Х
Мордред чувствует, что Мерлин находится на расстоянии одной мили. Несётся сломя голову, мысли безумно пляшут и собираются в какой-то путанный клубок. "Фрейя, Фрейя", - разносится для всех, кто может слышать, эта единственная мысль распространяется подобно кругам на воде от упавшей в неё дождевой капли. "Фрейя", - одно лишь это слово. Имя. Снова и снова. Мордред смотрит на девушку в постели мага и раздумывает, подходит ли это имя ей. Он поступит плохо, если убьёт её? Да. По крайней мере, он обязан дождаться Мерлина. И вот маг оказывается на пороге своей комнаты. Надежда в его глазах заставляет желудок Мордреда болезненно скрутиться. К горлу подступает тошнота. "Что это значит, Эмрис?" - спрашивает он. К чёрту их уговор общаться вслух при посторонних. К чёрту обещание не называть мага друидским именем. Мордред старался. Старался выполнять всё, чего хотел от него Эмрис, и это ни капли не помогло им сблизиться. И, возможно, виной тому как раз таки эта девчонка. "Кто она?" - уже почти кричит Мордред, резко указывая рукой на девушку, сжавшуюся на постели Мерлина. - Сифа? - произносит маг вслух, и вселенского разочарования на его лице достаточно, чтобы Мордред отступился. Потому что друид вдруг видит перед собой не самого могущественного волшебника из когда-либо рождённых, не Эмриса, которому предсказано стать спасителем старой религии. Мордред вдруг видит обыкновенного человека, немногим старше его самого. И этот человек выглядит так, словно его сердце сейчас разорвётся от горя. "Кто. Она. Такая?" - снова спрашивает Мордред, потому что названное имя - для него пустой звук и, хотя эта девчонка, очевидно, не та, которую Эмрис хотел бы видеть, она всё ещё лежит в его постели! Она - в постели Эмриса, а Мордред нет! - Она предательница, - отвечает маг, и в его голосе столько льда, что в сравнении с этим его изначальное отношение к Мордреду кажется нежной симпатией. - Гвиневра доверяла ей, а она этим пользовалась, чтобы передавать всю информацию Моргане. Если хочешь убить её, я не буду мешать. Мордред поворачивается к девушке, но лишь затем, чтобы спрятать от Эмриса своё изумление. "И почему она здесь?" - спрашивает друид, но несмотря на то, что обращается он к Мерлину, вопрос предназначается девушке. Она всё так же жмётся на кровати, загнанно переводя взгляд то на Мордреда, то на Мерлина, и молчит, кажется, уже целую вечность. - Мне нужна помощь, - наконец произносит она, и жалобный голос полностью соответствует её виду несчастной мышки. - И ты думала, что найдёшь её в Камелоте? - спрашивает Мерлин. - В прошлый раз здесь ты едва избежала казни. - У меня не было выбора, - тихо и жалобно отвечает Сифа, виновато глядя на свои колени. - Кроме отца, у меня больше никого не было. Но ты всегда был добр ко мне, Мерлин. Я думала... - Мне всё равно, что ты думала, - отрезает маг и подходит ближе к Мордреду, словно показывая, чью сторону он выбирает. - Ты сама вырыла себе яму. После того, что ты натворила, тебе никогда не будут здесь рады. - Пожалуйста, Мерлин, - всхлипывает Сифа. - Я знаю, что предала тебя. Предала Гвен. И короля тоже. Но пожалуйста. Пожалуйста! - Нет!Х
Мерлин не может в это поверить. Не может поверить, что был настолько глуп, чтобы позволить себе надеяться. Что потратил время на эту женщину, на эту мерзавку. - Но при этом ты поможешь ему? - вдруг раздражённо спрашивает Сифа. - Ты же Эмрис! И ты общаешься с ним, но отказываешься помочь мне? Разве ты не знаешь, кто он? - Он - мой друг. Он не единожды спас жизнь Артуру. Я верю ему, - отвечает Мерлин и сам ощущает правдивость каждого сказанного слова. Он слышит, как Мордред делает резкий вдох, чувствует, как друид придвигается к нему ближе, но времени обменяться взглядами у них нет, потому что Сифа продолжает: - Разве ты не слышал о Пророчестве? Ты же Эмрис! Самый преданный союзник Короля Былого и Грядущего! И ты доверяешь ему? Разве ты не знаешь, что он сделает? - Я верю Мордреду, - повторяет Мерлин. - Я доверяю ему свою жизнь, доверяю ему жизнь Артура, и я верю, что мы с ним оба делаем всё возможное, чтобы избежать предсказанного будущего. - Маг поворачивается к Мордреду и, видя выражение его лица - благоговение, восхищение, облегчение - улыбается. - Что будем с ней делать?Х
