***
Она шла по незнакомой поляне. Точнее, даже нет. Она шла по незнакомым окрестностям какого-то леса. Здесь было мрачновато — едва не каждом шагу сухие ветки, вгрызавшиеся в кожу. Посмотрев под ноги, она увидела, что почему-то нет обуви. Она босиком идёт здесь. Кассиопея попыталась оглянуться, чтобы хоть как-то сориентироваться на местности и понять, куда идти, но всё было бесполезно. Наверное, так бы и пришлось застыть неподвижной фигурой в гуще леса, если бы не голос. Женский голос. Звали её. Где-то там, за деревьями и, возможно, сотнями метров, звучало слишком насыщенное и ясное бормотание, складывавшиеся в её имя. И, может это было глупо, да только не интересовало Блэк в данный момент. Она пошла туда. Она шла на этот голос, раздвигая кусты и продвигаясь между столбами деревьев, которые тоже были здесь в паре метров друг от друга. Она даже проплыла через озеро — странно, правда? Озеро в чаще леса. В итоге путь к голосу привёл её на какую-то полянку. Здесь было очень даже тепло, светило солнце, а голые деревья почему-то стояли перед ней в зелёных нарядах. Она не понимала, почему здесь, но точно знала, что именно здесь сейчас и должна быть. Ступая по мягкой майской траве, Кассиопея блаженно улыбнулась и легла на неё, глядя на голубое небо. — Здравствуй, Касс, — от неожиданности девочка встрепенулась и, приподнявшись, обернулась. Перед ней стояла молодая девушка лет двадцати. Белые волосы, серые глаза, бледное лицо, которое так отлично выделялось на фоне тёмных теней и помады, маггловский наряд. — Мама? — всего лишь тихо прошептала она в ответ и поймала радостную улыбку. — Да, это я. Роксана Блэк. Твоя мама, малышка Касс. — Это… Это сон, верно? Я только что была с троллем и… — Да, это всё происходит в твоём подсознании. Но, знаешь, я так давно мечтала увидеть тебя, а не имела возможности. — Почему? — Кассиопея смутилась. Ей показалось, что этот вопрос прозвучал несколько даже обиженным тоном. — Нас не пускают слишком часто, таковы правила. Мы можем спускаться к родным лишь на Хэллоуин. И лишь к одному из них. — Мне рассказывали, что ты любила нарушать правила. — Верно, — Роксана кивнула. — Ну, а если быть немного точнее, то я нарушала эти самые правила, чтобы спасти себе жизнь. Касс, я знаю, что ты у меня сильная девочка. И я прошу тебя всегда оставаться такой. Теперь, когда ты поступила в Хогвартс, ты стала настоящей волшебницей. Ты уже совсем взрослая, — Роксана усмехнулась, глядя на свою дочь. А Кассиопея улыбнулась в ответ. — Я тебя очень люблю, малышка, помни об этом. Не обращай внимания на тех, кто просто желает добиться от тебя агрессии… Твой отец в школьные годы часто меня доставал, я отвечала ему и это было… Не слишком правильно. — Папа… Он… — Я всё знаю, — Роксана не дала ей договорить, перебив. — Но мы-то с тобой верим, что это неправда. А это самое главное… И Касс буквально подлетела к ней. Она обняла Роксану, не до конца веря, что у неё получится это сделать, но на ощупь мать была совсем, как реальная. Разве что, останься она в живых, её имидж был бы несколько другим, а так… Роксана обняла её в ответ, настолько сильно, как только могла, отстранившись только спустя несколько секунд. — Я горжусь тобой, Касс. И я хочу, чтобы ты знала, что я всегда буду рада, если однажды ты тоже захочешь поменять свою жизнь, а не будешь терпеть чужого вмешательства. Береги себя… — Постой… Мам… Ты ведь придёшь ещё ко мне? На следующий Хэллоуин… Пожалуйста… — прошептала она, не желая до конца разрывать связь и отпускать руку Роксаны. Потому что в данный момент эти встречи были чуть ли не единственным радостным звеном в её жизни, несмотря на то, что так недавно появились. Раньше она и не надеялась, что когда-то будет разговаривать с родной мамой, но сейчас, стоя здесь на полянке, Кассиопея готова была ждать целый год, чтобы снова увидеться с родным человеком. — Я не люблю пустых обещаний… Но когда-нибудь мы встретимся… Обещаю… И, отойдя на несколько шагов назад, Роксана посмотрела прямо в глаза Кассиопее. А затем — растворилась в воздухе, оставив после себя только лёгкий след дыма.***
