***
В одну из суббот Николай Владиславович притащил огромный пакет с конфетами. — Это вам. — Во весь рот улыбнулся Плисецкий. — А что там? — поинтересовался Никита. — Конфеты. Мне их все равно нельзя. — А родителям ты хоть оставил? Юра немного погрустнел и ответил: — Да. Николай потрепал внука по голове. — Он и мне столько же выделил. — Раз так, то приглашаю на чай. — Никита перенял сладкую ношу у Николая. Младший Плисецкий быстро разулся и непереставая оглядывался, Мила почему-то его не встречала. — Мы ее за хлебом отправили. — Смеясь с вида мальчика, сказал брат девочки. — Проходи на кухню, у нас курага есть. Совсем без сладкого жизнь не мила, да, Юра? Мальчик кивнул. Вскоре пришла Мила, она с порога потребовала себе чаю, так как она сражалась со злобными монстрами и достойна награды! Едва разувшись, она полетела к Юре и крепко его обняла. Она рассказала, что одна из кошек, которых друзья теперь кормили вдвоем, ждет котят. Глаза у Юры загорелись, но Николай предпочел этого не заметить. Мила же, наоборот, начала просить приютить одного котеночка, на что получила ответ: посмотрим на твое поведение. Герман посчитал это несправедливым и необоснованным по отношению к сестренке. И высказался за кота в доме.***
С понедельника по четверг Юра был дома и каждую неделю он не мог дождаться выходных. Не потому что мог хоть немного отдохнуть, ведь в воскресенье у него был выходной, а в субботу только час гимнастики. А потому что совместные ужины с родителями превратились из семейных посиделок в навязанное обязательство. Мальчик старался поскорее съесть ужин, поставить тарелку в мойку и убежать в свою комнату, сказав, что нужно делать домашку. Он говорил о ней или о чтении даже когда не собирался ничем заниматься. Это были просто отговорки, чтобы не видеть хмурые лица родителей. В своей комнате Юра быстро делал задание или включал плеер с мультиками (тихо-тихо), потом умывался и ложился спать. По субботам он все чаще оставался у дедушки. Просыпался он в шесть тридцать, делал зарядку и простые упражнения, совершал водные процедуры, быстро ел и уходил с отцом из дома. Даша теперь не провожала их. Она небрежно целовала Юру в щеку перед завтраком и больше никак не проявляла свои материнские чувства.***
Юра как всегда спустился по лестнице быстрее лифта. Вниз он перепрыгивал через одну ступеньку, а когда до пролета оставалось три, то через все две. В открывающихся дверях кабины, он увидел, как Боря забрасывает в рот какие-то таблетки, а баночку прячет в карман. Увидев сына, он улыбнулся. Ну хоть папа ведет себя почти как прежде в отношении сына. — Ты как всегда быстрее всех. — Смеется мужчина, а вот Юре совсем не весело. Ему не нравятся мешки под папиными глазами, не нравится, что он часто ходит по ночам из угла в угол. И совсем ужасно, что папа уходит спать на диван каждую ночь, после того как Юра ложится, и уходит еще до того, как Юра встает. Мальчик просек это когда ночью вставал в туалет. Первый раз Юра не придал этому значения, но после он понял, что папа спал там каждую ночь. — Папа, — тихо произнес Юра, когда они вышли во двор, — если вы с мамой больше не любите друг друга, то разойдитесь. Не нужно издеваться над собой. — Юра… — Боря был крайне растерян. От ребенка он подобного не ждал совершенно. — Вы только заставляете меня страдать. Мне грустно видеть вас каждый день такими. Вы больше не любите меня, вы слишком много думаете о каких-то проблемах. — Тихо тараторил Юра. — Я не понимаю, почему так происходит, но ведь разводятся и живут счастливо. Если вы не можете быть вместе, то ведь можете быть по отдельности? — Ты слишком маленький, Юра. И ничего не понимаешь. Мы с мамой разберемся, сами. Юра буркнул «хорошо» и потупил голову. Разбирались они еще полгода и единственным его спасением от траурной обстановки дома были школа, каток, гимнастический зал и ночевки у Милы, теперь все ночевки были у нее.***
Через месяц после того разговора с отцом Юра начал ночевать у дедушки каждую пятницу, в субботу Николай отводил Юру на каток, а оттуда мальчик шел к Миле и возвращался домой вечером воскресения. Николай посчитал, что с такими идиотами, как он называл их в своих мыслях, Юре делать было нечего. Но просто забрать мальчика к себе Николай не мог, он все же надеялся, что они образумятся. Но через некоторое время он понял, что родителям как-то совсем побоку, что они видят собственного ребенка меньше дня в неделю. Николай сжимал зубы, ситуация раздражала его больше и больше с каждым днем. Дома у Бабичевых у Юры уже был свой комплект вещей. Каждые субботу-воскресенье друзья читали книги, за два месяца они осилили полторы книги о мальчике-который-выжил. Им оставались еще четыре с половиной книги. Еще Мила разузнала, что летом выйдет последняя история о Гарри. Ребята загорелись прочитать все книги до того, как финальная часть появится на полках книжных магазинов. Николай был рад, что у его внука есть такая замечательная подруга. Она была лучом света в темном царстве.***
