Х
- Нет! - Мерлин пытается перекричать карканье ворон и стоны павших воинов, но всё равно не слышит собственный голос. - Артур! Они слишком далеко друг от друга, и Артур не слышит его, а тем более не видит, но Мерлин должен хотя бы попытаться предупредить его. Он бежит к Артуру, перепрыгивая кроличьи норы и тела павших воинов, друзей и врагов - никто из них больше не имеет для него значения, потому что очень скоро умрёт Артур! И Мерлин не успевает. Мордред пристально смотрит вниз на землю, на нечто, пока невидимое Мерлину. Но магу это и не нужно. Он уже всё Видел. И теперь не может перестать видеть это в своих снах. Ни в одном из них, сколько бы их ни было, он не может изменить того, что им суждено. "Пожалуйста, - зовёт Мерлин и, даже не слыша собственного голоса, знает, что звучит жалко. - Пожалуйста, не надо, Мордред. Пожалуйста". "Не убивай его", - мысленно просит он, проклиная себя за эту способность, за то, что когда-то попросил Мордреда об этих уроках, за все те мгновения, которые застили ему взор, мешая смотреть на вещи трезво. За то, что доверял Мордреду больше, чем следовало. - Я сделаю всё, - обещает Мерлин. - Всё. Только не уби... - Мордред прожигает его взглядом, и уже поздно, слишком поздно. Артур уже мёртв. Пальцы Мордреда обхватывают эфес меча - того самого, меча Артура. Друид держит рукоять обеими руками и направляет острие в грудь короля. Меч пронзает и броню, и тело, и даже землю под ним. Входит словно нож в подтаявшее масло. Легендарный Экскалибур во всём своём великолепии торчит из тела Артура, засев так же крепко, как когда-то заключённый Мерлином в камень. А Мордред элегантно кланяется магу и с самодовольной усмешкой встречается с его объятым ужасом взглядом. "Твоя очередь, Эмрис". Весь мир рушится по мановению руки мага, и Мерлин этому рад.Х
В собственных снах Мерлина больше всего пугает не смерть Артура и даже не своя на это реакция. Не то искреннее удовольствие, которое он получает, разрушая целый мир, воображая, что таким образом мстит за смерть короля. Мерлина страшит не то, что идея, оставленная в его сознании Мордредом, похоже, глубоко пустила свои корни. Не то, что именно друид несёт Артуру смерть (Мерлин не позволит такому случится). Не то, что это он, Мерлин, станет разрушителем мира (он не способен на такое и никогда этого не сделает). Мерлин привык к таким кошмарам, какие не снились никому. Он ненавидит их, просыпается после них в холодном поту, борясь с желанием сделать несколько шагов вдоль коридора, чтобы проверить, действительно ли Артур ещё жив. И всё же эти сны не в списке худших. Потому что после каждого сна о смерти Артура Мерлину снится по меньшей мере два других, где Артуром даже и не пахнет. Потому что на каждый сон, после которого маг зажимает себе рот, подавляя крики ужаса, приходится множество снов, пробуждаясь от которых он лишь стонет, жалея, что проснулся раньше времени. И это сводит с ума.Х
В один из дней Мерлин снова сталкивается в коридоре с Гвейном. К счастью, на сей раз не в буквальном смысле. - Куда так торопимся? - любопытствует рыцарь. - Весь в делах последнее время, не правда ли, Мерлин? Совсем нет времени поболтать со старым другом, - Гвейн делает паузу (о, он широко известен своей способностью нагонять драму). - Хотя скорее всего ты просто занят своими новыми друзьями. - Мордред мне не друг, - отрезает Мерлин. Боже, каким же дураком он был, считая, что Гвейн не поднимет эту тему. Особенно, когда рыцарь видел его выходящим из спальни Мордреда. А ведь всё так хорошо начиналось... - Разве? А мне показалось, что в ту ночь ты был с ним даже очень дружен, - Гвейн подмигивает и похотливо улыбается. Рыцарь всего лишь шутит, но Мерлин слишком возмущён сказанным, чтобы это заметить. - Ни за что. Даже если бы мы с ним остались единственными людьми на планете, и мне бы грозила смерть в случае отказа, - отвечает Мерлин. И, если совсем уж честно, тем самым лжёт, потому что - что бы