За окнами покосившегося трактира завывала вьюга, деревянные рамы, залепленные глиной, тихо звенели от порывов ветра. Снег медленно поглощал маленький городок на развилке торговых путей, превращая его в холодную пустыню, куда до весны не ступит нога торговца.
Даже вампиры не высовывали нос на улицу в такую ночь. Все они попрятались по домам, естественно, не спросив разрешения у хозяев оных. Тем не менее, большинство предпочло отсидеться в трактире. Вампиры из разных стран и фракций расположились за столами, смешавшись. Гул разговоров переплетался с ненавязчивыми мелодиями самодельной флейты, на которой играло гуманоидное существо из местного скота. Крылатое создание, подобное ангелу, было столь же прекрасно, как и земная женщина. Однако, закругляющиеся на голове рога выдавали отнюдь не ангельскую сущность, чему можно было только порадоваться: посланники небес на Земле означали только разрушение и смерть. Серафимы несли погибель человечеству, падший ангел Микаэла — всему миру.
Кроули и Мика сидели в самом отдаленном углу, подальше ото всех вампиров. Пока первый наслаждался первосортным элем из сокровенных запасов хозяина трактира, Хакуя сверлил взглядом дыру в спине Седьмого основателя, устроившегося у прилавка трактирщика. Тот о чем-то мило с ним болтал и, видимо, возвращаться в скором времени к своим компаньонам не собирался. Трактирщик то и дело посмеивался над словами прародителя, рассказывал что-то свое, одновременно прокручивая сочную тушу на вертеле. Аромат, пробуждающий аппетит, разносился по всему залу. Жаль, что тех, кто по-настоящему мог оценить поварской талант хозяина трактира, было по пальцам пересчитать.
— Ты еще не устал злобно на него пялиться? — расслабленно спросил Кроули, когда сделал последний глоток.
— Мы впустую тратим время, оставаясь здесь. До Ребеллиума осталось меньше ста миль, добраться туда можно за несколько часов, — высказал свое недовольство вампир.
Кроули усмехнулся, отставив пустую кружку на край стола.
— Собираешься идти через горы в такую метель? Что ж, тогда удачи, а я пожалуй останусь здесь.
— Было бы замечательно, — бросил Хакуя.
— Хех, как жестоко.
В последнее время такие разговоры между ними участились. Человек сильно замедлял движение, так что Мика никогда не упускал возможности намекнуть ему об этом. Чем ближе они были к цели, тем сильнее мальчишка злился и хотел как можно скорее добраться до обители вампиров. Они проделали такой огромный путь, а о людях ни слуху — ну духу. Разносились только вести об отмене проклятья, не без участия Ферида, конечно. И последняя надежда найти хоть одну зацепку — помощь Крул в поисках. Микаэле даже хотелось думать, что она уже нашла людей, и тогда все его терзания наконец прекратятся.
Вдруг где-то в глубине зала встал какой-то седой вампир в капюшоне, Хакуя давно отметил для себя, что кровососы с того стола чаще всех бросали на них косые взгляды и перешептывались. Похоже, они были из высших чинов. На приблизившемся вампире была белая японская форма с серыми выточками, такую носили стражи из личного состава Крул Цепещ. Одеяния уже порядком истрепались, местами износились, видимо, из-за долгих месяцев военных походов. Однако, вампир смотрел исключительно на Кроули, по его безэмоциональному лицу трудно было понять, что он от него хочет.
— Ну вот еще… — жалобно пробормотал мужчина, бросая быстрый взгляд на Ферида, который по-прежнему был увлечен разговорами. Не похоже, что он вообще заметил что-то крайне подозрительное.
Тем временем непрошеный гость сел за их стол, на одну лавку с Микой, будто бы не замечая того.
— Прошу прощения за вторжение, — вспомнил о приличиях он, — Бывший Тринадцатый основатель, Кроули Юсфорд, полагаю?
Кроули утвердительно кивнул.
