись того же имени в тетради настоящего Киры. Не знаю, что происходит в таком случае, но подозреваю, что сработать должна та тетрадь, в которой запись появилась первой. К счастью, Лайт не успел убить никого из них… раньше меня. – В письме было сказано, что теперь, когда мы убедились, что оно действительно написано Кирой, а также в том, что его намерения серьезны, мы должны пустить в эфир присланную вместе с письмом аудиозапись, ровно в 17:58. Мы прослушали ее и можем сказать, что в ней содержится информация о новых убийствах, а также послание Киры к людям всего мира в целом, и к сотрудникам правопорядка в частности. Итак, мы начинаем. Изображение на экране сменилось заставкой — все той же, что являла собой задний фон студии. Сейго подумывал о том, чтобы приложить к записи эмблему (на эту мысль его навела буква K, которую он увидел на майке того футболиста неделю назад), но вскоре пришел к выводу, что подражание L стало бы не лучшей идеей. Во всяком случае, настоящий Кира так вряд ли поступил бы. Вслед за изображением появился и звук. Это был механически синтезированный голос — в этом смысле Сейго ничего не имел против того, чтобы повторить приемы L. Юноша замер. Неожиданно его охватило удивительное спокойствие, словно все волнение успело выйти из него, пока он ждал выхода передачи в эфир. Сердце снова билось в спокойном ритме, возможно, чуть медленнее обычного, и даже кровь стала течь по жилам будто бы с ленцой. – Я — тот, кого вы называете Кирой, – раздалось тем временем с экрана. – Если все мои указания были выполнены верно, трансляция этой записи началась восемнадцатого апреля, и сейчас семнадцать часов и пятьдесят девять минут по местному времени. В голосе не было никаких эмоций. Если L для своего обращения к Кире, скорее всего, пользовался программой для искажения собственного голоса, то Сейго лишь набрал текст, а произносила его компьютерная программа. – Работники телеканала «Сакура» уже имели возможность убедиться в том, что я — действительно Кира. Теперь я собираюсь доказать это вам. В своем письме я велел репортерам этого телеканала в обязательном порядке присутствовать на судебном заседании, которое проходит в эти минуты в здании Окружного Суда префектуры Тиба. Ровно в восемнадцать часов, две минуты — то есть полторы минуты спустя — я покараю преступника, обвиняемого в серии грабежей, а также прокурора, занимающегося этим делом. Если корреспонденты «Сакура-ТВ» выполнили мои указания, сейчас им следует остановить запись на пять минут и пустить в эфир трансляцию из зала суда. Ледяное спокойствие, охватившее Сейго с того самого момента, как с экрана послышались первые слова послания, не покидало его. Все шло в полном соответствии с планом, телевизионщики отлично справлялись со своей миссией. Казалось, он должен был ликовать, потирать руки, ходить на голове… но ничего этого не было. Застыв на месте, он, не моргая и не отрывая взгляда от телевизора, смотрел, как изображение в очередной раз меняется и вниманию зрителя предоставляется зал суда в Тибе. Миура сухо отметил про себя, что они все же на долю секунды опоздали — преступник уже лежал лицом вниз. А вот прокурор, похоже, оказался покрепче. Он стоял на трибуне, схватившись за сердце, и судорожно хватал ртом воздух. Оператор — какой умница! — приблизил изображение, в результате чего на весь экран высветилось его покрасневшее лицо. Рыхлые щеки тряслись, глаза налились кровью, рот перекосился — на таком расстоянии в нем можно было даже заметить две коронки на коренных зубах. Наконец, судорога выгнула его тело, и голова упала на стол, выставив блестящую от пота лысину точно в объектив телекамеры. В зале, естественно, началась суматоха. Стражи порядка, стоявшие возле злополучного грабителя, склонились над ним, словно до сих пор не поняли, что произошло, либо же наивно надеясь, что он еще жив. В то время как те, что располагались у дверей, поспешили к оператору с явным намерением убедить его прекратить съемку. Сейго ничего не имел против. В конце концов, все, что нужно было заснять, они уже засняли. Снова смена картинки. Снова эмблема, сделанная фанатами Киры. Снова холодный, металлический голос. – Надеюсь, теперь вы понимаете, что это не мистификация, подготовленная каналом для повышения рейтинга. Сразу оговорюсь: у журналистов не было возможности оповестить об этом полицию. Я под страхом смерти запретил сообщать о содержимом этой аудиозаписи кому бы то ни было, до тех пор, пока она не появится в эфире. Все правильно. Было бы обидно, если бы их арестовали за содействие Кире. Они ведь еще могут принести немало пользы. – Господин Такашима Коуки, прокурор префектуры Тиба, несколько лет назад проходил в качестве обвиняемого по делу о коррупции в особо крупных размерах. Однако ему удалось не только снять с себя обвинения, но и сохранить место в системе судопроизводства. Из-за его алчности десяткам преступников удалось избежать заслуженного наказания. Это наиболее отвратительный вид преступлений, и в дальнейшем я намерен безжалостно карать всех, кто, формально находясь на стороне правосудия, помогает избегать его злодеям и мерзавцам. Часы показывали 18:10. Отлично. Он специально отмерил расстояние от отеля «Кейо Плаза» до здания телеканала. При должной спешке до него можно было добраться за каких-то пятнадцать минут. На всякий случай, Сейго накинул сверху еще пять. До половины седьмого обращение Киры будет звучать. – Я прошу вас внимательно меня