Сон в камере пыток

      POV Джим Мориарти       Мы прикончили пачку за час, раскуривая сигареты на двоих, делили затяжки, ядовитый дым путешествовал между нашими легкими. Я выдыхал его Шерлоку в рот, а он вдыхал, выпуская затем серую струйку в потолок. Разделенная на двоих медленная смерть. Он гладил мои волосы и голову, я чувствовал хаотично дергающиеся пальцы – дрожь вернулась. Глупый романтичный мальчишка, мечтающий о невозможном.       Мечтающий? На что ему я, черт бы его побрал. Он бередит давно заросшие и зажившие раны в моей душе, словно издеваяся надо мной, словно насмехаясь своими никому не нужными чувствами. Бесполезными и обреченными на смерть. Они умрут вместе со мной. А значит, довольно скоро.       Все могло сложиться иначе? Не будь я тем, кто я есть, разве что. Не сгорай я от собственного безумия.       Разделенные на двоих затяжки переходят в поцелуй. Он полон безысходности, потери, отчаяния. Не знаю, кто наполняет его больше этим коктейлем тоски. Я вцепляюсь в его волосы и сжимаю пальцы, сильно, едва ли не вырывая их, вынуждая Холмса с шипением отстраниться от меня. Воспользовавшись, я тяну их еще дальше и, приподнимаясь и опираясь на локоть, приникаю жадно к адамову яблоку, облизывая его. Шерлок дергается, конвульсивно сжимая руки, в результате чего я оказываюсь в его объятиях. Он поднимает меня и садит на свои колени, вцепившись ладонями в плечи, отрывая от своей шеи:       - Я хочу вернуться к этому разговору. – Видя мое возмущенное лицо, он поспешно добавляет: - После убийства Грина. Я… не знаю, что будет потом, после, но хотел бы провести с тобой немного времени, пока ты…       - Не свихнусь и не сдохну, да-да. – Говорить и даже думать об этом больно, буквально на физическом уровне. Эта боль не нравится мне, она ужасна. Силясь отвлечь его, я вновь приникаю к шее, вцепившись в нее зубами, и кладу руку ему на пах, ощущая его возбуждение. Холмс вздрагивает, но продолжает. Поразительная выдержка, нужно приложить больше стараний, чтобы он замолчал.       - Стой. Ты против? – Он тянет меня за волосы, как и я сам делал минуту назад, и это заставляет меня неконтролируемо зарычать.       - Мы поговорим обо всем, о чем бы ты хотел, когда я рассеку от уха до уха шею Грина, - зализываю укус, чувствуя привкус железа на языке. Забираюсь пальцами в штаны, грубо водя по члену Шерлока рукой. Я совершенно испортил это невинное создание, он возбужденно стонет мне в волосы, сжимая до синяков пальцы на моих плечах. – И проведем вместе чудесные часы, пока ты будешь вести меня в Скотланд-Ярд.       Он вновь собирается возмутиться и начать разговор о невозможном, что начинает раздражать по-настоящему. К чему рыться во всем этом, если нет никаких других вариантов? Волшебную таблетку от сумасшествия никто не придумал, и вряд ли Холмс справится с этой задачей за день. Я быстро двигаю рукой в его штанах и, чуть сместившись на его коленях вниз, вцепляюсь зубами в кожу под ключицами, прямо через футболку, и с силой сжимаю зубы.       - Блять, Джим! – Он подскакивает, сбрасывая меня на пол, отчего меня одолевает неконтролируемый смех. Я лежу на спине и вызывающе громко смеюсь в ладони, поднесенные к лицу. Чувствую, что он снял с себя футболку и кинул ее, не глядя, на пол, задев меня, и стремительно ушел с кухни.       Заставив себя подавить истерику, я вытираю выступившие слезы в уголках глаз лежащей рядом одеждой и обращаю внимание на кровавые следы моих зубов на ней, как раз в месте укуса. Слышу, как Шерлок сдавленно шипит и ругается сквозь зубы из ванной.       Поднявшись, я вцепляюсь в стол рукой, теряя ориентацию, и двигаюсь к нему вдоль стены, потому что равновесие вдруг отказало мне.       Он стоит у зеркала, грозно смотря на меня из отражения. В его руках – вата, смоченная перекисью и окрашенная кровью, он водит ею по груди, обрабатывая укус.       - Теперь, даже когда я умру, ты не забудешь меня, - ухмыляясь, я останавливаюсь, опираясь о дверной проем и скрестив руки на груди. Рана глубокая, отпечатки моих зубов явственно виднеются под воспаленной плотью и редко вытекающей кровью.       - Ты больной идиот! – Зло выкрикивает он, продолжая промокать укус ватой.       - Ты совершенно прав.       Я подхожу ближе и обвиваю его руками за талию, прижимаюсь крепко голой грудью и медленно веду ладони вниз, за резинку штанов, снова обхватывая член ладонью и оглаживая кожу живота:       - У нас гарантированно есть несколько часов до завтрашнего финального акта, и я предлагаю не тратить их на бесполезную трагикомедию, - выглядываю из-за плеча, видя его в зеркало, замершего с ватой в руке, бледного, с потерянным выражением лица, которое постепенно приобретает румянец возбуждения. Стягиваю штаны ниже.       Холмс резко разворачивается, вывернувшись из моих рук, и поднимает меня, вынуждая обхватить его ногами. С той же резкостью и какой-то злобой толкает меня на стиральную машинку и грубо дергает за брюки, отчего они оказываются на полу. Я беспорядочно глажу его спину, натыкаясь подушечками пальцев на раны от ногтей, оставленные мною раннее. Зеркало передо мной позволяет мне не только ощутить их, но и увидеть, оценить всю их жестокую красоту. Шерлок грубо двигает меня ближе к себе и входит одним движением, не утруждая себя подготовкой – впрочем, после нашей с ним близости я достаточно растянут, чтобы не почувствовать слишком сильных болевых ощущений. Я задыхаюсь от его жесткости, она пьянит меня. Он зол, зол на меня, наказывает меня за то, что я умираю.       Я открываю рот в немом крике и притягиваю его ближе, он утыкается мне в плечо, двигаясь быстрыми толчками. Я вижу перекатывающиеся мышцы его спины в зеркало, вижу себя – да уж, любой бы мог усомниться в моем здоровье, глядя на осунувшееся бледное лицо, с прожилками вен на щеках, уходящими на шею, с мазками теней под глазами. Но взгляд сейчас – взгляд, полный похоти.       Я стискиваю ноги, обхватившие его талию, сжимаю пальцы на спине, оставляя новые следы ногтей. Болезненное удовольствие поглощает меня с головой. Оно поет во мне.       - Ублюдок. – Шепчет Шерлок мне в шею с придыханием, голос едва слышен за шорохом одежды и пошлыми звуками проникновения плоти. Толчки становятся жестокими, он вбивается в меня с остервенением и силой, я бьюсь лопатками и затылком о стену позади себя, запрокинув голову. Движения обретают хаотичность, а после Холмс кончает с животным стоном, кусая меня в плечо. Я принимаю боль, которой он одаривает меня, с благодарностью, я жажду ее, я хочу ее.       Несколькими движениями ладони он доводит меня до пика, и я задыхаюсь в своем удовольствии.

***

      POV Шерлок Холмс       Мы мало разговариваем. Больше занимаемся каждый своим делом – Джим сидит в интернете, читая новости, иногда комментируя написанное не в лучшем свете, я же читаю от скуки учебник по окружающему миру за четвертый класс, принесенный из детской, силясь занять себя хоть чем-то. При этом – мы сидим рядом, касаемся друг друга кожей, а ближе к вечеру, когда мы перемещаемся в спальню, Джеймс засыпает. Я ставлю будильник на пять утра и ложусь к нему.       Вопреки моим страхам, мысли не заполняют голову, я тут же отключаюсь, лишь отметив напоследок перед погружением в сон, что Мориарти вцепляется в меня, практически забравшись сверху. Всю ночь мы проводим в этом положении, сплетаясь руками и ногами, телами и мыслями.       Циферблат неприятно пищит, когда солнце только-только начинает подниматься из-за горизонта.       - Пора? – Джим смотрит на меня сонно, запустив руку в волосы. Я киваю и медленно разжимаю руки, вынуждая его слезть с меня.       Мы принимаем душ вместе, стоя около пятнадцати минут под прохладными струями, он обнимает меня, уткнувшись лбом в плечо, все еще не до конца пробудившийся – сна хронически не хватало. Выбираясь из ванной, чтобы выпить по чашке горячего кофе, я веду Джеймса за собой, словно он в каком-то болезненном трансе. Глядя на его мертвенное лицо, мне кажется, что он не ждет ничего хорошего от этого дня. Что ж, благоприятных прогнозов нет, его настроение вполне оправдано.       - Таблетки. Оставил в спальне… - он бессильно машет рукой в сторону комнаты.       