Вампир и его охотница

Так что после слов Донны и Санни Марианна не могла закрыть глаза на то, что с Роландом происходит что-то необычное. Он точно что-то скрывал. Хорошее или плохое для неё? Может, он готовит какой-то свадебный сюрприз, и ищет что-то в Бликли. Но разве магазины и лавки там лучше магазинов в Фэйфорде? Так что беспокойство грызло девушку, заставило её стать безрассудной и решиться на слежку за женихом… Марианна подняла выше шарф, чтоб спрятать лицо. Они сделали несколько поворотов и вот, наконец, приблизились к Шиповниковой улице. Что ж, скоро Марианна узнает правду. Девушка остановилась, внимательно глядя на важную фигуру Роланда. Он шагал уверенно, даже самоуверенно, с изяществом. Так, будто весь мир принадлежал ему. У неё невольно перехватило дыхание. «Поверни на Шиповниковую улицу, пожалуйста, любимый…» Роланд остановился, глянул в сторону своего дома, и Марианна даже слегка вздохнула, думая, что всё хорошо. Но потом он пошел дальше – мимо Шиповниковой улицы, на восток, уверенно, ни секунды не сомневаясь… Сердце девушки болезненно сжалось. Так, что едва не подогнулись ноги. Но, взяв себя в руки, она поспешила за женихом. Пусть и стало холодно, невероятно душно, это её не остановило. Всё – на задний план. Теперь – только это – надо узнать правду! В её груди вдруг вместо боли родился жгучий гнев. Кровь от этого закипела, ударила в голову, а пальцы сжались в кулаки. Они шли и шли, и вот уже пропали богатые кварталы, дома стали скромнее, ниже, улица – уже. Марианна увидела ободранные и грязные стены, кривые тротуары, неровную брусчатку. Так приближалось Бликли. В какой-то момент девушке захотелось бросить все и бежать домой, а уж там – выплакаться в волю. Но желание знать правду пересилило. Вот она видит новые для неё кварталы, значит, скоро она увидит и что-то новое для своей жизни. И правильно: нельзя всё время сидеть в уютной теплой скорлупке. Привет, Марианна! Пришло время посмотреть на другой мир! Ворота, ведущие в Бликли, не испугали, хотя выглядели зловеще: из черного железа, высокие, скрюченные, с острыми шпилями, в окружении огромных стен из кирпича и бетона, которые тянулись бесконечно в обоих направлении. Увитые плющом даже в разгар зимы, и стена и ворота выглядели дикими и неприветливыми. Разбитые и бесполезные цепи мотались, гремя, зимний ветер стонал, а Марианна дрожала, глядя на ржавое железо. У ворот был небольшой домик, наверно, смотрителя. Его освещал яркий старый фонарь. Роланд постучал в окошко дома – там тут же показалась голова человека. А Марианна скользнула в густую тень, чтоб не быть обнаруженной, и прислушалась к разговору: - Опять ночная прогулка, сэр? – спросил смотритель, растягивая слова так, что можно было догадаться – он пьян. Он вышел, качаясь, на порог, и прислонился к кирпичной стене. А его слово "опять" заставило сердце Марианны болезненно прыгнуть в ребра. Роланд полез в карман, достал пару серебряных монет и протянул мужчине: - Никому ни слова! – лениво отозвался он. Видимо, не первый раз такое говорит. Смотритель пошатнулся, звякая ключами, и пошагал к воротам. Марианна увидела, как он завозился с большим висячим замком. Через минуту он открыл ворота, со скрежетом и лязгом и проклятиями, и Роланд без малейшего колебания двинулся дальше - в туман Бликли. Смотритель вновь завозился с замком, собираясь закрыть проход. - Подожди! – выкрикнула девушка, прыгая к нему из тени. Мужчина испуганно дернулся, вылупился на неё. - Позволь и мне пройти, - попросила девушка, чуть заикаясь от волнения. Смотритель нахмурился, глядя на Марианну. - Пожалуйста, - начала она умолять. – Этот парень... Это мой жених… Пару секунд он просто смотрел. Смотрел. И понимал. Затем засмеялся, грубо и громко, и махнул рукой, на открытые ворота: - Беги, милочка, - сказал с отвратительной ухмылкой. – Тебе повезло, что парень достаточно заплатил… Марианна поморщилась, но двинулась к воротам. Еще посмотрела на высокие металлические прутья: они сильно напоминали тюремную решетку. Что ж, вперед, за правдой. Неприятной, болезненной, той, которая спрятана за слащавыми улыбками Роланда. В этом бедном районе оказалось теплее, чем в её квартале. Но пахло здесь не особо приятно: слышался «аромат» сточных канав, гниющего мусора. Несмотря на поздний час, в Бликли не