Первое, что она увидела, открыв глаза — это белый потолок. Едва приподнявшись на локтях, Кассиопея почувствовала тянущую боль в руках и поняла, что не в силах долго провести в такой позе, вновь опустилась полностью на подушку. Солнечный свет заливал помещение, из чего можно было сделать вывод, что уже наступило утро. Дверь палаты открылась и вошла женщина среднего роста. Она была одета в старенькое, поношенное коричневое платье, с белым фартуком посредине и белым колпаком на голове. Седоватые волосы выбились оттуда, очевидно, очень короткие, едва достающие до плеч. А тёмно-синие глаза пытливо всматривались в неё за стёклами очков. — Я - медсестра, мадам Помфри. Как вы чувствуете себя, мисс Блэк? — Я в порядке… Где я? — В Больничном крыле. Смею заметить, что это ещё лучший исход вашей встречи с горным троллем, — поучительно изрекла медсестра, протянув ей склянку с каким-то зельем. — Выпейте. Она послушно выпила. Зелье было настолько противным на вкус, что Кассиопея почувствовала тошноту, тотчас поспешив прикрыть рот ладонью. — Ну-ну, милая, не все лекарства бывают приятны. — Что со мной? — Лукавить не буду, как и скрывать чего-либо: дела обстоят не лучшим образом. У вас перелом правой ноги, множественные ушибы тела, подозрение на сотрясение мозга. Вам необходим покой и постельный режим, так что вы пробудете у меня ещё как минимум неделю. — Сколько?! — глаза Кассиопеи округлились. — Неделю? Мадам Помфри, я прошу вас, помогите мне! Я не могу так долго отсутствовать! У меня уроки и… Хотя, вряд ли сейчас, говоря об уроках, она действительно думала о них. Её больше интересовал тот факт, что месть сработает в её отсутствие и выйдет не настолько красочной. — Вы шутите, мисс Блэк? С вашими-то повреждениями, ещё смеете заикаться о том, чтобы покинуть больничное крыло? Интересно, и сколько по вашим подсчётам вы бы смогли провести здесь времени? — Ну… — Касс замялась. — Дня два-три… Лицо мадам Помфри сделалось возмущённым. — Знаете, пока я здесь главная, вы пробудете в больничном крыле до конца реабилитации. — Но… — И чтобы больше я не слышала такого, понятно? — Да, — Кассиопея кивнула, поняв, что с этой женщиной спорить бесполезно. Мадам Помфри, смягчившись, добавила: — К вам тут посетители просились ещё вчера вечером… Кстати, они же вас и спасли, можете поблагодарить их… — мадам Помфри открыла дверь. — Войдите. Кассиопея ожидала увидеть на пороге кого угодно: Кэти, старост, преподавателей, Анджелину или Алисию, даже слизеринцев, да что там, слизеринцев — Мерлина и Моргану, родную маму, Ли, но… Но она никак не могла предположить, что перед ней предстанут два рыжих оболтуса. Это чья-то шутка? Вероятно, их собственного изобретения, уж они-то шутить умеют. Мадам Помфри вышла из палаты, оставив их одних и повисла тишина. Кассиопея демонстративно не смотрела на них. Но потом не удержалась и глянула. — Эй, Блэк, ну как ты? — тихо спросил гриффиндорец. — Нормально, Фред, — ответила Касс. А увидев округлившиеся глаза парня, добавила с усмешкой — Я давно умею вас различать. Джордж одобрительно присвистнул. — Слушай, мы тут это… — Джордж толкнул брата в локоть и Фред поправил — Точнее, я… В общем, извини. Был неправ, всецело признаю. Кассиопея приподняла брови. — Прям-таки уж и признаёшь? — Да, — Фред кивнул. — А вообще, ты дура. — Что?! — Кассиопея рассердилась не на шутку, но тут же поймала усмешку и, почему-то, усмехнулась сама. — Это какой больной нужно быть, чтобы в одиночку, да ещё и против тролля… Ты сумасшедшая, Блэк. — Садитесь, — Кассиопея указала на два стула по бокам от кровати. А когда они сели, добавила — Я на самом деле хочу сказать вам спасибо… Надеюсь, вам не сильно перепало? — Нет, — ответил Джордж. — МакГонаггл отняла у нас по десять очков за самовольное отлучение