там ни думал себе Артур - у него отсутствует тяга к суициду. Поэтому, случись ему выбирать между смертью и сексом с Мордредом, Мерлин благоразумно бы выбрал второе, какой бы отвратительной не казалась эта идея. (Идея, кстати, отвратительной не казалась, и Мерлина это очень расстраивало). Но, конечно, Гвейн и знать и не знает о таких подробностях, а Мерлин не желает давать и малейшего намёка на возможность каких-либо отношений между ним и Мордредом. Гвейн смеётся и хлопает Мерлина по плечу. - Конечно, друг. Тогда ты не возражаешь, если это сделаю я? "Нет", - надо бы ответить Мерлину. - "Нет, я не против того, чтобы ты переспал с ним". Но вместо этого он говорит: - Не надо, Гвейн, - и к своему удивлению, Мерлин слышит в своём голосе гораздо больше ревности, нежели тревоги. Но он и правда беспокоится, и Гвейну необходимо это понять, потому что Мерлин не сможет приглядывать одновременно за Артуром и ещё кем-то. И если придётся выбирать между другом и королём... имя Гвейна не будет первым в списке приоритетов. - Мордред опасен, Гвейн. Держись от него подальше. - Опасен? Перестань, Мерлин. Возможно парень хорош в обращении с мечом, но даже ты опаснее Мордреда. - Не для тебя, - боже, укоряет себя Мерлин, почему ему так сложно просто заткнуться. Ничего из сказанного им не делает ситуацию хоть сколько-нибудь лучше. - Мордред представляет опасность для каждого жителя Камелота. Держись от него подальше. Разумеется, Гвейн не слушает его. Никогда не слушал и никогда не станет. Но что Мерлин может с этим поделать? Сказать: "Я пытался", - и оставить Гвейна наедине с неприятностями, в которые рыцарь жаждет вляпаться? А самому наконец сосредоточить все силы на защите Артура? - Ладно, - произносит Мерлин, потому что Гвейн - хороший парень, и маг не хочет, чтобы тот пострадал. Он заставит Гвейна отступить, хотя ему и не нравится метод, с помощью которого предстоит это сделать: - Ладно, ты выиграл. Он мне нравится. Я просто... не хочу, чтобы кто-то об этом знал. - Я так и знал! - Гвейн радостно кричит во всё горло, и Мерлин закрывает ему рот рукой, шипит на рыцаря, чтобы тот вёл себя тише, и отпускает, лишь когда Гвейн согласно кивает. - Я так и знал, - уже тише повторяет рыцарь. - Он весь твой, дружище. Удачи! - Спасибо, - бормочет Мерлин, хотя и старается, чтобы голос звучал благодарно, а не ворчливо. - Но мне уже пора идти, ладно? Мерлин не дожидается ответа. Он получил то, чего хотел: Гвейн пообещал, что не станет сближаться с Мордредом (пообещал по ложной причине, зато так он будет в безопасности, пусть рано или поздно обман Мерлина и его истинное отношение к Мордреду раскроются). Нужно поторопиться. Мерлин не видел Артура уже двадцать минут.Х
Сны - не кошмары, а именно те сны - обычно начинаются вполне невинно. Как было бы здорово, оканчивайся они так же...Х
Где-то на второй неделе ночёвок неподалёку от спальни Артура Мерлина находит Гвен. - Мерлин? - она осторожно трясёт его за плечо. - Мерлин, солнце, что ты здесь делаешь? На дворе ночь. - Так я, вообще-то, и спал, - бормочет маг, потому что отвечать "мне было видение о том, как когда-то, в неопределённом будущем сэр Мордред убьёт твоего мужа, после чего я разрушу весь мир" - вряд ли хорошая идея. - А ты почему не спишь? - Я королева, Мерлин. Если посреди ночи мне хочется прогуляться по моему замку, почему бы так и не поступить? - Гвен строго смотрит на Мерлина сверху вниз, а потом вдруг садится на пол, смеётся, менее чем за секунду превращаясь из королевы в весёлую девушку, которую Мерлин знал многие годы. - А ещё Артур храпит. Это всё равно что пытаться заснуть рядом с медведем. - Заставь его перевернуться, - бездумно советует Мерлин. - Всё не так плохо, когда он спит на животе. Гвен поджимает губы. Она знает про них с Артуром и знает, что они расстались как только Артур начал питать к ней чувства, но они никогда не обсуждали эту тему. Даже не упоминали о ней. - Я запомню, - отвечает Гвен