— Это так.
— Мы никогда лично не были знакомы, — сообщил вампир. — Меня зовут Вильям Йоргенсен, я был одним из тех, кто сопровождал королеву Крул Цепещ при битве в аэропорту Нагои.
Кроули слабо усмехнулся, припоминая то, что именно он и Ферид захватили королеву, которую этот вампир должен был, по идее, защищать.
— Какая приятная встреча. И что же почтенному стражу могло понадобиться от меня теперь? Возмездие, может быть?
Губы Вильяма растянулись в сдержанной улыбке.
— Опороченная вами репутация королевы меня не заботит. Все, чего я сейчас хочу, это узнать, как могущественный аристократ мог пасть настолько низко, чтобы стать скотом.
Последнее Кроули постарался пропустить мимо ушей, но он был слегка пьян, поэтому его ответ вышел намного грубее, чем он ожидал.
— С чего ты взял, что я захочу рассказывать тебе что-либо?
Вильям помолчал немного, потом сказал:
— О, ты захочешь. Я объясню достаточно причин, чтобы ты сделал это. Например, я могу оторвать голову твоему прихвостню, и верну ее на место, когда все узнаю; или предпочитаешь услышать, какая участь ждет тебя, если не выполнишь мою просьбу? К слову, я уже имел дело с ликвидацией «больных» аристократов. Помнится, вы даже были близко знакомы, — на этом черты до этого совершенно пустого лица стали гадкими.
Кроули напрягся и во второй раз быстро посмотрел на Седьмого прародителя, в надежде, что тот обратил внимание на них, наконец.
— О ком ты говоришь?
— Так ты не знаешь? Какая жалость. Я говорю о казни Хорн Скульд и Чесс Бель, о твоих милых наложницах.
Сердце человека пропустило удар, а по всему телу пробежал холод, вызывая болезненное покалывание, затем настало время гнева.
— Ох, они так отчаянно ждали, когда ты придешь и спасешь их.
— Заткнись, — сказал Кроули сквозь зубы. Это вызвало лишь очередную сдержанную улыбку у вампира.
— А как были прекрасны их крики…
— Заткнись! — рявкнул Юсфорд, схватив стража за грудки. Даже до этого безучастный Мика удивился, не говоря уже про самого Йоргенсона.
— О, похоже, обращение в скот не лишает излишнего высокомерия аристократов, — руки Кроули были сжаты в запястьях, хватка была сильной, но не настолько, чтобы переломать кости.
— Аргх!
— Ну? Будешь послушным скотом и расскажешь мне, то что я хочу? Или же тебе так не терпится отправится к своим любовницам?
— Боже-боже, у вас такие оживленные разговоры, ребята. Не возражаете, если я присоединюсь к вашей веселой компании? — сказал кто-то за спиной у Вильяма. Кажется Седьмой прародитель соизволил обратить свое внимание на них. Страж разжал руки, явно не ожидавший, что за «скот» кто-то вступится. Кроули вернулся на место, потирая запястья. Синяки останутся уж точно.
— Как пожелаете, мой лорд, — не поворачиваясь ответил Йоргенсен.
— Итак, — Ферид встал теперь возле стола, и взглянул на бледного, как смерть, Кроули. — То, что я сейчас услышал, правда? Ты был тем, кто казнил бедных девочек Хорн и Чесс? Знаешь, они ведь из моей фракции, кстати Кроули тоже, поэтому я крайне расстроен, что ты причинил им вред.
Батори говорил это таким невинным голосом, отчего можно было наивно полагать, что это все лишь забавная шутка.
— Мой лорд, это приказ королевы, его нельзя было ослушаться. Я лишь исполнял свои обязанности, — монотонно проговорил страж в свое оправдание.
— Ох, правда? Что ж, тогда я искренне завидую твоей страсти к работе, — Ферид улыбался излишне широко. — Наверное, ты получаешь от нее необычайное удовольствие, не так ли?