из гостиной факультета, — Фред. — А потом присвоила пятьдесят за схватку с горным троллем. — Джордж. — Тебе, кстати, тоже, пятьдесят. — Анджелине, Алисии. — Как там Кэти? — спросила Кассиопея. — Лежит в соседней палате, — ответил Джордж. — Она уже почти в порядке. — А что с ней, известно? — Корь, — ответил Фред. — Анджелина рассказывала, её там немало обсыпало, — добавил Джордж. И Кассиопее стало как-то неудобно, что она не может зайти, поддержать подругу. — Она ведь знает, что я здесь? — Само собой, только из-за болезни мадам Помфри пускает среди нас к ней только Анджелину. Она привита, поэтому не заразится. — Дай-ка мне пергамент и перо. Я хочу написать ей пару строчек. — Любовных? — подколол Фред. — Ну, а кого мне ещё любить? — съязвила Касс. — Нас, — заявил рыжеволосый. — Нас не так много кто любит… Блэк хмыкнула. — Всего лишь практически все преподаватели и большая часть Гриффиндора, если умолчать о школе в целом. Да и потом, разве я должна вас любить? Повода не вижу. — А любят не за что-то. — Верно, но вопреки… вражде? — Вражды нет, — ответил Джордж. — Ну ведь нет? — спросил Фред. И Кассиопея, усмехнувшись, ответила: — Нет. Ладно, идите, не стану вас больше задерживать. — Выздоравливай, мы, может, ещё заглянем к тебе, — сказал Джордж. Фред просто подмигнул ей. А когда за близнецами закрылась дверь, Кассиопея Блэк усмехнулась. Да, пусть она не увидит своей мести воочию, но зато ею насладятся они. Да, они помирились, но ведь ответной шутки никто не отменял? Значит, она имеет полное право на неё… Привет, Кэти! Знаешь, так необычно: писать кому-то записку, зная, что этот человек находится буквально в соседней комнате. Надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо, ибо я не знаю, что за болезнь — корь. Ко мне только что приходили Фред и Джордж. Оказывается, именно они меня спасли. Скажи, это правда? И знаешь ли ты, что им за это было? Они говорят, что лишились всего-навсего десяти баллов, но мне что-то с трудом верится в это. Мадам Помфри, не знаю, говорила ли тебе, но у меня перелом ноги. Хочет продержать меня здесь как минимум неделю. Я бы зашла к тебе в палату, чтобы перекинуться словом, но… Сама понимаешь. Выздоравливай и, если выйдешь раньше меня, приходи, поболтаем) С наилучшими пожеланиями, Кассиопея.***
— Нет, а всё-таки здорово, что нет больше никаких перепалок, скажи? — спросил Фред. — Не нужно волноваться, что она что-то сделает. — Да, братец, — кивнул Джордж. — И можно будет спокойно спать по ночам, и обедать в Большом зале, не проверяя пищу… Однако, стоило им плюхнуться в свои постели, на сверху на них полилась ярко-бардовая краска. Она запачкала простыни, подушки, одеяла и лица мальчишек. Было такое ощущение, словно краска знала, куда стрелять. А в следующее мгновение, из спальни мальчишек первого курса донеслось возмущённое и очень громкое: — БЛЭК! Перси Уизли, работавший в это время над эссе, которое никак не получалось привести в божеский вид уже целый час, взлетел по ступенькам, чтобы разобраться в причине шума. Однако, увидев своих братьев, он отнял у каждого по десять баллов и отправил в ванную умываться. — Похоже, она всё-таки нашла способ нам отомстить, братец. — Ага, — ответил Фред. В окно влетела большая сова-сипуха. Приземлившись на письменный стол, птица вытянула лапку, ожидая, когда от неё отвяжут послание. Прочитав записку, Фред хмыкнул. — Что там? — спросил Джордж. И близнец просто развернул ему пергамент, открывая всего одну строчку, изложенную там: Один: один, мальчики. Вот теперь вражда окончена. — Мерлин, что с вами случилось? — спросил Ли, представший в этот момент на пороге спальни. Однако, осмотрев комнату своими глазами, мальчишка понял всю ситуацию и рассмеялся. — Она всё-таки сделала вас! — А вот и нет. Наша мисс Блэк признала ничью, — ответил Фред. — Ну, а вы? — поинтересовался Джордан, немного успокоившись. Близнецы кивнули, подтверждая тем самым свой ответ.***