Я сажаю его за кухонный стол и ухожу за аминазином. Как он и предупредил вчера, теперь я ношу с собой успокоительное и снотворное. На сильно непредвиденный случай, думаю, нужно проследить, чтобы Мориарти также не забывал носить их с собой. Найдя в пакете новую пластинку нейролептика, выуживаю из него также беллатаминал и азалепин, и приношу все это Джиму. Он машинально насыпает кофе в чашки, не реагируя на мое приближение.       - Вот. – Я протягиваю ему четыре таблетки. Он проглатывает их, не запивая, затем берет чайник и превращает химическую дрянь в чашках – в дрянь с запахом дешевого кофе. Затем наливает молока, комментируя:       - Так быстрее. Не будем ждать, пока температура снизится.       Я соглашаюсь.       На моих глазах осунувшееся лицо Джеймса приобретает некий намек на жизнь, а глаза заволакивает легкая​ дымка.       - Ох, гораздо лучше, - чуть зажмурив глаза, он вертит головой из стороны в сторону, будто смахивая невидимую дымку, - я отупел, но смогу существовать еще пару часов. – Он потягивается и выпивает за раз половину налитого напитка. – Голова болит жутко. И мерещится всякая дурь. В последнее время сложно существовать по утрам.       Пять минут на кофе. И мы выдвигаемся.       Не думать. Ни в коем случае.       Дорога до безымянного фонтана занимает чуть больше времени, чем путь до квартиры Майкрофта. Отчего-то мы впервые не таимся, не бредём по темным вонючим закоулкам, нет – не сговариваясь, мы ведем свой путь по освещенным и открытым тротуарам и улочкам, и редкие в это раннее утро прохожие смотрят на нас, в лица, в глаза, сонные люди, даже ведь не узнают опасных сумасшедших преступников, сбежавших из-под стражи. Время прекратить прятаться?       Фонтан, словно насмехаясь над нами, демонтирован – на его месте сейчас зияет пустая воронка, вокруг которой пестреют огораживающие ленты, будто у места убийства, ограждают путь случайным прохожим. Ни техники, ни нормальных людей – в столь ранний час здесь ходят только психи.       - Мелочь осталась? – Мориарти опускается прямо на голую землю, подвернув ноги под себя. – Ну, после твоих криминальных подвигов.       - Кроме таблеток, я ничего не перекладывал из кармана в карман, - забираюсь во все отделения вытянутой из шкафа для верхней одежды ветровки, находя пару смятых долларовых купюр в уголке внутреннего кармана.       - Бинго! - Джим подскакивает тут же, забирает деньги и уходит в сторону круглосуточных магазинчиков, возвращаясь через минуту с пачкой сигарет и спичками. Прикуривая, он смотрит на меня задумчиво, передавая сигарету, самостоятельно всовывая ее между моих губ. – У меня стойкое ощущение, что я проживаю сегодня свой последний день. Буквально ест меня с самого пробуждения. – Достает новую, поджигая ее кончик от спички, затем затягивается жадно, серый ядовитый дым окутывает его туманом. – Вот я и думаю: будет грустно проебать последние часы и не покурить, правда же?       - Почему-то мне кажется, что ни черта тебе не кажется, а ты просто трахаешь мне мозги, - стараясь пресечь движение неприятных мурашек, дергаю плечами, словно стряхивая что-то с плеч. – Тебе жутко понравилось выводить меня из себя вчера, и ты продолжаешь, используя в качестве красной тряпки то единственное, что меня волнует в данный момент, но не травмирует чересчур сильно, как, например, смерть Майкрофта. Надеешься меня расшевелить? Или наклонности садиста начинают превалировать над мазохистскими?       - Ох-ох, да ты растешь в моих глазах, дорогуша! – Смеясь нервно, Джим ложится на чуть влажную землю, на зеленую сочную траву, продолжая курить и смотреть вверх, в серое небо. – Вообще, подумай-ка вот о чем, умник: тебе придется придумать грамотную легенду, что было до убийства Грина и того, как ты приведешь меня в Скотланд-Ярд. Думаю, то, что мы испытали резкие всплеск животного желания и жажду убийства, не обязательно знать доблестным хранителям правопорядка. – Он улыбается. Сводит меня с ума своим легкомыслием, абсолютным безразличием. Ублюдок. Я уже было собираюсь ответить, и ответить что-то резкое, но он вдруг садится, смотрит зло вдаль и произносит: - Там Грин.       Мы бросаем недокуренные сигареты и направляемся в его сторону, стараясь не попасться на глаза раньше времени.