— В вашем праве думать так, как вам угодно, мой лорд, а я всего лишь раб моей королевы, чье слово — закон.
— Ахахаха! Славно, очень славно. Но, видишь ли, мир так несправедлив, что высказать свою обиду королеве на прямую я не могу, как и ты не мог ослушаться ее приказа, даже если слухи достигают нужных ушей намного быстрее, чем эти самые приказы. Поэтому, я думаю, ты не сильно расстроишься, когда я отвечу ей той же монетой, и так же беспричинно и жестоко казню ее подчиненного.
Вильям незаметно вжал голову в плечи, а слова застряли где-то глубоко в глотке, не позволяя больше ничего сказать в свою защиту.
— Что-то я больше не слышу твоих прелестных речей, — усмехнулся прародитель, хлопая стража по спине. — А где же мои «как вам угодно, мой лорд»?
— К-как вам угодно, мой лорд.
— Ахахахаха!
В эту ночь помимо воя ветра и ласкающих звуков флейты, исходящих из зала трактира, во дворе можно было услышать глухие, но пронзительные крики, словно из глубин преисподней. Крики того, кто обречен медленно превращаться в мерзкое, еще более отвратительное существо, нежели вампир. Голова Вильяма была погребена глубоко под землей, где он останется навечно в облике демона.
— Как думаешь, почему он так хотел узнать, каким образом я стал человеком? — сказал Кроули, стоя у окна своей комнаты и прислушиваясь.
Ферид, что развалился на кровати, не отрываясь от чтения очередной книги, высказал своё мнение:
— За свою долгую жизнь я встречал массу людей, которые мечтали стать вампирами ради силы и власти. Правда, когда они добивались своего, радость этих безумцев была не долгой, как правило. Все прелести вампиров сразу же теряются на фоне безграничной апатии и скуки, ты сам знаешь. И все же находятся и те, кто так и не утратил своей жажды к силе. Такие, как этот страж, например. Ему до сих пор доставляло удовольствие ощущение своего превосходства над смертью. И при малой вероятности вновь стать слабым и смертным скотом, на его месте любой бы попытался узнать причину, чтобы не допустить этого. Вот, что я думаю.
Кроули обдумал это предположение и согласился с ним. Некоторые вампиры в действительности хотели оставаться теми, кто они есть.
— И все же ты так жестоко обошелся с ним, Ферид-кун.
— Мм? Что я слышу? — недовольно нахмурился тот. — Неужели, тебе его жаль после того, что он сделал с твоими девочками?
— Нет, я его не жалею. Он заслуживает смерти. Но вечные муки?
Ферид пожал плечами.
— Этот страж все равно не умрет. Исходя из твоей теории, такие уроды в людей не обращаются. Можно сказать, что он получил то, чего сам желал. Превращение в скот ему больше не грозит. Но ты, конечно же, можешь сейчас пойти в такой холод и выкопать его голову, вернуть ее на тело, а потом пообещать, что как только он станет человеком — ты убьешь его.
— Мне не смешно. В любом случае, подобный поступок не делает тебя таким же монстром? — упрекнул Кроули.
— Хорошо-хорошо, — вампир отложил книгу, равнодушно посмотрев на мужчину, — что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Он ведь уже демон, да?
— Вероятнее всего.
— Тогда уже поздно, — печально заключил Кроули, а потом добавил. — Опять. Приди мы сюда чуть раньше, и ничего бы из этого не произошло.
Юсфорд в чувствах сел на край широкой деревянной кровати, где все еще лежал вампир. Он больше не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, что он снова потерял кого-то близкого лишь из-за того, что был слишком слаб.
Ферид хмыкнул и тоже сел.
— Какой смысл корить себя за то, что никак уже не предотвратить? Это похоже на изощренную пытку. По-моему скромному мнению, нет никакого толку сидеть и гадать о том, что могло бы произойти, поступи ты иначе, Кроули-кун.
— Ты такой бессердечный, Ферид.
