Burn

Когда-то Ганделия была красивой планетой, так ей рассказывали. Элис в это трудно верилось. Чёрное непроглядное небо, холодный климат, неживая земля и отсутствие каких-либо эмоций в глазах местных жителей, будто им безразлично все, даже собственная жизнь. Проклятая земля, пустая. На такой планетке жить — с ума сойти верный способ. — Гадкое место, — фыркнула Элис, но довольная ухмылка не сходила с её лица. — Мне нравится. — Тебе понравится ещё больше, когда начнётся битва с Нифией. — ответил ей император, восседавший на своём троне с таким самодовольным видом, что ей хотелось залиться в приступе истерического хохота. — Не сомневаюсь. В руке она держала памятную вещь из своего прошлого; вещь, которую когда-то всем сердцем желала забыть, вырезать острым ножом (если бы можно было так поступить!) из своей памяти. В руке она держала маску. *** Земля вставала на дыбы под безжалостными порывами ветра. Надвигалась гроза. Раньше она бы закрыла в доме все окна и приготовила бы замечательный ужин, разожгла дрова в камине и включила какую-нибудь забавную комедию, и они бы вместе с дедушкой наслаждались тихим семейным вечером, когда за пределами дома бушевала непогода. Сейчас — все равно. Элис даже нравилось наблюдать за каплями дождя, раздуваемыми чудовищной силы ветром. — Тебе нечего здесь делать, крошка-боец. Элис фыркнула. Она решила осмотреть дворец, и император не имел ничего против, но сталкиваться с его собачками ей претило. Особенно с Гиллом. Неудивительно, что они с императором были близки, как бывают близки лучшие друзья, — Гилл перенял от своего императора много черт и привычек. Самодовольный вид его забавлял Элис ничуть не меньше, чем Бародиус. — Также, как и тебе нечего делать на поле боя. Но ты там появляешься. — Не тебе рассуждать об этом! Ты никак себя не показала! Элис усмехнулась. Надо же, разозлился. Бародиус действительно чего-то стоил как боец, Казарина была хорошим учёным, а непредсказуемость Стоики делала его опасным противником. Гилл… Что ж, пожалуй, совсем безнадежным она его назвать не могла. Но вот безнадежно раздражающим — вполне. — Я ещё успею показать себя. Вопрос в том, успеешь ли ты стать хотя бы неплохим бойцом, прежде чем тебя отправят в расход? Она развернулась и пошла дальше по коридору. Вслед ей донеслось: — Тебя никто не спрашивает, крошка-боец. *** К концу второй недели пребывания на Ганделии Элис окончательно убедилась, что хорошей погоды тут не бывает. Но она приспособилась. Небо перестало поражать своей чернотой, прогулки под холодным ветром не приносили никакого дискомфорта, а грозы и вовсе не волновали, несмотря на то, что шум грома звучал так, будто сюда заявились все войска Нифии и палят по дворцу из сотен пушек. — Какой интересный экземпляр. Элис не интересовалась исследованиями Казарины, но наблюдать за увлечённой своей работой человеком — пришельцем? — ей нравилось. Даже если её работа в большинстве своём заключалась в пытках захваченных бакуганов противника. Крик бакуганов засел в ушах. Раньше Элис бы не смогла вытерпеть подобное. Бакуганы — живые существа, издеваться так над ними она бы не позволила. Сейчас — ей все равно. На её плече сидел безразличный ко всему, как и его хозяйка, бакуган. Раньше Элис бы не смогла вытерпеть подобное. Раньше она была эмоциональней. Чувствительнее. Слабее. Но это было — раньше. *** — Начинается. Как ощущения, Элли? Перед ними расстилались просторы Нифии. Она сильно отличалась от Ганделии и климатом, и флорой, и фауной, и образом жизни. А также обладала большим количеством ресурсов. Неудивительно, что Бародиус решил захватить её. Жаль, не подозревал, что у Нифии хватит сил и храбрости сопротивляться. — Не называй меня Элли, — ответила она. Стоика засмеялся в своей привычной манере — так смеются сумасшедшие; обычно у подобных буквально на лбу написано «вали от меня подальше». Но она не боялась Стоику. Она вообще никого не боялась. Уже