Вампир и его охотница

При этих словах Богг ощутил вдруг, как весь мир вокруг них сотрясся в знак приветствия. Холодный ветер змеей завился вокруг их рук, как бы скрепляя сделку. И вампир теперь понял, что не сможет нарушить договор. Потому что не хочет жутких последствий. Весь мир видел сейчас их рукопожатие, и оплошности допустить им нельзя. Ни малейшей, никогда… Как бессмертный, Богг знал, чего стоят обещания и сделки. Он чуял, как воздух вокруг дрожал от ожидания, как вздыхал дом, в котором совершился такой страшный договор. Марианна же была смертной, и ей не были доступны эти особые ощущения. Но ее твердая рука и уверенная улыбка дали Боггу знать, что она тоже не отступит от сделки. Она – человек слова. - Увидимся в следующем месяце на усадьбе на вершине холма, - сказал король вампиров, двигаясь в тень, чтоб там разойтись в туман и исчезнуть. – И еще моё требование: приходи без оружия. Марианна прищурилась: - Хорошо. Последнее, что он позволил ей увидеть – это его клыки, сверкнувшие в улыбке. Затем вампир исчез… *** Богг знал, почему стал таким раздражительным. Он желал… страстно… Целый месяц, чтобы вкусить нежной молодой крови. Это лишило покоя, равновесия. Самоконтроль едва держался. Чтобы отвлечься, он дежурил на крышах дома Марианны, ожидая вторжения вампира-чужака. Он дольше бродил на границе Бликли и Фэйфорда, следил за красивыми девчонками в Бликли, которые вполне могли привлечь нарушителя, но до сих пор он не имел удачи в делах. Это не слишком беспокоило Богга, хотя и было его долгом перед собственным кланом. Еще он здорово злился из-за того, что приспешники заметили его состояние и начали задавать наводящие вопросы. Конечно, Бог не мог сказать правды. - Я нашел себе одну сладкую штучку, - ответил он Стеф и Тангу однажды ночью, глядя на луну. – И я скоро её увижу. Они удивленно уставились на него, явно не веря ушам, и Богг гневно зарычал, клацнул зубами. Приспешники тут же отстали. Только Стеф неодобрительно качнула головой… *** Когда Богг впервые увидел, как Марианна взбирается на холм, к заброшенной усадьбе, он чуть не прыгнул вниз, чтобы поприветствовать ее. Однако сдержался, чтоб не напугать девушку. Он слышал, как колотилось её сердце, как она прерывисто дышала, борясь со снегом и ледяным ветром. И он желал слышать это всё, как можно дольше. Богг открыл перед Марианной дверь, как джентльмен, и она зашла в заброшенный дом, взглядом начала искать его в темноте. Вампир же наблюдал, желая вновь видеть её карие глаза, и улыбался, чуя опасения охотницы. У них началась беседа, и Богг много говорил, объяснял, пытаясь игнорировать биение её сердца, которое молотило по его истончающемуся терпению и делало голод невыносимым. Но, когда Марианна сказала ему “хватит”, он взорвался. Злые слова, рычание полетели с его уст, прежде чем он смог их остановить, и древняя рука сжала горло девчонки, вздернула её вверх, оторвав тонкие ноги от земли. Пульс Марианны трепетал под пальцами вампира, и Богг надавил на него, чтобы эта дерзкая крошка поняла, наконец, как опасно шутить с королем вампиров. Её жертва – это не забава для него. И он опять объяснил охотнице, четко и кратко, подробности их сделки, едва сдерживаясь от яростной атаки. А когда его клыки первый раз вскрыли нежную и душистую шею, он знал, что много выиграл. Всё было шикарно: белая, мягкая, как шёлк, кожа, легко впустившая в себя его зубы, и кровь – на вкус нечто запредельно ароматное и сладкое. Богг постарался не пить жадно, старался сам себя контролировать, чтоб не брать больше, чем обещал, но искушение было велико. Его самообладание ломалось. А эмоции Марианны стали бить в него, волна за волной. Было там всё: страх и ненависть, неверие и решимость. И надежда — но он искал другое. Пил кровь, цедил, просеивал чувства и мысли жертвы, стараясь не задерживаться долго на чем-то одном. Он недолго искал – память девушки была свежа, как и её кровь. И ещё Марианна дорожила этими горькими воспоминаниями, цеплялась за каждую мелочь, чтоб не забыть. Вот Тень нависает над окном комнаты Донны Авери-Уоррен, ширится, как чернильное пятно. Дымные руки толкают золотоволосую девочку, и она безвольно падает на ковер. Трапеза готова. Донна дышит часто, слабо, её глаза закрываются… Богг хотел бы видеть больше вампира, но сильные эмоции Марианны заставляют его сосредотачиваться на безвольном теле жертвы. Она слабая, беспомощная, хрупкая, как мотылек. Паника Марианны наводнила и сущность Богга, и он споткнулся в своих видениях