спустя мгновение и кладёт голову ему на плечо. - А теперь расскажи, почему ты здесь. - Эм, - Мерлин сглатывает. - У меня... у меня плохое предчувствие. Мучает тревога. Об Артуре и... есть человек, что близок к королю, но ему нельзя доверять. Гвен долго вглядывается в лицо Мерлина, после чего медленно кивает. - Кто это, Мерлин? Маг обдумывает, не сказать ли Гвен всю правду. Но она была там, когда Мордред был испуганным мальчиком, что прятался в покоях Морганы. Видела, как Артур спас его, и знает, что Мордред недавно вернул королю этот долг. Она не поверит. Никто ему не поверит. - Не могу рассказать. Он спас Артуру жизнь, и я не смогу объяснить, почему именно он опасен. - Понятно, - отвечает Гвен. - Что ж, прямо у дверей стоит стража, и я обещаю очень громко закричать, если кто-нибудь, кроме меня или Артура, войдёт в наши покои. А теперь, думаю, тебе нужно попытаться хоть немного поспать в собственной комнате, хорошо? И Мерлин соглашается. Отчасти потому, что Гвен явно замёрзла сидеть на каменном полу в одной сорочке, но в основном из-за её общей с Гаюсом способности бесконечно ворчать и пилить в случае непослушания. - Хорошо, - отвечает Мерлин, даже не собираясь следовать совету королевы. Стража в замке ни на что не годится, он может доверить судьбу Артура только себе. - Спокойной ночи, миледи. - Спокойной ночи, Мерлин, - шепчет Гвен и, прежде чем подняться с пола, прижимается к его щеке с нежным поцелуем. - Увидимся завтра.Х
Мерлин бежит сквозь гущу леса. Сердце глухо стучит в груди, тяжёлое дыхание разрывает лёгкие. Голова кружится от недостатка воздуха. Пространства. Свободы. Деревья обступают его со всех сторон, их ветви густо сплетаются над головой. Не хватает воздуха-мало воздуха-нет воздуха... Мерлин не знает от кого бежит или к кому, только то, что должен бежать дальше, и он всё бежит, и бежит, и бежит. И вдруг останавливается. Его спина резко прижимается к дереву. Грубая кора царапает шею. И стоит Мерлину мигнуть, как солнце, подсвечивающее листья ярко-зелёным, сменяется холодным серебристым светом луны сквозь оконное стекло. Серебристый лунный свет отражается от бледной кожи, выхватывает из ночной темноты иссиня-чёрные волосы. Хриплый ото сна голос зовёт его: - Возвращайся в постель, Эмрис.Х
Иногда сны на том и заканчиваются. Дают ощутить между ними близость и оставляют знание о том, что, не проснись он раньше, эта близость зашла бы дальше. Иногда сны не заканчиваются раньше времени.Х
Мерлин так и продолжает спать неподалёку от спальни Артура. Судя по одеялу и подушке, которые он находит в своей нише следующим вечером, Гвен другого и не ждала.Х
Артур поручил ему целый список дел. Не на словах, а написал свои указания на пергаменте, в точности как тогда, на протяжении нескольких крайне неловких недель после их расставания. Бóльшая часть заданий до смешного нелепая и невообразимо бессмысленная. И каждый раз, стоит Мерлину вычеркнуть очередное задание вверху списка, внизу тут же появляется новое, ещё более абсурдное. Не стоит и говорить, что Мерлин не в самом лучшем расположении духа. Кроме того, у него чешется правое ухо, и кажется, будто собственная тень сегодня стоит за спиной ближе, чем обычно. Странности начинаются, когда Мерлин прибирается в конюшне. Он только что закончил учить лучшего Артурова жеребца петь сопрано (да, жеребца. Да, петь. Да, сопрано. Использовал или не использовал он для этого магию, неважно. В любом случае это Артур виноват в том, что ему приходится заниматься такими глупостями). Мерлин заглядывает в список дел и видит следующий пункт. "Заставить танцевать столовое серебро. Потому что какой смысл в поющем жеребце без надлежащей подтанцовки". Мерлин вздыхает, мысленно гадая, когда же Артуру надоест весь этот идиотизм. - Ты выглядишь уставшим, - говорит Мерлину его тень. То есть... не тень? Тени ведь не разговаривают, верно? А вот чёртов Мордред вполне себе может. Друид выходит из тёмного угла с мягкой