Мордред понимает, что сейчас не время и не место, но всё равно чувствует себя так, как наверняка себя чувствует обычный ребёнок накануне праздника зимнего солнцестояния. Словно у него за спиной выросли крылья. Словно пора ложиться спать, но он слишком переполнен радостью, чтобы суметь сомкнуть веки. Нет, он и раньше знал, что Мерлин хотя бы немного ему доверяет, иначе тот не засыпал бы с ним в одной постели. Но услышать об этом из уст самого Мерлина - это нечто совершенно особенное. И Мордред чувствует, словно с его плеч сняли огромный груз. "Эмрис..." - взволнованно начинает друид, но Мерлин останавливает его: - Тш-ш. Давай вслух, ладно? - говорит маг, продолжая улыбаться. - И пока мы не уверены, что больше нас никто не слышит, имя "Эмрис" тоже лучше не произносить. - Конечно, - соглашается Мордред, стараясь, чтобы его голос звучал максимально спокойно, но всё же, будучи не в силах до конца держать маску, касается руки Мерлина. - Ты упоминал об её убийстве, не так ли? - добавляет друид уже тише, чтобы лишний раз не пугать девушку. - Да, - отвечает Мерлин. - Да, но... Мордред переводит взгляд на девушку. На Сифу, которая несколькими месяцами ранее выдала Моргане информацию о местонахождении Мерлина и Артура, как раз тогда, когда он впервые встретился с ними после стольких лет. Мордред смотрит на Сифу и понимает, о чём думает Мерлин, почему он колеблется. Что бы эта девчонка ни натворила, пусть даже настолько страшное, сейчас она совсем одна. Напугана, безоружна. И Мордред понимает, почему её убийство может показаться чем-то неправильным, почему Эмрис сомневается. - Ей известно, кто ты, - отмечает Мордред. - Я знаю. - Она может слышать нас. Ей известно, кто ты и кем являюсь я. - И это я тоже знаю. - Ничто не помешает ей рассказать об этом Моргане. - Я ничего ей не расскажу! - в отчаянии произносит испуганная Сифа. - Я не расскажу, обещаю! Я больше не имею к ней отношения! Мерлин тяжело вздыхает и внезапно будто становится намного старше. Он снова говорит так, словно ему очень больно: - Мы не можем так рисковать, - и это полностью совпадает с тем, что думает Мордред. Однако там, где мысль друида заканчивается, Мерлин продолжает: - Но я не хочу убивать её. - Какой у нас выбор? - спрашивает Мордред. Он не хочет видеть глаза мага, когда заявит, что убьёт девчонку сам. Убьёт её, чтобы пощадить совесть Мерлина, чтобы избавить его от необходимости марать руки в крови. Он убьёт её, чтобы доказать свою верность Артуру, Эмрису и Камелоту, хотя вопросах верности все три - это в итоге одно и то же. Мордред сделал бы это за Мерлина, не задумываясь, ведь он убивал и раньше, так чтó может значить для него ещё одна жизнь, тем более абсолютно чужого человека? Но почему-то друиду кажется, что Мерлин хочет услышать не это. - То, что ты сделал с Гвейном, - медленно и задумчиво произносит Мерлин. С грустью, как будто и сам не может поверить в то, что он это говорит: - Ты можешь заставить её забыть? Мордред смотрит на мага и никак не может осознать смысл произнесённых слов. Ведь после того, как он подменил Гвейну воспоминания, Мерлин пришёл в такую ярость, что чуть не убил его. - А как же обещание никогда так больше не делать? - Ты ведь отказался его дать. И если ты будешь пользоваться своим даром, пусть лучше это будет во благо Артура. Во благо нас обоих. Мордреду хочется рассмеяться, и он не знает, от радости или от страха. Он знает о мужчинах, которые будучи ранеными принимают маковое молоко гораздо в бóльших количествах, чем необходимо, и пускают свою жизнь под откос, полностью растворяясь в пристрастии к тому, что должно было быть лишь временным лекарством. Мордред знает об этом и знает, с какой лёгкостью может оказаться на их месте, как легко его жажда контролировать других может контролировать его самого, как однажды может заставить его двигаться от сознания к сознанию, стирать и изменять их по своему вкусу, чтобы в конце концов переписать целый мир, подчиняя его своим капризам. И это уничтожит его. Его и всех остальных. Поэтому он не должен применять свой дар. Но если этого хочет Мерлин, если Эмрис хочет этого и Эмрис разрешает то, чего он так жаждет, как Мордред может отказаться? - Пожалуйста, Мерлин, - произносит друид, потому что он просто обязан попытаться остановить это, и неважно, как сильно ему нетерпится воспользоваться даром. - Не проси меня об этом. - Я бы не стал, будь у нас другой выбор. - Мерлин сжимает руку Мордреда почти до боли и пристально заглядывает в глаза. - Я не хочу убивать её и не вижу иного выхода. Ты можешь это сделать? - Я могу это сделать, - произносит Мордред. "О, Мерлин, ты всё-таки сведёшь меня в могилу". - Ты и правда уверен, что хочешь этого? - Да, - отвечает маг. - Уверен.Х
