Одною кровью, одною тайной

      Ворота здесь были в лучших традициях нацистов – литые, широкие, украшенные витыми налеплениями, способными выдержать немалой силы удар. Но все-таки они были железными...       Чарльз мотнул головой, понимая, что снова думает не своими мыслями, и прислушался. Откуда-то изнутри отчетливо доносились голоса, и как бы воображение ни подсовывало картины военной хроники, эти голоса никак не походили на стоны или крики. Просто разговоры чуть громче обычного.       Не обремененный ни воспоминаниями, ни излишней фантазией Алан толкнул створки, и они легко поддались, открывая вид на квадратный двор, засыпанный мелкой каменной крошкой.       – Занятно, – хмыкнул старший Ксавьер. – Это что, демонстрационно-показательный лагерь?       – Это музей, – всю насмешливость Эрика как ветром сдуло, рядом с профессором стоял тот мрачный мужчина на грани спокойствия, которого он вытаскивал из воды.       Музей. Какое нелепое слово по отношению к тому месту, где десятками и сотнями гибли люди по прихоти сумасшедшего фюрера. Сделать из символа смерти символ памяти и скорби, может быть, и полезно, вот только... Чарльз вздохнул. Не будь здесь других людей, Леншерр уже крушил бы всё и вся. И не только он.       – Шоу точно здесь? – Алекс поправил воротник костюма и втянул носом воздух. – Не то чтобы в это с трудом верится, но... верится в это с трудом. Тут же полно народу.       – Наверху – да. Внизу должно быть пусто.       – Внизу? – нет, положительно телепат в последнее время соображал туго. По крайней мере, очевидный ответ пришел на ум только после того, как прозвучал вопрос. – О-о. Да. Подвалы.       – Не просто подвалы, – Эрик оценивал обстановку взглядом человека, собирающегося на штурм. – Там целая лаборатория, не уступающая ЦРУ.       – Ты здесь сидел?       Чарльз сжался. Алан не мог придумать более неудачного времени и места для возобновления конфликта. Стиснув зубы, Магнито отмерил четыре широких шага от ворот, у которых они все еще стояли, и резко, по-военному развернулся к Ксавьеру.       – Я сидел много где: Варшава, Краков, временные лагеря. Ты и городов таких не знаешь. Этот был последним, – он отвернулся. Тема была закрыта.       – Надо пройти внутрь. Там есть спуск, я покажу.       – Подожди.       Чарльз прикусил губу. Здесь действительно ходили люди. Небольшими группами, по семь-десять человек, с детьми. Экскурсии. Если начнется бой, а он начнется, это как пить дать, все они окажутся в зоне поражения. А Шмидт и его то ли творение, то ли кара вряд ли будут смотреть по сторонам.       – Рейвен, возьми Шона, и выведете всех отсюда.       – А Шоу? – девушка не горела желанием хоть на шаг отступать от брата.       – Это важнее.       – Нет, мы с вами!       На мгновение прорвались сквозь маску желтые глаза, но решение появилось неожиданно и оттуда, откуда Чарльз ждал помощь в последнюю очередь.       – Мы выведем, – Бронте жестом отправил своих молодцов прочь. – Мы не должны вам помогать в деле, но вывести гражданских и позвать вашего пилота мы можем.       – Спасибо, – профессор кивнул, согласившись мысленно с тем, что Хэнк тут может понадобиться.       На все про все у агентов ЦРУ ушла четверть часа. Найдя и выдернув с обеда директора музея, а из сладких снов – смотрителя, они козырнули перед ними какими-то малопонятными, но, очевидно, действенными бумагами, и через десять минут музей опустел. Одновременно с этим явился Зверь.       – Команда в сборе, пора начинать шоу, – оскалился Эрик, и по спине телепата пробежал холодок. Во имя всех святых, во что он вляпался (и втянул детей!) на этот раз? Антураж концлагеря, во всяком случае, этому «чему-то» подходил так же, как саван – смертельно больному: не совсем ко времени, но точно к лицу.       Они шли один за другим: Эрик, потом Саммерс и Кэссиди, потом Рейвен и оба Ксавьера. Замыкал недлинную цепочку Хэнк. Все готовы, все вооружены до зубов и последней клетки ДНК, и Чарльз внезапно отчетливо понял, как это – идти убивать. Или умирать самому. Тут уже как карта ляжет.       