В начале мая на катке объявили, что собирают группу для выезда в тренировочный лагерь, друзья загорелись идеей поехать вместе. Миле разрешили сразу же, а Плисецкие сказали: — Лишних денег нет. Юра едва не расплакался за столом. Так было грустно и обидно. Мальчик кое-как запихнул в себя кусок мяса и отправился в свою комнату. Там он обнял плюшевую игрушку и разрешил себе плакать. На следующий день Юра ходил кислым, Мила не могла его развеселить и разговорить, как не старалась, а Николаю он не признавался, что случилось. Молчал как самый настоящий партизан. После прихода домой, дед решил обстоятельно переговорить с сыном, но трубку домашнего взяла Даша. После того как Николай обрисовал ситуацию и поинтересовался, что с его внуком, она ответила: — В лагерь хочет, а денег лишних нет. — Заплачу я за лагерь, свои проблемы решить не можете, так хоть при ребенке ведите себя достойно. Не от хорошей жизни он от вас сбежал. — Холодно произнес Николай Владиславович, садясь в кресло перед телевизором. — Боре сейчас плохо, он же от части своей души пытается отказаться, а ты! Вертишь им как хочешь! Совесть у тебя есть или совсем ее потеряла?! Чтобы решили все между собой, пока Юра в лагере будет, поняла? В трубке тишина. Николай поднимается со старого, продавленного кресла и идет на кухню. Наливает воды и, когда он почти допивает кружку, наконец раздается: — Я поняла. — Хорошо. До свидания, Даша. — До свидания, Николай Владиславович.***
— Мила. — Юра бросился в объятия подруги. Он крепко прижимал ее к себе, так, что в ребрах было больно. Мила, по своей дурной привычке, обнимала мальчика за голову. — Что? — девочка поглаживала друга по голове. — Спасибо. — За что? — удивилась она, ведь ничего, за что ее нужно было благодарить, она не делала. — Просто так. — Юра никогда не признается ей, что рад ее прилипчивости. Он просто был рад, что она рядом. Что поддерживает, во всем. Что она просто есть в его жизни.***
У Милы заканчивалась четверть, и она больше времени посвящала урокам, уж очень сильно она хотела получить все пятерки. По воскресениям Юра сидел рядом с Милой и помогал ей. После заданий они как обычно садились читать, их невероятно сильно захватил мир волшебства и магии. Мила очень любила Гермиону и Гарри, а Юра просто с ума сходил от Снейпа. Вот привлекал его этот слизеренец и все тут. Когда это выяснилось, Мила просто удивилась и сказала: — Ну, если он тебе нравится… Читал Плисецкий уже замечательно. И все благодаря Миле. И прыжки одинарные он все освоил тоже с ее поддержкой. Дедушка, хоть и пытался вникнуть в фигурное катание, все равно не мог толком ничего понять.***
— Юра, тебя к телефону. — Сказал дедушка и протянул трубку внуку. Мальчик очень удивился, мама с папой никогда не звонили ему. В трубке послышались всхлипы, прежде чем зареванный голос произнес: — Все пятерки. Смогла. Юра, у нас получилось.***
Когда начались каникулы, дедушка сообщил Юре радостную новость: — С Милой в лагерь едешь. Крики радости слышал весь дом. В честь такого события дедушка разрешил смотреть Юре мультики аж до одиннадцати часов. Они в обнимочку лежали на раскладном диване перед большим пузатым телевизором. Даже Николаю мультфильм показался интересным. Что странно, ведь больше всего ему нравились фильмы ужасов.***
С началом каникул Юра стал больше времени проводить с Милой и дедом, дома он все так же почти не появлялся. Родители и не старались вернуть ребенка домой. Николай только сжимал губы и с интересом смотрел фильмы вместе с внуком. Также он сводил Юру с Милой в театр. Конечно, это была детская постановка, Николай специально искал что поинтереснее. — Мне понравилось. А тебе? — Мила схватила друга за руку. — Мне тоже.***
Как только Юра начинал думать о родителях, появлялась Мила. — Давай после съедим мороженого? — Нам же нельзя, — возразил Юра. — Да ладно, деда Никола нас прикроет. — Ну раз прикроет… — ухмыльнулся мальчик. Мила, хоть и не понимала, что там у друга происходит, пыталась заставить его думать о чем угодно, только не о тех проблемах, которые заставляли его опускать голову и хмуриться. Деда действительно прикрыл, когда они отпросились в магазин под предлогом «купить воды», он лишь улыбнулся и спросил: — Может денег добавить? Дети кивнули. И «взятку» Николаю тоже принесли. — Ты с нами в доле. — С огромной страстью младший Плисецкий разорвал упаковку мороженого.***
В лагерь дети ехали на автобусе. Он собирал всех у катка. Милу провожала вся семья, а Юру только деда и папа, который в последнее время еще больше похудел, но в целом выглядел получше.***