Благодаря тому, что они оба владеют магией, и отводящим взгляд чарам Мордреда они беспрепятственно и незаметно выводят девчонку (Мордред упрямо не хочет называть её по имени, даже зная, что для Мерлина она ничего не значит) из цитадели. Пройти с ней по городу уже не так-то просто. И не только потому, что здесь много людей (большинство из которых, надо сказать, не настолько глухи и слепы, как королевская стража), но и оттого, что Сифа начинает осознавать: их планы на неё слишком сильно расходятся с её собственными интересами. И всё же им это удаётся. Они даже находят относительно неприметный альков неподалёку от Восточных врат. Они скрываются в нём от посторонних глаз, и из всей троицы Мерлин - единственный, кто до сих пор сохраняет абсолютное спокойствие. Девчонка бледна как смерть, и её всю трясёт. Мордред чувствует себя ненамного лучше. Словно земля уходит из-под ног. Его раздражает собственное нетерпение, от которого кружится голова и начинает подташнивать. Но всё скоро закончится, стоит ему наконец применить свой дар. - Это место подойдёт? - спрашивает Эмрис. Мордреду сложно называть его по-другому, когда тот просит его воспользоваться даром. Эмрис всегда делает всё необходимое, чтобы обезопасить короля, а Мерлин живёт с грузом вины за последствия. Мордред сделает всё, чтобы хоть немного облегчить его. Он оглядывается по сторонам, но их окружает лишь ночная мгла. Никаких людей или чего-либо, что могло бы вызвать опасения. - Сойдёт, - отвечает Мордред. Немного грубо, но сейчас это неважно. Ему ничто не помешает, тем более что их с Мерлином сил хватит, чтобы предотвратить любое вмешательство. - Точно, - произносит Мерлин. - Удачи. Мордред улыбается ему (ведь удача - последнее, что ему нужно, когда он применяет свой дар) и поворачивается к девчонке, которая впервые за всё это время безотрывно смотрит на него. Смотрит так, словно он является воплощением всех её страхов. - Предатель! - произносит Сифа одновременно с гневом и страхом. Мордред уже видит их у неё в голове. - Мы все живём одной лишь надеждой, но ты отнимешь у нас и это. На нас будут охотиться, пока не перебьют всех до единого или ещё что похуже. Мордред смотрит ей в глаза. В разум. В душу. Вся жизнь Сифы - прямо перед ним, как раскрытая книга. Он видит то, что она собирается сказать, ещё до того, как она открывает рот. - Разрушитель! - выкрикивает Сифа и плюёт Мордреду в лицо. - Убийца надежды! - называет она его самое страшное имя, и друид с полным гнева сердцем проталкивается в её сознание.Х
Мерлин прикасается к Мордреду невольно, даже не зная, какой это возымеет эффект. Он помнит Сифу такой, какой она была с ним: милой и скромной, немного неуклюжей. Этот образ ужасно сложно увязать с женщиной, предавшей Гвен ради Морганы, но... но вот это? Эта фурия, плюнувшая Мордреду в лицо, полная желчи и ненависти, не имеет ничего общего с девушкой, которую он знал. Мерлин невольно касается плеча друида, задевая пальцами кожу в вырезе рубахи, и этого оказывается достаточно. Врываясь в сознание Сифы, Мордред делает это не один.Х
Мордред видит каждую нить прошлого девчонки. Воспоминания простираются перед ним как ленты, сплетаются в сложные узлы, которые ему так не терпится распустить. Мордред начинает с малого: со слов, которые она в ненависти бросила ему. Одно за другим он вынимает их из её сознания, стирает так, как хотел бы стереть их из собственной головы. Следующее воспоминание: их путь из замка сюда, её страх перед решением, которое они с Мерлином примут по поводу её дальнейшей судьбы - всё растворяется, исчезает, будто дымок погасшей свечки от порыва ветра из окна. Каждое стёртое мгновение - словно ещё одна ветка в костёр ярости Мордреда, ещё одна капля воды в океан его голода. Каждое стёртое воспоминание лишь заставляет его хотеть большего. "Мордред, - слышит он и только тогда осознаёт, что Эмрис здесь, с ним, а не просто наблюдает снаружи. - Мордред!" "Тш-ш", - просит он мага в ответ и продолжает. У него впереди ещё слишком много интересного, чтобы останавливаться. Ему слишком весело, чтобы остановиться сейчас. Он видит Сифу сидящей на постели Мерлина. Видит, как она ждёт его, напуганная и одинокая, не знающая к кому ещё обратиться, если Мерлин ей откажет. Она думает, что потеряет всякую надежду, если её попытка провалится, хотя и понимает, насколько маловероятен удачный исход. Мордред видит это и чувствует опьяняющий восторг. Потому что каждое стёртое воспоминание для него подобно изысканной усладе.Х
