Проклятье Микаэлы

      Сны вампиров посещают редко, а тех, кому давно перевалило за тысячу лет, и вовсе обходят стороной. По обыкновению приходила лишь бесконечная, непроницаемая, неумолимая тьма. Недолгое забвение всегда приносило покой в измученный разум.       Как назло, среди черной бездны откуда-то появился ослепительный свет. Белоснежное перо, раскачиваясь, словно маленькая лодочка, плавно осело у его сапог. Вокруг появилось еще несколько. И еще. Вампир медленно подставил руки. Перьев становилось все больше. Они опускались на ладони, плечи, голову. Где-то глубоко во тьме послышался надрывный плач. Женские крики. Он не оборачивался. Ферид не желал знать о том, кто там был. Это не важно.       «Зачем ты это сделал?», — прорвался голос сквозь всхлипы, отдаваясь в голове вампира неприятной болью.       «Почему ты это делаешь?», — вновь голос воззвал к нему.       Белые, словно ангельский свет, перья в руках вдруг окропились мерзкой, грязной кровью.       «Ужасно, ужасно!», — в отчаянии кричала женщина.       Слышать это вновь было сродни мучительным пыткам. Память так часто бывает жестока, возвращая в те моменты, от которых хочется избавиться, сделать вид, что их никогда не было. Ферид узнал голос, что принадлежал женщине в агонии. Такой родной и такой ненавистный ему.       Какая-то неведомая сила заставила его оглянуться. Он не мог сопротивляться. Тьма рассеялась, позволяя разглядеть сгорбленный женский силуэт, она сидела на полу, прижимая руки к груди. Её невероятно красивые черты лица были искажены уродливым плачем. Богатую одежду и светлые волосы сплошь покрывала все та же черная кровь. Заметив, что он смотрит на нее, женщина еще больше сжалась и задрожала.       «О нет, прошу, не убивай меня!» — взмолилась она.       Но она уже была мертва. Его красавица мать давно, очень давно мертва, ибо все грешники должны быть наказаны. Так повелел монстр внутри него. Того хотел Риг Стаффорд.       Снова боль. Невыносимая боль пронзила его спину. Перьев становилось все больше. Вампир хотел сделать шаг навстречу своей матери. Ее мольбы усилились, вместе с его страданиями. Ему хотелось умереть. Руки невольно потянулись к голове, обхватывая ее. Он больше не может.       Вдруг все оборвалось. Что-то обжигающе холодное шмякнулось на его лицо, возвратив вампира в реальность. Ферид резко сел на кровати, руками стряхивая с себя откуда-то взявшийся снег. После чего послышался хохот рядом. — Это самое жестокое пробуждение в моей жизни, — слабо улыбнулся Батори, глядя на веселого мужчину подле себя. — Чем я это заслужил? — Мне показалось, тебя мучили кошмары, — отсмеявшись, сообщил ему Кроули. — Решил помочь. — Это же не повод пугать меня еще сильнее! — По-другому ты не просыпался.       На что вампир недобро усмехнулся и, собрав остатки снега с одеяла, слепил из него снежок. — Эй, ты же не серьезно? — спросил Кроули. Ответом ему послужил холодный ком, прилетевший прямиком в лицо. Благо, снег был рыхлый, а вампир запустил его в полет довольно слабо, иначе бы Юсфорда ожидала, наверное, самая нелепая смерть.       Теперь настал черед Ферида смеяться, пока Кроули с недовольной миной брезгливо стряхивал с себя подтаявший снег. — Больше спасать тебя от кошмаров не стану, — сообщил тот. — С чего ты взял, что мне снился кошмар? — Ты все утро ворочался, бормотал что-то там про грешников, что нужно кого-то убить, и прочую жуть.       Слабый оттенок тревоги появился на лице вампира. Головная боль опять посетила его, словно фантом, возвращая в недавний сон. Ферид приложил одну руку ко лбу, в попытках унять неприятную пульсацию.       Кроули вопросительно на него посмотрел, и тому на ум не приходила ни единая идея, чтобы отшутиться. — Не беспокойся, мне часто снится всякая ерунда, — соврал он. — Пойду, пожалуй, спрошу для тебя завтрак. Уверен, ты ужасно голоден.       