Двери каменного здания, служившего то ли штабом, то ли бараком повышенной комфортности, были распахнуты настежь, изнутри тянуло сыростью. Мистик поежилась, хотя созданная мохнатым гением одежка надежно защищала от перепадов температур. Чарльз чувствовал себя примерно так же. Все-таки плохо иметь хорошее воображение.       Две комнаты внутрь, один длинный зал направо, выход через двойные двери в еще один, гораздо меньший по площади дворик, потом – местное подобие лазарета и, наконец, люк в полу. Эрик шел по холодным, полутемным помещения с заколоченными окнами, словно ищейка по следу: молча, быстро, неотвратимо. Профессор периодически пробегал мыслью окружающее пространство, но на ментальном уровне стояла тишина. То ли Шоу и его компания не догадывались о гостях, то ли Эмма прикрыла их. Первое было ой как желательно, но недооценивать Шмидта Чарльз зарекся.       Люк был закрыт. Зверь дернул кольцо раз, другой и с сожалением уступил место Магнито. Движение руки – и крышка плавно и бесшумно вышла из пазов и опустилась на пол рядом. Первым по ржавой лестнице спустился, конечно, Эрик. Телепат, сдвинув нацелившегося на второе место Алекса, сунулся следом и тут же едва не загремел вниз. Перекладины оказались до неприличия узкими, нога соскользнула, и Чарльз буквально повис на руках, вцепившись в край люка, благо больше одного шага в темноту сделать он не успел. Сердце бешено колотилось, по спине рекой стекал пот. «Вот же Хэнк засранец. Терморегуляция, терморегуляция...»       – Ты собираешься слезать? – Алан, похоже, не понял, что стряслось, и был противно спокоен. Чарльз стиснул зубы и молча нащупал опору. Плохо. Все начинается плохо.       Зачем-то он принялся считать ступеньки. Четырнадцать. Не слишком глубоко на самом деле, но, учитывая почти полную вертикаль и неровный пол, пролететь бы даже с такой высоты не хотелось.       Профессор коснулся ногами бетона, уступил место Хавоку и огляделся. Сердце рухнуло в пятки:       – Эрик?       – Не ори, – здесь оказалось так темно, что он просто не увидел застывшего у противоположной стены Леншерра, всего-то метрах в трех.       Магнито дернул Чарльза за рукав и, пребольно ткнув в многострадальную спину, подтащил к повороту. Собственно, не совсем повороту. Скорее, раньше это было развилкой, но, похоже, второе ответвление заделали, и остался только такой вот странный изгиб хода. Кстати, именно хода: спустились они отнюдь не в самом начале, и в кромешной тьме угадывался коридор в обе стороны.       – Налево? – Чарльз очень условно махнул рукой назад. – Или направо?       – Вот ты мне и скажи, – Эрик был невозмутим, и телепат почувствовал слабый блок в голове друга. Он сам научил его это делать после того раза с выплеском собственных мыслей. Ну ладно, как хочешь.       Приглушенно стучали по ржавому металлу ботинки Людей Икс, шумно дышал непривычный к физическим нагрузкам Алан. Профессор сосредоточился и «отпустил» сознание, в который раз понимая, что скорость мысли много быстрее скорости света. Пусто, пусто, пусто... Стоп. Что-то есть? Нет, показалось... Пусто... Чарльз замер и еще раз вернулся к тому месту, где засек отброшенный поначалу всплеск. У Шоу шлем, Белая королева, без сомнений, прикрывает других, но... Еще одна вспышка почти там же. Краткая, на долю доли секунды, но ему хватило, чтобы понять – Азазель. Фрост могла скрыть мысли тех, кого чувствовала, но демон своими перемещениями мешал ей, не давая замкнуть цепь. А где тонко, там и...       – Есть. Там.       Чарльз даже не представлял себе, где это «там», и только надеялся, что Эрик разберется лучше. Сам телепат мог только примерно указывать курс. Хотя в сплошном коридоре это было пока не так трудно.       Они снова шли молча, колонной, и Ксавьер некстати подумал, что вот так же отсюда выводили заключенных. Хотя вроде бы именно тут пленных не было, нет?       – Нет, – шепотом откликнулся, не поворачивая головы, Эрик. – Это было вторым лазаретом, лабораторией для специальных экспериментов. Здесь сидели не пленные. Здесь сидели крысы.       