улыбкой на губах. - Позволь мне помочь тебе. Мерлин хочет возразить. Хочет послать Мордреда к чёртям, сказать, чтобы он убирался прочь от него и из Камелота, чтобы оставил его наедине с работой. Но прежде чем маг успевает открыть рот, Мордред уже стоит позади него и развязывает узел шейного платка. C поразительной лёгкостью, хотя у самого Мерлина это обычно занимает кучу времени. Их положение такое до боли знакомое, хотя они и поменялись местами. Мордред опускает руки вниз вдоль тела Мерлина и кладёт платок в карман его куртки. - Что ты делаешь? - спрашивает Мерлин, хотя и так знает что делает Мордред, и правильнее было бы спросить зачем. Мордред зарывается пальцами в его волосы и мягко шепчет, пока пальцы другой руки расстёгивают пуговицы куртки, задерживаясь на груди Мерлина и поглаживая. - Я помогаю, - шепчет Мордред, стоя к нему непозволительно близко. - Тебе определённо нужен перерыв, - Мордред прикусывает мочку его уха (да, настолько близко), а потом зализывает её языком. Мерлин хочет сказать Мордреду, чтобы тот перестал, ведь они не друзья - и уж тем более не такие друзья - но вдруг понимает, что всё это нереально (ведь подобные сны теперь снятся ему едва ли не каждую ночь). А раз это не по-настоящему, значит, и ничего плохого в происходящем нет. В реальной жизни его не очень-то балуют страстными предложениями о приятном времяпрепровождении, поэтому, даже если лучшее, что может предложить ему собственное сознание, это его почти что самый заклятый враг... что ж, он примет это. Мордред тянет куртку Мерлина, снимает её с плеч и проводит ладонями по рукам мага, сбрасывая её на пол. После чего разворачивает Мерлина лицом к себе и мягко толкает к стене стойла (слава богу, не в само стойло, потому что, сон это или нет, Мерлину не хочется, чтобы любимый конь Артура потом распевал про них с Мордредом развратные песенки). Мерлин тянется к друиду руками, полагая, что раздевание должно быть обоюдным, но Мордред хватает его за запястья. - Нет, Эмрис, - шепчет друид и опускается перед Мерлином на колени. Отпускает запястья мага, чтобы заняться завязками на штанах. - Расслабься. Позволь мне позаботиться о тебе, - добавляет Мордред, и вскоре наступает тот самый... второй случай, когда дар телепатии очень полезен, потому что рот... Вряд ли возможно выделывать такие вещи одним языком, но Мордред, похоже, способен перешагнуть все грани реальности. И всё же Мерлина добило другое. Выражение лица. Невинное, молодое, совершенно лишённое лукавства. Перед ним не будущий предатель, а человек, на существование которого Мерлин так сильно надеется.Х
Возможно, возможно, думает Мерлин, если быть с собой предельно честным, в последнее время всё летит к чертям. Эти сны про Мордреда убивают его, приносят почти непрерывную и вполне буквальную головную боль. Держать кого-то вдалеке от своего сознания, оказывается, требует титанических усилий. Кроме того, если верить спрятанной Гаюсом книге, это вообще невозможно. Чисто теоретически можно закрыть сознание от слабого телепата, например, обученного, но только не от природного. Но, как гласила другая глава книги, в этом нет необходимости, ведь никто из природных телепатов не доживает до окончания подросткового возраста. В другом месте Мерлин прочёл, что все природные телепаты безумны, и сумей хоть один ребёнок с врождённой телепатией сохранить рассудок, ничто не удержало бы его от овладения тем, чего он желает, а посему мир был бы давно разрушен. Из всей массы противоречивых сведений Мерлин уяснил для себя одно: головная боль - не самое худшее, что могло с ним приключиться. И Мерлин продолжает окружать себя ментальными барьерами, поэтому днём его голова полностью свободна от Мордреда. Ну, или почти свободна. Мордред в его мыслях, конечно же. Но лишь потому, что Мерлин сам не может о нём не думать. Однако по-настоящему друида в его сознании нет. Если бы ещё его либидо и подсознание перестали сходить с ума по ночам...