Еду для Кроули принесли прямо в покои. За завтраком Ферид болтал обо всем подряд, старательно избегая темы сегодняшнего кошмара. Он до мельчайших подробностей рассказал все, что происходило на Совете и о планах Ребекки, чем прошлым днем не соизволил поделиться, сославшись на ужасную усталость. — Ферид? — прервал его Кроули, когда тот начал говорить о совершенно посторонних вещах. — М? — Сколько длится процесс обратного превращения? — Что? Разве ты не помнишь? — Нет, я тогда не следил за временем, не до этого было. — …Примерно столько же, сколько и требовалось для обращения в вампира. Немногим меньше суток, зависит больше от человека или же, в нашем случае, вампира. Перестройка организма буквально по клеточке — процесс довольно сложный и требует много времени. — Значит, Ребекка должна уже стать человеком. — Ага, весьма вероятно, — с какой-то печалью в голосе отозвался Седьмой основатель. — Тогда проведаем ее? — Хочешь пойти со мной? — вскинул одну бровь вампир. — Дворец все еще полон ужасных кровососущих монстров! Вдруг тебя схватят и станут вытворять с тобой нехор-       Кроули его перебил, ухмыльнувшись: — Неужели, ты позволишь это? Сидеть здесь одному часами — ужасно скучно, ты должен понять меня. Лучше уж послушаю, что тебе скажет Ребекка.       Ферид, обреченно вздохнув, сдался. Выйдя из покоев, он приказал одному из стражей справиться по поводу состояния бывшей королевы и того, может ли она их принять.       Скрашивать время ожидания пришлось в пустынных коридорах дворца. Прогуливаясь по ним вместе с Кроули, Батори отметил, что со вчерашнего дня вампиров низкого ранга стало заметно меньше, теперь они были большой редкостью, по сравнению с тем, что ему приходилось наблюдать в Сангвинеме.       О событиях вчерашнего вечера довелось узнать от нескольких человеческих служанок. Хуана, как и предполагалось, замуровали в камень до поры, до времени. Ходят слухи, что он и вовсе не сопротивлялся. Шестой основатель был окончательно сломлен. Этот факт не мог не доставить удовольствия Фериду. Что до Басиля — он успел отдать несколько распоряжений до того, как сам обратился. Особо буйных вампиров отправили на линии фронта, а для предотвращения последующих переворотов был объявлен новый состав правящего Совета, куда входили только сторонники Ребекки, включая и бывших основателей. Фактически теперь вся власть принадлежала ей. Часть уговора была исполнена.       Наконец, к ним вернулся страж с вестями. Готье ожидала их в королевских покоях.       Путь туда не занял слишком много времени. Уже знакомые апартаменты приветливо одарили прародителя все тем же обилием света. Кроули, привыкший к полумраку крыла прародителей, тоже некоторое время щурился.       Ребекка находилась в личном кабинете. Помимо нее, там были Кристиан и еще одна молодая женщина, Ирэн Палмер, что также значилась Седьмой основательницей. — Доброе утро, — поздоровался Ферид со всеми, кто был внутри. Кроули, вежливо поклонившись, остался у него позади.       Готье, сидевшая за письменным столом, тепло улыбнулась вошедшим. Обращение пошло ей на пользу, черты ее лица смягчились, а от былой усталости не осталось и следа. Чудесное преображение. Чего не скажешь о Кристиане, обычно он всегда пребывал в хорошем настроении, но сегодня, получив обратно свой человеческий облик, выглядел мрачным. — Рада, что с тобой все в порядке. Мне доложили, что вчера тебе сильно досталось от Хуана, — сказала Ребекка. — Ваше беспокойство мне лестно, — ответил Батори, сохранив привычную манерность, несмотря на то, что говорил он уже с человеком. Продолжить ему не дал болезненный кашель Ирэн. Она закрыла рот рукой, но несколько алых капель шлепнулось на узорчатый мрамор пола. — Прошу прощения, — хрипло произнесла вампирша, чье состояние резко ухудшилось. — Могу я покинуть вас, госпожа? — Хорошо, можешь идти, — разрешила ей Ребекка.       Седьмая основательница поспешно покинула кабинет. После чего бывшая королева вернула свое внимание к Фериду:  — Полагаю, пришло время и мне выполнить свою часть уговора.       Она взяла со стола небольшую кипу листов и передала ее Батори. — Это копии исследований Рига Стаффорда. Завтра он должен будет вернуться в Ребеллиум, чтобы помочь в отступлении на центральный континент. По поводу твоего мальчика я тоже уже распорядилась. Можешь забрать его в любое время, но ответственность за его действия впредь полностью на тебе. Снова напортачит — пострадает твоя голова, дорогой, — предельно серьезно разъяснила женщина. — О, я весьма благодарен, моя госпожа.       