было темно. Во многих окнах горели свечи, кое-где трещали костры – в подворотнях, на перекрестках. А вот многие фонари не работали. Марианна слышала и чьи-то голоса, звуки шагов, но видела только тени. Она на миг замерла, сомневаясь в том, что правильно поступает, погружаясь в загадочный район Бликли. Но первый шаг сделан, надо идти дальше. На мостовую и тротуары ложится снег. На нем много следов, и девушка уже не знает, где следы её жениха. Но ноги сами куда-то несут, словно чуют правильный путь. Она прошла мимо дома, от которого несся горький запах, и даже подпрыгнула от испуга – из окон понеслась резкая брань, там разбилась посуда. Да, вот тебе и отличие Бликли от Фэйфорда: богатый квартал спит по ночам, пока соседи копошатся в этой жизни. Марианна выглядела, как мальчик, поэтому никому не была интересна, и это радовало девушку, хотя даже от случайных взглядов редких прохожих её начинало колотить. Она нервничала, как ни крути. Еще и потому, что проникла в Бликли не развлекаться или искать покоя. Но чем дальше в район она погружалась, тем более угасал страх. Она уже осмелилась расправить плечи и бодрее смотрела по сторонам. И вот вновь увидела Роланда. Он стоял, опираясь на дверной косяк двери небольшого, скромного дома. Его голос плыл туда – в холл, и Марианна могла слышать кокетливые переливы в его речи. Зеленые глаза Роланда без отрыва смотрели на высокую, красивую девушку, которая маячила в дверях. Его взгляд был особенным – это Марианна сразу отметила. Да, он не просто так болтал с ней. Красавица громко и переливчато засмеялась, когда Роланд поднялся по ступеньке, обнял и поцеловал её. Так страстно, как он обнимал и целовал Марианну лишь спустя три года ухаживаний и лишь один раз. «О, вот настоящий монстр из Бликли - этот лживый ублюдок!» - чуть не завопила Марианна. Увиденное сделало её больной, слабой. Спотыкаясь, она зашаталась в темноту ближайшего переулка, привалилась там к стене, готовая то ли плакать, то ли смеяться. Тяжелая правда обрушилась на плечи девушки, как городской собор. «Я дура, игрушка, тупая кукла», - так горько она подумала о себе. Сколько лет отдано лживой сволочи? Потеряно? Три года. Она пыталась быть благовоспитанной барышней, чтоб соответствовать своему блестящему жениху: сидела дома, колола пальцы иглой, вышивая, пела и сияла лишь тогда, когда он к ней приходил, как хозяин, который требует развлечения. А взамен – пустота, ложь, боль. Марианна молча заплакала. Слезы катились по щекам, пропитывали шарф и застывали льдинками. Сердце трепыхалось, как хворое, девушку уже трясло, ноги подгибались. Но кулаки были сжаты, крепко, как для драки. Роланд уже скрылся в доме, дверь за ним закрылась. Он уже был в сердце другой женщины. Марианна представляла, как они тают в объятиях друг друга, возятся голые в простынях, на кровати, целуются, страстно стонут. Марианна с тоской посмотрела на кольцо, которое получила от Роланда на день помолвки. От этого крохотного кусочка золота стало вдруг больно руке. Дрожа от ярости, девушка рванула кольцо с пальца, чтоб швырнуть в грязный снег Бликли. Там тебе место, проклятая вещь, как и лживым клятвам. Но что-то остановило. Марианна открыла кулак, вновь посмотрела на сверкающее золото пустых слов. И горько улыбнулась. Зачем же так глупо обращаться с золотом? Она сунула ненавистное кольцо в карман и выбежала из переулка. Яростно вытирая слезы со щек, кинулась обратно в Фэйфорд, не оглядываясь на дом, где любили Роланда. О, нет, она не винила ту красавицу. Только Роланд был виноват, его блудливые губы, похотливые руки и его красивые зеленые глаза. Теперь Марианна поняла, что Роланд никогда не был тем, кем себя ей представлял. Всё, что он делал, оказалось спланированным, хорошо продуманным. Если бы он признался ей, что имел разные любовные приключения, Марианна бы поняла и приняла это, но он обманывал, манипулировал ею. Кольцо, которое сейчас болталось в кармане девушки, абсолютно ничего для него не значило. Он ухаживал за Марианной лишь потому, что она была богатой наследницей, - в этом она уже была уверена. И проклинала себя. «Никогда! Никогда не позволю себе вновь быть такой дурой! – рычала Марианна сама себе, сжимая кольцо. – Никаких больше обещаний и клятв. Все будет по-новому! Никакой больше любви!..» .................