— Разве я только что не наказал убийцу? — возмутился прародитель. — Хотя я не должен был этого делать, знаешь ли.
Кроули посмотрел на него, похоже тот говорил это всерьез.
— Чесс и Хорн недолюбливали тебя, и ты к ним особой симпатии не испытывал, так почему?
— Потому что их смерть расстроила тебя. Ну? Разве я не хороший друг? — самодовольно улыбнулся Батори.
— Я бы сказал, что теперь единственный.
— О. Тогда я твой лучший друг! — взмахнул он обеими руками.
— Оставь свои шутки ненадолго, мое сердце все еще болит, — попросил Кроули.
— Тогда поговори об этом со мной, ты же знаешь — я выслушаю.
— Тебе и так известно, что я каждый раз теряю тех, кем дорожу, — ответил Кроули. — Так что я лучше бы послушал твой рассказ, может тогда я смогу уснуть сегодня.
— М? Что именно ты хочешь услышать?
— Какую-нибудь трагичную историю из твоей жизни.
— Ахаха, тебе действительно поможет нечто подобное? Больше похоже на «хочу почувствовать, что жизнь причиняет страдания не мне одному», — проницательно заметил вампир.
— Это называется поддержка, разве не так поступают лучшие друзья? — наконец улыбнулся Кроули.
Посмеявшись над этой шуткой, Ферид сказал:
— Хорошо, я сделаю это для тебя, хоть и не в восторге от этой идеи. Я приложил массу усилий, чтобы забыть обо всем, знаешь ли.
— Но ты ведь не забыл, не так ли?
— Увы, — огорченно ответил тот.
***
В восьмом веке на Балканском полуострове бушевали арабско-византийские войны. Влияние не так давно зародившегося ислама начало разрастаться с огромной скоростью. Праведный халифат отвоевывал территорию за территорией у некогда великой Восточной Римской империи. Иерусалим отдан халифу, Константинополь под угрозой захвата, и весь восточный христианский мир погряз в ужасе.
Именно в этот период долгие эксперименты одного из высших существ скрытого от людских глаз мира возымели успех. В ночь перед днем Всех Святых на свет появился ребенок, носитель гена Микаэлы. Его первые минуты жизни могли оказаться последними, если бы не бессмертный монстр вылезший из пучины тьмы. Вампир. Сам Дьявол, как позже роптали набожные крестьяне.
Невероятно красивая женщина с небесно-голубыми глазами, едва отошедшая от родов и захлебывающаяся в собственных рыданиях, держала непослушными и дрожащими руками кинжал над тельцем своего новорожденного сына. Они были здесь только вдвоем, она прогнала всех служанок, что принимали роды. Это только ее проклятье и бремя.
Безусловно, новость о том, что жена господина родила порождение тьмы, уже вышла за пределы поместья. Суеверные люди начинали собираться у дверей. Но собственный плач и надрывные вопли младенца не давали услышать гневные выкрики снаружи, угрожающие подпалить дом их повелителя.
— Я настоятельно не рекомендую вам этого делать, госпожа, — раздался чей-то мужской голос прямо над ухом. Это был не ее муж. Испугавшись, женщина вскрикнула и хотела ударить непрошеного гостя кинжалом, но ее руку с легкостью поймали. Оружие со звоном ударилось об каменный пол. Мужчина ухмыльнулся. Его горящие в ночной темноте глаза алыми огнями вызывали животный страх.
— Д-дьявол… — только это и могла вымолвить перепуганная до смерти женщина.
— О нет-нет, я вовсе не Дьявол. Я бы сказал — ангел-хранитель этого ребенка, — иронично усмехнулся гость. — Вот почему я никому не позволю его убить. Запомните это хорошенько и передайте всем, госпожа. В противном случае, вы навлечете на себя мою немилость.