Кристиан неоднозначно смерил взглядом кипу бумаг, которая была передана Седьмому основателю. Отчего-то он еле заметно сжал несколько листов в своих руках. — А как продвигаются дела с коалицией? — поинтересовался Ферид, лишь мельком взглянув на полученные материалы. — Послы уже отправлены. Надеюсь, предложение мира дойдет до кого нужно. Если же нет — придется бежать в ближайшую неделю, если не раньше. Наверное, ты уже заметил, что вампиров во дворце теперь можно по пальцам пересчитать. То же самое происходит и на фронтах, сдерживать войска коалиции почти некому. Многие даже не успевают отступать…       На мгновение на ее лице появилось подавленное выражение. — Что касается сегодняшнего дня, надеюсь, у тебя останется время после изучения материала исследований, чтобы помочь нам с подготовкой. На этом у меня все.       За неимением больше никаких дел, Ферид и Кроули покинули королевские покои. Несколько минут спустя за ними вышел и Блумквист с документами подмышкой. — Что-то еще? — спросил Батори, обернувшись к нему. — Не против, если я с вами пройдусь? — слабо улыбнулся Кристиан, бесцеремонно встав между ним и другим мужчиной. Кроули терпеливо выдохнул, стараясь как можно меньше вмешиваться в дела Совета. — Должен признать, госпожа Ребекка говорит очень соблазнительные вещи на пару с твоим отцом, Ферид, — начал присоединившийся к ним. — Но вот что меня все беспокоит: до сих пор официальная версия того, почему мы все были сосланы сюда — эксперименты людей над Серафимом Конца. Цена вмешательства в Божий промысел оказалась непомерно высока. Зная это, пытаться сбежать через Врата в Рай?       Ферид посмеялся над этим, помнится что-то похожее он уже спрашивал у Ребекки. — Почему бы тебе не рассказать это нашей госпоже? Она тут всем командует. — Я уже спрашивал, она непреклонна, что можно понять. Она желает спасти нас, и я всеми руками «за», не спорю. Но, неужели, другого способа нет? Ведь не обязательно нарушать очередное табу, верно?       Пока Кристиан это говорил, они уже спускались по главной лестнице, к выходу из дворца. — Может и есть другой выход, может и нет, подумай сам, — вздохнул Ферид. — Какое мне дело?       Кристиан остановился, как-то печально усмехнувшись. Кроули слушавший все это, тоже помрачнел. — Наверное, я ошибся, когда подумал, что тебе не все равно на судьбу человечества. Получается, ты не слишком-то далеко ушел от своего отца. Ладно, я тогда больше не буду докучать вам. Удачи, — махнул рукой Кристиан и развернулся в обратную сторону, поправив немного съехавшие документы. — Ферид? — сказал Кроули, заметив, что последние слова Блумквиста, заставили его на мгновение замереть. Тот снова коснулся виска, как это было до завтрака, а потом его ладонь судорожно сжалась в кулак. — Ты все утро как-то странно себя ведешь. — Я в порядке, — вышло грубо, поэтому следующие слова он произнес мягче. — Прости. Пойдем уже, заберем Мику-куна. — Конечно. Только вот мне до сих пор не ясно, что мы будем делать дальше? — Я пока не решил. Ты же все еще хочешь вернуться домой?       Этот простой вопрос, на который три месяца назад Кроули без труда ответил бы, заставил его задуматься. Имеет ли это вообще какой-либо смысл? Если им удастся вернуться, то неизвестно, чем придется пожертвовать. Оставалось загадкой и то, куда им предстоит вернуться. На разрушенную и безжизненную Землю?       Может быть, Кристиан и был прав относительно того, что можно поискать и другой выход. — Не буду врать, что не хочу домой. За время, проведенное здесь, я насмотрелся просто кучу всякой мерзости, так что мне хочется вернуться туда, где не все подряд пытается убить меня. А вот какая цена у этого желания — вопрос уже другой, — пожал плечами мужчина. — А ты? — … — Ферид-кун? — Я хотел бы подумать над этим, когда стану человеком, — честно ответил тот. — Сейчас я не могу дать тебе точного ответа. — Потому что тебе все равно, да? — с грустной улыбкой спросил Кроули. — Что с того, если это так? — Ничего. Я понимаю.       