Одною кровью, одною тайной

      Гаечный ключ отправился в кучу уже валяющихся в углу, и Алекс вздохнул. Смотреть, как работает Маккой, было интересно и забавно только первые часа полтора, а потом чаще приходилось уворачиваться от летающих по всей лаборатории в невозможных направлениях вещей, и хорошо еще, если они были размером и весом с тот же ключ. А ведь способности Зверя массой предмета ограничены практически не были... После второго раза, во время которого Хавок просто каким-то чудом разминулся с обломком стали площадью в половину обеденного стола, явилось спасение в лице Кэссиди.       Шон приоткрыл массивную дверь, просунул внутрь вечно всклокоченную голову и с ехидной ухмылкой оглядел священнодействие Хэнка, со стороны немного напоминавшее пляски расстроенного шамана племени центральной Амазонии вокруг разрушенной деревни: движения непонятного назначения, какие-то записочки на чем-то, лишь отдаленно похожем на бумагу, и непереводимое рычание. В сумме с синей шерстью и вопреки всем законам физики целыми очками на носу выглядело это все колоритно.       – Ну, как? – одними губами вопросил Банши.       Саммерс закатил глаза и, кинув опасливый взгляд на погруженного в работу Маккоя, подошел ближе. Вообще, если бы не категоричное заявление Рейвен насчет того, что еще не до конца здорового Зверя нельзя оставлять одного, черта с два кто бы затащил сюда Алекса. Но Хэнка иногда действительно вело, Мистик подозревала даже, что он несколько раз терял сознание у себя в комнате, поэтому согласился Хавок без особых препирательств. Кто же знал...       – Да так, – он пожал плечами, – творит. А что, профессор зовет?       – Не, профессор снова где-то скрылся, – кажется, Шон уже отошел от своего психоза. – Рейвен попросила подменить тебя. Сказала, иначе ты тут сляжешь.       – Очень своевременно. Я уже не знаю, куда сесть. Разве что и правда лечь.       – А что так?       – Да он метает все, что под руку попадется, – Алекс поежился, все еще не отойдя от неприятных ощущений от летающих над головой предметов.       – Хэнк в своем репертуаре, – кивнув, Шон протиснулся в узкую щелочку и придержал дверь для Саммерса. – Ладно, давай, иди.       – Я позову к ужину.       Алекс выпорхнул из лаборатории, внезапно осознавая, что воздуха там явно не хватало. Или, что скорее, он просто боялся лишний раз заработать косой взгляд от гения, который, судя по возне за стеной, даже и не заметил, что его нянька сменилась. Поднявшись в свою комнату, Хавок неожиданно застал там Рейвен. Мистик обернулась на его шаги.       – Что, профессор опять куда-то пропал? – это становилось уже смешно. Прямо игра в прятки.       – Опять. А, – девушка махнула рукой, – есть захочет – выйдет. Шон тебя сменил?       – Как видишь. Слушай, Рейвен, я завалюсь до ужина, а? От всего голова трещит.       – Ложись. Не переварил новости? – она грустно улыбнулась.       – Вроде того, – Алекс сдернул покрывало и сел на кровать, подпирая голову кулаком. – Вроде у нас столько возможностей, даже ЦРУ, а найти Эрика не можем. Бред какой-то.       – Только не озвучивай его при профессоре.       – Ну что ты, – он откинулся на подушку. – Конечно, нет.       Рейвен притворила дверь и остановилась посреди коридора. Нет, ну честное слово, даже в детстве она элементарно находила Чарльза в этом огромном здании, а теперь? Теперь количество мест, где мог приткнуться Ксавьер, существенно уменьшилось, однако задача, вопреки логике, только усложнилась. И вот где его искать?       Дойдя до конца коридора, Рейвен постояла у окна и медленно поплелась обратно, на всякий случай постучавшись в спальню и кабинет брата. Пусто, как и следовало ожидать.       – Рейвен, – голос Чарльза остановил ее уже у лестницы.       – Чарльз? Ты откуда? – девушка недоуменно оглядела оставленное за спиной пространство.       – Из кабинета. У тебя есть телефон Мойры?       – Кабинета? Я стучала, ты не ответил.       – Отцовского, – он повел плечом и подъехал ближе. – Так есть?       Мистик молча кивнула, не отрывая взгляда от лица брата. За сегодняшний день оно поменяло выражение уже дьявольское число раз: апатия, граничащая с убийственным холодом, сдерживаемое из последних сил ожидание, взятое под контроль разочарование... Но таким она видела телепата всего несколько раз в жизни. Таким... потерянным, шокированным. Хуже он выглядел, пожалуй, только когда пару лет назад случился пожар в баре, где она работала, и Чарльзу по ошибке сообщили о ее смерти. Тогда он влетел в приемный покой примерно с такими же застывшими глазами.        – Ну, есть, – странные эмоции мгновенно перекинулись на девушку, и Рейвен почувствовала, как вспотели ладони. – Зачем тебе?       Вместо ответа профессор молча протянул ей картонный прямоугольник. Приняв фотографию, Рейвен улыбнулась.       – Помню-помню, ты тут такой смешной. Совсем на себя не похож.       – Ты права, к сожалению, – Чарльз поморщился, словно хлебнул такой нелюбимый им чай с молоком.       – В смысле? – она полюбовалась на детскую улыбку.       – Переверни.       Рейвен перевернула фото, пробежала глазами две короткие строчки в уголке. Брови Мистик медленно поползли вверх.       – 1934-й? Ты же тогда только родился, верно?       – Подозреваю, когда делали снимок, меня еще даже не было, – он потер висок отточенным за годы движением. – Видишь инициалы?       – А.У., – послушно, как заведенная кукла, озвучила девушка написанное. – А.У.?       – Алан Уиллард, – жестом балаганного фокусника Чарльз извлек из кармана потертый документ и передал сестре.       Несколько предложений, выбитых машинкой на тонкой бумаге, Рейвен читала невыносимо долго. А потом медленно сползла по стенке на пол, поджимая ноги и дергая себя за рыжий локон.       – Это... это... твой...       – Брат, – Ксавьер безжалостно закончил приговор, красными жирными буквами поставивший на всей прошлой жизни одно слово – «ложь».       – Это... невозможно, – закусив губу, Рейвен все еще сжимала в руках листок.       Чарльз помолчал. Аккуратно забрал у нее фотографию и свидетельство о рождении человека, бывшего, по-хорошему, самым близким ему по крови на сегодняшний день. Человека, о существовании которого он не подозревал еще двенадцать часов назад.       – Подожди, Чарльз, подожди! – Мистик поднялась на ноги. – Может, он... умер? Ну, в детстве, знаешь?       – Нет, не знаю, и в этом вся проблема, Рей, – Ксавьер поправил рубашку, потом пиджак, потом проверил пуговицы. – Но хочу узнать. Дай мне телефон Мойры, пожалуйста.                     В самолете было холодно и ужасно громко. Турбины, у которых им достались места, низко гудели, напоминая тот шум, который профессор тщетно пытался забыть – шум падающего в океан творения Хэнка. Умом Чарльз понимал, что все нормально, но нутро вопило. И самовнушение не могло заглушить этот вопль.       Рейвен сидела рядом. Она всегда была рядом и всегда знала, когда можно задавать вопросы, а когда лучше оставить профессора наедине с его мыслями, за что обычно Ксавьер был ей безумно благодарен. Но не в этот раз. В этот раз его, наоборот, не оставляло желание поговорить, отвлечься. Но девушка поняла иначе, а просить он счел ниже себя.       Самолет пошел на разгон, Чарльз механически проверил ремни и посмотрел на холодивший правое запястье браслет. Восемь часов. Еще восемь часов, и его жизнь изменится навсегда. Потому что четыре часа назад Мойра смогла-таки ему помочь.              – Чарльз, что стряслось? – агент Мактаггерт ждала его у самого входа. – Ты меня напугал по телефону. И так поздно... Если бы ты позвонил на пять минут позже, я бы уже ушла.       – Прости, просто это все... неожиданно, – Ксавьер позволил обнять себя второй раз за день, хотя время близилось уже к двенадцати. – Мойра, помнишь, я говорил, что мне может понадобиться помощь ЦРУ?       – Найти человека? Да, помню, конечно, – она распахнула перед ними дверь. – Но, прости, это так срочно? Это не может подождать до утра?       – Боюсь, нет, – Рейвен села на предложенное место и положила сцепленные пальцы перед собой. – Боюсь, мы не сможем ждать.       – Я сделаю все, что смогу, только скажите что.       – Мойра, мне надо найти этого человека, – Чарльз протянул девушке листок, на который предварительно выписал имя, дату и место рождения.       – Алан... Ксавьер... Кто это? – она потянулась к телефону.       – Просто найди его, если это возможно. Я все потом объясню. Пожалуйста.       – Хорошо-хорошо, подожди, – на том конце, похоже, сняли трубку, и Мойра отвлеклась. – Фил, это ты? Да, я. Слушай, мне тут надо бы найти кое-кого. Поможешь?.. Да, есть... Сейчас.       Мактаггерт забрала лист и поднялась.       – Это может занять время, Чарльз.       – Сколько? – он спросил ради приличия, хотя на самом деле его это волновало мало.       – Час, два, три, – она пожала плечами. – Зависит от того, насколько уникальны данные, где этот человек числится и где он вообще сейчас.       – Мы дождемся ответа.       – Как хотите, – Мойра вышла из кабинета, оставив профессора и Мистик одних.              – Чай, кофе? – стюардесса изо все сил делала вид, что не хочет спать и рада ненормальным, летящим самым ранним рейсом.       – Мне чай. А ему, – Рейвен указала на уставившегося в иллюминатор Чарльза, – виски.       «Спасибо»       «Не за что. Попробуй поспать»       «Смеешься?»       «Это лучший выход сейчас»       Крыло слева ушло куда-то вниз, открывая быстро уменьшающийся в размерах Нью-Йорк: пилот развернул машину. Из динамика ровный голос сообщал расстояние, время, скорость и прочие никому не нужные цифры. Чарльз поймал себя на том, что действительно начинает засыпать.              Прошло меньше двух часов, когда дверь распахнулась, и Мойра сделала пригласительный жест. Следуя за агентом Мактаггерт по коридорам, Ксавьер, как мог, сдерживал желание залезть в ее голову и узнать хотя общий результат. Нет, нельзя, нельзя...       – Мойра, есть что-то? – Рейвен, казалось, взялась озвучивать его мысли.       – У нас есть правило, – она вызвала лифт. – Сначала пробивать человека по базам полиции, служб безопасности и тому подобное. Конечно, не все не в ладах с законом, но иногда результат получается сразу.       – И?..       – И в этот раз так.       Они спустились на несколько этажей вниз, и, когда двери раскрылись, очутились в колоссальном по размеру помещении, словно вышедшем из фильмов про суперагентов. Собственно, так, наверно, обыватели и представляют себе ЦРУ: куча приборов, мониторов, непонятных картинок и метры проводов. Для полной картины здесь явно не хватало людей в черных костюмах и с гарнитурами у ушей.       – Вау, – несмотря на ситуацию, Рейвен не могла не выразить свои впечатления от увиденного. – А что, рабочий день закончен?       – В смысле? – Мойра нажала пару кнопок на панели у лифта.       – Ну, тут так пусто.       – А, это... Не верьте россказням. Это целиком и полностью владения Фила.       Пожилой мужчина, подтянутый и не по возрасту прыткий, вынырнул на свое имя откуда-то из-за горы компьютеров и протянул Чарльзу руку.       – Не знаю, зачем, но мы нашли, – он провел их в глубину и, остановившись у очередного монитора, повернул его к профессору. – Пожалуйста.       Рейвен выдохнула. С фотографии на экране на них смотрел безумно похожий на Чарльза молодой мужчина с глубокими синими глазами и коротко, как у Саммерса, стриженными темно-каштановыми волосами. У него были чуть более резкие скулы и подбородок и едва заметный шрам над левой бровью.       – Алан Ксавьер, 1931 года рождения, – Фил прокрутил страницу немного вниз. – Родился в Нью-Йорке. Семь лет назад привлекался за участие в массовых беспорядках, получил условный срок. Ныне проживает в Барселоне. Точный адрес нужен?              Заснуть глубоко Чарльзу все-таки не удалось. Он балансировал на грани сна и яви, улавливая, но не осознавая звуки двигателя самолета, голосов вокруг, даже, кажется, обращений Рейвен. Перед глазами плыли размазанные, едва различимые картины, в основном недавних событий. Наверно, это были проблески его воспаленного сознания, потому что он снова прыгал в ледяную черную воду, снова прямо в него ввинчивался подозрительный взгляд зеленых глаз русского солдата, снова чистый лазоревый океан бликами отражался в голубой радужке Эрика. Эрик вообще, несмотря на то, что происходящее к нему не относилось, был в мыслях постоянно. Словно в отместку так же, как он еще недавно пытался быть в его.       – Чарльз! Чарльз! – Рейвен трясла профессора за плечо. – Чарльз, просыпайся, мы садимся.       – Что? Уже? – Ксавьер разлепил тяжелые веки.       – Да, ты все проспал, – Мистик застегивала ремни. – Отдохнул?       – Если бы, – теперь Чарльза начинало легонько колотить, то ли от прохлады, то ли от волнения.       – Слушай, ты уверен, что не зря оставил кресло?       – Не зря. Видеть больше его не могу.       – Но врач ведь сказал быть осторожней, – она прекрасно знала, что переубедить Ксавьера практически невозможно, да и поздно уже, но продолжала препираться.       – Врач сказал: нельзя рисковать, – несколько легкомысленно пожал плечами телепат. – Я собираюсь всего лишь самостоятельно ходить, что здесь такого опасного?       – Все, что угодно.       Профессор улыбнулся и тут же чуть не до крови прикусил губу, поймав конец мысли сестры. Да, пока рядом был Эрик, Чарльз никогда не знал, что будет в следующий миг. Это делало жизнь... настоящей, что ли. А может, и не было его апатии? Может, просто все вернулось в тот ритм, которым он жил до того, как в его окружении появился Леншерр?..       Самолет совершил крутой вираж, уши заложило, и в иллюминатор Ксавьер увидел, как понеслась под них бурая полоса асфальта. Все ближе, все быстрее. Их тряхнуло, снова приподняло, и шасси наконец-то коснулись земли. Пилот монотонно отчитывался о прошедшем полете, Рейвен шумно дышала в ухо, пытаясь разглядеть через его плечо аэропорт.       Барселона, сердце Каталонии, Гауди и карманников, встретила хмурым небом, готовым разразиться дождем, промозглым ветром и едва заметным запахом моря. Чарльз чихнул и устремил взгляд под ноги, дабы не пересчитать собою ступени трапа, отстраненно размышляя о превратностях судьбы. Профессор любил море, но в последнее время этот солоноватый привкус на губах оставлял неприятный осадок на душе.       Паспортный контроль пролетел быстро: желающих приехать в Испанию в конце октября было мало, не сезон. Выйдя из аэропорта, Рейвен огляделась и с сожалением хмыкнула:       – Вот так. В кои-то веки приехали в исторически богатую страну, а времени погулять нет.       – Когда-нибудь потом, – Чарльз высматривал остановку такси.       – Если это «когда-нибудь» наступит с нашей жизнью.       – Наступит.       – Нам надо найти твоего брата, Эрика, – она загибала пальцы, – Шоу. А еще школа. Еще университет, в конце концов.       – Рейвен, ну хватит уже, – поморщился профессор. – Идем.       Машины в стандартной желтой раскраске стояли рядком под стальным навесом, и они выбрали первую же.       – Улица Романи, пожалуйста.       В ЦРУ не смогли найти адрес проживания Алана Ксавьера, но зато дали адрес места его работы. Чарльз был искренне удивлен, увидев там название художественной мастерской. Он как-то слабо представлял себя брата, занимающегося написанием картин или ваянием скульптур. Хотя, как натянуто пошутила Рейвен, может, жизнь вдали от семейного гнезда сделала из него нормального человека, а не зацикленного на науке сумасшедшего.       Город только просыпался, пустые улицы еще не были оглашены криками торговцев и их обсчитанных покупателей и оттого создавали впечатление тихого уютного средневековья. Водитель гнал на максимально возможной скорости, спеша отвести этих и успеть за новыми клиентами с более поздних и, возможно, более заполненных рейсов. Поездка до улицы Романи заняла каких-то двадцать минут. Они вышли, и Рейвен уткнулась в бумажку, на которой непривычно корявым почерком профессора был выведен адрес.       – Дом восемнадцать, – она нашла табличку с номером на ближайшем здании. – Это второй. Значит, по этой стороне вниз.       – Давай быстрее, – Чарльз перешел дорогу на красный свет, благо машин не было.       – Куда ты так торопишься? Сейчас полвосьмого утра.       – Барселона – город туристов. Здесь просыпаются рано.       – Чарльз, не беги, – Мистик пропустила-таки обшарпанный фургон и догнала брата. – Тебе вредно напрягаться.       – Это четвертый, – он проигнорировал выпад. – Нам дальше.       Жестяные таблички на углах домов отсчитывали расстояние, и Рейвен почувствовала, что начинает ускорять шаг. Все происходило как во сне, только до боли реально. И спустя пять минут выкрашенная в сине-зелено-красные полосы вывеска на доме номер восемнадцать стала тоже донельзя реальной.       Ксавьер оказался прав – в мастерской уже кипела работа, и через стеклянные витрины можно было различить несколько человек внутри. Рейвен на мгновения замерла, вглядываясь в мир за стеклом, и только благодаря выработанной за годы привычке находить брата среди толпы студентов заметила невысокую фигуру с каштановыми волосами. И успела-таки перехватить за руку рвущегося внутрь Чарльза.       – Подожди. Давай лучше я войду одна.       – Какая разница? – он отступил на шаг.       – Ты не знал о его существовании, – логика и еще раз логика. – А ты думаешь, он знает о твоем?       Профессор взлохматил и без того уже давно не уложенные пряди на голове и сошел с крыльца, жестом позволяя Мистик зайти.       Звякнул колокольчик над дверью, обернулась девушка с багетной рамкой в руках.       – Доброе утро, – Рейвен улыбнулась. – Мне нужен Алан Ксавьер.       – Это я, – он выглядел точно так же, как на фото с экрана в ЦРУ. – Чем могу помочь, мисс...       – Даркхольм. Помочь?.. Да, наверно.       – И чем же, мисс Даркхольм? – а вот голос у Алана был более низким.       – Давайте выйдем на улицу, – она потянула дверь на себя. – Пожалуйста.       Ксавьер пожал плечами, отбросил в сторону тряпку и следом за Рейвен вышел из мастерской. Навстречу им с лавочки напротив поднялся Чарльз, и Рейвен увидела, насколько они были похожи внешне. Рост, фигура, черты лица... Только бриджи, кроссовки и футболка старшего вопиюще дисгармонировали с костюмом младшего.       – Эмм... – профессор выворачивал пальцы. – Здравствуй. Меня зовут Чарльз. Я...       – Надо же, – усмехнулся Алан, щуря на солнце синие глаза. – А я думал, это останется моей маленькой тайной.