Тренировки выматывали, однако улыбки не сходили с лиц друзей и они с азартом тренировались до потери сил. Казалось, что у них неиссякаемый запас энергии. Эти двое еще успевали читать, Мила всунула две книги в свою сумку. Конечно они сомневались, что прочитают третью часть всю, но они хотя бы начнут. Было бы обидно дочитать вторую и не иметь возможно узнать — что же дальше. Воспитатели постоянно гоняли Юру с Милой из спален друг друга. Комнаты мальчиков были рассчитаны на троих, а девочки жили по двое. Потому Юру гоняли чаще, а по шее получали одинаково. Интенсивные тренировки дали свои плоды — Юра натренировал прыжки так, что выезжал он в девяти случаях из десяти. Прыгал идеально — четыре из десяти. Он был рад этому. Друзья занимались только вместе, никогда не расставались и, если бы не правила, спали бы в одной комнате. Ведь они уже давно вместе спали на Милиной кровати, а тут в одной комнате не разрешили. На льду они баловались в привычной им манере — катались синхронно. — Мила, Юра, — подозвал старший тренер, — а в паре не хотите кататься? — НЕТ! — хором вскричали друзья. Мужчина опешил и даже отшатнулся. — Мы переругаемся. — Произнес Юра. — Да, именно. Мы хорошо катаемся вместе, но как только дойдет до программы — мы друг друга убьем. — Со всей серьезностью подтвердила Мила. Юра кивнул: — Когда мы обсуждали программы друг друга, то переругались, каждый из нас видит одно и то же по-разному. Не сможем мы с Милой выбрать то, что нам двоим понравится. — Ясно. Ребята вернулись к тренировке. Выезды у Юры получались чистыми, почти что всегда. Он уже прыгал все одинарные прыжки. И учился двойному акселю. Из всех прыжковых элементов аксель нравился Плисецкому больше всех. В одну из тренировок Юра оттащил подругу в сторону и предложил попробовать сделать «шезлонг». Он увидел его у парников и очень горел попробовать. Из объяснений девочка ничего не поняла. После второго разжевывания Юрой — тоже. Она просто подошла к парникам и попросила показать, что это за «шезлонг» такой. Смотрела она внимательно. Она уверенно стояла на льду, скрестив руки на груди. — Сложно, Юр. Боюсь я. — После просмотра сказала она. — А давай ты меня подтолкнешь? Я очень попробовать хочу. — Нет. Юра, мы одиночники. — Девочка положила руку на плечо друга. — Какой смысл в элементах, которые мы не сможем исполнить? — Юра хотел возмутиться, но Мила прервала его. — Да, наверно мы и в одиночку сможем это сделать, но больше всего баллов все равно дадут за прыжки. Давай сделаем их. — Хорошо, — согласился Юра, но идею с «шезлонгом» не оставил. В конце концов, Юра не был бы собой, если бы не попробовал сделать этот дурацкий «шезлонг» самостоятельно. Равновесие он не удержал и рухнул на лед, а во второй раз у него получилось. И благодарить можно было только натренированные мышцы и гимнастику. Естественно он «лег» далеко не параллельно льду, но попытка была хорошей. Мила дала ему подзатыльник и обняла. Плисецкого ничто не могло исправить, а со временем он стал только хуже. В летнем лагере, помимо тренировок, были соревнования. И тут друзья были готовы порвать всех в клочья. Хорошо, что они были в разных группах, то была бы беда. У них был настолько сильный настрой «побеждать», что его страшились даже тренеры. Один мужчина, что как-то раз зашел просто посмотреть, так как был проездом в Москве, сказал: — Вижу будущих чемпионов. Если у кого и были сомнения на счет этих двоих, то после таких слов они исчезли. Вечера они проводили за книгой. Когда голова уже раскалывалась и буквы плыли перед глазами, а язык не слушался, потому что читали они вслух, ребята вспоминали, что находятся в лагере, где есть куча детей. И они начинали играть со сверстниками. Только в этом лагере Юра понял, что на самом деле отличается от нормальных детей. «Поиграть» Юра мог полчаса максимум. Дальше он уставал еще больше, чем от двух часов на катке. Особенно болела голова от звонких голосов, что буквально кричали. Огромной проблемой для самого лагеря стала любовь Юры с Милой к кошкам. Кошки теперь каждый день сидели у столовой в ожидании еды. Если первое время их подкармливали только друзья, то после это стали делать все дети. «Но хоть ума хватает не гладить этих кошек. И на том спасибо», говорили вожатые.***
Домой друзья вернулись с кучей «бесполезных бумажек», они выгрызли почти все. Однако выбрасывать эти «бесполезности» Юра не спешил, а просто складывал в папочку — хоть какая-то награда за его старания. Николай встречал их, с ним были и Бабичевы в полном составе. Ни Бори, ни Даши не было. Юре захотелось зарыдать, упасть на землю и реветь сиреной в голос, биться в припадке и захлебываться слезами. Но в горле просто стоял ком, слез не было. Никита засунул всех в машину, Мила с Юрой как обычно сидели в обнимочку. Николай достал из своей сумки небольшой пакет и протянул юным фигуристам. — Кушайте. Пирожки у дедушки были невероятно вкусными.