В тюремном блоке за всем присматривали только пара вампиров-стражей, не считая нескольких людей. Они без проблем отвели пришедших к нужной камере. Микаэла находился на самых нижних уровнях, замурованный в камень по рукам и ногам. — Привет, Мика-кун, давно не виделись, — поздоровался Седьмой основатель, входя в камеру вместе со своим приятелем. Парень никак не отреагировал. Его пустые глаза были устремлены прямиком в пол. Похоже, что мысли мальчишки были далеко отсюда, если же они его вообще посещали. Печальная картина. — Паршиво, да? Должен признать, это одна из самых страшных пыток, которые я знаю. Тот, кто ее придумал — настоящий садист. По мне, так это гораздо хуже, чем гореть на Солнце заживо. — Не думаю, что он в настроении болтать, Ферид-кун, — отметил Кроули. — Давай уже вытащим его и пойдем отсюда.       Ферид слегка разочарованно вздохнул, после чего выполнил просьбу мужчины. Без особого труда Хакуя был извлечен из камня. Это будто бы привело того в чувство. — …Зачем ты пришел? — спросил Мика, который неожиданно обнаружил себя сидящим на полу. — Мы с Кроули-куном подумали, что тебе здесь одиноко, вот и решили заглянуть. Хочешь расскажу тебе последние новости? — Неинтересно. — Да ладно! Я вообще-то жизнью рисковал, чтобы спасти тебя! И что, никакой благодарности?       Кроули положил руку на плечо возмущенного вампира, как бы прося того приутихнуть, потом подошел к парню. — Пойдем, — он перебросил руку Хакуи через свою голову и без труда поднял, придерживая за спину.       Мика, словно безвольная кукла, повис на Юсфорде. Ему было вообще все равно, что с ним делают и куда ведут.       Все человечество погибло. Юичиро больше нет. Крул больше нет.       Он совершенно один.       Мика сквозь свои мысли слышал, как двое мужчин о чем-то весело болтали, пока куда-то шли. Мика перевел мутный взгляд на Ферида. Отчего-то в его груди вновь всколыхнул гнев. Это Батори повинен во всем, что с ним произошло. Ничего бы не случилось, если бы не он. Микаэла невольно напрягся. Если ему не позволено умереть, то единственная причина, по которой стоило продолжать жить — это месть. Он заставит страдать этого вампира так же, как страдает сам.       «Я заберу все, что дорого тебе, Ферид Батори», — подумал Мика. — Эй, ты там как? — дружелюбно спросил Юсфорд, когда почувствовал, что парень стал подавать признаки жизни. Вдруг человека схватили за горло, от неожиданности Кроули вскрикнул. Седьмой прародитель тоже отреагировал и хотел было уже отсечь руку мальчишке, но Мика прервал его, злобно рыкнув: — Двинешься — и я убью его.       В подтверждение своих слов он стиснул чужое горло сильнее. — Аргхх! — снова вскрикнул Кроули, и старший вампир отступил. — Мика-кун, я не в настроении для розыгрышей.       Прародитель встал в метре от них, былая безмятежность его покинула. Он нахмурился и какая-то болезненная улыбка появилась на его губах, когда капли крови стали медленно просачиваться сквозь бинты Юсфорда. Мика смотрел прямо в глаза прародителю с огромной ненавистью, презрением и какой-то долей ожидания. Прежде, чем совершить свое грязное дело, ему хотелось что-то услышать. Несмотря на свое решение, Хакуя все-таки колебался. Это не могло ускользнуть от Ферида. — Тебе не стоит играть со мной в такие игры, — в голосе Батори звучала холодная сталь. — С чего бы? Ты не останавливался, когда убивал мою семью, когда толкал Юи на эти эксперименты. Теперь его нет. Крул тоже мертва. По твоей вине. Вот почему я заберу то, что дорого тебе, — сквозь зубы проговорил юноша. На его глазах вдруг выступили слезы. Он был в полном отчаянии. — Хочешь поиграть в судью, не так ли? Хорошо. Давай. Сделай это, — ответил Ферид, нездорово оскалившись. — Давай! Не медли, превратись в такого же монстра!       Он был в гневе, чего никогда не позволял себе прежде. — Вот что будет справедливо! — резко взмахнул рукой вампир. — Ты тоже должен похоронить свою человечность, иначе ничего не выйдет!       Мика замер. Его хватка невольно ослабла. Слова Ферида были жестоки и правдивы. Они врезались в сознание словно сотня острых, как бритва, ножей. Юичиро бы никогда не одобрил его поступок. Только не тот Юичиро, который хотел спасти всех, отвергнув идею мести.       «Что я вообще делаю?» — невольно пронеслось в голове Микаэлы.       Он отпустил Кроули. Тот сразу же отошел ближе к прародителю, потирая поврежденную шею. — Я не хочу уподобляться тебе, — тихо прошептал Хакуя.       Ферид хрипло засмеялся. Злорадно и нездорово. Кроули обеспокоенно взял его за предплечье, явно предчувствуя что-то плохое. — Какой хороший мальчик. Твой ненаглядный братец бы тобой гордился, верно? — Достаточно, Ферид-кун.       Стиснув зубы, Мика отступил на пару шагов. Ферид смотрел на него совсем безумными глазами, отчего холод прошелся по спине. — Не думай, что я забуду о том, что ты сделал. Я не такой добрый, как Юи-чан. Никогда не прошу тебя.       После чего отступил еще на пару шагов, а когда понял, что преследовать его никто не собирается, и вовсе поспешил убраться прочь.       Все еще посмеиваясь, Ферид судорожно коснулся лица. Очередной приступ головной боли был такой сильный, что в глазах потемнело. Кошмар был предзнаменованием. Взволнованный голос Кроули теперь звучал, словно сквозь толщу воды. Плач и крики из сна вдруг стали неотличимы от реальных. Ногти до крови разодрали кожу у виска вампира.       Кроули схватил его за плечи, встряхнув. — Ну давай же, приди в себя!       Ферид вдруг посмотрел на мужчину перед ним. Временное помешательство стало отступать. — А? — сказал Юсфорд, когда заметил, что взгляд прародителя стал привычно холодным и отстраненным. — Фух, ты меня серьезно напугал. Да что с тобой такое?       Ферид чувствовал себя совершенно потерянным. Даже у него был предел. В последние дни много чего произошло. Понять причины было несложно. Столько вампиров получили свое прощение, что становилось тошно, а надежда на собственное обращение была неимоверно слаба. Едва ли Бог смилуется над ним теперь. Вести о том, что его отец жив и завтра уже будет здесь, только подливали масло в огонь, вороша болезненные воспоминания. Выходка мальчишки стала для него последней каплей, сработав словно спусковой крючок. Кошмары, приступы боли, галлюцинации — все говорило о том, что он окончательно сходит с ума. — Я просто устал, Кроули-кун… Пойдем обратно. Нам еще нужно изучить полученные материалы.       Юсфорд озадаченно посмотрел уже уходящему вампиру в спину, потом произнес: — Постой, разве ты не должен приглядывать за Микаэлой? Что если он опять что-нибудь натворит? — Все, что он мог — он уже сделал. Ему больше нечего желать, — сухо бросил прародитель, не оборачиваясь. — Все равно скоро станет человеком.       Тем временем Микаэла медленно брел по пустынным коридорам. Убедившись, что он ушел достаточно далеко, прислонился к стене и сполз на пол. Парень не мог унять слез. — Я не хочу больше быть монстром, — бормотал он, подавляя всхлипы. — Не хочу. Пожалуйста, пусть все уже закончится…       Послышались шаги мимо проходящего человека. — Эй, ты чего тут сидишь? — раздался над ним мужской голос. — А! Подожди, я тебя знаю!       Хакуя поднял голову, но ничего не ответил. — Ага, точно. Что, не помнишь меня? Я — Грегор. Мы были в одном отряде Йохана Шульца три месяца назад.       Мужчина со светлыми волосами улыбался ему, будто встретил давнего друга. — Ну и чего ты тут слезы роняешь? Наверное, проклятье разрушается, да? — Я не знаю, — тихо ответил Мика, крепче прижимая колени к груди. — Пойдем, — Грегор протянул ему руку. — Я отведу тебя к остальным. О тебе позаботятся.       Было ужасно непривычно слышать это от того, кого знал как вампира. Мика недоверчиво протянул руку, борясь с противоречивыми чувствами. Он всегда считал себя чужим и среди вампиров, и среди людей. Его место было только возле Юи. Получать искреннюю заботу от кого-то другого Микаэла давно уже разучился. — А ты, как всегда, не очень разговорчив, — усмехнулся мужчина, когда помог Мике встать. — Спасибо, — выдавил тот из себя.       Многие изменились. За три месяца здесь едва ли нашелся кто-то, кого бы не коснулись перемены. Кроули, Крул, даже чертов Ферид, но не он. Мика, почувствовал, что топчется на месте, причем очень давно. Наверное, пора бы уже отпустить прошлое, что отравляло его ненавистью и скорбью долгие годы, и двигаться дальше. Наверное, того хотел бы и Юичиро.