"Мордред, стой", - просит Мерлин, хотя ему очень трудно вспомнить, почему друид должен остановиться. Если честно, ему вообще тяжело думать, потому что сейчас он чувствует все ощущения Мордреда. С каждым стёртым воспоминанием его дыхание сладко перехватывает, а тело прошивает приятная дрожь, словно это удовольствие - его собственное. И Мерлин не уверен, что, обладая таким даром, ему хватало бы сил сдерживаться. С таким даром ему бы хотелось жить от сознания к сознанию и вечно переписывать их, изменяя целый мир, делать его таким, каким ему вздумается. Мерлин знает: его собственная магия могущественна и, возможно, он действительно сильнее всех, кто когда-либо жил до него. Но дар Мордреда - это нечто совсем иное. Его дар - это всё. А потом он видит в воспоминании Сифы Артура. Это просто обычный ужин короля и королевы. Мерлин видит их, а где-то за их спинами - самого себя и чувствует, как Мордред вмиг стирает в пыль и это воспоминание. Уничтожает его, испытывая ужасающе глубокое удовольствие. - Хватит, Мордред, - произносит Мерлин одновременно и вслух, и мысленно. - Отпусти её.Х
Мордред отстраняется от девчонки, вырывает своё сознание из её головы так резко, что это физически больно. Но надолго это его не остановит. Ведь вокруг множество других разумов, игрушек, которыми можно занять себя. И нет ни одной причины ограничиваться лишь одним-единственным сознанием. Когда Мордред отпускает Сифу, та обмякает и бесшумно падает на землю. Она без сознания, но всё ещё дышит: Мордред не успел зайти слишком далеко. Хотя даже если и зашёл... Эмрис здесь. Его глаза широко раскрыты и в них плещется страх пополам с восхищением. Он смотрит на Мордреда с опаской, как не смотрел уже много недель. И он снова выглядит так, будто его сердце разбивается на тысячи осколков. Но Мордред может это исправить. Он проходит сквозь барьеры Эмриса, словно их и нет вовсе, тут же утопая в тёплом ярком свете его сознания. Мордред погружается глубже, чем когда-либо, и не знает, с чего начать. Он лишь слышит, как внутреннее чудовище нашёптывает ему поскорее сделать хоть что-нибудь и... "Мордред", - доносится до него из окружающего солнечного света. Всё вокруг - чистое, спокойное и совершенное. Мордред чувствует себя так, словно после тяжёлого и долгого дня он погрузился в тёплую ванну. "Мордред". - Он ощущает это как обещание, подарок, но часть него всё ещё ищет здесь тьму, воспоминания, которые Эмрис предпочёл бы забыть. "Мордред", - произносит Эмрис, и Мордред не ощущает в нём страха, осуждения или гнева, хотя маг видит всё, о чём он сейчас думает: каждый грязный, недобрый помысел и каждый грамм ненависти, которую Мордред получал от других и испытывал сам. "Мордред", - выдыхает Эмрис, и друид понимает, что в последний раз с ним разговаривали так мягко, когда он был ещё ребёнком, спрятанным за ширмой в покоях Морганы. Одиноким никому не нужным сиротой. "О, Мордред, всё хорошо. Ты сильнее этого".Х
Мерлин чувствует момент, когда его слова доходят до сердца Мордреда. Друид наконец понимает смысл сказанного, понимает, что Мерлин говорит искренне. И это позволяет сердцу Мордреда пропустить его дальше. "Всё хорошо, - повторяет Мерлин и вызывает в памяти воспоминание сегодняшнего вечера, момент, когда он сказал Сифе, что верит Мордреду. - Я верю тебе". Он чувствует, как Мордред тщательно взвешивает его слова, поворачивает так и этак в поисках подвоха, скрытой лжи, неискренности. Но он ничего не обнаружит, потому что Мерлин говорит абсолютную правду. Он честен насколько это вообще возможно, и чтобы это доказать, Мерлин опускает свои барьеры. Конечно, они бы всё равно не сдержали Мордреда больше, чем на минуту, но это всё, что у него есть. И это единственное, чем он сейчас может выразить своё доверие. Остаётся лишь надеяться, что этого достаточно. - Я держу тебя, - произносит Мерлин, подхватывая Мордреда, когда тот выпадает из его сознания и продолжает падать на землю уже буквально. Пальцы друида впиваются в рубашку Мерлина, словно отпустить мага для него сейчас подобно смерти. - Всё хорошо, - произносит Мерлин. - Я держу тебя. Пойдём домой.