выслушать. В особенности это касается представителей японской полиции. Мне не нужны невинные жертвы. Я караю только тех, кто стоит на стороне зла. У меня те же цели, что и у служителей закона. Объединив усилия, мы могли бы полностью искоренить преступность, добиться торжества абсолютной справедливости, создать мир, в котором люди смогут не бояться за свое имущество, за свое здоровье, за свою жизнь. Идеальный мир. Если вы согласитесь принять мою помощь, мы сможем быстро воплотить мои слова в реальность. Иначе мне придется действовать самому. В этом случае вам, как и остальным честным людям, ничего не угрожает до тех пор, пока вы выполняете одно-единственное условие. Не пытайтесь меня остановить. Я никому не желаю зла, за исключением тех, кто несет зло в себе. Но я не остановлюсь ни перед чем. И если кто-то встанет на моем пути к достижению справедливости, мне придется применить жесткие меры. Я вас предупредил. Пятнадцать минут седьмого. Минута в минуту, в полном соответствии с моими подсчетами. Телеканал не подвел. Механический голос продолжал вещать с экрана, но Сейго его уже не слушал, хоть и не стал переключать канал. Оставшиеся пятнадцать минут речи Киры были наполнены все теми же обещаниями и описанием Дивного Нового Мира, который Кира намеревался построить — с помощью полиции, либо же без нее. Это было нужно лишь для того, чтобы у L и его команды не ослабевало желание остановить трансляцию — а в том, что такое желание было, Сейго не сомневался. В остальном же заключительная часть послания была совершенно не интересной — в отличие от того, что происходило за кадром. Сейго вновь взял в руки тетрадь смерти. Открыл на последней заполненной странице. Пробежал глазами по последним строкам. Укита Хирокадзу, сердечный приступ. В 18:02 увидит на канале «Сакура-ТВ» трансляцию с аудиообращением Киры. В 18:06 поедет к зданию телеканала «Сакура-ТВ» с целью прекратить трансляцию. Умрет при попытке попасть внутрь этого здания через центральный вход, в 18:23. Ягами Лайт в это время должен находиться на допросе у L, не имея никакой возможности убить полицейского, попытавшегося расстроить планы Киры. Именно поэтому выбор Миуры пал на Укиту: Лайт знал о том, что Аизава и Мацуда входят в группу расследования, а потому мог отправить их на смерть заранее. То же относится и к Моги — L могло прийти в голову, что Лайт узнал о слежке. В то время как Укиту он мог увидеть в числе ведущих расследование детективов только сегодня, меньше чем за час до смерти последнего. L, конечно, не знает, каким способом убивает Кира, но едва ли он посмеет допустить, что Лайт смог бы сделать это у него на глазах. Обращение Киры, тем временем, подошло к концу. В кадре снова появилась студия, ведущие обсуждали только что услышанное. Сейго выключил телевизор и еще раз посмотрел на тетрадь. А ведь если ее найдут, у меня возникнут большие неприятности. Даже Мацуда поймет, что к чему. Я должен избавиться от улик. Сейго не знал, что произойдет, если он уничтожит написанное, но предполагал, что ничего. В самом деле, не восстанут же люди из мертвых! Поэтому долгих колебаний не было. Вырвав заполненные страницы, он пошел на кухню. Мацуда, как и Сейго, не курил, поэтому пепельницы в доме не было. Пришлось использовать глубокую металлическую чашку. Миура открыл окно, чтобы не осталось запаха дыма, и поставил чашку на подоконник, предварительно поместив внутрь аккуратно сложенные листы. Затем бросил в нее зажженную спичку. Бумага весело загорелась, информация обо всех совершенных Сейго убийствах, а также о людях, давным-давно умерших по воле неизвестного юноше шинигами, вспыхнула вместе с ней, навсегда исчезая из этого мира. Все это заняло не больше минуты. Сейго оставил окно открытым, чтобы проветрить помещение, и тщательно вымыл чашку. Затем он поужинал остатками пиццы, которую вчера заказал Мацуда. Когда он вернулся в гостиную и снова включил телевизор, в новостях как раз говорили о полицейском, погибшем у дверей телеканала. Как сообщал специальный корреспондент, полиции все же удалось проникнуть в здание и получить доступ к электронному ящику, на который пришло письмо Киры. Сейго это не расстроило. Да, он отправлял письмо с собственного ноутбука, но при этом находился под надежной защитой целой сети прокси. А адрес, с которого он отправлял послание, был зарегистрирован Миурой на временной основе за полчаса до этого, а спустя еще полчаса самоликвидировался. Сейго неплохо разбирался в информационных технологиях и был абсолютно уверен, что обрезал все ниточки, которые могли бы привести к нему. Смерть Укиты не вызвала в его душе особых чувств. В конце концов, он его совсем не знал. В начале восьмого Сейго услышал, как ключ поворачивается в замке входной двери. Сказать по правде, он не ожидал, что Мацуда вернется так рано — после того, что команда расследования должна была увидеть на канале «Сакура», работы у них ощутимо прибавилось. Или L уже лишился надежды извлечь из Мацуды хоть какую-то пользу? – Привет, Тота, – улыбнулся Сейго, выходя навстречу кузену. – Я доел твою пиццу, так что теперь у нас в холодильнике хоть шаром покати… Эй, ты в порядке? На лице Мацуды застыло растерянное выражение. При этом сам он был мрачнее тучи и, не моргая, смотрел на Сейго. – Тота? – встревоженным тоном позвал его Миура. – Скажи что-нибудь! – Да, – выдавил, наконец, из себя Мацуда. – Я в норме. Собирайся, Сейго. – Что? Зачем? О чем ты? – Тебя хочет видеть L.