Мужчина отпустил ее руку и женщина упала на холодный пол совсем обессиленная. После чего монстр исчез, а ее сознание оборвалось. Только на утро обнаружилось, что кто-то перерезал всех крестьян, что жаждали расправы над ребенком Сатаны и его матерью-ведьмой.
В ту ночь Риг Стаффорд убил всех, кто осмелился помешать его планам.
С тех пор клеймо ребенка самого Дьявола, отравляющее едва начавшуюся жизнь, сопутствовало мальчику, куда бы тот ни шел. Прозвище данное народом затмило его настоящее имя, не менее презренное для христиан того времени. Злая насмешка его родителей, выражающая все их отвращение к нему. Они дали ему имя врага. Имя ненавистных ими язычников.
Вскоре после той роковой ночи начались неурожайные годы и сильный мор скота. Зима обещала быть голодной. Служители Бога начали обвинять во всем нечестивую жену своего феодала, что породила на свет проклятого ребенка, несущего на их земли одни беды. Шестой день рождения Ферид встретил перед виселицами и кострами. Взбунтовавшиеся крестьяне при наступлении ночи стали жечь амбары и другие постройки своего господина. Рыцари состоящие на службе у феодала вышли дать бунтовщикам отпор.
Ребенок, выбежавший из особняка рано утром, так и замер на крыльце, не в силах больше сделать ни шага. Его тело отказывалось что-либо делать. Среди догорающих строений качались на раскидистых ветвях голого дерева десятки висельников. По округе валялись трупы заколотых вилами рыцарей, отрубленные конечности и чьи-то внутренности.
Ферид просто стоял и смотрел на все это, пока его мать не выбежала на улицу с криками.
— Ферид! Живо в дом! — схватила она его за руку и потащила во внутрь. — Нечего тебе здесь смотреть.
— Мама, почему они поубивали друг друга? — обеспокоенно спросил мальчик, когда его уже тащили по длинным коридорам обратно в комнату. Мать ненадолго приостановилась. Она ожидала, что он скорее всего заплачет из-за увиденного кошмара, или его вывернет от отвращения, как любого из его сверстников. Но, видимо, он не был слишком шокирован, или по просту не осознавал весь ужас происходящего. Его интересовали причины. — Это папа приказал повесить крестьян?
— Боже, Ферид, почему ты такой? — она не смотрела на него, потому что шла впереди, ведя его за руку. — Все, о чем я тебя просила, — это не выходить из комнаты, пока твоей отец не разрешит. Ничего больше. Все, что ты видел снаружи — тебя не должно касаться.
— Почему мне нельзя знать?
— Ты еще слишком маленький для этого, — отрезала она, впихивая непослушного ребенка в комнату. Заперев дверь на ключ, она оперлась о нее спиной. В глазах невыносимо щипало, ей хотелось плакать. Она сама не была готова увидеть то, что сейчас было на улице. Но этот чертов мальчишка заставил ее выйти. Что хуже всего, она сейчас была совсем одна. Ее муж после рождения Ферида ужасно охладел к ней и больше предпочитал днями пропадать на охоте или в городе, оставляя ее наедине с маленьким бесом, которого так жаждет видеть на костре вместе с ней вся деревня. Она даже не могла пойти в церковь, чтобы помолится Господу о спасении, ведь ее давно отлучили. Этот ребенок был для нее проклятьем. Его рот никогда не затыкался, он всегда лез, куда не просят. Сколько бы она его не ругала и не наказывала, Ферид все равно сделает так, как ему хочется. Слишком часто сбегал из дома, или ввязывался в драки с крестьянскими мальчишками, вызывая еще больше всеобщего недовольства. Не говоря уже о бесконечных болезнях, каждую из которых ему чудом удавалось пережить.
— Мама, ты плачешь? — раздался тихий голос за дверью.
«Почему бы тебе просто не умереть?»
— Нет, — ответила она, отерев длинным рукавом платья лицо, и отошла от двери. — Займись уже делом, а не стой под дверью и подслушивай!