нет. — Ты встретишь своих друзей, тебя это не волнует? Пальба орудий, предсмертные крики, призывы в атаку!.. и тут появляешься ты. Ах, какая сцена! Стоика кривлялся и жестикулировал, создавая впечатление клоуна в цирке, но никак не бойца. Несмотря на оное, Элис не могла не принимать его всерьёз. Он непредсказуем. И опасен. — Они будут в шоке, верно? Элис усмехнулась. — Нет, Стоика. Её старая маска приятно холодила руку. — Они будут в ужасе. Вместе с первым выстрелом началось её первое сражение в битве между Нифией и Ганделией. *** — Элис? Дэн выглядел удивленным. Ошеломлённым. Что ж, пожалуй, подобный эффект её появления был Элис даже приятен. «Это не она», думал Дэн. Это не может быть она. Не Элис. Не Элис, которая всегда им помогала. Не Элис, которая сочувствовала даже самым злейшим врагам. Не Элис, которая была их другом. Но это была она. Это была Элис. И Элис и её бакуган на его глазах убили два десятка человек. А после она посмотрела на него и улыбнулась. Так, как улыбалась раньше: — Привет, Дэниэл. Рада видеть. На секунду ему показалось, что он ошибся. Что с Элис все в порядке, что она прежняя. Но девчонка перед ним залилась издевательским смехом. — Видел бы ты своё лицо, Дэниэл. Жалкое зрелище. На смену удивлению пришла злость. — Как ты посмела?! — закричал он. — Как ты докатилась до такого? — До какого — такого? — ухмылка не сходила с её лица. — Вы же веселитесь. Участвуйте в битвах. Я тоже хочу. — Да, но не с ними! Элис нахмурилась. Она вскинула руку и открыла карту ворот. Гидраноид сидел на её плече, ожидая приказа. — А вот это уже не тебе решать. Её бакуган появился на поле, выше и могущественнее, чем прежде. Его сила. Её сила. Она пугала. — Давай сразимся, как в старые-добрые времена, Дэниэл. Девушка перед ним говорила голосом Элис. Девушка перед ним улыбалась, как улыбалась Элис. Девушка перед ним обладала тем же рыжим огнём волос, которым обладала Элис. Но она — не Элис. По крайней мере, Дэну хотелось верить в это. *** — Так ты та самая принцесска? Фабия насторожилась. Девушка перед ней — не нифианка, она поняла сразу. И не ганделианка. Она с Земли, догадалась Фабия. Оттуда же, откуда Отчаянные бойцы. — Рада встрече, Ваше Величество. Девушка перед ней улыбалась, но улыбка — фальшивая, неискренняя. Так улыбаются безумцы. Она опасна. От неё лучше держаться подальше. Но Фабия не могла отступить. Рыжая девчонка открыла карту ворот. Фабия кинулась в бой. *** Бойня завершилась несколько дней спустя. Они вернулись на Ганделию. На этот раз — с победой. — Выиграть битву — не значит выиграть войну, — сказал император, но Элис заметила — он в хорошем настроении. Несомненно. Она преподнесла Ганделии огромный подарок. — Потрясающий результат, Гехабит. — Я знаю. Элис оскалилась. Страшная она девчонка, эта Гехабит, думал император, глядя на неё. Она сильна и непредсказуема. И оное делает её прекрасным воином. И опасным соперником. Подобных ей лучше всегда держать под присмотром. Но за подобными ей почти никогда и не уследишь. Гехабит без предупреждения покинула тронный зал. Она не подчинялась ни ему, ни кому-либо ещё. Она не признавала субординации и не умела держать язык за зубами. Это раздражало и одновременно привлекало. Но она была опасна. Когда-нибудь император избавиться от неё. Когда-нибудь. А пока пусть приносит ему победы, такие, как в сегодняшней битве. Пусть убьёт своих друзей одного за другим, если это доставит ей удовольствие. Пусть делает, что посчитает нужным, если оное пойдёт ему на пользу. Пусть насладиться своей сумасшедшей жизнью пока может. Когда-нибудь он убьёт её. *** Когда-нибудь император поймёт, что, считая своё ближайшее окружение круглыми идиотами, самым большим идиотом являлся он сам. Когда-нибудь. А пока пусть радуется своему маленькому триумфу и подарку в виде нифианской принцессы, которую Элис пленила. Пусть радуется. *** Императору осталось жить ещё несколько недель.