Уточнять, спрашивал ли он вслух или же снова залез без разрешения в голову Леншерра, профессор не стал. Как и то, какие эксперименты испытал на себе сам мутант.       Коридор вел все дальше, без развилок, без дверей. Глаза постепенно привыкли к мраку, легкие – к затхлому и чуть сырому воздуху, и только сознание отчаянно сопротивлялось гнетущей атмосфере. На бетонных, с отколотыми кусками, стенах кое-где проросла плесень, закрывая редкие темные линии и неровные пятна.       – Это от воды? – Чарльз коснулся плеча впереди идущего Магнито. Эрик покачал головой и, не сбавляя шага, провел кончиками пальцев по одной из таких линий. Телепат сглотнул. Мысль о том, что, может быть, пальцы взрослого Леншерра прошлись по следу, оставленному много лет назад сбитыми в кровь пальцами Леншерра юного, вызывала тошноту. Чарльз сбился с шага. Да нет, нет, профессор, будь логичным. Линия слишком высоко для ребенка. Хотя, если его тащили на плече...       «Выключай воображение, Ксавьер. Иначе съедешь»       «Уже почти»       «Подожди хотя бы час»       «Думаешь, нам хватит?»       «Я не собираюсь тут оставаться ни минутой дольше»       Странно, но жестокая решимость Эрика успокаивала. Действительно, надо выкинуть из мыслей слишком навязчивые картинки и просто сделать то, зачем они пришли. Сейчас это представлялось телепату не таким уж сложным и противоречащим его натуре.       – Вниз!!       Вопль вновь замыкавшего колонну Хэнка резанул по ушам, и Чарльз почувствовал, что падает на пол. Волосы на голове встали дыбом. Буквально – из-за ветра. И в следующее мгновение неширокий коридор осветила ярко-алая длинная вспышка. Таак, ну, хотя бы Алекс в порядке.       – Бежим!       Эрик рывком, как секунду назад, заставил его сделать то, что надо, и швырнул дальше в проход. Чарльз не удержался на ногах и кубарем прокатился по бетону. Его снова вздернули в вертикально положение – на этот раз Алан, – и они побежали. Вперед, прочь от выхода, по абсолютно открытому, простреливаемому коридору, который, как смутно догадывался телепат, должен был когда-нибудь, да закончиться дверью. И хорошо бы успеть открыть и закрыть ее до того, как их настигнет Риптайд, потому что под рукой не было железа, мысли прихвостня Шоу скрывала Эмма, и орать в замкнутом помещении Банши предусмотрительно не рисковал. Оставалась надежда на Алекса, но еще вопрос, успеет ли Хавок остановиться, собраться и ударить. Судя по темноте сзади, не успевал. Зато Куэстед кидался ветром только так, и на спину Чарльза уже дважды падала Рейвен.       – Он... нас... загоняет... – рвано выдохнул брат, снова и снова, и без толку, хватая телепата за плечо.       – Беги, придурок! – преследовавшая по пятам смерть подстегивала Эрика. – Потом будешь... болтать.       – Дверь! – радостно вскрикнула Рейвен.       Чарльз вперил взгляд в темную бетонную трубу и с ужасом подумал, что у Мистик начались галлюцинации – вот чего впереди определенно не было, так это двери.       – Мы его задержим, – Алекс все-таки остановился и огрел лазером догоняющую их фигуру. Вроде как даже попал: шаги на минуту стихли, послышалась отборная брань, какую профессор не слышал от приятелей даже после проваленного экзамена по философии. И в красноватом свете, наконец, стало ясно, что это не у Рейвен глюки, а у него – помутнение рассудка. Дверь таки была, только справа, в стене. И не одна к тому же: впереди они были вделаны с периодичностью в некоторое количество метров. Ну вот, собственно, почти и добрались.       Хэнк, не долго думая, вскрыл ближайшую камеру, Саммерс и Шон скользнули внутрь.       – Пошли, – Эрик потянул Чарльза вперед. – Они его запрут.       Он был прав, кругом и полностью, но оставить двух, по сути, еще детей против убийцы? Ксавьер мотнул головой, но было поздно: Зверь уже мчался широкими скачками прочь, за ним следовали Леншерр и Мистик, и Чарльз снова засомневался, кого сестра слушает больше. Алан дернул брата и тоже поспешил вперед. Понимая, что они все равно уже раскрыли себя так, что только фейерверка не хватает, телепат ментально ударил куда-то в направлении еще скрытого темнотой Риптайда и поспешил догнать остальных.