После этого женщина ушла, оставив сына в полном одиночестве, что уже стало для него привычным. Его единственными друзьями были отцовские книги, но даже они слишком быстро заканчивались, погружая его в долгие часы скуки и тоски в запертой комнате.
Под вечер вернулся его отец, и ему разрешили выйти. Глава дома встретил сына своим обычным холодным взглядом, он лишь сухо поздравил с днем рождения и ушел в обеденный зал, где служанки уже накрыли стол. Этот вечер не отличался бы ничем от других, если бы не раздавшийся стук в дверь.
Тогда на пороге поместья появился высокий мужчина в дорогих одеждах с глубоким капюшоном, из-под которого яркими огнями горели глаза. Он беспрепятственно вошел, пройдя мимо слуг и вскоре оказался перед семьей феодала. Мать в ужасе кинулась к мужу, крича о каком-то демоне. Ферид же остался на своем месте. Отец, насторожившись, встал и грубо приказал жене покинуть зал вместе с ребёнком, после чего взялся за меч, висящий на поясе.
— Кто ты такой и что тебе нужно? — грозно спросил мужчина, оголив лезвие.
Гость вежливо поклонился хозяину дома и сказал:
— О, я всего лишь заблудший на ваши земли торговец, — улыбнулся тот, оголив белые клыки. — Зашел лишь предложить свои услуги, зная о вашем нелегком положении, мой лорд.
— Что мне может предложить какой-то бродяга? — презрительно бросил отец Ферида.
— О, как бы вы не пожалели о своих словах в будущем. Зима предстоит быть длинной и холодной, а насколько я осведомлен, почти вся скотина в ваших владениях пала, и так много крестьян перебито после бунтов, и некому будет на следующий год работать в полях.
— Довольно, — остановил того мужчина. — Хорошо, говори, что можешь предложить.
Отец сложил оружие обратно и снова сел, пригласив торговца хозяйским жестом присоединиться к застолью. Отказавшись от предложенного вина, гость сказал с легкой улыбкой на неестественно бледных губах:
— Я хочу купить у вас сына, мой лорд.
***
— И, судя по всему, твой отец согласился на это? — обеспокоенно спросил Кроули, до этого внимательно слушавший.
— Ага, чудесная сделка, не правда ли? Словно избавление от всех бед сошедшее с небес, — засмеялся вампир. — С тех пор моим новым отцом стал наш папа.
— Не думаешь, что немного странновато звучит? — смутился мужчина.
— Ахаха, почему? Это же чистая правда!
— Ладно, забудь. Я слишком устал, чтобы зацикливаться на этом.
— В любом случае, я удовлетворил твою жажду трагичных историй? Потому что уже поздно.
Кроули потянулся и согласно кивнул, несмотря на то, что ему хотелось узнать продолжение этого долгого рассказа.
— И все же, ответь мне на последний вопрос, — попросил Юсфорд, когда лег в постель, а Ферид собрался уходить.
— М?
— Что все-таки значит этот ген Микаэлы?
— Я не знаю, — честно ответил вампир. — Все произошло до моего рождения, и папа не счел нужным посвятить меня в детали своих экспериментов. Мне известно не так уж и много, половина лишь догадки. Могу только сказать, что это никак не связанно с ангелами, это нечто более ужасное. Ген не дает умереть даже человеку, что бы ни произошло… Чума ли, бесчисленные ранения или же выбросили из машины на полной скорости — ничего из этого не приведет к смерти.
— Сколько на свете монстров, которым не позволено умереть, — с досадой отметил Кроули.
— Ахаха, Бог весьма изобретателен, не правда ли? — усмехнулся Ферид, после чего, пожелав доброй ночи, ушел по своим делам.
Кроули еще долгое время ворочался на жесткой постели, размышляя. Хоть рассказ Батори и отвлек его ненадолго, он все еще был опечален утратой.
Добродетельные люди мрут, как мухи — отвратительные вампиры властвуют. Такое происходило везде, куда бы они не шли.