и мыслях. Потом он хлебнул её тогдашних ярости и гнева, и зашатался, пролил кровь на её кожу. Теперь Марианна проникла в него своими жаркими воспоминаниями, неуправляемыми эмоциями, и Богг вдруг почувствовал жалость к Донне. Её превратили в медленный напиток, варварское развлечение. Такого Богг никому не позволял в своем царстве – в Бликли. Естественный инстинкт вампира – утолить голод. Но игра с добычей, терзание живого тела и сознания, — это даже вампиры считали жестокостью. Тот, кто терзал Донну, похоже, не почитал никакие законы, он просто забавлялся страданием бедной девочки… Тут эмоции Марианны ударили Богга мощно, словно пудовый кулак. И вампир понял, что девушка изгоняет его, отказывает ему. Шок и стыд слились в одно, и Богг вернулся в свою собственную голову, вытянул клыки из горла охотницы. Отголоски ее боли молотили в его виски, от этого всё вокруг ходуном ходило, а в глазах темнело. Вампир оцепенел на мгновение. Марианна сказала, что ей слишком больно. И это не было ложью – правда горела в её глазах, текла вместе со слезами по бледным щекам. Богг почувствовал себя безмерно виноватым. Эта девушка сама себя ему предложила, так рискнула, чтоб защитить младшую сестру, а он не смог сдержаться. И теперь он видел её полнее: помешанную на справедливости, скрывающую свои страдания и боль за смелостью и дерзостью. Монстр ворует жизнь её сестры, а Марианна не может это остановить и чувствует себя бесполезной, бессильной. Праздной и слабой. Для неё это невыносимо. Потому она и охотится на кого-то, вроде Богга и его вампиров, в надежде однажды найти виноватого в страданиях сестры и прикончить его. Богг не собирался прощать ей всё то, что она сделала с его кланом, но всё же он почему-то стал её понимать. Но ему не нужна жизнь Донны. Он не трогал её и не тронет. Тогда кто её мучит? Богг закрыл глаза, гася волну ярости и отвращения. Марианна – не обычная торопыга. Её огонь так быстро не погаснет. Он будет гореть долго. Не выгорит от жизненных невзгод и разочарований. Богг только не мог понять: откуда у неё столько сил. Хорошо. Он ей поможет. Найдет вампира, который разрушает её жизнь и жизнь Донны, и уничтожит негодяя, или негодяйку. Он поклялся сам себе, в мыслях. Потом Богг забрал ее боль, закрыл раны, и, когда Марианна внезапно пошутила, он с удивлением заметил, что покраснел. Улыбка этой девушки огорошила его, а глаза её сияли так красиво, и в них отражался кулон с янтарем, который Богг носил на шее. Даже солнце не понадобилось, чтоб увидать медовые блики глаз Марианны. Света луны вполне хватило… Они потом беседовали, вежливо, без оскорблений и угроз. Голос охотницы был мягким и спокойным. Всё стало странным: Марианна так спокойно сейчас общалась с тем, кого считала мучителем своей сестры. А Богг слушал её речи, как мелодию в шторм, не зная, стоит ли рассказать девушке правду. Но он не захотел разрушать тот покой, что пришел в её сердце. Марианна ведь теперь считала, что обезопасила сестру, отдав ему свою кровь. Богг удивился: с какой стати ему заботиться о её покое? Но всё же не смог признаться. Вместо этого он сам себе дал указание усилить охрану дома Авери-Уорренов. И тут он понял, что совершил ошибку, согласившись на сделку с Марианной. Выпив её кровь, добровольно отданную, он стал сопереживать девушке. Богг не знал, почему так вышло. Наверное, воспоминания Маринны были слишком ярки, мощны и болезненны, и потому зацепили его. Сильная кровь пробудила человечность в его старом теле, вызвала жалость в сердце, которое уже давно не билось. Или, может, так вышло потому, что охотница напомнила ему его самого в прошлом?... Смертный стал охотником на вампиров, потому что у него не было выбора? Богг усмехнулся при этой мысли. Возможно, из-за высокой сладости её молодой крови он сейчас так остро всё ощущает. Что ж, он не сдержался и пошёл дальше. Назвал ей потом своё настоящее имя, вместо того, чтоб остаться Боггом. И во вторую встречу внезапно рассказал Марианне свою тайну? Он до сих пор не знал, почему так вышло. Наверное, ему и не суждено было узнать эти причины. Но Марианна ни разу не пристыдила его, не стала смеяться над ним. И так смотрела в его глаза, что Богг забыл на час или два, кто он есть, как выглядит и что он думает обо всём происходящем. В её медовых глазах, на секунду, он увидел себя другим, не зверем. И он почувствовал ... он не совсем понял, что почувствовал, но знал, что это неплохо. На самом деле, это чувство притягивало его… .....................